Джентиле ди Карисенди, вернувшись изъ Модены, вынимаетъ изъ гробницы любимую имъ женщину, которая была погребена подъ видомъ мертвой. Когда къ ней возвращаются жизненныя силы, у нея родится мальчикъ, и Джентиле отдаетъ любимую женщину и ея сына мужу красавицы, Николуччіо Каччіонимико.
Рѣшительно всѣ нашли удивительнымъ, что человѣкъ готовъ былъ отдать другому свою собственную жизнь. Всѣ согласились, что Натанъ своимъ великодушіемъ превзошелъ и короля Испаніи, и аббата клюнійскаго. Послѣ долгихъ толковъ король, взглянувъ на Лауретту, показалъ ей, что онъ желаетъ, чтобы она начала разсказывать, и Лауретта тотчасъ заговорила:
— Юныя слушательницы! Мы слышали разсказы о такихъ великодушныхъ, прекрасныхъ поступкахъ, что теперь намъ ничего болѣе не останется сказать на заданную тему, если мы не примѣшаемъ къ нашимъ новелламъ любви, которая представляетъ неисчерпаемый источникъ для разсужденій. Поэтому мнѣ хочется разсказать вамъ о великодушіи влюбленнаго; если вы обсудите его поступокъ, какъ слѣдуетъ, то, быть можетъ, найдете его не менѣе высокимъ, чѣмъ тѣ дѣянія, о которыхъ говорилось раньше. Вспомнимъ, что обыкновенно человѣкъ жертвуетъ сокровищами, забываетъ вражду, подвергаетъ опасности свою жизнь и, что еще несравненно больше, — честь и добрую славу, ради того, чтобы обладать любимымъ существомъ; тогда мы лучше оцѣнимъ, тотъ поступокъ, о которомъ я буду говорить съ вами.
Въ Болоньѣ, славнѣйшемъ изъ городовъ Ломбардіи, жилъ рыцарь, извѣстный своими доблестями и знатностью происхожденія. Звали его Джентиле ди Карисенди. Онъ влюбился въ Каталину, даму благороднаго происхожденія, жену Николуччіо Каччіанимико. Она не отвѣчала ему взаимностью, и онъ съ отчаянія принялъ мѣсто подесты въ Моденѣ и уѣхалъ. Въ это время Николуччіо не было въ Болоньѣ, а Каталина жила въ имѣніи. Она поселилась тамъ, такъ какъ ожидала рожденія ребенка. Однажды съ молодой женщиной сдѣлался такой сильный припадокъ, что она упала безъ малѣйшихъ признаковъ жизни. Призванный докторъ счелъ ее мертвой. Близкіе родные Каталины часто слыхали отъ нея, что ея ребенокъ долженъ родиться не скоро, а потому оплакали молодую женщину и безъ долгихъ разсужденій похоронили ее въ склепѣ сосѣдней церкви. Одинъ изъ друзей Джентиле разсказалъ ему объ этомъ и, хотя Каталина всегда относилась къ Карисенди совершенно равнодушно, вѣсть о ея смерти поразила рыцаря глубокимъ горемъ. Наконецъ, онъ мысленно сказалъ: «Ты умерла, Каталина. Никогда при жизни не подарила ты меня ни однимъ взглядомъ. Теперь я могу покрыть тебя поцѣлуями».
Джентиле приказалъ всѣмъ своимъ домашнимъ скрывать его отсутствіе, сѣлъ ночью на лошадь и въ сопровожденіи одного слуги отправился къ склепу, въ которомъ была погребена красавица. Онъ осторожно вошелъ въ склепъ и, заливаясь слезами, сталъ покрывать поцѣлуями лицо Каталины. Влюбленнымъ трудно ограничивать свои желанія; рыцарь невольно положилъ руку на грудь молодой женщины и вскорѣ почувствовалъ какое-то слабое біеніе. Карисенди подавилъ въ себѣ чувство страха, сталъ прислушиваться внимательнѣе и понялъ, что молодая женщина не умерла, хотя жизнь теплилась въ ней очень слабо. Съ помощью слуги Джентиле осторожно вынулъ Каталину изъ склепа, положилъ ее передъ собой на сѣдло и тайно привезъ въ Болонью къ себѣ въ домъ. Мать у Джентиле была хорошая, умная женщина. Она выслушала разсказъ своего сына и, движимая состраданіемъ, велѣла затопить каминъ и приготовить молодой женщинѣ ванну. Наконецъ, матери Джентиле удалось вернуть Каталинѣ ея почти угасшую жизнь. Молодая женщина глубоко вздохнула и сказала:
— Гдѣ я?
— Успокойся, — отвѣтила добродѣтельная старуха, — ты въ безопасности.
Все еще не понимая, куда она попала, и видя передъ собой рыцаря Карисенди, Каталина съ удивленіемъ спросила мать Джентиле, какъ она здѣсь очутилась. Джентиле разсказалъ ей все, что случилось. Въ первое мгновеніе молодая женщина разсердилась, но затѣмъ стала горячо благодарить рыцаря и умолять его во имя его любви къ ней, во имя его благородства ничѣмъ не оскорблять ни ея чести, ни чести ея мужа. Въ заключеніе Каталина попросила Карисенди съ наступленіемъ утра отпустить ее домой.
Джентиле отвѣтилъ:
— По милости Божіей мнѣ, благодаря моей любви къ вамъ, удаюсь вернуть васъ къ жизни; вы можете быть спокойны. Какія бы желанія не питалъ я въ прошедшемъ, теперь я всегда буду обращаться съ вами, какъ съ милой и дорогой мнѣ сестрой. Однако, то, что я сдѣлалъ для васъ, достойно награды, поэтому я надѣюсь, что вы согласитесь оказать мнѣ одну милость?
Каталина благосклонно замѣтила, что она не откажетъ ему ни въ чемъ, если только его просьба не будетъ заключать въ себѣ ничего, затрогивающаго ея честь.
— Всѣ ваши родственники, госпожа моя, и всѣ жители Болоньи увѣрены, что вы умерли. Никто не ожидаетъ васъ въ вашемъ домѣ, этому прошу васъ тайно остаться здѣсь съ моей матерью до моего пріѣзда изъ Модены, а вернусь я оттуда въ очень скоромъ времени. Я прошу васъ объ этомъ потому, что желаю въ присутствіи знатнѣйшихъ гражданъ нашего города торжественнымъ образомъ отдать васъ вашему мужу, какъ самый драгоцѣнный даръ.
Каталина считала себя обязанной Карисенди и не видѣла въ его просьбѣ ничего оскорбительнаго для себя; поэтому, хотя молодой женщинѣ очень хотѣлось поскорѣе обрадовать своихъ родныхъ извѣстіемъ, что она жива, она согласилась исполнить желаніе Джентиле и обѣщала рыцарю остаться въ его домѣ. Едва успѣла она произнести нѣсколько словъ, успокоительныхъ для Карисенди, какъ почувствовала, что для нея настало время дать жизнь ребенку. Мать Джентиле нѣжно оказала молодой женщинѣ необходимую помощь, и вскорѣ у Каталины родился прелестный мальчикъ. И Джентиле, и Каталина послѣ этого почувствовали еще большую радость. Рыцарь приказалъ доставить молодой матери и ея ребенку все необходимое и сказалъ, чтобы за Каталиной ухаживали, какъ за его собственной женой. Самъ же онъ тайно уѣхалъ въ Модену. Покончивъ дѣла въ этомъ городѣ и собираясь вернуться въ Болонью, Карисенди велѣлъ приготовить въ своемъ болонскомъ домѣ великолѣпный пиръ н пригласить знатнѣйшихъ и важнѣйшихъ гражданъ Болоньи, въ числѣ ихъ Николуччіо Каччіанимико. Пріѣхавъ, Джентиле увидѣлъ, что Каталина совершенно здорова и стала еще красивѣе, чѣмъ прежде; мальчикъ тоже чувствовалъ себя хорошо. Съ необычайной радостью въ душѣ Джентиле усадилъ за столъ приглашенныхъ гостей и сталъ угощать ихъ великолѣпными кушаньями. Джентиле заранѣе сговорился съ Каталиной относительно того, что ей слѣдовало дѣлать и какъ держаться; когда обѣдъ сталъ подходить къ концу, рыцарь сказалъ:
— Я слыхалъ, что въ Персіи существуетъ обычай, который крайне нравится мнѣ, а именно: когда человѣкъ хочетъ особенно почтить своего друга, онъ приглашаетъ его къ себѣ и показываетъ ему то, что для него дороже всего на свѣтѣ, будь это жена, подруга, дочь; при этомъ онъ говоритъ, что точно такимъ же образомъ желалъ бы открыть другу самые укромные тайники своего сердца. Здѣсь, въ Болоньѣ, я намѣреваюсь послѣдовать персидскому обычаю. Вы оказали мнѣ честь, собравшись ко мнѣ, и я отблагодарю васъ по-персидски, показавъ вамъ то, что для меня было, есть и будетъ дороже всего на свѣтѣ! Но прежде прошу васъ откровенно отвѣтить мнѣ на одинъ вопросъ. Представьте себѣ, что у человѣка сильно заболѣлъ его отличный, вѣрный слуга, и этотъ человѣкъ, не дожидаясь смерти больного, велѣлъ его вынести и положить на улицѣ, не заботясь болѣе о немъ. Далѣе, вообразите, что больного нашелъ посторонній, изъ состраданія къ несчастному взялъ его къ себѣ въ домъ и своимъ уходомъ вернулъ ему жизнь и здоровье. Я спрашиваю васъ, будетъ ли первый хозяинъ слуги имѣть право сердиться на второго и упрекать его, если тотъ откажется вернуть ему слугу?
Гости долго толковали между собой; наконецъ, придя къ единодушному соглашенію, поручили отвѣтить за всѣхъ нихъ Николуччіо, который отлично владѣлъ словомъ. Прежде всего Каччіанимико похвалилъ персидскій обычай, затѣмъ сказалъ, что онъ такъ же, какъ и всѣ остальные знатные горожане, полагаетъ, что у перваго господина не можетъ быть болѣе никакихъ правъ на слугу послѣ того, какъ онъ не только покинулъ его, но и выбросилъ изъ дома, что человѣкъ, пріютившій больного, можетъ считать его своимъ, такъ какъ, оставляя его у себя, онъ не наноситъ ни обиды, ни оскорбленія первому господину слуги и не совершаетъ никакого насилія. Всѣ знатные горожане, сидѣвшіе за столомъ, объявили, что Николуччіо высказалъ ихъ мысль. Рыцарь, довольный полученнымъ отвѣтомъ и въ особенности тѣмъ, что Николуччіо раздѣлялъ это мнѣніе, произнесъ:
— Итакъ, теперь я долженъ исполнить свое обѣщаніе!
Онъ позвалъ двухъ слугъ и послалъ ихъ къ Каталинѣ, которая, по его желанію, одѣлась въ великолѣпное платье. Слуги попросили молодую женщину войти въ столовую и порадовать гостей Джентиле своимъ присутствіемъ. Каталина взяла на руки своего прелестнаго сына, согласно желанію Джентиле вошла въ столовую и сѣла рядомъ съ однимъ изъ достойнѣйшихъ гражданъ города.
— Господа, — сказалъ Карисенди, — вотъ что̀ я люблю, любилъ и всегда буду любить больше жизни! Взгляните и судите — правъ ли я?
Гости Джентиле отдали Каталинѣ должное почтеніе и осыпали ее похвалами. Сказавъ рыцарю, что онъ не могъ сдѣлать лучшаго выбора, они стали внимательнѣе присматриваться къ красавицѣ. Многіе готовы были бы узнать въ ней жену Каччіанимико, если бы не считали Каталину мертвой. Пристальнѣе всѣхъ разглядывалъ Каталину ея мужъ. Когда Карисенди отошелъ отъ молодой женщины, Николуччіо, чувствуя, что онъ не въ силахъ сдержать своего желанія узнать истину, спросилъ у Каталины, уроженка она Болоньи или родомъ изъ другого города. Услышавъ вопросъ мужа, красавица съ трудомъ удержалась отъ желанія заговорить, но помня приказаніе Карисенди, промолчала. Вскорѣ одинъ изъ гостей также спросилъ ее, ея ли сынъ прелестный мальчикъ, котораго она держитъ на рукахъ, и жена ли она рыцаря Джентиле или его родственница. Она опять ничего не сказала. Когда Карисенди вернулся, гость замѣтилъ:
— Эта женщина хороша и прелестна, но она, повидимому, нѣма. Неправда ли, она страдаетъ этимъ недостаткомъ?
— Господа, — отвѣтилъ Джентиле, — если дама, которую вы видите, до сихъ поръ не произнесла ни слова, это должно служить доказательствомъ ея добродѣтели!
— Тогда скажите намъ вы, кто она? — продолжалъ гость.
— Съ удовольствіемъ, — отвѣтилъ, Джентиле, — только обѣщайте мнѣ молча, неподвижно дослушать до конца мой разсказъ.
Обѣщаніе было дано. Гости уже встали изъ-за стола, Джентиле сѣлъ рядомъ съ Каталиной и сказалъ:
— Эта женщина — тотъ честный и вѣрный слуга, о которомъ я только-что говорилъ вамъ. Родственники выбросили ее на улицу, я же принесъ ее къ себѣ, позаботился о ней, вернулъ ей жизнь. Богъ сжалился надъ моимъ чувствомъ и превратилъ женщину, имѣвшую ужасный устрашающій видъ, въ прелестную красавицу. Но чтобы вы лучше поняли меня, я въ короткихъ словахъ разскажу вамъ все, что произошло.
Джентиле разсказалъ своимъ гостямъ и о томъ, какъ полюбилъ Каталину, и обо всемъ, случившемся потомъ. Гости Карисенди слушали его съ большимъ изумленіемъ.
— Итакъ, — въ заключеніе прибавилъ рыцарь, — если вы и въ особенности Николуччіо не измѣнили вашего мнѣнія, я имѣю право считать эту женщину своей, и никто не посмѣетъ потребовать ее отъ меня!
Всѣ молчали, ожидая, что онъ еще скажетъ. Самъ Николуччіо, его жена и всѣ присутствовавшіе плакали. Джентиле всталъ, взялъ ребенка и держа за руку Каталину подошелъ къ Николуччіо.
— Встань, кумъ мой, я отдаю тебѣ не твою жену, которую ея и твои родственники выбросили изъ дому, я дарю тебѣ вотъ эту женщину, мою куму, вмѣстѣ съ ея сыночкомъ; онъ также и твое дитя, а я держалъ его при крещеніи, давъ ему имя Джентиле. Прошу тебя не разлюби Каталины изъ-за того, что она около трехъ мѣсяцевъ оставалась въ моемъ домѣ. Клянусь тебѣ Богомъ (Который, вѣроятно, для того, чтобы я спасъ ее, внушилъ мнѣ любовь къ ней), она не могла вести болѣе честнаго существованія со своими родителями или съ тобой, чѣмъ живя въ моемъ домѣ съ моей матерью!
Проговоривъ это, рыцарь обернулся къ молодой женщинѣ и сказалъ ей:
— Госпожа моя, я васъ освобождаю отъ того обѣщанія, которое вы дали мнѣ, возвращаю вамъ свободу и отдаю васъ Николуччіо!
Карисенди отдалъ Николуччіо Каталину и ея ребенка, а самъ опустился на прежнее мѣсто. Каччіанимико съ восторгомъ обнялъ жену и сына; онъ радовался еще больше отъ того, что не могъ надѣяться увидать ихъ; онъ горячо благодарилъ рыцаря. Присутствовавшіе плакали и восхваляли прекрасный поступокъ Карисенди. Всѣ, впослѣдствіи слышавшіе о происшествіи, восхищались поведеніемъ Джентиле. Дома Каталину встрѣтили съ необыкновенной радостью и почетомъ. Жители Болоньи долго съ удивленіемъ смотрѣли на нее, точно она дѣйствительно воскресла изъ мертвыхъ. Рыцарь Джентиле остался навсегда другомъ Николуччіо, его родственниковъ и родныхъ Каталины.
Что же вы скажете на это, мои благосклонныя слушательницы? Неужели вы найдете, что король, отдавшій свой скипетръ и корону, что аббатъ, примирившій разбойника съ папой, не пожертвовавъ при этомъ ничемъ, что, наконецъ, старикъ, подставившій свое горло подъ ножъ — могутъ по великодушію или щедрости сравниться съ рыцаремъ Джентиле? Онъ, молодой, страстный человѣкъ, считалъ, что имѣетъ права на существо, брошенное всѣми, на существо, которое ему посчастливилось найти; однако, онъ не только сдержалъ страсть, горѣвшую въ его сердцѣ, но имѣя уже въ рукахъ то, къ чему стремился всѣми силами души, отказался отъ своего счастья, отдавъ его другому. Конечно, рыцарь Джентиле великодушіемъ затмилъ всѣхъ тѣхъ людей, о благородныхъ поступкахъ которыхъ мы слышали сегодня.