Генералъ Муравьевъ обратился въ начальнику Эриванскаго отряда, генералу Суслову, съ слѣдующимъ письмомъ отъ 18-го августа 1855 года, № 36:
„М. Г. Александръ Алексѣевичъ! Усматривая изъ донесеній вашихъ, что кочующіе въ Ванскомъ и Мушскомъ пашалыкахъ курды начинаютъ обнаруживать недружелюбное къ намъ расположеніе, я прошу васъ обратить на этотъ предметъ особенное ваше вниманіе: открыть дѣйствительныя причины, отъ которыхъ подобное расположеніе къ намъ курдовъ происходитъ, какъ равно и лицъ, которыя оное возбуждаютъ и которыя служатъ главнѣйшими проводниками и распространителями непріязненнаго для насъ движенія въ курдскихъ обществахъ. Сообразно съ тѣмъ, что будетъ обнаружено в. пр., употребите должныя мѣры противодѣйствія и привлеченія взволнованнаго населенія на нашу сторону, что еще не такъ трудно сдѣлать въ самомъ началѣ. Особенною заботою вашей будетъ — опровергнуть ложные слухи объ испытываемыхъ, будто-бы, нами неудачахъ, выставить затруднительное положеніе Турецкаго правительства и Турецкихъ войскъ въ краѣ и, наконецъ, указать на большинство населенія, намъ совершенно покорившагося. Вы можете съ успѣхомъ дѣйствовать преимущественно чрезъ маіора Джафаръ-агу, стараясь употребить въ дѣло все его вліяніе и значеніе, какъ равно умъ и опытность. Сверхъ того, обращая на этотъ важный предметъ особенное вниманіе, я нашелъ полезнымъ командировать съ нимъ вмѣстѣ въ распоряженіе ваше, для содѣйствія вамъ, состоящаго при мнѣ по особымъ порученіямъ гв. полк. Бартоломея, совмѣстно съ гв. ротм. Попко, которымъ дана отъ меня надлежащая инструкція. Мнѣ кажется, что скорѣе всего надобно-бы схватить Турецкихъ офицеровъ, находящихся теперь среди курдовъ, которые способны выдать ихъ за деньги. Впрочемъ, не стѣсняя васъ особенною инструкціею, я предоставляю вамъ полную свободу дѣйствія и надѣюсь, что в. пр. сдѣлаете все, что нужно для успѣха дѣла, о ходѣ котораго покорнѣйше прошу васъ увѣдомлять меня сколько можно чаще“.
Одновременно, въ письмѣ къ маіору Джафаръ-агѣ, упоминая о командированіи полк. Бартоломея и ротм. Попко, ген. Муравьевъ, между прочимъ, писалъ:
„Въ данной имъ отъ меня инструкціи особенно указано войти въ ближайшія сношенія съ вами и дѣйствовать по тѣмъ свѣдѣніямъ и указаніямъ, какія ваше знаніе края и положенія въ немъ дѣла, ваше извѣстное благоразуміе и ваше несомнѣнное усердіе къ пользамъ правительства могутъ сдѣлать. Поставивъ въ такія отношенія къ вамъ довѣренныхъ отъ меня вышеназванныхъ офицеровъ, я вполнѣ увѣренъ, что все, что хорошаго и лестнаго для васъ я доселѣ слышалъ о вашей службѣ и вашихъ личныхъ качествахъ, я буду имѣть случай видѣть доказаннымъ на дѣлѣ“.
Между тѣмъ въ предписаніи полк. Бартоломею отъ 13-го августа 1855 года, за № 35, ген. Муравьевъ излагалъ:
„По прибытіи въ отрядъ ген. Суслова вы имѣете тотчасъ войти въ непосредственныя сношенія съ маіоромъ Джафаръ-агою и полк. Хрещатицкимъ, которые могутъ ближайшимъ образомъ ознакомить васъ съ положеніемъ дѣлъ и мѣстныхъ обстоятельствъ и потомъ будутъ служить вамъ опытными и полезными помощниками. Вы употребите затѣмъ все стараніе, чтобы войти въ сношеніе съ родоначальниками общества Гейдеранлы: Гейдеръ-ханомъ и Али-агою, пріобрѣсти ихъ расположеніе и чрезъ нихъ направлять ваши дѣйствія“.
Для достиженія этихъ цѣлей полк. Бартоломею выданы были: 3 т. червонц. деньгами и вещи для подарковъ, какъ-то: пара золотыхъ часовъ, цѣною въ 430 руб., пять штукъ серебрянныхъ часовъ, цѣною въ 181 руб., и три брилліантовыхъ перстня въ 413 руб,, всего 14 штукъ, цѣною въ 2014 руб.
Получивъ вышеприведенное письмо ген. Муравьева ген.-м. Сусловъ, рапортомъ отъ 24-го августа 1855 г., № 2565, доносилъ:
„Имѣю честь почтительнѣйше донести в. выс.-пр., что я постоянно заботился объ опроверженіи ложныхъ слуховъ, ходящихъ между здѣшними жителями; самое положеніе дѣлъ и обстоятельствъ опровергаетъ ихъ, и я полагаю, что даже кочующіе за Алла-дагомъ курды убѣдились теперь въ дѣйствительности. Я распространяю между жителями воззванія в. выс.-пр. къ подданнымъ Турціи и постараюсь передать ихъ въ Ванскій пашалыкъ; употреблю зависящія отъ меня мѣры, чтобы схватить турецкихъ агентовъ, находящихся, какъ надо полагать, между Ванскими курдами, но сомнѣваюсь въ успѣхѣ послѣдняго. Вообще, дѣйствительное вліяніе на курдовъ оказываетъ только близость нашихъ войскъ къ ихъ кочевьямъ и страхъ наказанія. Большая часть и почти всѣ курды, покорившіеся намъ въ прошломъ году, изъявили первую покорность Эриванскому отряду вслѣдствіе движеній и дѣйствій онаго; отсюда старшины ихъ были отправляемы къ командовавшему Дѣйствующимъ Корпусомъ. Здѣсь можно было видѣть на мѣстѣ ходъ успѣха покорности ихъ. Сношенія съ курдами, кочевавшими далеко отъ нашихъ войскъ, начавшіяся еще въ 1853 году, не принесли никакой пользы. Курды, по переходѣ турецкихъ войскъ Баязетскаго отряда въ 1853 году въ Эриванскую губернію, грабили вмѣстѣ съ ними эту губернію. Вліяніе маіора Джафаръ-аги никогда не распространялось далѣе нашихъ войскъ и онъ во всѣхъ сношеніяхъ съ курдами былъ полезенъ только своими свѣдѣніями о ихъ обычаяхъ и важности родоначальниковъ куртинскихъ обществъ. По занятіи нами въ 1854 году Баязетскаго, Діадинскаго и части Алашкертскаго санджаковъ, немедленно передались намъ кочевавшія въ этихъ мѣстахъ общества; но курды Ванскаго пашалыка и кочующіе близъ Топрахъ-Кале не покорялись, хотя съ ними вошли въ сношеніе и нѣсколько разъ писали къ Али-агѣ. Съ вступленіемъ Эриванскаго отряда въ настоящемъ 1855 году въ Алашкертскій санджакъ къ Топрахъ-Кале, немедленно покорились старшины обществъ, здѣсь кочующихъ: Шамдынъ-ага (старшій братъ Касымъ-хана), Шихъ-Абдалъ, Шихъ-Беклеръ, Шихъ-Гусейнъ, Салахъ-ага и другіе. Со всѣми этими людьми сношенія происходили и въ 1854 году, но остались тогда безуспѣшны. Курды объявляютъ сами, что они, не надѣясь на постоянное присутствіе нашихъ войскъ въ краѣ, опасаются напрасно поссориться съ турками. Сношенія съ курдами, кочующими къ сторонѣ Ванскаго озера, имѣющими возможность откочевать еще далѣе, находящимися вдали отъ насъ и подъ ближайшимъ вліяніемъ турецкихъ начальствъ, тѣмъ болѣе едва-ли поведутъ къ успѣшному результату. Опасеніе потерять свои многочисленныя стада и имущество имѣетъ на нихъ большее вліяніе, чѣмъ менѣе цѣнные подарки.
Въ настоящее время курды весьма мало воинственны. Племена курдовъ, кочующихъ между Алла-дагомъ и Ванскимъ озеромъ, отличающихся наклонностью къ грабежамъ и воровству, между которыми (но не между осѣдлыми Большого Курдистана) турецкіе агенты могутъ формировать партіи, — немногочисленны и не могутъ быть намъ опасны, не поддержанные регулярными войсками; они могутъ выставить не болѣе 1000 всадниковъ. Причиною появленія партій этихъ на Эрзерумской дорогѣ, близъ Сурбъ-Оганеса, было, какъ надо полагать, удаленіе ввѣреннаго мнѣ отряда изъ Алашкертскаго санджака и дѣйствія турецкихъ властей, возбуждавшихъ противъ насъ курдовъ и пользовавшихся въ этомъ не преданностью курдовъ Турецкому правительству или религіознымъ ихъ фанатизмомъ,— чего нѣтъ, а продажничествомъ ихъ, наклонностью ихъ къ грабежу и приманкою легкости, какъ они полагали, добычи.
Обстоятельства показали курдамъ, что было достаточно 1½ сотни нашей кавалеріи, поддержанныхъ ротою пѣхоты, чтобы прогнать ихъ шайки. Одновременное съ этимъ движеніе въ центръ ихъ кочевниковъ нашей кавалеріи, не сдѣлавшей имъ никакого вреда, вѣроятно будетъ имѣть на нихъ вліяніе. О появленіи партій ихъ теперь пока не слышно. Но не могу ручаться, чтобы турецкія власти не пользовались и послѣ наклонностью курдовъ къ грабительствамъ; появленіе небольшихъ шаекъ на Эрзерумской дорогѣ вѣроятно; но для противодѣйствія имъ въ настоящемъ положеніи дѣлъ достаточны войска, расположенныя у Сурбъ-Оганеса. Опасность можетъ увеличиться по мѣрѣ формированія и увеличенія турецкихъ регулярныхъ войскъ въ Ванѣ, о чемъ имѣются подтверждающія это свѣдѣнія и — что вѣроятно — при постоянно производящихся въ Турціи болѣе или менѣе успѣшныхъ рекрутскихъ наборахъ. Впрочемъ, я не полагаю, чтобы турецкій Ванскій отрядъ, если-бы даже онъ увеличился до 6-ти баталіоновъ пѣхоты, рѣшился перейти за Алла-дагъ; при такой числительности его, на Эрзерумскую дорогу могутъ дѣйствовать только шайки курдовъ. Для дѣйствія на курдовъ въ настоящее время я полагаю полезнымъ движеніе отъ Сурбъ-Оганеса въ долинѣ Діадина и въ ближайшія ущелья Алла-дага, по коимъ проходятъ шайки грабителей, роты пѣхоты съ сотнею кавалеріи, а въ случаѣ надобности движеніе болѣе значительной части кавалеріи изъ отряда за Алла-дагъ. Отъ сношеній съ родоначальниками и старшинами курдовъ тѣмъ менѣе надо ожидать пользы, что они имѣютъ на свои общества мало вліянія. Въ прошедшемъ и настоящемъ годахъ обыкновенно намъ изъявляли покорность и перекочевывали на нашу сторону, или даже въ Эриванскую губернію, прежде самыя общества или большая часть ихъ, бросавшія своихъ старшинъ; сіи послѣдніе переходили къ намъ по необходимости и даже искали нашего содѣйствія, чтобы получить власть на оставившія ихъ общества.
Непріязненные къ намъ старшины привлекаютъ курдовъ въ свои шайки — не вліяніемъ своимъ, а желаніемъ и обѣщаніемъ добычи. Это же желаніе заставляетъ и самихъ ихъ дѣйствовать, и всѣ безпорядки, производимые курдами, суть болѣе слѣдствіе ихъ бродяжнической жизни и наклонности къ воровству“.
Въ свою очередь полк. Бартоломей, письмомъ отъ 6-го сентября 1855 года, доносилъ ген. Муравьеву. слѣдующее:
„Съ самаго прибытія въ Эриванскій отрядъ увидѣлъ я въ начальникѣ отряда, а наиболѣе въ подполк. Лихутинѣ, завѣдывающемъ Штабомъ и имѣющемъ большое вліяніе какъ на дѣла отряда, такъ и на самаго начальника, явное нерасположеніе къ куртинскому полку вообще, и къ командиру онаго, маіору Джафаръ-агѣ. Подполк. Лихутинъ, а за нимъ начальникъ отряда, при первомъ со мною свиданіи, громко и рѣшительнымъ тономъ высказали мнѣ, что не ласками, а желѣзною рукой на куртинское народонаселеніе дѣйствовать должно; что наше вліяніе на этотъ народъ можетъ быть дѣйствительно лишь дотолѣ, доколѣ достигаетъ русскій штыкъ; что если мы и имѣемъ часть курдовъ къ намъ приверженныхъ, то это достигнуто единственно военными подвигами Эриванскаго отряда и проч. Выслушавъ ген. Суслова и подполк. Лихутина, я объявилъ имъ, что в. выс.-пр. угодно дѣйствовать на курдовъ другими мѣрами и приглашалъ ихъ слѣдовать не личнымъ ихъ убѣжденіямъ, а видамъ в. выс.-пр. Ген. Сусловъ и подполк. Лихутинъ болѣе не возражали и, казалось, соглашались со мной. Дальнѣйшее наблюденіе за ихъ образомъ мыслей и дѣйствій доказало мнѣ, однако, что они нисколько не оставляютъ своего убѣжденія и, мало того, даже самаго Джафаръ-агу, черезъ котораго подлежало-бы дѣйствовать къ привлеченію куртинскаго населенія на нашу сторону, они считаютъ человѣкомъ подозрительнымъ, имѣющимъ тайныя сношенія съ непріятелемъ. Полагая, что въ это дѣло замѣшались какія либо мелкія интриги и сплетни, я старался всѣми мѣрами ихъ устранить и возстановить доброе расположеніе начальствующихъ лицъ къ Джафаръ-агѣ, а вмѣстѣ съ тѣмъ съ большею еще дѣятельностью старались я и содѣйствующій мнѣ гв. ротм. Попко открыть какія либо обстоятельства или дѣйствія, изъ которыхъ можно было-бы заключить о взводимомъ на Джафаръ-агу подозрѣніи, но рѣшительно ничего не открылось, и я не могу позволить себѣ ни малѣйшаго сомнѣнія на счетъ вѣрности Джафаръ-аги. Получивъ такое убѣжденіе, я почелъ долгомъ имѣть съ ген. Сусловымъ особое объясненіе, съ цѣлью узнать отъ него, на чемъ основано подозрѣніе въ измѣническихъ дѣйствіяхъ Джафаръ-аги; но генералъ ничего основательнаго мнѣ не высказалъ. Въ заключеніе я ему доложилъ слѣдующее: „такъ какъ в. пр. не изволите раздѣлять довѣріе г. Главнокомандующаго къ Джафаръ-агѣ, то не угодно-ли вамъ о подозрѣніи вашемъ написать его в.-пр.“ На это ген. Сусловъ отвѣчалъ мнѣ; что онъ не имѣетъ достаточно ясныхъ поводовъ, чтобы писать объ этомъ в. выс.-пр. Такое объясненіе еще болѣе утвердило меня въ мысли что Джафаръ-ага имѣетъ противъ себя въ отрядномъ Управленіи недоброжелательную партію, готовую изобрѣтать всякую нелѣпость, чтобы только отомстить ему за вниманіе и довѣріе, которыми онъ и его полкъ пользуются отъ в. выс.-пр. Догадка эта подтвердилась вчерашняго числа самымъ разительнымъ образомъ. Съ умысломъ-ли, или обыкновеннымъ путемъ отрядныхъ толковъ, но я полагаю — съ умысломъ, сообщено Джафаръ-агѣ, что отрядное начальство подозрѣваетъ его въ измѣническихъ отношеніяхъ съ турками.
Извѣстіе это уязвило ею въ сердце; онъ въ ту-же минуту пошелъ въ начальнику Штаба, какъ называютъ здѣсь подполк. Лихутина, для объясненія, въ которомъ подполк. Лихутинъ такъ увлекся, что объявилъ Джафаръ-агѣ, что для службы въ отрядѣ куртины совершенно безполезны и что правительство теряетъ на нихъ деньги даромъ. Послѣ этого Джафаръ-ага явился во мнѣ крайне огорченный и разстроенный и высказалъ о своемъ разговорѣ съ начальникомъ Штаба, энергически добавивъ: „я брошу полкъ, возьму съ собою трехъ — четырехъ куртинъ, поѣду къ Главнокомандующему и повергну на его судъ себя и все мое поведеніе“. Я успокоилъ Джафаръ-агу, убѣдивъ его остаться при своемъ мѣстѣ и продолжать служить вѣрой и правдой — въ полной увѣренности, что клевета и напраслина нисколько не могутъ повредить ему въ мнѣніи в. выс.-пр. Какъ ни тягостно мнѣ утруждать вниманіе в. выс.-пр. и доводить до свѣдѣнія вашего подобныя интриги, но какъ онѣ вышли уже изъ предѣловъ мелкихъ сплетней и приняли значеніе дѣйствій вредныхъ для службы, то я счелъ-бы непростительнымъ для себя упущеніемъ по службѣ умолчать объ нихъ. Происхожденіе ихъ можетъ объясниться, независимо отъ духа партій, еще воинственнымъ жаромъ дѣлателя дѣлъ въ здѣшнемъ отрядѣ, подполк. Лихутина. Онъ хочетъ войны, а при дружелюбныхъ сношеніяхъ съ курдами это желаніе можетъ и не осуществиться. Соображая все здѣсь мною видимое и слышимое, я прихожу къ тому убѣжденію, что преувеличенныя и даже отчасти вымышленныя донесенія начальника Эриванскаго отряда о возстаніи курдовъ противъ насъ имѣли цѣлью вызвать разрѣшеніе в. выс.-пр. дѣйствовать этому отряду противъ курдовъ оружіемъ. Джафаръ-ага стоитъ на дорогѣ воинственнаго настроенія здѣшняго отряднаго начальства въ отношеніи къ курдамъ, а потому весьма естественно, что Джафаръ-ага безполезенъ и даже вреденъ въ глазахъ начальствующихъ лицъ отряда.
Стараясь открыть хотя тѣнь улики въ подозрѣніи, взводимомъ на Джафаръ-агу, и вмѣстѣ съ тѣмъ продолжая самыя дружескія съ нимъ отношенія, я обращался, между прочимъ, къ полк. Хрещатицкому, который знаетъ Джафаръ-агу очень близко и съ давняго времени; но и онъ отозвался откровенно мнѣ, что ни въ обстоятельствахъ, ни въ дѣйствіяхъ Джафаръ-аги онъ не видитъ ничего, что могло-бы возбудить какое нибудь не въ пользу его подозрѣніе, причемъ этотъ штабъ-офицеръ сообщилъ мнѣ, что ген. Сусловъ поручилъ ему раскрыть секретнымъ слѣдствіемъ подозрѣваемые за Джафаръ-агою поступки, но что самое внимательное изслѣдованіе ничего не обнаружило. Да кромѣ того, къ куртинскому полку прикомандированы нѣсколько человѣкъ обрусѣлыхъ армянъ, служащихъ въ Донскомъ полку полк. Хрещатицкаго, которые имѣютъ негласно обязанностью слѣдить за поведеніемъ куртинъ, и если-бы что нибудь было замѣчено ими противное пользамъ службы, о томъ давать знать полк. Хрещатицкому, но и эти люди также ничего подозрительнаго за Джафаръ-агою или даже за кѣмъ либо изъ его подчиненныхъ не замѣтили. Отзыву полк. Хрещатицкаго я вполнѣ вѣрю, потому что нашелъ въ немъ человѣка благонамѣреннаго, совершенно чуждаго духа партій и благоразумнаго. Изложенныя остоятельства повергая на благоусмотрѣніе в. выс.-пр., почтительнѣйше докладываю, что не смотря на вышеизложенные взгляды начальствующихъ въ Эриванскомъ отрядѣ лицъ, я продолжаю, при содѣйствіи гв. ротм. Попко, выполнять возложенное на меня порученіе въ тѣхъ видахъ и мѣрахъ, какіе благоугодно было в. выс.-пр. преподать мнѣ. О А. С. Корсаковѣ я писалъ въ Маку, Али-хану Макинскому, и получилъ отъ него отвѣтъ, изъ котораго видно, что Корсаковъ не пріѣзжалъ ни въ Хой, ни въ Маку, но Али-ханъ обѣщался послать нарочнаго въ Тавризъ и потомъ сообщить мнѣ свѣдѣнія о А. С. Корсаковѣ“.
На это письмо, по порученію ген. Муравьева, начальникъ Штаба, ген.-м. Броневскій, отвѣтилъ полк. Бартоломею слѣдующимъ письмомъ отъ 12-го сентября 1855 года, № 1179:
„Главнокомандующій, прочитавъ изложенное въ письмѣ вашемъ отъ 6-го сентября сего года, поручаетъ вамъ начатое дѣло продолжать съ терпѣніемъ, ожидая, что время и вашъ трудъ приведутъ въ желаемому результату. Затѣмъ, г. главнокомандующій, узнавъ что вы нуждаетесь въ казакѣ, приказать изволилъ увѣдомить васъ, что на основаніи заведеннаго его выс.-пр. порядка вы имѣете право, а также и ротм. Попко, содержать при себѣ по казаку, о назначеніи которыхъ вы потрудитесь просить распоряженія начальника Эриванскаго отряда“.
Начальникъ Эриванскаго отряда, ген. Сусловъ, рапортомъ отъ 14 сентября 1855 года, № 2684, доносилъ ген. Муравьеву:
„Я съ ввѣреннымъ мнѣ отрядомъ прибылъ сего 14-го сентября въ Алашкертскій санджакъ и остановился на ночлегъ на р. Кюрдалю, въ 10-ти верстахъ отъ сел. Зейткана. 11-го и 12-го чиселъ непріятель, вѣроятно, не зналъ о моемъ отступленіи и не слѣдилъ за мною; но 13-го числа, утромъ, во время дневки отряда на р. Абезравъ, на южномъ склонѣ Драмъ-дага, въ 7-ми верстахъ отъ перевала, разъѣзды баши-бузуковъ, наблюдавшіе за нами, были замѣчены на отдаленныхъ вершинахъ хребта, а пикетъ нашъ, находившійся на самомъ перевалѣ, видѣлъ въ ущельѣ на дорогѣ отъ Кара-Дербенда къ Эшакъ-Эльясу 2 эскадрона регулярной кавалеріи, которые, однако-же, къ перевалу не приближались. Въ Алашкертскомъ санджакѣ, въ отсутствіе мое, согласно послѣднихъ донесеній начальниковъ частей, оставшихся здѣсь, ничего особеннаго не случилось. Но вечеромъ 13-го сентября, когда я находился уже съ отрядомъ на р. Абезравъ, шайка курдовъ, до 200 чел., скрывавшаяся въ горахъ, напала на оказію, везшую въ отрядъ водку, между рѣками Кюрдалю и Абезравъ. Командовавшій казаками, находившимися въ прикрытіи оказіи, Донскаго № 23-го полка, урядникъ изъ дворянъ, Григорій Сутуловъ, построилъ повозки для обороны, спѣшилъ казаковъ, отбилъ нападеніе курдовъ, убилъ у нихъ трехъ человѣкъ и нѣсколько лошадей, нѣсколькихъ человѣкъ ранилъ и взялъ одну лошадь; курды удалились въ горы и оказія продолжала слѣдовать къ отряду, не тревожимая ими. Съ нашей стороны легко ранены 3 казака. Такъ какъ происшествіе это случилось въ 8-ми верстахъ отъ отряда, то извѣстіе о немъ было получено скоро. Для преслѣдованія Курдовъ была послана сотня казаковъ Донскаго № 23 полка, которая, по прибытіи къ р. Кюрдалю, не нашла уже здѣсь курдовъ, но продолжала итти по слѣдамъ ихъ, по ущельямъ къ югу, всю ночь, и только утромъ 14-го сентября открыла на возвышенности Клычъ-Гядукѣ наблюдательные посты ихъ, которые, замѣтивъ казаковъ, скрылись по ту сторону горъ. По слѣду шайки видно, что она скрылась въ округѣ Кахсунскомъ, и, судя по числу ея, надо полагать, что въ ней находились курды Розго, Али, Торуна и другихъ старшинъ, находившихся въ отрядѣ Вели-паши у Керпи-кева 21-го іюля и кочующихъ съ своими обществами за Клычъ-Гядукомъ, въ сторонѣ Мелезгирда. Я постараюсь собрать объ этомъ болѣе точныя свѣдѣнія.
Такъ какъ многія куртинскія общества, кочующія вдали и внѣ вліянія нашихъ войскъ, напр.: Сведанлы, живущіе между Араксомъ и Хаджи-Гядукомъ, въ Пассинскомъ санджакѣ, въ сел. Караклисъ, а равно, кочующіе на югъ отъ хребтовъ Клычъ-Гядука и Алла-дага, несмотря на наше хорошее обращеніе съ ними, постоянно занимаются грабежемъ и шайки ихъ неоднократно приходили въ Баязетскій пашалыкъ, гдѣ они угоняли скотъ у армянъ и нападали на наши оказіи, то имѣю честь почтительнѣйше представить на благоусмотрѣніе в. выс.пр.-, что было-бы весьма полезно наказать оружіемъ какое либо изъ обществъ, занимающихся грабежемъ, или хотя отогнать у него скотъ и разорить жилища. Я полагаю, что строгость съ курдами, и притомъ, какъ во всемъ, справедливость принесутъ дѣйствительную пользу. Подарки даются старшинамъ, которые, даже и при желаніи своемъ, не могутъ остановить отъ грабежей подчиненныя имъ общества. Для наказанія какого-либо общества достаточно одной тысячи человѣкъ кавалеріи, поддержанной баталіономъ пѣхоты. Къ сему имѣю честь присовокупить, что холера продолжается въ войскахъ ввѣреннаго мнѣ отряда. Со времени появленія оной до настоящаго дня заболѣло въ пѣхотѣ, артиллеріи и у казаковъ 32 человѣка, умерло 18; въ милиціи заболѣло 3, умерло 3 человѣка“.
Объ этомъ-же нападеніи курдовъ на нашу оказію доносилъ полковн. Бартоломей ген. Муравьеву письмомъ отъ 16-го сентября 1855 года:
„Во все время стоянки Эриванскаго отряда близь сел. Деди-баба и потомъ, при обратномъ движеніи его къ Топрахъ-Кале, курды сохраняли совершенное спокойствіе и миролюбивыя къ намъ отношенія, которыя выражались постоянными доставками въ отрядъ рогатаго скота, барановъ и ячменя для продажи и пріѣздомъ нѣкоторыхъ старшинъ. Въ продажѣ скота и барановъ курды показывали замѣчательную умѣренность. Самаго большого быка продавали по 10 руб., а барана — по 1½ руб. сер. Нѣкоторые курды, гнавшіе барановъ для продажи въ турецкій лагерь къ Керпикеву, предпочитали завернуть въ нашъ отрядъ и сбыть животныхъ намъ. Такое расположеніе господствуетъ вь куртинскомъ населеніи и до настоящей минуты на всемъ пространствѣ отъ сел. Дели-баба до Топрахъ-Кале. Въ прододженіе показаннаго времени случилось одно только враждебное намъ происшествіе, которое по удостовѣренію Джафаръ-аги и по соображенію самихъ обстоятельствъ, не имѣло ничего общаго съ народнымъ нерасположеніемъ къ намъ курдовъ и на которое должно смотрѣть, какъ на частный разбойническій случай. Это происшествіе случилось въ ночь съ 13-го на 14-ое этого мѣсяца, между Зейтканомъ и Эшакъ-Эльясомъ, гдѣ шайка курдовъ напала на малочисленное разнородное прикрытіе, сопровождавшее 4 порожнія повозки. Шайка состояла изъ 30 или 40 чел., а прикрытіе изъ 10 казаковъ, 6-ти куртинъ № 1-го полка, 10-ти мусульманъ № 4-го полва и 6-ти милиціонеровъ бекской дружины. Начальникъ прикрытія былъ урядникъ. Хотя во время слѣдованія не была соблюдена большая осторожность, однако, нападеніе отражено съ успѣхомъ. Со стороны разбойниковъ убито и ранено нѣсколько человѣкъ, 2 лошади убиты и 1 лошадь съ сѣдломъ осталась въ рукахъ казаковъ; съ нашей стороны легко ранены 3 казака и 1 лошадь, которую захватили хищники. Разбойничья куртинская шайка состояла изъ бродягъ разныхъ обществъ, соединившихся для грабежа русскихъ или турокъ — безъ различія. Нынѣшняго числа полков. Хрещатицкій и маіоръ Джафаръ-ага выступили изъ общаго лагеря съ легкимъ кавалерійскимъ отрядомъ для наблюденія за непріятелемъ съ высотъ, господствующихъ надъ сел. Дагоръ. По волѣ начальника отряда я и ротм. Попко остаемся въ лагерѣ; хотя черезъ это мы раздѣлены съ вышеназванными лицами, но, по сдѣланному соглашенію будемъ находиться въ постоянныхъ сношеніяхъ съ ними по предмету дружелюбнаго сближенія съ куртинскими старшинами. Что относится до г. начальника отряда, то его пр. оказываетъ совершенное равнодушіе въ этому предмету“.
Въ другомъ письмѣ, отъ 22 сентября 1855 года, полковн. Бартоломей доносилъ:
„Сынъ умершаго Гейдеръ-хана, Хусейнъ-ага, болѣе и болѣе усиливаетъ свое вліяніе въ Гейдеранлинскомъ обществѣ, въ ущербъ властолюбивымъ видамъ своего дяди, Али-аги, который изъ всего народонаселенія Гейдеранлинскаго общества едва успѣлъ привлечь на свою сторону 300 или немного болѣе семействъ. Али-ага имѣетъ постоянное пребываніе въ Ванскомъ пашалыкѣ, въ Арчисѣ, а Хусейнъ-ага въ Патносѣ. Этотъ послѣдній питаетъ къ намъ совершенное миролюбіе, для выраженія котораго онъ прислалъ во мнѣ на дняхъ нарочитую депутацію; люди его были хорошо мною приняты, обласканы, снабжены прокламаціями г. Главнокомандующаго на турецкомъ и на армянскомъ языкахъ и отпущены съ поклономъ въ Хусейнъ-агѣ и съ изъявленіемъ желанія, чтобы онъ самъ побывалъ у меня въ Эриванскомъ отрядѣ. Магметъ-бекъ еще пресмыкается около Вели-паши, но значеніе его сдѣлалось ничтожно, а положеніе незавидно. Курды рѣшительно отказываются составить около него какой нибудь отрядъ иррегулярной конницы для дѣйствій противъ насъ, и если окружаютъ его человѣкъ до 30 курдовъ, то лишь въ качествѣ личной его прислуги, но не военнаго контингента. Все значеніе Магметъ-бека ограничивается командованіемъ небольшою партіею баши-бузуковъ, числомъ до 200 человѣкъ, составленною изъ разнаго сброда Турецкаго происхожденія, но не курдовъ. Есть надежда, что онъ скоро оставить турокъ и присоединится къ миролюбивой сторонѣ своихъ земляковъ“.
Между тѣмъ ген.-м. Сусловъ, отъ 30-го сентября 1855 года, № 2846, писалъ ген.-м. Бриммеру:
„27-го сего сентября партія курдовъ, въ числѣ 200 чел., напала между Сурбъ-Оганесомъ и Караклисомъ, близь дер. Гиладзоръ, на письменную почту, слѣдовавшую изъ Эривани во ввѣренный мнѣ отрядъ, подъ конвоемъ 20 всадниковъ конно-мусульманскаго № 4 полка, вмѣстѣ съ проходившимъ въ то время Персидскимъ караваномъ. При этомъ курды отняли почту и послѣ продолжительной защиты всадниковъ убили изъ нихъ 4-хъ и ранили 9 чел.; хозяевъ же Персидскаго каравана ограбили, отобрали у нихъ всю звонкую монету и небольшую часть товаровъ и двухъ изъ нихъ опасно ранили. По имѣющимся до сихъ поръ свѣдѣніямъ, партія эта состояла изъ курдовъ Гейдеранлы, кочующихъ за Алда-дагомъ. Донося объ этомъ, имѣю честь почтительнѣйше представить на благоусмотрѣніе в. пр., что для прекращенія подобныхъ безпорядковъ и непріязненныхъ противъ насъ дѣйствій курдовъ необходимо строго наказать ихъ и къ сему присовокупляю, что объ означенномъ происшествіи я на всякій случай сообщилъ нашему генеральному консулу въ Тавризѣ, д. с. с. Ханыкову“.
Тоже самое происшествіе описано въ письмѣ полк. Бартоломея къ ген. Муравьеву, отъ 4-го октября 1855 года, нѣсколько иначе:
„Въ послѣднихъ числахъ минувшаго сентября“, писалъ онъ: „на большой дорогѣ, идущей изъ Тавриза въ Эрзерумъ, между мон. Сурпъ-Оганесъ и сел. Караклисъ, что въ тылу Эриванскаго отряда, курды сдѣлали нападеніе на головную часть большого купеческаго каравана, шедшаго изъ Персіи въ Эрзерумъ, и заграбили у караванщика деньги, ранивъ при этомъ его самаго. А какъ при головной части каравана слѣдовала изъ Эривани въ отрядъ и наша почта съ простой корреспонденціей, подъ прикрытіемъ, 15 милиціонеровъ то и она тутъ-же сдѣлалась добычей курдовъ, причемъ изъ прикрытія, отстаивавшаго ее, большая часть людей —или убиты, или ранены. Объ этомъ происшествіи в. выс.-пр., безъ сомнѣнія, уже изволили получить отъ начальника отряда офиціальное донесеніе. Между тѣмъ предприняты были мною дѣятельныя мѣры къ раскрытію обстоятельствъ сказаннаго происшествія, и оказывается слѣдующее:
1) Разбойническая шайка курдовъ состояла изъ Гейдеранлинцевъ недружелюбной намъ партіи Али-аги. Большинство всадниковъ въ ней составляли люди изъ колѣна Халкъ-Гасни.
2) Всѣхъ людей въ шайкѣ было тридцать чел., или около того, но никакъ не болѣе.
3) Коноводомъ шайки былъ братъ Али-аги, Батыръ-ага.
4) Шайка неимѣла при нападеніи преднамѣренной цѣли. Не имѣла она въ виду — ни нашей почты, ни каравана, а просто вышла на дорогу съ неопредѣленнымъ намѣреніемъ поживиться добычею, какая попадется.
5) Шайка не была подстроена никѣмъ изъ Турецкихъ — ни гражданскихъ, ни военныхъ начальниковъ и дѣйствовала, какъ выше упомянуто, по собственному частному побужденію.
6) При оборонѣ оказанной конвоемъ нашей почты, изъ шайки убитъ 1 и ранено 3 человѣка.
7) За недѣлю до этого происшествія таже самая разбойническая шайка заграбила 15 или болѣе того головъ рогатаго скота у Гейдеранлинцевъ приверженной въ намъ стороны Хуссейнъ-аги, жительствующихъ въ сел. Шейхинъ-Кеибъ.
Изъ объясненнаго разслѣдованія открывается, что Гейдеранлинцы Аліевой стороны пускаются въ разбой — или на зло разномыслящей съ ними стороны Хуссейневой, или просто по необдуманной вольности народа, лишившагося своего общаго правителя и распадающагося на партіи, но уже никакъ не по подстрекательству Турецкихъ властей, или по ходу событій войны. Не ограничиваясь раскрытіемъ главныхъ обстоятельствъ происшествія, я употреблю еще особенное стараніе къ возврату намъ разграбленной почты.
Прокламаціи в. выс.-пр. распространены уже много между курдами и трактуются народомъ съ довѣріемъ, болѣе или менѣе искреннимъ. Отъ нѣкоторыхъ старшинъ я слышалъ, что онѣ еще большее впечатлѣніе производили-бы на народъ, если-бы изложены были на родномъ ему куртинскомъ языкѣ. Вслѣдствіе этого и съ помощью людей, знающихъ языки, переложена мною прокламація на куртинскій простонародный языкъ. Опытъ этотъ имѣю честь представить при семъ на благоусмотрѣніе в. выс.-пр., докладывая, что въ составленіи прокламаціи съ особенной пользой содѣйствовалъ мнѣ Джафаръ-ага и прикомандированный къ его полку урядникъ Донского № 23 полка — изъ туземцевъ Тариверды.
Такъ какъ Джафаръ-ага находится въ передовомъ кавалерійскомъ отрядѣ и употребляетъ своихъ агентовъ для постояннаго добыванія свѣдѣній о положеніи и намѣреніяхъ непріятеля, что сопряжено съ значительными для него издержками, то въ этомъ вниманіи и на этотъ собственно предметъ, я выдалъ ему отъ имени в. выс.-пр. изъ имѣющейся у меня суммы сто червонцевъ, на каковой расходъ осмѣливаюсь испрашивать одобренія в. выс.-пр.“.
Черезъ нѣсколько дней ген. Муравьевъ получилъ отъ полковн. Бартоломея новое донесеніе отъ 10-го октября:
„....извѣстный Магметъ-бекъ имѣлъ дружественное свиданіе съ Джафаръ-агою и высказалъ ему, что хотя курды совершенно не расположены поднимать оружіе за турокъ, хотя сочувствуютъ они намъ втайнѣ, — однако они не могутъ рѣшиться явно принять нашу сторону, потому что ихъ имущество и семейства находятся во власти турокъ. Но если Карсъ падетъ, — тогда, не страшась болѣе власти и силы турокъ, они не замедлятъ открыто выразить намъ свое сочувствіе. Въ такихъ видахъ и самъ Магметъ-бекъ, удалясь теперь съ бывшими при немъ курдами изъ турецкихъ войскъ, не решился прибыть въ нашъ отрядъ, а отправился къ своему семейству въ Мушъ. Впрочемъ, онъ высказалъ Джафаръ-агѣ готовность, при первомъ удобномъ случаѣ, перебраться съ своимъ семействомъ къ намъ. Изъ другихъ источниковъ узналъ я, что Магметъ-бекъ, находясь при Деве-бойнскихъ войскахъ, былъ сильно подозрѣваемъ въ доброжелательствѣ русскимъ и что это обстоятельство, бывъ причиною неблаговоленія къ нему Вели-паши, послужило, наконецъ, поводомъ къ отпуску его въ Мушъ. Изъ дальнѣйшихъ свѣдѣній о разбойнической шайкѣ, захватившей нашу почту, открывается, что она составлена была изъ разнаго сброда и что вь составѣ ея, сверхъ курдовъ-Гейдеранлы колѣна Халкъ-Гасни, находилось нѣсколько человѣкъ татаръ, въ разное время бѣжавшихъ въ Турцію изъ нашихъ мусульманскихъ провинцій и еще до настоящаго случая сдѣлавшихся извѣстными своимъ участіемъ во многихъ разбояхъ. Вожаками этой шайки были, говорятъ, не Батыръ-ага, какъ прежде сообщено было, но Чаушъ-эфенди — фанатикъ, бѣжавшій изъ Баязета въ Ванскій пашалыкъ при занятіи Баязета нашими войсками въ прошломъ году. Шайка эта имѣеть пребываніе въ Арчисѣ, Ванскаго пашалыка, откуда пускается на разбой въ наши предѣлы черезъ Алда-дагъ“.
Съ своей стороны, ген. Сусловъ, въ письмѣ къ управляющему военно-походной канцеляріей Главнокомандующаго, полк. фонъ-Кауфману, отъ 12-го октября, излагалъ слѣдующее:
„Командированные въ мое распоряженіе для сношеній съ курдами полк. Бартоломей и ротм. Попко, хотя употребляли зависящія отъ нихъ мѣры для привлеченія на нашу сторону курдовъ, живущихъ за Алла-дагомъ и Клычъ-Гядукомъ, но убѣдились, что сношенія не могутъ повести къ успѣшнымъ результатамъ. Подобныя сношенія производились здѣсь съ курдами въ продолженіи двухъ лѣтъ безъ послѣдствій; я полагаю, что и дальнѣйшія дѣйствія полк. Бартоломея и ротм. Попко не могутъ имѣть успѣха, и потому, согласно доклада ихъ мнѣ, имѣю честь просить васъ увѣдомить меня о рѣшеніи г. Главнокомандующаго: оставаться-ли имъ здѣсь еще, или возвратиться въ главный отрядъ. При этомъ пользуюсь случаемъ передать вамъ мысли мои о курдахъ, не имѣя, впрочемъ, самонадѣянности, что онѣ могутъ быть безошибочны. Несомнѣнно, что вліяніе Турецкаго правительства на курдовъ, живущихъ въ незанятыхъ нами пашалыкахъ, существуетъ. Главные куртинскіе старшины занимаютъ должности, поручаемыя имъ Турецкимъ правительствомъ. Командовавшій курдами въ отрядѣ Вели-паши, въ дѣлѣ подъ Керпикеемъ, Розго-ага былъ и есть мудиромъ Мелезгирдскаго санджака. Распоряженія Турецкихъ начальствъ курдамъ о формированіи изъ нихъ милиціи или сборъ податей нельзя назвать особеннымъ возбужденіемъ противъ насъ, но обыкновенными распоряженіями правительства своимъ подданнымъ. Большія толпы курдовъ видѣлись постоянно при Турецкихъ войскахъ во всѣхъ сраженіяхъ, и въ послѣднее время въ дѣлѣ у Керпи-кея 21 іюля. Шайки ихъ грабили Эриванскую губернію съ самаго начала настоящей войны въ 1853 году и нападали на наши оказіи и разсыльныхъ, гдѣ имъ представлялась возможность и безнаказанность. Но изъ этого нельзя, однакоже, заключить, что у курдовъ существуетъ къ намъ непріязнь, основанная на религіозномъ фанатизмѣ, или на преданности отечеству. Курды, въ сущности равнодушны къ намъ, также, какъ и къ туркамъ, и грабятъ послѣднихъ, если это удобно, также, какъ и нашихъ. Главная побудительная причина враждебныхъ дѣйствій ихъ противъ насъ, кромѣ обыкновенныхъ распоряженій правительства, котораго они подданные, впрочемъ, неисполняемыхъ ими, если въ этомъ они не видятъ своей выгоды, заключается въ ихъ обычаяхъ и наклонностяхъ — не воинственныхъ, а грабительскихъ и воровскихъ. Ихъ можно привлечь на нашу сторону, или сдѣлать безвредными намъ, — но не подарками, а страхомъ. Подарки внушаютъ имъ мысль, что мы боимся ихъ и что они могутъ обирать насъ двумя способами: этими подарками и безнаказаннымъ воровствомъ. Опасеніе потерять свои многочисленныя стада и имущество для нихъ болѣе важно, чѣмъ менѣе цѣнный подарокъ. Во всякомъ случаѣ подарки не принесли до сихъ поръ никакой пользы: намъ покорились только тѣ общества, земли которыхъ мы заняли, и, вѣроятно, непріязненные теперь курды покорятся, когда мы будемъ среди ихъ кочевокъ. Разсчетъ не вовлекаться въ дѣйствія съ курдами при болѣе важныхъ дѣйствіяхъ противъ Турецкаго войска можетъ заставить оставить на время безъ вниманія производимыя ими безпорядки; но самолюбіе сильнаго народа отвергаетъ средства подкупа для бездѣйствія разбойническихъ шаекъ. Курды мало воинственны, а кочующія племена ихъ, занимающіяся грабительствомъ, не многочисленны. Осмѣливаюсь думать, что для успѣха будущихъ дѣйствій нашихъ въ здѣшнемъ краѣ было-бы полезно наказать безпокойныя общества теперь, когда они еще не обстрѣлены въ частыхъ встрѣчахъ нашихъ съ турками, — но наказать жестоко, такъ чтобы наказаніе это обезсилило ихъ матеріально, послужило-бы примѣромъ другимъ и внушило-бы всѣмъ страхъ къ намъ на долгое время. При строгости, какъ во всемъ, справедливость лучшее средство вліянія“.
На это полк. фонъ-Кауфманъ, письмомъ отъ 20-го октября 1855 года, отвѣчалъ ген. Суслову.
„По докладѣ г. Главнокомандующему письма вашего ко мнѣ, отъ 12-го октября, о курдахъ, его выс.-пр. изволилъ отозваться:
1) По поводу вашихъ мыслей объ отношеніяхъ курдовъ къ намъ и къ туркамъ и о мѣрахъ, какія должно принять противъ нихъ, Николай Николаевичъ, имѣвъ случай давно уже ознакомиться съ этимъ дѣломь, раздѣляетъ ихъ, и самъ всегда былъ тѣхъ-же мыслей. Конечно, это не относятся до тѣхъ курдовъ, которые живутъ на занятыхъ нами земляхъ, и еще болѣе до тѣхъ, которые находятся у насъ на службѣ. Съ однимъ лишь е. выс.-пр. не соглашается, — это съ тѣмъ, что наказаніе курдовъ должно быть таково, чтобъ оно обезсилило ихъ матеріально, ибо народъ, раскинутый на 2 или 3 тысячи верстъ, нельзя обезсилить въ короткое время и съ малыми средствами; обезсиленіе это можетъ быть лишь нравственное.
2) Что теперь всѣ наши силы и средства должны быть направлены на непріятеля, котораго имѣемъ противъ себя, а дѣло о курдахъ пока отложить; въ свое время вамъ будетъ указано, какимъ образомъ дѣйствовать противъ нихъ.
3) Что набѣгъ двухъ ротъ за Алда-дагъ, исполненный маіоромъ Кореницкимъ по распоряженію вашему, одобренъ е. выс.-пр., потому что это уже было дѣло сдѣланное.
Николаю Николаевичу угодно, чтобы вы письмо это показали полк. Бартоломею“.
Одновременно объ этомъ же предметѣ писалъ ген. Муравьеву и полк. Бартоломей (14-го октября 1855 г.):
„Вникая почти два мѣсяца въ положеніе курдовъ въ настоящихъ военныхъ обстоятельствахъ, я пришелъ къ слѣдующему убѣжденію:
1) Курды совершенно не расположены воевать за турокъ противъ насъ; оттого-ли, что турки не имѣютъ денегъ платить курдамъ, или оттого, что курды не имѣютъ никакаго сочувствія къ туркамъ, — но только это не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, по крайней мѣрѣ, въ настоящее время и при настоящемъ положеніи дѣлъ. Нѣсколько частныхъ и мелкихъ разбойническихъ случаевъ, имѣвшихъ мѣсто на большой Баязетской дорогѣ, не относятся въ общему народному расположенію.
2) Будучи чужды воинственнаго настроенія въ отношеніи къ намъ, курды, вмѣстѣ съ тѣмъ, не рѣшаются и не могутъ рѣшиться явно принять нашу сторону — по той простой и очевидной причинѣ, что ихъ дома, семейства и имущество находятся во власти турокъ, болѣе или менѣе непосредственной и дѣйствительной. Отъ этого и происходитъ, что тѣ курдскіе старшины, которые рѣшаются принять нашу сторону, находятъ для себя необходимымъ въ тоже самое время переселиться въ наши предѣлы, или близко къ намъ. Такъ сдѣлалъ недавно извѣстный Амиръ-ага. Ожидать еще таковыхъ-же переселеній, по наступившему позднему времени года, нельзя. При такомъ, рѣзко уже обозначившемся, положеніи курдовъ, долгомъ совѣсти считаю доложить в. выс.-пр., что не имѣю въ виду предметовъ для дальнѣйшей дѣятельности по возложенному на меня, совмѣстно съ ротм. Попко, порученію. Я поставилъ себѣ обязанностью объясниться объ этомъ съ начальникомъ Эриванскаго отряда, испрашивая какихъ либо особенныхъ указаній съ его стороны. Но ген. Сусловь отозвался, что и по его убѣжденію нѣтъ уже болѣе мѣста для дѣйствій на курдовъ, въ видахъ дружелюбнаго ихъ сближенія съ нами, ибо стараться отвлечь ихъ отъ турокъ, когда они явно приняли нашу сторону, впредь до особенныхъ обстоятельствъ, невозможно. Съ этимъ вмѣстѣ, ген. Сусловъ объявилъ мнѣ, что о настоящихъ обстоятельствахъ, не представляющихъ мнѣ болѣе предметовъ для дѣятельности, онъ съ своей стороны доведетъ до свѣдѣнія в. выс.-пр.
Почтительнѣйше докладывая объ этомъ в. выс.-пр., осмѣливаюсь испрашивать приказаній относительно дальнѣйшаго пребыванія моего и ротм. Попко въ Эриванскомъ отрядѣ“.
Въ отвѣтъ на это полк. Бартоломей получилъ отъ полк. фонъ-Кауфмана слѣдующее письмо отъ 20-го октября:
„По прочтеніи письма вашего отъ 14-го октября, е. выс.-пр. изволилъ приказать передать вамъ, что, имѣя особые виды относительно куртинъ, ему угодно, чтобы вы оставались еще въ отрядѣ ген.-м. Суслова впредь до распоряженія. Александръ Александровичъ (ген. Сусловъ) въ письмѣ ко мнѣ, которое было доложено г. Главнокомандующему, изложилъ мысли свои относительно дѣйствій съ курдами. Николай Николаевичъ поручилъ мнѣ, въ отвѣтъ на это письмо ген. Суслову, изложить то, что Николай Николаевичъ думаетъ объ этомъ предметѣ; оно не длинно и е. выс.-пр. угодно чтобы и вы его прочли“.
Спустя еще мѣсяцъ, ген. Сусловъ, рапортомъ отъ 18-го ноября 1855 г., № 3236, доносилъ ген. Муравьеву:
„Между курдами обществъ Гейдеранлы и Хасананлы произошла ссора, кончившаяся кровопролитіемъ. Причиной ссоры было то, что Гейдеранлы, опасаясь насъ, отошли на зиму изъ селеній ближайшихъ къ хребту Алла-дагъ въ Патносъ и окрестныя деревни, и т. к. имъ было тамъ тѣсно, то они просили Ванскаго пашу о дозволеніи поселиться въ Мелезгирдѣ. Ванскій паша далъ имъ на это разрѣшеніе, но мудиръ Мелезгирда и вмѣстѣ съ тѣмъ старшина племени Хасананлы, Розго-ага, не согласился впустить въ этотъ городъ курдовъ Гейдеранлы. Въ происшедшей отъ этого ссорѣ былъ убитъ сынъ Розго-аги, что, по кровомщенію, было причиной еще нѣсколькихъ убійствъ. Теперь оба племени эти дерутся и, судя по обычаямъ курдовъ, надо полагать, что междуусобіе ихъ продлится много лѣтъ“.