Куно-Фишеръ одинъ изъ наиболѣе популярныхъ нѣмецкихъ философовъ современности. Изслѣдованія его о Декартѣ, Спинозѣ, Лейбницѣ, Кантѣ и другихъ пользуются всеобщей европейской извѣстностью. Увлекательное и ясное изложеніе, полное господство надъ предметомъ, огромная и разносторонняя начитанность дѣлаютъ работы Куно-Фишера чрезвычайно интересными и полезными пособіями для всякаго, кто интересуется судьбами европейской философіи. Весь первый томъ «Исторіи новой философіи» отличается чрезвычайно крупными достоинствами, давно уже отмѣченными лучшими нѣмецкими критиками. Изложеніе философіи Спинозы въ своемъ родѣ классическое. Основныя свойства пантеизма обнаружены съ необыкновенною ясностью и подробностью. Этическіе и политическіе взгляды Спинозы вскрыты съ большою энергіею, сильною и опытною рукою, способною не на одну только черновую ремесленную работу. Два тома Куно-Фишера о Кантѣ не обладаютъ особенно выдающимися качествами. Въ обрисовкѣ Куно-Фишера Кантъ вышелъ вовсе не тѣмъ, чѣмъ онъ былъ въ дѣйствительности. Логическая связь между теоретическою и практическою философіей не разгадана и вся система величайшаго нѣмецкаго мыслителя представлена въ хронологическомъ порядкѣ, по отдѣльнымъ сочиненіямъ, но отнюдь не въ ея настоящихъ, типическихъ чертахъ. Одинъ томъ о Лейбницѣ, если и не отличается особенно выдающимися достоинствами, то, во всякомъ случаѣ, можетъ быть признанъ подробнымъ и отчетливымъ разборомъ главнѣйшихъ пунктовъ философскаго плурализма. О другихъ работахъ нѣмецкаго историка философіи мы не упоминаемъ, хотя нѣкоторыя изъ нихъ и переведены на русскій языкъ. Кто имѣлъ случай ознакомиться съ только что названными сочиненіями, тотъ не могъ не составить себѣ опредѣленнаго мнѣнія о достоинствахъ и недостаткахъ философскаго таланта Куно-Фишера — яркаго въ дѣлѣ популяризаціи, нѣсколько расплывчатаго и неоригинальнаго въ критическомъ освѣщеніи сложнѣйшихъ метафизическихъ задачъ. Критика не удѣлъ Куно-Фишера. Критика философская, какъ и критика литературная, совершенно невозможны безъ оригинальной и самостоятельной точки зрѣнія. Критика сама по себѣ философское мышленіе, которое тѣмъ лучше, чѣмъ оно свободнѣе, шире и глубже. Философская критика Куно-Фишера оставляетъ желать очень многаго: она слишкомъ шаблонна, слишкомъ часто вдается въ подробности и мелочи и почти нигдѣ не подымается до краткихъ, сжатыхъ и рѣзкихъ обобщеній. Литературная критика Куно-Фишера не лучше и не хуже философской. То же превосходное изложеніе, то же богатство уподобленій и образовъ, то же отсутствіе глубокаго анализа и яркихъ молній настоящаго литературнаго таланта. Лекціи Куно-Фишера о Шиллерѣ полезная книжка только по имѣющемуся въ ней историческому матеріалу. Указанія на источникъ шиллеровскаго философствованія, конечно, очень цѣнны — въ особенности у насъ, гдѣ знакомство съ философіей и исторіей философіи такъ скудно и такъ ужасно запутано.
Историкъ прослѣживаетъ все огромное вліяніе критической философіи на строй мышленія одного изъ лучшихъ европейскихъ поэтовъ. Этотъ благородный другъ человѣчества, эта чудная, юношески восторженная душа, болѣе вѣрившая въ человѣка, чѣмъ знавшая его, этотъ знаменитый другъ и соперникъ Гете былъ ученикомъ Канта. Вотъ что мы находимъ у Куно-Фишера: «Читая неоднократно философскіе трактаты Шиллера, я пришелъ къ убѣжденію, что они цѣнны въ двухъ отношеніяхъ: во-первыхъ, какъ въ высшей степени важный вкладъ въ исторію развитія нѣмецкой философіи по отношенію къ тому ходу идей, который она приняла со времени Канта, во-вторыхъ, какъ ключъ къ болѣе глубокому пониманію поэта». Въ первомъ отношеніи — исторія философіи должна признать, что Шиллеръ былъ первымъ продолжателемъ открытій Канта въ области эстетики, во второмъ отношеніи — эстетическія понятія Шиллера тѣсно переплелись съ его поэтическимъ геніемъ и даютъ какъ бы критерій для правильной оцѣнки всей художественной дѣятельности поэта. «Шиллеръ подпалъ подъ вліяніе философіи Канта, благодаря общей чертѣ, которая существовала въ характерѣ тогой другого». «Шиллеръ раздѣлялъ съ Руссо и Кантомъ стремленіе къ нравственному идеалу, этому первообразу человѣческой природы. Руссо искалъ этого идеала въ одной только природѣ и впалъ въ противорѣчіе, благодаря той фантазіи, какой онъ былъ одаренъ». «Такой глубокомысленный философъ, какъ Кантъ, котораго фантазія не могла ввести въ заблужденіе, открылъ различіе между естественнымъ и моральнымъ человѣкомъ, различіе, которое въ умѣ Канта обострилось до крайней и непримиримой противоположности» (стр. 77). Въ своихъ эстетическихъ взглядахъ Шиллеръ отправлялся отъ знаменитой Кантовской «Kritik der Urtheilskraft», въ которой различіе, между естественнымъ и моральнымъ человѣкомъ обрисовано съ полною ясностью и безъ всякихъ противорѣчій. Подчеркиваемъ то, въ чемъ мы расходимся съ установившимся, рутиннымъ толкованіемъ Кантовскаго міросозерцанія. Куно-Фишеръ видитъ противорѣчіе между теоретическою и практическою философіею Канта и, потому, онъ ставитъ между «Критикой чистаго разума» и «Критикой практическаго разума» знаменитую «Kritik der Urteilskraft». На самомъ же дѣлѣ противорѣчіе это призрачно, и для того, кто принялъ и усвоилъ критическую теорію познанія, между естественнымъ и моральнымъ человѣкомъ принципіальнаго разлада быть не можетъ. Къ сожалѣнію, Шиллеръ вовсе не былъ глубокимъ толкователемъ философіи Канта. Говоря собственными словами Куно-Фишера («Исторія новой философіи», т. II, стр. 550—551), Шиллеръ «отъ природы имѣлъ склонность къ метафизикѣ, которая побуждала его философствовать и лишила его поэтическую силу не порыва, а того наивнаго характера, который составляетъ поэтическую индивидуальность Гете». Шиллеръ чувствомъ постигъ силу эстетическихъ взглядовъ Канта, постигъ значеніе высокаго въ искусствѣ, но не разобралъ и не обслѣдовалъ разумомъ истинной основы критическаго міросозерцанія. Имѣть склонность къ метафизикѣ, искать въ философіи опоры для искусства, не значитъ, конечно, быть философомъ. Преклоняясь предъ чуднымъ поэтическимъ даромъ Шиллера, критика въ правѣ свободно выразить свое мнѣніе о чисто философскомъ его талантѣ, не отличавшемся ни самобытностью, ни глубиною.
Три лекціи Куно-Фишера о Шиллерѣ переведены недурно и прочтутся съ интересомъ любознательнымъ читателемъ. Первая лекція носитъ названіе «Самопризнанія Шиллера» и трактуетъ о первыхъ драматическихъ произведеніяхъ поэта («Разбойникъ», «Заговоръ Фіеско», «Коварство и Любовь», «Донъ-Карлосъ» и друг.), вторая — «Шиллеръ, какъ философъ-» — излагаетъ эстетическіе и философскіе взгляды Шиллера, третья — «Шиллеръ, какъ комикъ» — собираетъ воедино всѣ многочисленные взрывы заразительнаго смѣха великаго нѣмецкаго поэта.