Мне строго запретила мать — спать на
твоей груди, мой милый: и вот ещё нам
надо ждать, чтоб нас судьба соединила. Моя душа чиста, как чистая вода глу-
бокого Киосмийскаго пруда, и сердце вер-
ность сохранит, — ждать будет терпеливо,
пока придёт тот миг счастливый, что
нас с тобою соединит.[2]
________
Неизвестный автор, из собр. Маниошу.
Источник
Примечания
↑ЯПОНСКАЯ ЛИРИКА.
Переводы А. Брандта. С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Тип. Ю. Н. Эрлихъ (вл. А. Э. Коллинсъ), М. Дворянская 19, 1912. На сайте «stihi.ru» публикация Игоря Шевченко.
↑Источник перевода не указан. Однако, ясно, что это перевод с немецкого перевода Ханса Бетге из его сборника "Japanischer Fruehling" («Японская весна», 1911). У Бетге стихотворение названо "VERTRAUEN. UNBEKANNTE DICHTERIN" («Доверие. Неизвестная поэтесса»):
VERTRAUEN
UNBEKANNTE DICHTERIN
Die Mutter hat aufs strengste mir verboten,
An deiner Brust zu schlafen, mein Geliebter,
Obwohl mir das Orakel klar verhiess,
Dass ich dereinst die Deine werden soll.
So lauter wie das nie getrübte Wasser
Des Teiches von Kiyosmi ist mein Herz
Und ist so tief auch wie der Grund des Teiches,
Und immer wird es deiner treu gedenken
Und wird vertrauend harren in Geduld,
Bis dass ich ganz mit dir vereinigt bin.
Это фрагмент большой песни (нагауты) из Манъёсю (№ 3289) тесно связанной с последующей, причём, здесь они опубликованы в обратном порядке.
Игорь Шевченко в статье «Бутромеевы и японская поэзия часть 2 раздел 11» пишет: «...если мы откроем второй том «Манъёсю» в переводе Анны Глускиной, то увидим из примечания к стиху 3290, что эти песни связаны между собой, т. е. являются как бы двумя частями одной песни, которая, кстати говоря, дана в пяти вариантах с сопровождающими каждый вариант каэси-ута: 1-ый и 2-ой варианты — №№ 3280-3283, 3-ий вариант — № 3284, 4-ый вариант — №№ 3286-3287, 5-ый вариант — №№ 3288-3290. Приведу лишь пятый вариант с выдержками из комментариев Анны Глускиной ко всем вариациям:
«3288
Из неизвестной книги
Как большому кораблю,
Доверяла я тебе,
Майской ночью
Горный плющ
Ложем служит,
Словно плющ этот длинный,
Долго так
Предана была тебе,
Что любим был нежно мной…
И поэтому молюсь,
Чтобы не было
В словах наших спора никогда…
Из бумажной ткани я
Белые повязки взяв
И надев на плечи их,
Горячо теперь молюсь,
Зарываю в землю я
Глубоко сосуд святой.
И несу мольбу богам
Неба и земли,
Оттого что на душе
Нестерпимо тяжело…
3289
К поясу подвязанный
Бранный меч — зовут здесь пруд,
Пруд Цуругиноикэ,
Как стоячая вода
Там на лотосах в пруду,
Выхода не знаю я…
«Снова встретимся с тобой», -
Обещал тогда мне ты,
И встречались мы тайком,
Хоть и говорила мать
О тебе:
«Ты с ним не спи», —
Всё равно
Ведь и теперь
Чисто сердце у меня,
Словно этот чистый пруд
Киёсуми,
И любовь глубока,
Как дно пруда.
Не забуду я тебя
До тех пор, пока с тобой
Я не буду вновь вдвоем!
3290
Каэси-ута
Верно, со времен богов,
Ещё в древние года
Мы встречалися с тобой,
Сердцу и теперь тебя
Никогда не позабыть!»
«Манъёсю», т. 2, пер. Анны Глускиной, М.,: главная редакция восточной литературы, 1971 г, с. 469-471.
Примечание Анны Глускиной к п. 3280 на странице 619: «Песня женщины, ожидающей возлюбленного, похожа на любовное заклинание, в котором просят, чтобы любимый явился во сне»
Выдержка из примечания Анны Глускиной к п. 3284 на странице 619: «Песня-заклинание, заговор против беды… <...> Структура песни, где перечисляются совершаемые действия, типична для народных заговоров.
Сосуд святой — кувшин, наполненный священным вином, которое преподносят богам».
Примечание Анны Глускиной к п. 3288 на страницах 619-620: «Вариант п. 3282. После песни в тексте следует примечание: «Выше [приведены] пять песен». Это указывает, что все это один сюжет в разных вариантах. Все эти песни отражают древнюю веру в магию слов».
Теперь можно заметить, что Бутромеевы не только разделили единый текст песней (условно) № 43, но и переставили эти части местами. Это примерно то же самое, что взять текст молитвы верующего, состоящего из двух смысловых частей, далее поменять эти части местами, а между ними вставить стихотворение о природе.
А. Брандт также поменял смысловые части местами, но стих о природе вставили Бутромеевы. Понятно, что Бутромеевы, вероятно, не имея оригинального японского текста, придали стихотворный вид сакральным текстам, думается, исходя из собственного понимания древних японских верований...»
Можно добавить, что в тексте книги переводов Ханса Бетге, источнике переводов А. Брандта, произошло то же самое — тексты произвольно переставлены местами, сокращены и разделены другим вставным текстом. (Прим. ред.)
