IV. Первый стасимонъ.
Хоръ (поётъ). — Сильнаго много въ мірѣ есть,
Но сильнѣй человѣка нѣтъ.
И подъ бурными вѣтрами
Онъ плывётъ по сѣдымъ волнамъ,
Плывётъ, а вздутое море
Шумитъ вокругъ него.
И высшую изъ всѣхъ боговъ онъ мучитъ
Вечную, неустающую землю:
Изъ года въ годъ по ней катятся плуги, и лошадь
Не даётъ землѣ покоя.
Хитрый ловецъ, несётъ онъ въ домъ
Чтобы вперёдъ хватали тамъ, гдѣ можно,
Легкомысленныхъ птицъ стада.
И зверей лѣсныхъ дикій родъ,
И морскихъ племя ловитъ рыбъ,
Сетями плетёными ловитъ
Онъ, хитрый человѣкъ.
И хитростью онъ побѣждаетъ
Вольнаго горнаго звѣря, и шею
Лошади, гривой покрытую, игомъ смиряетъ,
Игу волъ покоренъ буйный.
И рѣчь, и воздушную мысль
Придумалъ, и нравы нашёлъ,
Что блюдутъ города; избѣгать онъ знаетъ
Суроваго холода,
Дождей и воздушныхъ стрѣлъ
Всё придумалъ, безсовѣтнымъ
Не застигнетъ его время.
Лишь ада избежать не можетъ онъ,
Но отъ болѣзней трудныхъ
Спасенье онъ нашёлъ.
И чуднымъ какимъ-то умомъ,
Искуснымъ владѣетъ умомъ.
То къ хорошему онъ, то къ дурному стремится,
Когда нарушаетъ онъ
Законы родной земли
И боговъ святое право.
Въ комъ нѣтъ правды, хоть высоко
Стоитъ въ народѣ онъ, онъ безъ отчизны.
Въ комъ дерзкій умъ, кто поступаетъ такъ,
Тотъ не войдётъ въ мой домъ,
Совѣтъ со мной не раздѣлитъ.
Но не чудо ли то? мысль смутилась моя.
Но могу ль отрицать, когда вижу я самъ,
Что ведутъ Антигону дѣвицу сюда.
О несчастная
И отца несчастливца Эдипа дитя!
Что случилось съ тобой? Не царёвъ ли законъ
Преступила ужь ты? Не ведутъ ли тебя
Потому? Не нашли ли въ безумьи тебя?
