Второй кругъ. — Завистливые. — Гвидо дель Дука. — Риньери ди'Кальболи. — Примѣры наказанія зависти.
1— «Кто это тамъ обходитъ гору, прежде
Чѣмъ смерть дала ему полётъ, и самъ
То открываетъ, то смыкаетъ вѣжды?»
4— «Не знаю, кто; но знаю: два ихъ тамъ;
Спроси его — къ нему ты недалече —
И вѣжливъ будь, чтобъ онъ отвѣтилъ намъ».
7Такъ двѣ души, склоня другъ къ другу плечи,
Вели направо слово обо мнѣ;
Потомъ лицо приподняли для рѣчи.
10И тѣнь одна: —«О духъ, что въ пеленѣ
Ещё тѣлесной мчишься къ небу! буди
Къ нимъ милостивъ и насъ утѣшь вполнѣ,
13Сказавъ: кто ты? изъ странъ какихъ? Всѣ люди,
Познавъ, какъ благъ къ тебѣ Всевышній Богъ,
Дивятся здѣсь о небываломъ чудѣ».
16И я: — «Среди Тосканы есть потокъ,
Что въ Фальтеронѣ зачался и, смѣло
Сто миль промчась, въ бѣгу не изнемогъ.
19Оттуда къ вамъ несу я это тѣло;
Моё-жъ вамъ имя открывать — къ чему?
Оно ещё не слишкомъ прогремѣло».
22— «Коль рѣчь твою я правильно пойму,
Ты говоришь объ Арно здѣсь прекрасномъ».
Такъ первый духъ отвѣтилъ, и ему
25Сказалъ другой: — «Что-жъ въ словѣ томъ неясномъ
Скрылъ имя онъ красы всѣхъ прочихъ рѣкъ.
Какъ бы сказавъ о чёмъ-нибудь ужасномъ?»
28И духъ, который спрошенъ былъ, изрёкъ:
— «Зачѣмъ,— не знаю; но, по правдѣ, стоитъ.
Чтобъ имя то изгладилось навѣкъ.
31Съ верховья водъ, гдѣ столько рѣчекъ роетъ
Грудь горъ, отъ коихъ отдѣлёнъ Пелоръ,
Что врядъ ли гдѣ вода такъ землю моетъ,—
34Вплоть до тѣхъ мѣстъ, гдѣ водъ могучій сборъ
Вновь отдаётъ взятое небомъ съ моря,
Чтобъ тѣмъ питать потоки нивъ и горъ,
37Всѣ отъ добра бѣгутъ, страну дозоря,
Какъ отъ змѣи; — таковъ ли грунтъ страны,
Иль свычай злой влечётъ тамъ къ злу для горя,—
40Но только такъ въ душѣ искажены
Всѣ жители той бѣдственной юдоли,
Что, кажется, Цирцеей вскормлены.
43Межъ грязныхъ стадъ свиныхъ, достойныхъ болѣ
Жрать жолуди, чѣмъ пищу ѣсть людей,
Тотъ бѣдный токъ сперва бѣжитъ по волѣ.
46Потомъ встрѣчаетъ, становясь сильнѣй,
Не столько сильныхъ, сколько злобныхъ, шавокъ,
И мчится прочь съ презрѣньемъ съ ихъ полей.
49Спадая внизъ и ширясь отъ прибавокъ
Побочныхъ рѣкъ, къ Волкамъ ужъ онъ течётъ,
Въ злосчастный ровъ, и проклятый вдобавокъ.
52Стремя потомъ въ пучины массу водъ,
Находятъ Лисъ, такъ преданныхъ обману,
Что ихъ никто во лжи не превзойдётъ.
55Пусть внемлетъ онъ, я клясть не перестану.
Да и ему-жъ то лучше, коль потомъ
Моихъ рѣчей онъ вспомнитъ правду рьяну.
58Вотъ, вижу я, твой внукъ идётъ ловцомъ
На тѣхъ Волковъ, и тамъ, гдѣ льётся масса
Воды свирѣпой, имъ задастъ разгромъ.
61Живыхъ, онъ ихъ продастъ, какъ груды мяса,
Какъ старый скотъ, зарѣжетъ всѣхъ на вѣсъ,
Лишитъ ихъ жизни, чести самъ лишася,
64Обрызганъ кровью, броситъ страшный лѣсъ,
И броситъ ужъ такимъ, что и чрезъ годы
Лѣсъ всё былыхъ не соберётъ древесъ»,
67Какъ отъ предвѣстья будущей невзгоды
Смущается лицо того, кто внялъ,
Откуда грянутъ вскорѣ непогоды,
70Такъ видѣлъ я, что, вдругъ смутившись, сталъ
Печаленъ духъ, услышавшій то слово,
Когда на свой онъ счётъ разсказъ принялъ.
73Мнѣ рѣчь того и грустный видъ другого
Внушили мысль: кто эти духа два?
И я съ мольбой къ нимъ обратился снова.
76Тогда тотъ духъ, что говорилъ сперва,
Такъ началъ вновь: — «Твои мольбы — прилука
Мнѣ щедрымъ быть, какъ скупъ ты на слова.
79Твой къ намъ приходъ столь вѣрная порука
Въ любви къ тебѣ небесъ, что буду-ль скупъ
Я на слова? Такъ знай: Я Гвидъ дель Дука.
82Отъ зависти такъ сердцемъ я огрубъ,
Что если радость дѣлали другому,
Я весь блѣднѣлъ и зеленѣлъ, какъ трупъ.
85Что сѣялъ я,— такую жну солому!
О родъ людской! зачѣмъ такъ любишь то,
Въ чёмъ есть запретъ сообществу чужому?
88Сей духъ — Риньеръ, честь Кальболи! Слито
Въ нёмъ всё, чѣмъ славенъ этотъ домъ: удѣла
Съ нимъ равнаго тамъ не стяжалъ никто.
91Но кровь его-ль тамъ нынѣ оскудѣла —
Отъ Рено къ взморью и отъ горъ до По —
Всѣмъ тѣмъ, что нужно для забавъ и дѣла?
94Нѣтъ, въ тѣхъ предѣлахъ такъ все заросло
Зловреднымъ тёрномъ, что ужъ благочинья
Тамъ поздно ждать, гдѣ такъ окрѣпло зло.
97Гдѣ добрый Лицій? Гвидо ди-Карпинья?
Арригъ Манарди? Пьеръ ди-Траверсаръ?
О, Романьолы, выродки безчинья!
100Болонья дастъ ли вновь намъ Фаббро въ Даръ?
Вновь явится-ль въ Фаэнцѣ новобранецъ,
Какъ Бернардинъ, пахавшій въ полѣ паръ?
103О! не дивись, что плачу я, Тосканецъ!
Я вспоминаю Гвидо Прата, съ кѣмъ
Жилъ Уголино д'Аццо, чужестранецъ,
106И славнаго Тяньезо съ домомъ всѣмъ,
Родъ Анастаджи съ родомъ Траверсара
(Фамиліи, что вымерли совсѣмъ). —
109Дамъ, рыцарей, дѣла ихъ, полны жара,
Вселявшія любезность и любовь
Тамъ, гдѣ теперь въ сердцахъ вражда и свара.
112О Бреттиноръ! зачѣмъ въ странѣ ты вновь,
Когда твой родъ, чтобъ не погибнуть въ сѣтяхъ,
Со многими бѣжалъ, спасая кровь?
115Ты правъ, Баньякаваль, что вымеръ въ дѣтяхъ!
Но худо, Кастрокаръ, a хуже ты
Живёшь, о Коньо, множа графовъ этихъ!
118Вы, коль падётъ вашъ Дьяволъ съ высоты,—
Воспрянете, Пагани! но исправить
Ужъ вамъ нельзя всей вашей черноты.
121О Уголинъ де'Фантоли! Прославить
Ты долженъ Бога, что не ждёшь дѣтей,
Чтобъ честь твою развратомъ обезславить.
124Иди-жъ, Тосканецъ! Слёзы лить скорѣй
Пристойно мнѣ, чѣмъ длить своё томленье:
Такъ давитъ грудь мнѣ горе тѣхъ рѣчей!»
127Хоръ добрыхъ душъ, услышалъ, безъ сомнѣнья,
Шаги мои и, молча, подтвердилъ,
Что вѣрное мы взяли направленье.
130Когда-жъ съ вождёмъ одинъ я проходилъ,—
Какъ громъ, когда твердь молнія освѣтитъ,
Навстрѣчу намъ вдругъ гласъ проговорилъ:
133— «Всякъ умертвитъ меня, кто въ мірѣ встрѣтитъ!»
И вдаль ушёлъ, какъ громъ въ ущельяхъ скалъ,
Когда ему гулъ эха съ горъ отвѣтитъ.
136Едва ушамъ онъ нашимъ отдыхъ далъ,
Какъ новый гласъ, какъ бы съ вершины Тавра
За громомъ громъ, загрохотавъ, сказалъ:
139«Я въ камень превращённая Аглавра!»
И шагъ назадъ я сдѣлалъ, устрашёнъ,
Чтобъ стать подъ сѣнь Виргиліева лавра.
142Ужъ воздухъ вновь затихъ со всѣхъ сторонъ,
И вождь: — «Узда то вашему порыву,
Чтобъ изъ границъ не порывался вонъ.
145Но вы, хватая адскую наживу,
— Приманкой той врагъ древній манитъ васъ. —
Не внемлете уздѣ той, по призыву
148Васъ призываетъ небо и, кружась,
Безсмертныя красы свои вамъ кажетъ;
Но въ землю устремили вы вашъ глазъ,
151Доколѣ васъ Всевидецъ не накажетъ».
