Аллахъ-ли тамъ, среди пустыни,
Застывшихъ волнъ воздвигъ твердыни,
Притоны ангеламъ своимъ?
Иль дивы[2], словомъ роковымъ,
Стѣной умѣли такъ высоко
Громады скалъ нагромоздить,
Чтобъ путь на сѣверъ заградить
Звѣздамъ, кочующимъ съ востока?
Вотъ свѣтъ все небо озарилъ:
То не пожаръ-ли Цареграда?
Иль Богъ ко сводамъ пригвоздилъ
Тебя, полночная лампада,
Маякъ спасительный, отрада
Плывущихъ по морю свѣтилъ?
Мирза.
Тамъ былъ я: тамъ со дня созданья
Бушуетъ вѣчная мятель;
Потоковъ видѣлъ колыбель,
Дохнулъ — и мерзнулъ паръ дыханья.
Я проложилъ мой смѣлый слѣдъ,
Гдѣ для орловъ дороги нѣтъ
И дремлетъ громъ надъ глубиною;
И тамъ, гдѣ надъ моей чалмою
Одна сверкала лишь звѣзда —
То Чатырдагъ[3] былъ!..
Пилигримъ.
А!..
Примѣчанія
↑Впервые — въ литературномъ сборникѣ «Вчера и сегодня» 1846 года, II, стр. 153—154.
↑Дивы, по древней миѳологіи персовъ это — злые геніи, господствовавшіе нѣкогда на землѣ, но потомъ изгнанные ангелами и обитающіе нынѣ за горою Кафъ.
↑Чатырдагъ — высшая изъ горъ Крымскаго полуострова на южномъ берегу его. Онъ усматривается съ разныхъ сторонъ верстъ за двѣсти въ видѣ большаго облака сѣро-синеватаго или свинцоваго цвѣта. Вершины Чатырдага по захожденіи солнца въ теченіе нѣкотораго времени кажутся еще какъ-бы объятыми пламенемъ.
