Когда огнестрельное оружие усовершенствовалось настолько, что окончательно заменило собою прежнее вооружение, то во всем военном деле произошел значительный переворот. Если еще раньше пехота, вооруженная длинными пиками, была весьма опасным врагом тогдашней тяжелой конницы, то положение последней сделалось еще более невыгодным, когда в руках пехоты появилось огнестрельное оружие, против действия которого оказывались уже недостаточными рыцарские латы. Весьма интересно и поучительно проследить, к чему повело это новое, невыгодное для конницы, условие. Прежде всего сильно поднялось значение пехоты. Распространилось убеждение, что с тех пор первенствующим родом оружия, от которого зависит исход сражений и кампаний, стала пехота, что золотой век конницы, некогда решавшей судьбы государств, прошел безвозвратно, что конница может быть лишь помощницею пехоты и приносить ей пользу исполнением передовой службы, нападениями на квартиры и сообщения противника, опустошением неприятельской страны и преследованием разбитого неприятеля, но что на полях сражений конница потеряла всякое значение. Подобное мнение, которое и впоследствии нередко высказывалось почти теми же словами, а именно всякий раз, когда в огнестрельном оружии делалось какое-либо существенное усовершенствование, свидетельствует о весьма плохом состоянии тогдашней конницы, которая не нашла в самой себе средств парализовать новую силу пехоты. Действительно, мы видим, что тогдашняя конница под влиянием увлечения огнестрельным оружием пошла по совершенно ложному пути. Она стала заботиться прежде всего об усилении оборонительных средств, что совершенно противно духу конницы. Для лучшего предохранения от огнестрельного оружия стали утолщать и без того тяжелые латы, которые еще больше стеснили все движения: самая мелкая рысь была наибольшим аллюром, возможным для тогдашней конницы. Вскоре, с изобретением пистолетов, пики были брошены, и всадники, вооружившись огнестрельным оружием и как бы позабыв о том, что они сидят на конях, стали рассчитывать в бою исключительно на свой огонь, значительно уступавший, конечно, огню пехоты. Боевой порядок и способ действия конницы приняли самые уродливые формы. Эскадроны строились в глубокие колонны в семнадцать шеренг (иногда и больше), в бою подходили к противнику не ближе дальности пули, и тогда передняя шеренга открывала пальбу, после чего делала поворот частью направо, частью налево, и отъезжала за последнюю шеренгу колонны, где снова заряжала пистолеты; то же самое проделывала поочередно каждая шеренга. После этого уже производилась атака рысью. Такой способ действия был возможен лишь при крайней неподвижности и неповоротливости тогдашней тяжёлой конницы. Но в бою успех зависел не от огня: менее тяжёлая немецкая конница, известная под названием рейтар, почти постоянно опрокидывала более тяжёлых французских жандармов.
Затем стали входить в употребление и другие способы действия, основанные также на огне. Оруженосцев, сопровождавших жандармов по прежнему рыцарскому обычаю и располагавшихся в бою позади их, стали выделять в отдельные части лёгкой конницы, которой вскоре дали ружья или аркебузы. Эта лёгкая конница завязывала бой с противником, стараясь расстроить его огнём, а затем отъезжала за фланги или через интервалы сзади стоявшей тяжёлой конницы, которая тогда шла в атаку.
Улотреблялся ещё другой способ действия. Так как конница даже в атаку двигалась лишь собранною рысью, то находили возможным перемешивать эскадроны с небольшими частями пеших мушкетеров, которые, поспевая за ними, должны были огнём расстраивать противника и подготовлять таким образом успех атаки конницы. Такой способ действия был применён в первый раз в описываемую эпоху[1] войсками германского императора Карла V в сражении при Павии (в северной Италии, в 1525 г.), где имперцы нанесли совершенное поражение французам и взяли в плен их короля Франциска I. Под влиянием сильного впечатления, произведённого этим сражением, перемешивание конницы с пехотою, которому не замедлили приписать значение главной причины победы имперцев, распространилось повсюду и повело к тому, что конница, стесняемая в своих действиях медленно двигавшеюся пехотою, ещё больше утратила наступательный характер.
Таково было в общих чертах положение европейской конницы в эпоху распространения огнестрельного оруясия, то есть в конце XV и в начале XVI ст.
С течением времени мало-помалу вводились некоторые усовершенствования в смысле облегчения конницы. Глубина её строя уменьшилась сперва до десяти, потом до шести и даже до четырёх шеренг. Появилась лёгкая конница, отдельная от тяжёлой, хотя и назначенная первоначально для действия огнём с коней. Эта лёгкая конница имела разные названия, в зависимости от того оружия, которым она действовала. Так, были аргулеты, конные аркебузеры, карабинеры; все они предназначались для действия в рассыпном строю, преимущественно для прикрытия флангов.
Лучших качеств лёгкая конница была в тех государствах, которые ближе соприкасались с восточными народами. Так, в Венгрии уже с половины XV столетия существовала отличная лёгкая конница, получившая название гусар вследствие того, что по закону в этот род войска должен был поступать из двадцати мужчин один[2]. На своих лёгких и быстрых лошадях, вооружённые прямыми или кривыми широкими саблями гусары, как рой пчёл, врассыпную стремительно набрасывались на противника со всех сторон и вступали в рукопашный бой, в котором, благодаря своей поворотливости и ловкости, часто имели блестящий успех. В Испании лёгкая конница, имевшая прекрасных андалузских лошадей и вооружённая лёгкими пиками и мечами, действовала по образцу мавров (арабов) и называлась джинетами. Славились также страдиоты (албанцы), представлявшие лёгкую конницу, весьма похожую на турецкую, и служившие наёмниками в разных государствах. Наконец, в России и Польше были казаки, о которых ниже будет сказано подробно.
В XVI столетии появились в Европе драгуны как вид конницы, предназначенный для действия в бою пешком и употребляемый в тех случаях, когда нужно по возможности скорее занять известную позицию, чего пехота вследствие медленности движения не успела бы исполнить. Такого рода конница существовала и в прежние времена. Ещё в древности Александр В. имел конницу, умевшую действовать в пешем строю. Римская конница очень часто спешивалась, но она, как мы видели, слишком злоупотребляла этим средством, за что жестоко платилась (Канны). В конце средних веков рыцари стали спешиваться для боя с пехотою; спешивались также нередко конные лучники и впоследствии конные аркебузеры. Кроме того, как в древности, так и в средние века, бывали случаи, что для увеличения скорости движения пехоту перевозили на лошадях, для чего иногда сажали пехотинцев на крупы лошадей сзади кавалеристов. Эта старая идея спешивающейся конницы воскресла во Франции во второй половине XVI ст. в виде драгун, получивших такое название, по наиболее вероятному объяснению, вследствие того, что они имели штандарты с изображением дракона. Первоначально драгуны, вооружённые мушкетами и мечами, представляли ни что иное, как ездящую пехоту, для которой лошади имели значение лишь средства для ускорения передвижения.
Наконец, и тяжёлая конница подверглась преобразованию. Жандармы, по отделении от них оруженосцев и конных стрелков для образования лёгкой конницы, вскоре были заменены кирасирами. Сравнительно с жандармами это была более лёгкая конница. Появилась она впервые во время войн в Нидерландах, где пришлось действовать на более пересечённой местности. Вооружённые палашами и пистолетами кирасиры в бою, сблизившись с противником на расстояние выстрела, производили залп, после чего быстро бросались от середины вправо и влево и наскакивали с палашами в руках на оба фланга противника. Бо̀льшая подвижность кирасир не раз доставляла им победу над тяжёлыми жандармами и рейтарами, действия которых крайне стеснялись на пересечённом театре войны в Нидерландах. После этого опыта тяжёлая конница в виде кирасир появилась во всех государствах Западной Европы. Таким образом кирасиры сменили жандармов, которые были преемниками средневековых рыцарей.