Когда опричники, веселые, какъ тигры,
По слову Грознаго,[1] среди толпы рабовъ, Кровавыя затѣивали игры, Чтобъ увеличить полчище гробовъ,—
5 Когда невинныхъ жгли и рвали по суставамъ,
Перетирали ихъ цѣпями пополамъ, И въ добавленье къ царственнымъ забавамъ, На женъ и дѣвъ ниспосылали срамъ,—
Когда, обливъ шута горячею водою, 10 Его добилъ ножомъ освирѣпѣвшій царь,— На небесахъ, своею чередою, Созвѣздья улыбалися какъ встарь.
Лишь только эта мысль въ душѣ блеснетъ случайно,
Я слѣпну въ бѣшенствѣ, мучительно скорбя. 15 О, если міръ—божественная тайна, Онъ каждый мигъ—клевещетъ на себя!