Ударилъ громъ — и вдругъ мое все тѣло,
Какъ тотъ цвѣтокъ, что округленный видъ
Имѣя, весь изъ пуху состоитъ, —
Архангелъ лишь дохнулъ — взвилось, взлетѣло,
Зерно души осталось лишь, и мнѣ
Сдавалось, что въ мучительнѣйшемъ снѣ
Лежалъ я долго; — пробужденъ, взираю
И потъ съ чела въ просонкахъ отираю:
То отиралъ я прошлые мои
Грѣхи съ себя, что въ видѣ чешуи,
Объемлющей стволъ дерева, висѣли
Вокругъ меня. Тутъ цѣлый міръ земной
И небеса, гдѣ прежде всюду тайны
Являлись, да загадки предо мной,
Вводившія въ круженья разумъ мой —
Все озарилъ мнѣ свѣтъ необычайный;
Мой взоръ пронзалъ пучину естества
До дна ея, какъ солнца лучъ пронзаетъ
Глубь водную: я зрѣлъ, какъ истекаетъ
Безмѣрный океанъ изъ Божества,
Весь полный блеска, благости, — и въ этомъ
Я океанѣ, воленъ и могучъ,
Въ лучахъ Творца самъ могъ летать, какъ лучъ,
И видя все, зѣницей быть и свѣтомъ; —
И въ первомъ же я блескѣ разлился
По всей природѣ, и природа вся
Была насквозь прочувствована мною
Въ единый мигъ; — я центромъ былъ лучей,
Которые раскидывалъ я въ ней;
Казалось, сталъ я осью міровою —
И вкругъ меня міры, планеты всѣ
Вращались въ безконечномъ колесѣ,
И будучи въ недвижномъ положеньѣ
Самъ, только ихъ я чувствовалъ движенье; —
Былъ всѣхъ стихій въ зародышѣ я тутъ —
Въ мѣстахъ, отколѣ духи тѣ идутъ,
Что весь кругомъ, объятый небесами,
Свѣтъ двигаютъ, а неподвижны сами:
Такъ солнце сѣетъ изъ себя лучи,
Которые свѣтлы и горячи,
И зрѣть даетъ, что зрѣнью уловимо,
А само въ существѣ своемъ незримо: —
И былъ я вѣковаго колеса
На ободѣ, растянутомъ въ эѳирѣ:
Тотъ ободъ, огибая небеса,
Все раздается далѣе, все шире
До безконечности — во всѣ края,
Но не объемлетъ Бога. Тутъ моя
Душа, тотъ кругъ безмѣрный наполняя,
Увидѣла, что вѣчность всю должна
Пылать, свой пылъ и пламя умножая,
Что будетъ безъ конца горѣть она,
И, ширясь, развиваться въ томъ горѣньѣ,
Свѣтлѣть, яснѣть, творить, и сверхъ того
Расти въ любви, любя свое творенье
И — близить часъ спасенья своего.
Я, сквозь тѣла людскія проникая
И ни въ одномъ изъ нихъ не отдыхая,
Все видѣлъ въ нихъ, все чуялъ, осязалъ, —
Въ нихъ — чистъ — входилъ, и — чистъ — ихъ оставлялъ.
Порой водѣ глубокой и волнистой
Я объяснялъ, лучъ солнца золотистый
Отколь идетъ, раждается онъ гдѣ, —
А солнцу — то, что дѣется въ водѣ.
Ощупывалъ съ лица я и съ изнанки
Сердца людскія; въ черепы людей
Заглядывалъ я, какъ алхимикъ въ склянки —
И видѣлъ всѣ оттѣнки ихъ страстей,
Желаній, мыслей; видѣлъ, гдѣ коварство
Готовитъ втайнѣ свой смертельный ядъ,
И гдѣ творится доброе лѣкарство; —
И зрѣлъ я, Духи какъ кругомъ стоятъ
И черные и бѣлые; тѣ — злые
Душъ недруги, а эти — ихъ друзья,
Хранители ихъ, ангелы благіе;
Тѣ духи надъ пучиной бытія
Своими машутъ вѣчными крылами,
Смягчая жаръ иль раздувая пламя,
Смѣясь или рыдая; — въ вѣковыхъ
Кругахъ тѣ Духи, злы иль благотворны,
Всегда тому угодливо-покорны,
Кого они въ объятіяхъ своихъ
Сжимаютъ. Такъ услужливая няня
Ребенка пѣстуетъ, и если онъ
Ея руковожденью поручонъ
Отцомъ богатымъ при великомъ санѣ,
Покорно волю чтитъ птенца того —
Къ добру иль къ злу ведетъ она его.
…
См. также одноимённые страницы.