Какъ типъ явленій этого рода я приведу здѣсь слѣдующій случай, сообщенный мнѣ изъ первыхъ рукъ — моей давнишней знакомой В. И. Прибытковой, въ правдивости словъ которой я не имѣю ни малѣйшаго сомнѣнія. Вотъ ея разсказъ, переданный мнѣ письменно:
«Въ 1860 году я проводила лѣто въ селѣ Бѣлая Колпь (Московской губерніи), принадлежащемъ князю А. В. Шаховскому. Мать его, княгиня С. Г. Шаховская, имѣла обыкновеніе лечить гомеопатіей приходившихъ къ ней больныхъ крестьянъ сосѣднихъ деревень. Однажды къ ней привели больную дѣвушку; недоумѣвая, какое дать ей лекарство, княгиня вздумала спросить черезъ столикъ совѣта у Ганемана, противъ чего я сильно возставала, утверждая, что нельзя рисковать лечить больную со словъ какого-то невѣдомаго существа. Однако меня усадили за столикъ вмѣстѣ съ воспитанницей Шаховскихъ, Н. Я. Ковалевой. (Я въ то время гомеопатіи не вѣрила и была такого мнѣнія, что серьезно больную дѣвушку надо послать въ городъ къ доктору). Несмотря на мое внутреннее сопротивленіе — орудовать руками я себѣ не позволяла — выстукалось ножкой имя Ганемана, что очень меня раздосадовало, и я стала сильно желать, чтобы онъ отказался дать совѣтъ. Первая фраза была, что онъ совѣта дать не можетъ. Тогда въ свою очередь разсердилась княгиня, сказала, что я мѣшаю, и удалила меня изъ-за стола. Кто замѣнилъ меня, сама ли княгиня или кто другой, не помню. Я же сѣла къ окну, аршинахъ въ двухъ или въ трехъ отъ столика, и напрягла всю мою волю на то, чтобы выстукалась тутъ же задуманная мною фраза, которую я понятно никому не сообщила. На вопросъ княгини по моемъ удаленіи: „Почему Ганеманъ не можетъ дать совѣта?“ столикъ выстукалъ: „Потому что я, какъ врачъ, рехнулся съ той поры, какъ выдумалъ гомеопатію“. (Фраза была задумана и выстукана по-французски: „parceque je suis devenu fou comme médecin, depuis que j’ai inventé I’homéopathie“). Я диктовала эту фразу, сосредоточивая мои мысли и волю на каждой очередной буквѣ; помню, что не произошло ни одной ошибки, столикъ опредѣленно останавливался на каждой требуемой буквѣ. Но только что кончилась диктовка, у меня сильно разболѣлась голова».
Здѣсь мы имѣемъ положительное доказательство, что одно изъ самыхъ обыкновенныхъ умственныхъ явленій спиритизма — выражающееся въ движеніи стола — можетъ быть вызвано умственнымъ вліяніемъ живого человѣка, на разстояніи, ибо оно было вызвано его внѣшнимъ сознаніемъ, т. е. совершенно сознательно, въ состояніи нормальномъ; между тѣмъ какъ обыкновенно эти явленія вызываются дѣйствіемъ внутренняго сознанія, о которомъ сознаніе внѣшнее не имѣетъ понятія.
Теперь я приведу нѣсколько случаевъ сообщеній отъ лицъ живыхъ, сдѣланныхъ ими во время своего сна. Начну съ факта, полученнаго мною также изъ первыхъ рукъ, отъ нашего извѣстнаго писателя Вс. С. Соловьева, и также переданнаго мнѣ письменно. Вотъ его разсказъ:
«Это было въ самомъ началѣ 1882 г. Передъ этимъ я испытывалъ въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ странную потребность брать въ лѣвую руку карандашъ и писать. Всегда писалось справа налѣво, такъ что можно было читать только на свѣтъ, или въ зеркало. Писалось обыкновенно чрезвычайно быстро и красивымъ почеркомъ. Какъ-то очень поздно вечеромъ, часовъ около двухъ, я съ близкими мнѣ людьми засидѣлся въ разговорѣ и вдругъ почувствовалъ потребность писать. Я взялъ карандашъ, попросилъ одну мою пріятельницу, г-жу П., взять карандашъ вмѣстѣ со мною. Такимъ образомъ мы стали писать вдвоемъ. У насъ вышло „Вѣра“. Мы спросили, что такое „Вѣра“? Тогда написалась фамилія одной моей молодой родственницы, съ семействомъ которой, послѣ продолжительнаго перерыва, я возобновилъ родственныя отношенія. Мы еще болѣе удивились и спросили, та ли это В. М.? Отвѣтъ получился: „Да, я сплю, но я здѣсь и пришла сказать, что мы завтра увидимся въ три часа въ Лѣтнемъ саду“. Тогда я бросилъ карандашъ и мы разстались. На другой день около часа ко мнѣ пришелъ А. Н. М-овъ и, просидѣвъ у меня до двухъ съ половиной часовъ, сталъ собираться уходить. Такъ какъ въ тотъ день я еще не выходилъ на воздухъ, то я вызвался провожать его. Мы вышли вмѣстѣ и продолжали разговаривать. Я машинально шелъ туда, куда онъ шелъ. Жилъ я тогда на углу Спасской и Знаменской. Шли мы по Спасской, по Пантелеймоновской, черезъ Цѣпной мостъ. Тутъ онъ посмотрѣлъ на часы и сказалъ, что ему пора, что онъ долженъ взять извозчика. Я простился съ нимъ и опять таки .машинально вошелъ въ открытыя ворота Лѣтняго сада. Обыкновенно я въ Лѣтнемъ саду никогда зимой не гулялъ. Нужно сказать, что я совершенно забылъ о вчерашнемъ писаніи. Первое, что случилось, когда я вошелъ въ Лѣтній садъ, — это, что я лицомъ къ лицу столкнулся съ В. М. и ея компаніонкой. В. М., увидя меня, была видимо очень смущена и совсѣмъ растерялась. Я тоже, ибо вспомнилъ вчерашнее. Мы молча пожали другъ другу руки и быстро разошлись. Вечеромъ я къ нимъ отправился и ея мать сказала мнѣ, что В. большая фантазерка, что когда она вернулась изъ Лѣтняго сада, то находилась въ возбужденномъ состояніи, и какъ о чудѣ какомъ объявила, что меня встрѣтила, что она видѣла меня во снѣ, будто была у меня, сказала мнѣ, что встрѣтитъ меня въ три часа въ Лѣтнемъ саду. Черезъ нѣсколько дней повторилась подобная же исторія, при такихъ же обстоятельствахъ. Моя рука написала „В“, и затѣмъ было объявлено, что на слѣдующій день В. пріѣдетъ къ намъ въ два часа. Въ два часа на слѣдующій день она дѣйствительно была съ матерью у насъ. Послѣ этихъ двухъ случаевъ ничего подобнаго не повторялось».
Явленія этого рода разсѣяны тутъ и тамъ въ спиритической литературѣ; такъ, напр., мы находимъ въ статьѣ проф. Перти: «Новое изслѣдованіе въ области мистическихъ фактовъ», напечатанный въ «Ps. Studien» 1879 г., стр. 295, слѣдующій случай.
«Въ 1858 году, вечеромъ 20-го іюля, молодая дѣвушка, Софія Свобода, вмѣстѣ съ своимъ семействомъ сидѣла за столомъ, вполнѣ спокойная и довольная, и только немного уставшая отъ дневныхъ занятій, по случаю предстоявшаго на другой день какого-то семейнаго празднества. Но вдругъ она вспомнила, что не сдѣлала перевода съ французскаго на нѣмецкій языкъ, совсѣмъ забывъ про него, а ея учительница В. должна придти на урокъ къ ней завтра, рано утромъ. Что дѣлать? приняться за работу сейчасъ же, — поздно, уже одиннадцатый часъ; къ тому же ей сейчасъ трудно работать, она такъ устала. Задумавшись объ этомъ, сильно смущенная и озабоченная, Софи уходитъ отъ своихъ въ сосѣднюю комнату и садится тамъ одна, въ углу, все думая о столь непріятной для нея небрежности, по отношенію къ занятіямъ съ любимой ею учительницей. Но вотъ Софи, нисколько сама тому не удивляясь, стоитъ передъ своею учительницей г-жею В. и говоритъ съ нею, шутливо объясняя и свою досаду, и свое горе, и причину всего этого. Затѣмъ видѣніе исчезаетъ такъ же быстро, какъ и появилось; а Софи, успокоенная, возвращается къ своимъ и разсказываетъ имъ то, что случилось. На слѣдующее утро приходитъ г-жа В. и, едва поздоровавшись, говоритъ, что ей извѣстно уже о томъ, что урокъ, заданный сю Софи, не приготовленъ. Въ присутствіи ея матери учительница разсказываетъ слѣдующее: „Вчера вечеромъ, часу въ одиннадцатомъ, она взяла карандашъ для автоматической бесѣды со своимъ покойнымъ мужемъ, который часто разговариваетъ съ нею такимъ образомъ; но на этотъ разъ, вмѣсто желаемаго и ожидаемаго имени, ея карандашъ сталъ писать по-нѣмецки и почеркомъ, въ которомъ она узнала почеркъ Софи; карандашъ написалъ нѣсколько шутливыхъ выраженій неудовольствія на себя и досады по поводу не сдѣланнаго, по забывчивости, перевода. Г-жа В. показала и бумагу, на которой написались эти выраженія; и Софи убѣдилась въ томъ, что какъ почеркъ — ея собственный, такъ и фразы — тѣ самыя, которыми она вчера въ своемъ видѣніи говорила съ учительницей. Софи удостовѣряетъ, что г-жа В. — личность высоко-правдивая, нисколько неспособная на обманъ“.
Далѣе, въ той же статьѣ Перти, мы находимъ другой случаи медіумическаго писанія, произведеннаго духомъ Софіи Свободы, на сеансѣ въ Медлингѣ, въ то время, когда тѣло ея спало въ Вѣнѣ. Вотъ подробности въ дословной выдержкѣ изъ статьи Перти:
„Весьма поучителенъ слѣдующій случаи, въ которомъ наблюдается интересная комбинація такого рода: духъ переносится черезъ пространство въ иную мѣстность и обстановку и дѣйствуетъ въ ней черезъ находящагося тамъ медіума. Конечно, этотъ случай поучителенъ только при условіи его несомнѣнной достовѣрности, въ которой я вполнѣ убѣжденъ на основаніи полученныхъ мною точныхъ документовъ. Въ Троицынъ день, 21 мая 1866 г., Софи, жившая тогда въ Вѣнѣ, провела все утро на Пратерѣ на сельско-хозяйственной выставкѣ; вернулась она домой усталая и съ головной болью; наскоро чего-то закусивъ, она отказалась отъ обѣда и ушла спать въ свою комнату, думая такимъ образомъ и отдохнуть, и получить облегченіе отъ головной боли. Легла она около трехъ часовъ пополудни, и вотъ, еще не заснувъ, она почувствовала себя въ этотъ день особенно способной къ такъ называемому раздвоенію, „т. е. способной, оставивъ свое тѣло, нисколько отъ него не зависѣть“. Устало сомкнулись ея вѣки и сейчасъ же вслѣдъ затѣмъ Софи увидала себя въ извѣстной ей комнатѣ, принадлежащей извѣстной ей личности. Увидя въ комнатѣ эту личность, Софи пожелала сдѣлать себя ей видимою, но это не удалось. Тогда Софи возвращается въ свою комнату и, чувствуя въ себѣ еще достаточно силы, она задумываетъ посѣтить тестя брата Антона, г-на Стратиль, зная, что этимъ доставитъ ему большое удовольствіе. Съ быстротою мысли, ощущая въ себѣ полную свободу передвиженія, лишь мимолетно взглянувъ внизъ на Вѣну и ея горы, она перенеслась въ красивую мѣстность, окружающую Медлингъ, и очутилась въ отлично ей извѣстномъ кабинетѣ г-на Стратиль, гдѣ увидала его самого и еще другое тоже хорошо ей знакомое и очень уважаемое ею лицо — г-на Густава Б., и остановилась возлѣ нихъ. Тутъ ей пришло желаніе дать г-ну Б. осязательное доказательство независимой дѣятельности духа, въ возможности которой, какъ ей было извѣстно, онъ постоянно сомнѣвался. Возбужденная и пріятно настроенная быстротою своего полета, Софи чувствовала себя отлично, ничто ее не безпокоило и не угнетало (считаю не лишнимъ сравнить ея блаженное состояніе съ испытываемымъ обыкновенно въ магнетическомъ снѣ, когда тоже является сознаніе особенной легкости, независимости и полнаго отсутствія болевыхъ ощущеній). Веселое настроеніе Софи выразилось въ шуточномъ тонѣ ея бесѣды съ г-мъ Б., къ которому она прямо обратилась и продолжала съ нимъ разговаривать, какъ вдругъ въ Вѣнѣ, въ дѣтской ея маленькихъ племянниковъ и племянницъ, бывшей рядомъ съ ея спальней, раздается громкій крикъ одного изъ дѣтей и внезапно пробуждаетъ Софи. Съ очень тяжелымъ ощущеніемъ досады и недовольства открываетъ она глаза на постели въ своей комнатѣ въ Вѣнѣ, и не можетъ уже припомнить подробности своего разговора въ Медлингѣ, такъ не кстати прерваннаго дѣтскимъ крикомъ. Къ счастью, г-нъ Б., во время бесѣды, велъ протоколъ всего говорившагося; и протоколъ этотъ г-нъ Стратиль присоединилъ къ коллекціи получаемыхъ и сохраняемыхъ имъ спиритическихъ сообщеній. (Слѣдовательно, бесѣда Софи велась тѣмъ же способомъ и вызвала у собесѣдниковъ тотъ же пріемъ, какой употребляютъ спиритуалисты, когда духъ пишетъ рукою медіума). Свѣдѣнія, сообщаемыя ниже, взяты изъ упомянутаго протокола“.
«На слѣдующій день, т. е. 22-го мая, дочь г-на Стратиль, Каролина, получила въ Вѣнѣ письмо отъ отца изъ Медлинга, заключавшее, между прочимъ, слѣдующіе четыре вопроса: какъ провела Софи 21-е мая? Что она дѣлала? Не случилось ли ей въ этотъ день спать отъ 3-хъ до 4-хъ часовъ пополудни? если — да, — что она видѣла во снѣ? Что Софи, въ это именно время, вслѣдствіе сильной головной боли, вмѣсто обѣда, ушла спать, — было извѣстно всей семьѣ; но того, что ей снилось, — не знали. Антонъ сталъ спрашивать объ этомъ сестру, не сказавъ ей однако ни слова о письмѣ, полученномъ отъ тестя. Но разсказъ объ этомъ сновидѣніи, видимо, затруднялъ Софи; не зная цѣли братниныхъ допросовъ, ей не хотѣлось вдаваться въ подробности. Она отвѣтила, что хорошо помнитъ только главное обстоятельство, а именно, что она оставляла тѣло и, внѣ его, посѣщала другія мѣстности, а какія — не помнитъ. А между тѣмъ свое первое посѣщеніе Софи помнила вполнѣ отчетливо и ясно; но она считала тогда, — какъ считаетъ и теперь, — неумѣстнымъ сообщать о немъ кому бы то ни было. Что же касается второго посѣщенія, то благодаря внезапно разбудившему ее дѣтскому крику, она потеряла ясное о немъ представленіе, память ей измѣнила и несмотря на желаніе разсказать о немъ брату, сказать ей было нечего. Но Антонъ настоятельно просилъ ее постараться припомнить хоть что-нибудь. И вотъ, мало-по-малу, она кое-что вспомнила, а именно, что была она вмѣстѣ съ двумя мужчинами — пожилымъ и молодымъ, и весело съ ними разговаривала, и когда они не согласились съ чѣмъ-то ею высказаннымъ, это ее непріятно взволновало.
«Всѣ полученныя отъ Софи свѣдѣнія Антонъ отправилъ въ Медлингъ. Въ отвѣтъ на нихъ, онъ получилъ отъ г-на Стратиль письмо со вложеннымъ въ него запечатаннымъ пакетомъ. Въ письмѣ была просьба — не вскрывать пакета до тѣхъ поръ, пока Софи не заговоритъ съ ними сама о письмѣ, которое она получитъ отъ г-на Б. Всю эту переписку отъ Софи скрыли. О цѣли же и намѣреніяхъ г-на Стратиль не знала не только Софи, но и никто въ семьѣ. Антонъ, такъ же, какъ Роза и Каролина, могли только сообщать другъ другу свои догадки на счетъ всѣхъ этихъ странныхъ писемъ г-на Стратиль. Просьба же его о неприкосновенности, до времени, запечатаннаго пакета была въ точности исполнена. Прошло нѣсколько дней, и за домашними хлопотами про пакетъ совсѣмъ забыли. 30-го мая Софи приносятъ съ почты очень изящное, анонимное письмо со вложеннымъ въ него фотографическимъ портретомъ г-на Б. Вотъ это письмо буквально: „Милостивая государыня! Вотъ я, знаете ли вы меня? Если узнаете, то отведите мнѣ укромное мѣстечко или на полу, или поближе къ карнизу. Прошу объ одномъ: по возможности меня не вѣшать, чѣмъ крайне меня обяжете. Лучше ужъ заприте меня либо въ альбомъ, либо въ молитвенникъ, гдѣ я отлично могу сойти за одного изъ святыхъ, память котораго церковь празднуетъ 28-го декабря (Kindleintag). Если же вы меня не узнаете, то мое изображеніе не будетъ имѣть для васъ никакого значенія, и въ такомъ случаѣ надѣюсь, что вы будете такъ добры, возвратите его мнѣ. Съ глубочайшимъ уваженіемъ и пр. N. N.“. Поразительно знакомы были Софи выраженія этого письма; ей припоминается даже, что большая часть фразъ — ея собственныя; но какъ онѣ туда попали, — остается для нея неяснымъ и она показываетъ загадочное письмо брату и невѣсткамъ. Тогда Антонъ принесъ и въ присутствіи Софи и всей семьи вскрылъ забытый было ими пакетъ г-на Стратиль. Въ немъ оказался протоколъ психографической бесѣды съ невидимымъ существомъ, гдѣ вопрощающимъ былъ самъ г-нъ Стратиль, а медіумомъ г-нъ Б., рукою котораго и было написано сообщеніе.
«Вотъ что они прочли:
Протоколъ. Медлингъ, 21-го мая 1886 года, З1/4 часа пополудни.
1. Стратиль. Вотъ мы одни, и желаемъ опять бесѣды съ тѣмъ духомъ, который посѣщалъ насъ 6 числа этого же мѣсяца. Луиза Т., ты сама назначила намъ бесѣду сегодня, въ Троицынъ день. Мы готовы, и…
— „Милый Густавъ, я сплю, ты мнѣ снишься, и я счастлива. Знаешь ли ты, кто я?
2. Густавъ Б. И представить себѣ этого не могу. Прошу назвать себя.
— „Не могу и не хочу. Угадай меня“.
3. Густ. Б. Въ такомъ случаѣ я начинаю думать, что на мою долю выпадаетъ большая неожиданность… Найти здѣсь…
— „Ты ошибаешься, я знаю, о комъ ты думаешь. Но и я — женщина, та, которой ты однажды обѣщалъ свой портретъ. Я пришла напомнить тебѣ твое обѣщаніе. Я счастлива во снѣ, но — тщеславный человѣкъ — не оттого я счастлива, что ты мнѣ снишься; все это — только случайное совпаденіе“.
4. Густ. Б. Я вовсе не такъ тщеславенъ, чтобы думать, что кто-нибудь можетъ быть осчастливленъ обладаніемъ моего портрета или тѣмъ, что увидитъ меня во снѣ. Но скажи, незнакомка, какъ это ты приходишь сегодня напомнить мнѣ такое незначительное обѣщаніе? Я могъ многимъ дать его.
— Сегодня я имѣю прекраснѣйшій случаи потребовать исполненія твоего слова, не причиняя тебѣ ни труда, ни издержекъ. Зачѣмъ же заказывать три портрета и два изъ нихъ уничтожать? Почему бы мнѣ не получить одинъ изъ осужденныхъ на истребленіе?
5. Густ. Б. Пусть будетъ такъ, если уже ты про это знаешь. Ты получишь мой портретъ даже въ томъ случаѣ, если мнѣ придется еще разъ сняться для этого. Но ты должна мнѣ сказать, почему, во-первыхъ, ты пишешь латинскими, а не нѣмецкими буквами? Во-вторыхъ, кто ты, милая незнакомка? Иначе, я подвергаюсь риску отдать свой подарокъ не туда, куда слѣдуетъ, и тѣмъ себя скомпрометировать.
— „Латинскія буквы — мой дѣтскій капризъ; я разрѣшаю себѣ поребячиться. Кто я? вотъ тебѣ мой адресъ. Ты напишешь его на слѣдующемъ письмѣ, — такъ какъ я хочу видѣть, вспомню ли я, проснувшись, о томъ, что мнѣ снилось, — ты напишешь въ письмѣ…“
6. Густ. Б. Пиши его сама, чтобы и намъ имѣть здѣсь провѣрку твоего сна.
— „Милостивая государыня, вотъ я, знаете ли вы меня? Если узнаете, то“ и т. д. (Здѣсь слѣдуетъ слово въ слово то анонимное письмо, которое было прислано Софи) Адресъ: Fräulein S. S. M. G. Alservorstadt, Haus № 19“.
7. Густ. Б. Тебѣ необходимо назвать улицу, иначе у насъ не будетъ полнаго адреса.
— „Хитрецъ, вѣдь ты ее уже знаешь! Ты также отлично вспомнилъ данное мнѣ обѣщаніе — наколдовать для меня на листкѣ бумаги свой обликъ. Все остальное — лишнее. Присылай же скорѣе портретъ, чтобы меня порадовать.
Густ. Б. Такъ я вѣрно угадалъ улицу: Mariannengasse.
— „Да, и оба S. S. ты угадалъ также хорошо“.
9. 10. Стратиль. Безъ сомнѣнія. Но позволь же третьему S. обратиться къ тебѣ съ нѣжнѣйшимъ привѣтствіемъ и назвать тебя своей милой сватьюшкой. (Здѣсь слѣдуетъ шутливое замѣчаніе, съ которымъ старикъ обратился къ Софи, и на которое она сдѣлала возраженіе).
11. Стратиль. Хотя мы съ тобой и поспорили немножко, ты не отказываешься, надѣюсь, отъ привѣтствія третьяго S. и не гнѣваешься на него?
— „Какъ могла бы я гнѣваться на друга, котораго люблю и почитаю, какъ отца? Но пора кончить нашъ разговоръ. Я слышу въ полуснѣ, какъ рядомъ съ моей комнатой шумятъ и кричатъ дѣти, и чувствую, что мысли мои идутъ въ разбродъ. Присылай мнѣ письмо и портретъ. Будь здоровъ“.
12. Густ. Б. Благодаримъ тебя за посѣщеніе. Прими нашъ дружескій поклонъ и позволь надѣяться, что ты не забудешь насъ н тогда, когда проснешься. Письмо и фотографія тебѣ будутъ присланы на-дняхъ. Почивай спокойно и будь здорова!
— Прощайте, я просы…“
(Окончено ровно въ 4 часа).
„При чтеніи этого протокола воспоминанія Софи становились болѣе и болѣе ясными, и она невольно восклицала: „Да, да!“ Когда протоколъ былъ прочитанъ, Софи владѣла ужо всѣми своими воспоминаніями объ этомъ посѣщеніи, знала всѣ подробности, исчезнувшія было изъ ея памяти, вслѣдствіе насильственнаго пробужденія. Антонъ же замѣтилъ, что почеркъ написаннаго латинскими буквами очень походилъ на почеркъ Софи въ ея французскихъ тетрадяхъ. Сама Софи могла только согласиться съ вѣрностью замѣчанія брата. Въ числѣ протоколовъ спиритическихъ сообщеній, хранящихся у г-на Стратиль, писанные г. Густавомъ Б. отличаются существеннымъ различіемъ почерковъ: когда онъ записываетъ вопросы, почеркъ обыкновенно его собственный, но когда, какъ медіумъ пишетъ отвѣты, — почеркъ совершенно измѣняется. Обо всемъ, что было съ Софи при чтеніи протокола и полученнаго ею письма, Антонъ написалъ полный отчетъ г. Стратиль. Отчетъ этотъ находится въ его богатой коллекціи автоматическихъ сообщеній вмѣстѣ съ приведеннымъ здѣсь протоколомъ.“
Въ сочиненіи баронессы Адельмы фонъ Фай „Studion über die Geisterwelt“ находимъ мы главу: „Медіумическія сообщенія духа живаго человѣка“ (стр. 327 и слѣдующая). Сообщенія исходили отъ двоюроднаго брата баронессы, графа В., находившагося въ сраженіи при Кенигсгрецѣ; на другой день послѣ сраженія онъ сообщилъ ей во время своего сна, ея же рукой (баронесса писала медіумически), что онъ остался живъ, что и оказалось вѣрнымъ, не смотря на то, что имя его появилось въ спискѣ убитыхъ.
Г. Томасъ Эвериттъ, пользующійся среди лондонскихъ спиритуалистовъ безупречной репутаціей и жена котораго хорошій медіумъ, въ запискѣ, прочитанной имъ передъ Британской ассоціаціей спиритуалистовъ въ ноябрѣ 1875 года, подъ заглавіемъ: „Доказательства двойственной природы человѣка“, между прочимъ, говоритъ:
„Для спиритуалистовъ не рѣдкость получать сообщенія отъ лицъ, находящихся еще въ живыхъ. Подобные случаи часто происходили у насъ дома и въ особенности бывало это при нашемъ первомъ знакомствѣ съ спиритизмомъ. Сообщенія эти (стуками или письмомъ) по своему характеру и складу рѣчи вполнѣ соотвѣтствовали личностямъ, которыя себя заявляли этимъ путемъ. Такъ, одинъ нашъ пріятель, самъ обладавшій медіумическими способностями, часто бесѣдовалъ съ нами черезъ мою жену, давая намъ сообщенія, вполнѣ соотвѣтствующія его личности. Въ письмахъ своихъ онъ часто справлялся, вѣрны-ли тѣ сообщенія, которыя онъ, въ свою очередь, получалъ отъ г-жи Эвериттъ во время ея сна; нерѣдко бывало, что сообщенія, полученныя нами отъ него, а имъ отъ жены моей и передававшіяся стуками, письмомъ или медіумическою рѣчью, оказывались совершенно вѣрными“. Далѣе Эвериттъ разсказываетъ въ подробности, какъ на одномъ сеансѣ онъ получилъ сообщеніе рукою жены своей отъ своего пріятеля Мирса (также медіума) мѣсяцъ спустя послѣ его отъѣзда въ Новую Зеландію (см. „Спиритуалистъ“ 1875 года. Томъ II, стр. 244-45).
Извѣстная англійская писательница Флоренсъ Марріэтъ разсказываетъ о слѣдующемъ фактѣ сообщенія, полученнаго ею отъ одного лица во время его сна:
«Нѣсколько лѣтъ тому назадъ я была хорошо знакома съ однимъ господиномъ, который еще до нашей первой встрѣчи лишился нѣжно любимой сестры. Онъ часто говорилъ мнѣ о ней, и я узнала всѣ подробности ея жизни и смерти. Обстоятельства разлучили насъ и въ продолженіе одиннадцати лѣтъ я не имѣла никакихъ сношеній съ моимъ знакомымъ. И вотъ, однажды я сидѣла за столомъ для медіумическаго сообщенія отъ одной извѣстной мнѣ личности, какъ вдругъ выстукалось имя сестры моего пріятеля — это была ея первая попытка войти со мною въ сношеніе. Между нами произошелъ слѣдующій разговоръ: — „Чего вы желаете отъ меня, Эмили? — Я пришла, что бы сказать вамъ, что мой братъ находится въ Англіи и очень бы желалъ повидаться съ вами. Напишите ему, адресуя въ клубъ города С., и укажите ему, гдѣ бы онъ могъ увидать васъ. — Это было бы для меня трудно, Эмили. Уже много времени какъ мы не видались и быть можетъ онъ не пожелалъ бы возобновить знакомство. — Нѣтъ, онъ желаетъ, онъ часто думаетъ о васъ. Напишите ему. — Я должна имѣть сперва доказательство, что онъ этого дѣйствительно желаетъ. — Онъ самъ вамъ скажетъ такимъ же способомъ. Садитесь опять въ двѣнадцать часовъ. Онъ будетъ тогда спать, и я приведу духъ его сюда“.
«Согласно сему въ двѣнадцать часовъ я сѣла опять; Эмили явилась снова и сказала: — Я привела своего брата, онъ здѣсь, спрашивайте его сами. — Я спросила; — Правду-ли говоритъ Эмили, утверждая, что вы желаете видѣть меня? — Да, принесите карандашъ и бумагу. — Когда я исполнила его требованіе, онъ продолжалъ: — Напишите, что я вамъ буду диктовать. — И мною было написано слѣдующее: — Правда, много лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, какъ мы видѣлись въ послѣдній разъ; но года, какъ они ни долги, не могутъ уничтожить воспоминанія о прошедшемъ. Никогда я не переставалъ думать о васъ и молиться за васъ. — Немного погодя онъ добавилъ: — Сохраните этотъ листокъ и напишите мнѣ, адресуя въ клубъ города С. — Я настолько не довѣряю своему собственному медіумизму, что десять дней прошло прежде, чѣмъ я рѣшилась написать къ своему пріятелю, о нахожденіи котораго въ Англіи и адресѣ я до этого никогда не слыхала. Со слѣдующею же почтою, однако, я получила отвѣтъ и онъ содержалъ тѣ самыя слова, которыя за десять дней до этого были мнѣ продиктованы.
„Можетъ-ли наука объяснить, какимъ образомъ слова, написанныя 5 декабря въ Лондонѣ, были перенесены естественнымъ путемъ на мозгъ живаго человѣка, на разстояніи 400 англійскихъ миль, а 15 числа того же мѣсяца въ точности повторены имъ въ своемъ письмѣ? Сообщенные мнѣ факты не только были мнѣ неизвѣстны, но даже и неправдоподобны. И то были факты еще не совершившіеся, но имѣющіе совершиться десять дней спустя. Это не единственный случай подобнаго рода, бывшій со мною; мнѣ даже случалось получать сообщенія отъ живыхъ, черезъ говорившихъ, въ трансѣ ме- діумовъ“ („Light“ 1886 года, страница 98).
Миссъ Блякъуэль, серьезная спиритическая писательница, разсказываетъ со всѣми подробностями фактъ даже вызыванія духа живого человѣка во время его сна; въ письменномъ медіумическомъ сообщеніи онъ признался въ совершенной имъ кражѣ („Human nature“ 1877 года, стр. 348).
Случалось, что сообщенія отъ живыхъ получались и черезъ уста говорившаго въ трансѣ медіума. Положительное свидѣтельство о фактѣ такого рода мы находимъ у судьи Эдмонса, который въ своихъ Spiritual tracts, въ спеціальной главѣ „О медіумическихъ сообщеніяхъ съ живыми“, говоритъ:
„Однажды, когда я былъ въ Роксбюри, ко мнѣ явился черезъ дочь мою Лауру, какъ медіума, духъ человѣка, съ которымъ я когда-то былъ очень хорошо знакомъ, но не видалъ его пятнадцать лѣтъ. Это былъ человѣкъ съ очень своебразнымъ характеромъ, столь рѣзко отличавшимся своею оригинальностью отъ всѣхъ, кого я когда-либо зналъ, что ошибиться въ его личности не было возможности. Я вовсѣ о немъ не думалъ тогда, а медіумъ вовсѣ не зналъ его. Онъ проявился не только со всѣми особенностями свойственнаго ему характера, но и говорилъ о предметахъ, извѣстныхъ только мнѣ и ему. Я такъ и порѣшилъ, что онъ умеръ, а впослѣдствіи былъ не мало удивленъ, узнавъ, что онъ еще живъ. Я не могу теперь входить во всѣ подробности нашей бесѣды, длившейся болѣе часу. Я былъ увѣренъ, что я не обманывался и что это было точно такое же спиритическое явленіе, какъ и многія другія, которыхъ я бывалъ свидѣтелемъ или о которыхъ слыхалъ отъ другихъ. Но какъ же могло это происходить — вотъ вопросъ, долго занимавшій меня. Впослѣдствіи я былъ свидѣтелемъ многихъ подобныхъ явленій, такъ что я не могъ болѣе сомнѣваться въ томъ фактѣ, что иногда наши сообщенія получаются отъ духовъ живыхъ людей, точно такъ же, какъ и отъ отшедшихъ“.
Мы видимъ въ біографіи извѣстнаго медіума, миссисъ Конантъ, что ей случалось давать сообщенія отъ лицъ, оказывавшихся еще живущими на землѣ, или что она сама проявлялась на сеансахъ черезъ другихъ медіумовъ (стр. 91-107).
Другой медіумъ, извѣстная писательница г-жа Гардинжъ-Бриттенъ, разсказываетъ въ своей статьѣ „О двойникахъ“, напечатанной въ „Banner of Light“ отъ 6 ноября и 11 декабря 1875 года, какъ въ 1861 году она, будучи въ трансѣ, говорила отъ имени духа, несомнѣнно признаннаго за человѣка, живущаго еще на землѣ.
Въ той же статьѣ своей она упоминаетъ о случаѣ, гдѣ въ 1858 году въ Кливландѣ, въ кружкѣ г. Кётлера дама-мѳдіумъ заговорила въ трансѣ по-нѣмецки, хотя сама вовсе не знала этого языка. „Личность, проявившаяся черезъ нее, называла себя матерью миссъ Мэри Брандтъ, молодой нѣмки, тутъ присутствовавшей“… „Миссъ Брандтъ утверждала, что, на сколько ей извѣстно, мать ея жива и совершенно здорова“. Нѣсколько времени спустя, пріѣхавшій изъ Германіи знакомый привезъ извѣстіе, что мать миссъ Брандтъ, будучи очень больна и пришедши въ себя послѣ долгой летаргіи, заявила, что она видѣла дочь свою, находящуюся въ Америкѣ, въ большой комнатѣ, въ обществѣ другихъ лицъ, и что она съ нею говорила (Эти два случая цитированы также въ статьѣ M. A. Oxon „О внѣтѣлесномъ проявленіи духа“, напечатанной въ „Human nature“ 1876 года, стр. 106 и 107).
Г. Даміани разсказываетъ, что на сеансахъ баронессы Черрапика въ Неаполѣ кружокъ очень часто получалъ сообщенія, исходившія отъ живыхъ людей, и между прочимъ говоритъ: „Недѣль шесть тому назадъ, черезъ уста нашего медіума (баронессы), проявился духъ нашего общаго пріятеля доктора Нерера, проживающаго теперь въ своемъ отечествѣ въ Венгріи. Ничего не могло быть убѣдительнѣе этой персонификаціи: манеры, голосъ, произношеніе были переданы медіумомъ въ точности и мы не могли не убѣдиться, что передъ нами самъ д-ръ Нереръ. Онъ сказалъ, что въ ту минуту онъ дремлетъ, отдыхая отъ денной работы, и передалъ разныя подробности, лично его касавшіяся, совершенно неизвѣстныя участникамъ кружка. На слѣдующій день я написалъ доктору… Въ отвѣтъ онъ увѣдомилъ меня, что сообщенныя его духомъ подробности были вполнѣ вѣрны“ („Human nature“ 1875 г., стр. 555).
Изъ русскихъ случаевъ сообщеній, полученныхъ медіумически отъ людей живыхъ во время ихъ сна, могу привести слѣдующій, напечатанный въ „Ребусѣ“ 1884 г., стр. 57:
«На одномъ изъ сеансовъ говорившій съ нами назвался сыномъ нашей сосѣдки-помѣщицы, живущей отъ насъ въ 8-ми верстахъ. Молодой человѣкъ этотъ, отъ имени котораго велся разговоръ, состоитъ на службѣ въ одной изъ южныхъ губерній. Утромъ въ день сеанса одинъ изъ насъ видѣлъ его мать, и о пріѣздѣ его не было и рѣчи, а между тѣмъ, бесѣдуя съ нами, онъ заявилъ, что два часа тому назадъ пріѣхалъ въ имѣніе. На вопросъ же нашъ, какимъ путемъ онъ можетъ разговаривать съ нами, отвѣтилъ: „я сплю“.
„Заинтересованныя этой, какъ намъ казалось, мистификаціей, двое изъ насъ рано утромъ поѣхали къ сосѣдкѣ. Пріѣзжаго мы нашли еще въ постели и узнали отъ него, что онъ неожиданно по дѣламъ службы ѣдетъ въ Петербургъ, а по дорогѣ заѣхалъ на однѣ сутки къ матери; наканунѣ же вечеромъ, утомленный дорогою, вскорѣ по пріѣздѣ, легъ спать. Самойловъ, Трифоновъ, Мерецкій, Славутинской. Село Красныя Горки (Костромской губерніи), 19-го января 1884 г.“.
Еслибъ на сеансѣ, здѣсь описанномъ, находился хорошій пишущій медіумъ и еслибъ сообщеніе, передававшееся отъ имени спавшаго лица, ближайшаго сосѣда, оказалось написаннымъ его почеркомъ то это было бы для этой теоріи драгоцѣннымъ фактомъ. Изъ русскихъ случаевъ такого рода мнѣ извѣстенъ только одинъ: здѣшній медіумъ, г-жа К., передавала мнѣ, что однажды на домашнемъ сеансѣ, на которомъ присутствовали только ея сестра и мать, въ то время какъ получались ея рукою обычныя сообщенія, карандашъ, которымъ она писала, вдругъ остановился, и послѣ минутной паузы, началъ писать порывисто и совершенно другимъ почеркомъ. Было написано всего нѣсколько словъ, довольно мелко; ихъ тотчасъ не прочитали, но написавшаяся вслѣдъ за тѣмъ подпись двумя крупными буквами была немедленно узнана и всѣхъ поразила. То была подпись родного брата медіума, находившагося въ Ташкентѣ. Первая мысль была, что онъ умеръ, и пришелъ извѣстить объ этомъ. Стали разбирать написанное, и прочитали: „Я скоро пріѣду“. Это очень удивило всѣхъ домашнихъ — тѣмъ болѣе, что незадолго до этого случая было получено отъ него письмо, въ которомъ онъ извѣщалъ, что надѣется пріѣхать сюда курьеромъ, но не скоро, ибо, состоя на очереди шестнадцатымъ, не можетъ выѣхать ранѣе года. Былъ замѣченъ день и часъ этого страннаго сообщенія; это было 11 мая 1882 г., въ 7 часовъ вечера. Оно тогда же было показано многимъ знакомымъ гг. К. Въ началѣ іюня братъ медіума дѣйствительно пріѣхалъ. Ему показали необычайное извѣщеніе, на основаніи котораго его почти что ожидали. Онъ сейчасъ призналъ свою подпись и пояснилъ, что въ этотъ самый день онъ пустился въ путь; по вычисленію разницы часовъ, оказалось, что въ то время, когда получилось это сообщеніе, онъ крѣпко заснулъ въ тарантасѣ, а передъ этимъ все время думалъ о своихъ домашнихъ и о томъ сюрпризѣ, который доставитъ имъ своимъ пріѣздомъ. Я видѣлъ подлинникъ этого сообщенія и сличалъ его подпись съ подписью г. К.; сходство было несомнѣнное.
Что касается констатированія и изученія этого рода явленіи въ области спиритизма Путемъ экспериментальнымъ, то я могу указать только на одно мѣсто изъ вышепомянутаго трактата судьи Эдмондса „о сообщеніяхъ съ живыми“, гдѣ онъ говоритъ:
„Около двухъ лѣтъ тому назадъ у меня былъ рѣзкій примѣръ этого рода. Составились кружки, одинъ въ Бостонѣ, другой здѣсь (Нью-Іоркъ); собирались они въ одно и то же время въ обоихъ городахъ и разговаривали между собою черезъ своихъ медіумовъ. Бостонскій кружокъ получалъ черезъ своего медіума сообщенія отъ духа нью-іорскаго медіума, а нью-іоркскій кружокъ черезъ своего отъ духа бостонскаго медіума. Продолжалось это нѣсколько мѣсяцевъ и оба кружка вели точные протоколы. Я намѣреваюсь въ скоромъ времени предать гласности полный отчетъ объ этомъ опытѣ, интересномъ въ смыслѣ попытки устроить нѣкотораго рода духовный телеграфъ, возможность котораго такимъ образомъ доказывалась“.
Достойно сожалѣнія, что это намѣреніе Эдмондса не было приведено въ исполненіе.
Изъ русскихъ опытовъ въ этомъ направленіи мнѣ припоминается, что дочь одного изъ нашихъ ревностныхъ дѣятелей шестидесятыхъ годовъ по части спиритизма, генерала Аполлона Петровича Болтина, живя въ Петербургѣ и будучи пишущимъ медіумомъ, вела со своею замужней сестрою, г-жею Салтыковой, проживающей, въ провинціи, медіумическую переписку но ночамъ, когда предполагалось, что одна изъ нихъ спитъ, а другая въ это время бодрствовала и получала сообщенія отъ спящей; причемъ обыкновенная почтовая переписка подтверждала сообщенное во время сна. Мнѣ передавала это г-жа В. И. П., которая въ то время видалась часто съ Болтиными и слышала это отъ самой Анны Аполлоновны. Къ сожалѣнію, я не знаю, гдѣ она въ настоящее время находится, и лишенъ возможности получить обстоятельное свѣдѣніе объ этомъ случаѣ изъ первыхъ рукъ.
Задолго до спиритизма возможность умственнаго сверх-чувственнаго общенія между людьми была доказана фактами животнаго магнетизма. Находясь въ 1870 году въ Парижѣ, я имѣлъ возможность, благодаря г. Донато и его прекрасному субъекту, произвести такого рода опытъ передачи мысли, какой, сколько мнѣ извѣстно, еще никогда не былъ продѣланъ; онъ удался вполнѣ. Отчетъ о номъ напечатанъ въ журналѣ la Revue Magnetique, отъ 16 февраля 1879 года. Г. Охоровичъ въ своемъ капитальномъ трудѣ „De la suggestion mentale“ (о мысленномъ внушеніи), Paris, 1887 г., сдѣлалъ мнѣ честь привести этотъ опытъ цѣликомъ. Русскій переводъ помѣщенъ въ „Ребусѣ“ 1883 года, стр. 286. Въ этомъ же году начались опыты Лондонскаго Общества псих. изсл. надъ передачею мысли и они установили этотъ фактъ неоспоримо; опыты проф. Рише и нѣкоторыхъ другихъ французскихъ ученыхъ подтвердили тотъ же фактъ иными способами (См. Revue Philosophique).
Такимъ образомъ факты, мною здѣсь упомянутые, представляютъ только другой видъ явленія умственнаго общенія, возвѣщеннаго спиритизмомъ; они намъ доказываютъ, что дѣйствителыю нѣкоторыя обыкновенныя спиритическія явленія — сообщенія столомъ, письмомъ и словомъ могутъ быть приписаны причинѣ, внѣ медіума находящейся, и что эту причину можно искать въ сознательномъ или безсознательномъ дѣйствіи живого человѣка, находящагося иногда даже внѣ кружка. Эти факты драгоцѣнны, ибо мы можемъ тутъ связать причину со слѣдствіемъ путемъ непосредственнаго наблюденія.