Принесли свою пользу в деле развития у нас археологических знаний и учебные, ныне закрытые, Археологические Институты в Петербурге (с 1877 г.) и в Москве (с 1907 г.), хотя и тот и другой преследовали двоякую задачу: подготовлять и археологов и архивистов, причем последняя задача выполнялась им гораздо успешнее первой. Преподавание археологии в обоих Институтах не поставлено было на надлежащую высоту[1] и, строго говоря, подготовка специалистов по археологии выпала, главным образом, на долю русских университетов и, отчасти, духовных академий.
Сперва несколько слов о последних, как совершенно уже отошедших в область истории. Как в учебных заведениях, преследующих профессиональные цели, в духовных академиях и преподавание археологии приноровлено было исключительно к обслуживанию этих целей. В академиях преподавалась лишь церковная археология и притом, главным образом, те отделы ее, которые имеют отношение к памятникам церковного обихода православной, точнее, восточной церкви, со введением о памятниках древне-христианских и с обращением особого внимания на русские церковные памятники. Последние оценивались, почти исключительно с точки зрения их содержания, т. е. изображенных на них сюжетов; значительно меньше внимания уделялось вопросам стиля памятников и их техники. Таким образом, изучение церковной археологии сводилось, в сущности, к ознакомлению с христианской иконографией. Очевидно, такая ограниченная и недостаточно научно поставленная постановка преподавания археологии в духовных академиях не могла выработать из числа их питомцев заправских археологов, хотя бы даже и со специальным уклоном в сторону археологии церковной. Тем не менее профессорами церковной археологии в духовных академиях произведено было не мало работ, ценных, хотя бы, в отношении собирания материала, в области археологии русской и византийской. Из них в особенности должно отметить многочисленные и многоученые труды покойного (1917) профессора Петербургской Духовной Академии Н. В. Покровского, о которых речь впереди; здесь следует упомянуть лишь о том, что, благодаря его инициативе и энергии, при Петербургской Духовной Академии был создан прекрасный церковно-археологический музей (его описание было издано в 1910 г.)[2]. Кроме церковной археологии, в духовных академиях преподавалась также археология библейская[3]. К ее области должны быть отнесены упомянутые выше (стр. 127) труды киевского профессора А. А. Олесницкого.
В русских университетах специальной кафедры по археологии никогда не существовало. Отдельные археологические курсы, исключительно из области классической археологии, читались иногда профессорами классической филологии и древней истории. Преподавание такой близкой и отчасти тожественной с археологией дисциплины, какою является история искусств, введено было на историко-филологических факультетах лишь по университетскому уставу 1863 г., когда учреждена была особая кафедра истории и теории искусств, причем, на первых порах, преподавалась исключительно история классического искусства, и лишь постепенно в круг факультетского преподавания включена была история искусства византийского, эпохи Возрождения, русского и пр.
В Московском университете, еще до введения в действие устава 1863 г., по инициативе Ф. И. Буслаева, поддержанной Н. М. Леонтьевым и известным историком С. М. Соловьевым, положено было начало преподаванию истории искусства, как отдельной дисциплины. Первым преподавателем был К. К. Гёрц († 1883), получивший прекрасную научную подготовку по своей специальности за границей, но не бывший никогда самостоятельным исследователем, а потому и не оставивший после себя школы. Правда, лекции К. К. Гёрца слушал знаменитый наш археолог Н. П. Кондаков, но, по его собственному заявлению, главным направлением своих специальных занятии он был обязан Ф. И. Буслаеву. Н. П. Кондаков (род. в 1844 г.) был первым профессором по кафедре истории искусств в Новороссийском университете, где, в конце 1871 г., им прочтена была вступительная лекция на тему „Наука классической археологии и теория искусства“[4]. Н. П. Кондаков начал свои занятия историей искусств с классической археологии, которая, по справедливому его замечанию, „стоит выше всех отделов (археологии и по количеству определившегося материала и по методичности приемов“; с памятниками классического искусства он ознакомился во время первой своей поездки за границу в 1867 г., продолжал заниматься ими и во время своей заграничной командировки в 1875—6 гг., когда в Риме слушал лекции секретаря Института Археологической Корреспонденции Гельбига о памятниках римских музеев, частных коллекций и вилл, работал в Неаполитанском музее и в Сицилии. Уже во время этой командировки[5] наметились, однако, и занятия Н. П. Кондакова тем отделом археологии, в котором он снискал себе впоследствии общепризнанную европейскую славу — археологии древне-христианской и византийской, причем, прежде всего, его интересы привлекли к себе миниатюры греческих рукописей. Позже Н. П. Кондаков совершил много научных поездок: в 1881 г. на Синай для изучения древностей Синайского монастыря и рукописей его библиотеки, в 1884 г. в Константинополь для изучения его памятников, в 1889 г. — на Кавказ с целью описания ризниц монастырей Мингрелии, Имеретии и Грузии, в 1891 г. в Сирию и Палестину для изучения христианских древностей Св. Земли, в 1898 г. — на Афон и в славянские земли. Это были крупные научные поездки Н. П. Кондакова; наряду с ними он постоянно совершал, чуть ли не ежегодно, научные поездки менее значительные, как на Восток и в Западную Европу, так и по России, древностями которой Н. П. Кондаков стал усиленно заниматься с конца прошлого века, не только не порывая своих прежних занятий археологией византийской, но и расширяя их в сторону искусства Возрождения и более нового. Поэтому-то учено-литературная деятельность Н. П. Кондакова во всей ее совокупности охватывает почти все отделы археологии, как мы увидим это ниже при обзоре отдельных его трудов. Во всех этих трудах он является глубоким знатоком и тонким исследователем трактуемых им вопросов и большим мастером в деле стилистического анализа памятников, ведущим все свои разыскания на широкой исторической основе. Н. П. Кондаковым введен в научный обиход и тщательно обследован целый ряд памятников, ранее неизвестных вовсе, или неправильно оцененных. В области же византийского и древнерусского искусства Н. П. Кондакову принадлежит исключительное место в ряду не только современных, но и прошлых исследователей, так как эти отделы археологии могут считаться созданными и впервые научно обоснованными Н. П. Кондаковым. Как университетский преподаватель — с 1887 по 1897 г. он состоял профессором Петербургского университета — Н. П. Кондаков создал свою школу, главными представителями которой должны быть названы: профессор Петербургского университета Д. В. Айналов, покойный († в 1908 г., профессор Харьковского университета Е. К. Редин[6], положивший много трудов на правильную постановку преподавания истории искусства в университете и организацию при нем музея изящных искусств и древностей, любимый ученик Н. П. Кондакова, выдающийся ученый, безвременно скончавшийся в 1918 г., Я. И. Смирнов. Впрочем, помимо этих прямых учеников Н. П. Кондакова, число которых было бы, несомненно, больше, если бы университетская его деятельность продолжалась дольше, все современное поколение русских археологов может считаться прошедшим „Кондаковскую школу“: столь громким является авторитет ее основателя, столь широкооб‘емлющи и плодотворны его ученые труды, столь глубокий след оставила вся его деятельность на пользу и благо археологических знаний в России. Н. П. Кондакову в истории русского просвещения, бесспорно, принадлежит одно из самых видных мест[7].
Первым, по времени, профессором истории искусств в Петербургском университете был покойный А. В. Прахов (1841—1916), прошедший хорошую школу по классической археологии за границей у Брунна, в Мюнхене, и Фридерикса, в Берлине, человек очень талантливый, обладавший большим вкусом и блестящими лекторскими способностями, у которого, однако, художественные наклонности преобладали всегда над наклонностями научно-исследовательскими. Если для чисто научной разработки археологии А. В. Прахов дал сравнительно немного, то в отношении художественного воспитания русского общества, пробуждения в нем интереса к памятникам прошлого за ним должны быть признаны большие и бесспорные заслуги[8].
Такие же крупные заслуги должны быть приписаны покойному профессору Московского университета И. В. Цветаеву († 1913), неутомимой энергии которого Россия обязана созданием превосходного Музея изящных искусств в Москве, называемого, в обиходе, „Цветаевским“, о чем придется говорить ниже[9]. Преемником И. В. Цветаева в Московском университете был покойный Вл. К. Мальмберг (1860—1921), занимавший до того, в течение долгого времени, кафедру классической археологии в Юрьевском университете. В своих многочисленных работах, указываемых ниже, по различным вопросам классической археологии, Вл. К. Мальмберг показал себя первоклассным исследователем и глубоким знатоком и ценителем памятников античного искусства, умевшим подходить к истолкованию их и их значения, путем тщательного и тонкого анализа, вполне оригинально и самостоятельно. В лице Вл. К. Мальмберга классическая археология имела у нас самую крупную исследовательскую и преподавательскую силу. Не создав „школы“ в прямом смысле этого слова, Вл. К. Мальмберг был, своими образцовыми трудами, своими об‘яснениями памятников древнего искусства и беседами о них, до известной степени, учителем всех современных археологов-классиков.
Из отдельных отраслей археологии в русских университетах на твердую почву давно уже была поставлена археология классическая, древне-христианская и византийская. Лишь в последнее время стало налаживаться преподавание и археологии русской. Этим мы обязаны, главным образом, деятельности Д. В. Айналова[10], вокруг которого сгруппировалось в Петербурге несколько молодых ученых, с успехом приступивших к занятиям памятниками Великого Новгорода, Пскова, Киева и др. русских городов[11]. Что касается досторической археологии, то университетское преподавание ее до сих пор не налажено и на должную высоту не поставлено за отсутствием достаточно компетентных в этой области лиц, может быть, и больших энтузиастов своего дела, но страдающих отсутствием того, что для университетского преподавателя является первым и непременным условием, — строгой методической школы. Равным образом, и по тем же причинам, недостаточно была представлена в университетском преподавании средневековая археология Западной Европы.
Примечания[править]
- ↑ Органами Петербургского Института был его „Сборник“ (16 выпусков) и „Вестник“, Московского „Записки“ (с 1909 г.).
- ↑ О Н. В. Покровском см. брошюру: Проф. Н. В. Покровский. Краткий очерк ученой деятельности, СПБ. l909.
- ↑ Для ознакомления с предметом этой дисциплины, как она понималась в духовных академиях, см. книгу И. Г. Троицкого „Библейская археология“. П. 1913. Руководящее значение имеет статья Б. А. Тураева „Библейская археология“ в VI т. НЭС.
- ↑ Лекция напечатана в VIII т. „Записок Новоросс. Унив.“ (1872).
- ↑ См. Отчеты Н. П. Кондакова о его занятиях за границей, помещенные в XX и XXI тт. „Записок Новороссийского Университета“.
- ↑ О Е. К. Редине см. мою статью в ЗКОРАО. VI.
- ↑ О Н. П. Кондакове см. Е. К. Редин в ЗРАО. IX (1897), Ф. И. Покровский в „Богословской Энциклопедии“, под ред. Н. Н. Глубоковского, т. XII (1911) где приведен подробный перечень трудов Кондакова.
- ↑ О А. В. Прахове см. мою статью в ЖМНП. 1916, май. Учениками А. В. Прахова могут считаться покойный профессор Новороссийского университета А. А. Павловский (о нем см. статью Б. В. Фармаковского в ЖМНП. 1914, июль) и бывший профессор Харьковского, ныне Киевского университета Ф. И. Шмит.
- ↑ О И. В. Цветаеве см. мою статью в ЗКОРАО. VIII.
- ↑ О нем см. статью В. Н. Ракинта в „Гермесе“, т. XVIII.
- ↑ Один из этих ученых, подававший большие надежды, Вл. К. Мясоедов, скончался в цвете лет и сил. О нем см. мою замотку в ЖМНП. 1916, май.