Выѣхавъ изъ Гасанъ-Кули и повернувъ на востокъ, мы вытянулись длинной вереницей, направляясь паралельно телеграфной линіи, проведенной въ укрѣпленіе Яглы-Олумъ и далѣе до Кизиль-Арвата. Кони наши шли бодро, лишь порою увязая въ солончаковой почвѣ. Впереди, на необъятное пространство разстилалась равнина, вся изрѣзанная неглубокими ложбинами, по которымъ далеко внутрь края, гонимыя вѣтромъ, входятъ воды Каспійскаго моря. Переѣхавъ, наконецъ, черезъ послѣдній протокъ и оставивъ море далеко за собою, мы вступили въ пустыню. Съ лѣвой стороны, въ нѣсколькихъ верстахъ отъ дороги, возвышалась среди равнины довольно высокая нефтяная сопка. На землѣ кое-гдѣ виднѣлись жирныя пятна, указывающія на присутствіе въ этихъ мѣстахъ нефти, разработка которой недавно уже начата. Послѣ произведенныхъ здѣсь развѣдокъ, подтвердившихъ нахожденіе нефти въ довольно значительномъ количествѣ, на многіе участки вдоль берега были поданы заявки и поставлены заявочные столбы. Но въ общемъ дѣло разработки нефти на здѣшнемъ побережьи находится въ зачаточномъ состояніи.
Желтый колоритъ окрестностей угнетающимъ образомъ дѣйствовалъ на наше настроеніе, особенно при воспоминаніи о роскошной растительности, только что видѣнной по долинѣ Гюргена и Кара-Су. Все вокругъ казалось мертвымъ и нигдѣ не замѣчалось никакихъ признаковъ жизни лишь въ дали среди равнины темнѣлъ какой то странный предметъ, похожій на огромный кубъ…
„Это что такое заинтересовался кто то изъ нашихъ спутниковъ”?
—Это? переспросилъ докторъ всматриваясь въ указанномъ направленіи. То-же памятникъ Лазаревскаго похода. Опрѣснитель… привезли его сюда и потащили по пустынѣ. А какъ увидѣли, что доставка его дѣло невозможное, такъ взяли и бросили здѣсь среди пустыни въ назиданіе вѣроятно потомству. И лежитъ онъ много лѣтъ возбуждая удивленіе дикихъ номадовъ пустыни…
„Неужели вся дорога наша будетъ, въ этомъ же родѣ?—задалъ я вопросъ, желая имѣть хоть нѣкоторую надежду, что поѣздка по этимъ ужаснымъ мертвымъ мѣстамъ будетъ непродолжительна”.
Докторъ только свиснулъ и, весело подмигнувъ мнѣ, разсмѣялся… Хуже будетъ, это вѣрно, отрѣзалъ онъ, всматриваясь вдаль.
„Вы Гюргенъ забудете—тутъ вся приатрекская степь до Чаатловъ такая же; дальше тоже пустыня, но хоть холмы и горы есть, и то слава Богу. Глаза на нихъ отдыхаютъ, не то что на этой равнинѣ, гдѣ и глазу остановиться не на чемъ. Іомуды еще не перешли изъ Персіи на Атрекъ на лѣтнія кочевки, поэтому въ это время года здѣсь никого не встрѣтишъ. Развѣ здѣсь шакалы да гіены одни бродятъ.
—Вѣдь эти мѣста чѣмъ интересны: здѣсь населеніе все кочевое; туркменскія племена: Іомуды, акъ-атабайцы и джафарбайцы кочуютъ то на персидской, то на нашей территоріи. Зимою на Гюргенѣ, въ Персіи и даже переходятъ дальше въ пустыню Кевиръ, а лѣтомъ, когда тамъ все выжигается солнцемъ, перекочевываютъ къ намъ на Атрекъ. Подати они платятъ, какъ уже я раньше вамъ говорилъ, и персидскимъ, и нашимъ властямъ, почему ихъ и называютъ двуданниками. Перейдетъ какой нибудь родъ изъ Россіи въ персидскіе предѣлы, наткнется на персидскую власть, и если та съ конвоемъ и поэтому можетъ считаться сильнѣе, то платитъ дань безпрекословно; если же нѣтъ, то кто кого осилитъ. У насъ-же проще всего: наши пристава ведутъ имъ списки по родамъ и какъ только они къ намъ перекочевываютъ, такъ сейчасъ же собираютъ съ нихъ подать. Но самое курьезное это то что бываютъ случаи недоимокъ… Изъ перекочевавшаго цѣлаго рода останутся въ Персіи по какимъ нибудь причинамъ одинъ-два человѣка. По списку и оказывается, что на столько то рублей получено меньше, чѣмъ слѣдовало—значитъ кого нибудь нѣтъ. Узнаютъ, кто отсутствуетъ и посылаютъ взыскивать недоимку въ Персію. Помощникъ чикышлярскаго пристава, подпоручикъ милиціи Кара-Ханъ такъ тотъ неоднократно отправлялся внутрь Персіи и собиралъ тамъ на мѣстѣ дань съ недоимщиковъ.
— И ничего… Ни разу никакихъ недоразумѣній не было. Въ этомъ отношеніи престижъ русскаго имени стоитъ высоко; русскаго помощника пристава никто не осмѣлится пальцемъ тронуть… Да и по существу туркмены Шахскому правительству въ дѣйствительности податей не платятъ, и пространство отъ р. Атрека до склоновъ Иранскаго плоскогорій принадлежитъ Персіи лишь номинально… Въ прошломъ году белгійцы, организовавшіе таможеное дѣло въ Персіи, обложили пошлиною торговыя сношенія туркменъ съ персидскимъ населеніемъ. Это вызвало огромное волненіе и повело къ полному разрыву между ними и персидскими властями… Астрабадскій губернаторъ собралъ 6000 войска, а іомуды всѣ вооружились, и чуть не произошло столкновенія…
Пустыня между тѣмъ дѣлалась какъ-то мрачнѣе и безотраднѣе, и вся ея унылая картина дѣйствовала особенно сильно на нервы. Невольно появилось какое то угнетающее настроеніе, благодаря которому чувствовался особый необъяснимый страхъ передъ этою мертвой пустыней. Смотря на разстилавшуюся передъ нами безконечную равнину, являлось сознаніе своего полнаго безсилія передъ страшною и таинственною силою природы. Совершенно незамѣтно мы понижали голосъ и въ концѣ концовъ разговаривать стали въ полголоса. Мертвая тишина пустыни напоминала кладбище… Однообразіе разстилавшейся передъ нами мѣстности уже начинало надоѣдать, когда вдали показался передъ нами пограничный постъ. Рѣзко выдѣляясь на ровной мѣстности, постъ видѣнъ былъ на громадномъ разстояніи. Казалось, до него было не больше какъ 2—3 версты; между тѣмъ лишь черезъ два часа ѣзды перемѣнными алюрами мы остановились передъ небольшимъ домикомъ, въ которомъ временно помѣщался постъ. Весь онъ, даже при первомъ взглядѣ, производилъ впечатлѣніе легкой лѣтней постройки. По ближайшемъ осмотрѣ мы съ изумленіемъ увидѣли, что постъ весь картонный. Небольшія окна освѣщали внутренность этого зданія, представлявшаго собою ничто иное, какъ одинъ изъ переносныхъ бараковъ датской системы, которые были въ свое время на нижегородской выставкѣ, а затѣмъ, при устройствѣ пограничной линіи въ Средней Азіи, явились временными помѣщеніями для нижныхъ чиновъ пограничной стражи впредь до постройки постоянныхъ постовыхъ зданій. Сдѣланный изъ деревянныхъ рамъ, обитыхъ толстымъ, пропитаннымъ особымъ составомъ и покрашеннымъ картономъ, домикъ, по всѣмъ соединеніямъ имѣлъ порядочныя щели. Маленькая комнатка начальника поста съ двумя чуланчиками, приспособленными для цейхгауза и кладовой, и большая комната, въ которой стояло около 20 кроватей, составляла все помѣщеніе. Около барака виднѣлись стѣны начатой постройки… Тутъ-же невдалекѣ, на коновязи, подъ небольшимъ навѣсомъ изъ тростника, стояли казенныя лошади, а около глубокаго колодца вырыта была въ землѣ небольшая яма, наполненная водою. Десятка два овецъ въ перемежку съ курами бродили тутъ-же. Испытующе посматривая на свѣтъ Божій и всѣмъ своимъ видомъ выражая крайнее любопытство, около самыхъ дверей въ баракъ остановилось нѣсколько свиней, поджарыхъ какъ борзыя собаки… Картина жизни въ пустынѣ освѣщена была косыми лучами заходившаго солнца, придававшими окрестностямъ ярко оранжевый оттѣнокъ.
— Вѣроятно, не особенно пріятно живется въ этихъ картонныхъ домикахъ,—поинтересовался я узнать у ротмистра №, командовавшаго отрядомъ и сопровождавшаго насъ по своей дистанціи…
— Да, не особенно,—отвѣтилъ онъ, окидывая презрительнымъ взглядомъ баракъ.
— Можетъ быть гдѣ нибудь около Петербурга на дачѣ лѣто въ немъ прожить можно, да и то, я думаю, пополамъ съ горемъ. Ну, а здѣсь это шведско-датское изобрѣтеніе не особенно у мѣста. Сами посудите, лѣтомъ въ немъ жара невыносимая; когда на солнцѣ свыше 60° по Реомюру, такъ въ баракѣ все равно какъ въ духовой печкѣ — въ собственномъ соку можно сжариться. Во время же вѣтра такъ просто бѣда: щелей порядочно, какъ вы и сами видѣли; песокъ проникаетъ во всѣ отверстія и прямо отравляетъ существованіе… Зимою же холодно. Печь сколько ни топи — все равно выдуетъ тепло.
— Весною еще хуже: одолѣваютъ комары, отъ которыхъ нѣтъ никакого спасенія. Это положительно бичъ здѣшнихъ мѣстъ. Ночью, порою, только и спасенія отъ нихъ, что пологъ. Влѣзете подъ него, подоткнетесь со всѣхъ сторонъ, да такъ и спите. Душно при этомъ до невозможности, а ничего не подѣлаешь, приходится терпѣть. Укусы же ихъ страшно болѣзненны. Кромѣ нихъ, масса оводовъ и всякаго гнуса. Туркмены на это время отгоняютъ своихъ верблюдовъ подальше отъ Атрека. Забиваетъ ихъ оводъ, и масса изъ нихъ дохнетъ. Хвоста природа верблюду не дала, значитъ, защиты никакой нѣтъ, а шерсть-то къ этому времени у нихъ вылиняла—выходитъ, что верблюдъ почти совсѣмъ голый… Крайне странно, что это огромное животное такъ нѣжно, что не выдерживаетъ укусовъ оводовъ, которые въ добавокъ еще кладутъ свои яички подъ кожу.
Пройдя съ десятокъ верстъ, мы выѣхали къ Атреку, по берегу котораго проложена была конная тропа. Атрекъ въ этомъ мѣстѣ на пространствѣ нѣсколькихъ десятковъ верстъ течетъ двумя руслами, при чемъ эти русла носятъ названіе стараго и новаго Атрека.
Близъ самой рѣки физіономія мѣстности имѣетъ совершенно другой характеръ. Густыя заросли камыша покрываютъ берегъ рѣки у самой воды, а дальше, на пространствѣ нѣсколькихъ десятковъ саженей, вся земля покрыта густымъ чаиромъ (трава, годная для корма, но мало питательная и содержащая въ себѣ незначительное количество сока). Кое-гдѣ по берегу виднѣются группы кибитокъ, принадлежащихъ іомудамъ, пришедшимъ сюда на кочевку Всѣ камыши изобилуютъ здѣсь кабанами по всему нижнему теченію рѣки.
Совершенно незамѣтно, за оживленными разговорами, мы подъѣхали къ посту Караташъ, невдалекѣ отъ котораго расположился на лѣтовку большой туркменскій аулъ, вышедшій почти весь на встрѣчу ѣхавшему генералу; ставъ въ одну линію громаднымъ полукругомъ, со старѣйшими по возрасту и самыми почетными на правомъ флангѣ, туркмены въ глубокомъ молчаніи ожидали нашего приближенія. Два сѣдобородыхъ аульныхъ старшины держали въ рукахъ деревянное блюдо съ нѣсколькими лепешками на немъ… Приложивъ правую руку къ сердцу и въ знакъ почтенія опустивъ глаза внизъ, встрѣтили іомуды русскаго генерала. Сѣдобородый важный старшина сказалъ при этомъ нѣсколько привѣтственныхъ словъ, смыслъ которыхъ кое какъ, съ грѣхомъ пополамъ, перевелъ на русскій языкъ одинъ изъ сопровождавшихъ насъ вольнонаемныхъ джигитовъ.
— Туркмены радуются прибытію генерала Бѣлаго Царя и желаютъ, чтобы дорога его была благополучна при переѣздахъ по здѣшнимъ пустынямъ,—докладывалъ джигитъ Сафаръ, вытянувшись въ струнку и поѣдая глазами генерала.
— Передай, что я благодарю ихъ за пожеланія. Да нельзя ли дать имъ денегъ; „на водку не принято, да и кораномъ запрещается“—размышляль вслухъ генералъ, соображая и подыскивая подходящіе мотивы, что-бы дать имъ нѣкоторую сумму денегъ.
— Это вы напрасно, генералъ, дѣлаете, вѣдь для нихъ ваша встрѣча все равно, какъ безплатное представленіе. Кабы можно было ихъ разспросить, такъ они вамъ сами бы сказали, что готовы заплатить сколько угодно, лишь бы посмотрѣть еще разъ на русскаго генерала съ такою свитою, какъ наша. Такая томаша[1] въ здѣшнихъ мѣстахъ рѣдко бываетъ, поэтому вѣроятно многіе изъ нихъ пріѣхали сюда издалека, сдѣлавъ не одинъ десятокъ верстъ.
Принявъ хлѣбъ-соль, состоявшую изъ громадной прѣсной лепешки съ насыпанною на ней кучкой соли, генералъ, не обращая вниманія на протесты со стороны туркменъ, вручилъ старшинѣ золотой, приказавъ передать его дѣтямъ на покупку имъ какихъ-либо сластей.
Устроившись на ночлегъ въ датскомъ баракѣ, въ которомъ временно былъ расположенъ постъ Караташъ, мы почти всю ночь не спали. Миріады комаровъ, москитовъ и т. п. гнуса съ ожесточеніемъ совершали на насъ нападенія. Огромныя ихъ полчища стаями носились въ воздухѣ, поднимаясь изъ густыхъ зарослей камыша, густо покрывавшаго въ нѣкоторыхъ мѣстахъ берега Атрека. Забравшись подъ густой пологъ и не будучи въ состояніи заснуть, я возился долго, переворачиваясь съ боку на бокъ и, наконецъ, увидавъ полную невозможность уснуть, окликнулъ доктора…
— А, вы тоже не спите,—быстро заговорилъ онъ, раскачивая полотнища полога…
— Ну и сторонушка; на что я, казалось бы, долженъ бы привыкнуть, а выходитъ нѣтъ, къ такой гадости не привыкнешь; и жарко, и эти москиты не даютъ ни минуты покоя… Даже и подъ пологомъ кусаютъ проклятые. Вотъ туркмены, такъ тѣ на всю эту мошкару не жалуются. Должно быть кожа у нихъ настолько загрубѣла, что не чувствуютъ ничего. Да и организмъ освоился съ дѣйствіемъ яда москитовъ… Одно, что всѣхъ здѣсь донимаетъ—это лихорадки… Повѣрите, какъ мухи мрутъ здѣшнія туркменскія племена отъ маляріи. Да и помощи медицинской никакой. Хорошо еще, что по распоряженію начальства имъ въ лѣтнее время хину выдаютъ безплатно…
— А какого происхожденія туркмены? заинтересовался одинъ изъ нашихъ спутниковъ, также видимо не могшій заснуть и поэтому прислушивавшійся къ разговору…
— Чертъ ихъ разберетъ,—откровенно выругался докторъ.—Они-то сами разсказываютъ, что родина ихъ Арабистанъ, откуда ихъ вывелъ Тимуръ и поселилъ на югѣ теперешнихъ хивинскихъ владѣній, а частью въ Бухарѣ. Затѣмъ подъ вліяніемъ движенія различныхъ народовъ, селившихся съ ними рядомъ, имъ пришлось уйти, и тогда они заняли мѣсто отъ Балаханскаго залива къ югу, а также и весь Мервскій и Тедженскій округа. Здѣсь, кажется, они кочуютъ съ незапамятныхъ временъ. Вѣдь, въ сущности, названіе туркменъ есть имя собирательное, обозначающее лишь принадлежность къ тюркской народности.
— По другимъ сказаніямъ, говорятъ, они кочевали около Тянь-Шаня и лишь впослѣдствіи выселились въ эти мѣста. Они то были самостоятельными, то подпадали подъ власть персовъ; хотя самостоятельнымъ государствомъ они никогда не были. Разбойничали, кочевали съ мѣста на мѣсто и постоянно враждовали между собою, а доставалось отъ нихъ больше всего персидскимъ провинціямъ, которыя они грабили безъ милосердія. Персія же хоть и считала ихъ своими подданными, но это подчиненіе было въ сущности номинальнымъ. Властители всегда побаивались своихъ подданныхъ и даже устраивали для огражденія себя цѣлый рядъ крѣпостей. Что и говорить, разбойники народъ. Они и теперь, нѣтъ нѣтъ, а прорвутся. Въ крови у каждаго есть стремленіе къ разбоямъ.
— И хивинскимъ ханамъ, хотя они и въ родствѣ съ хивинцами числятся, досталось отъ нихъ порядочно… А уже про Хоросанъ и говорить нечего. Вѣдь и намъ они въ свое время порядочно хлопотъ надѣлали…
— Въ отношеніи же преданій среди нихъ, какъ и у всѣхъ жителей востока, существуютъ разсказы объ ихъ происхожденіи, по которымъ первый человѣкъ назывался Адамомъ—затѣмъ встрѣчается Мафусаилъ и наконецъ Ной… Одно изъ туркменскихъ племенъ, гокланы, тѣ ведутъ свое происхожденіе отъ Огузъ-Хана, жившаго за 5 тысячъ лѣтъ около озера Исы-Куль откуда они перешли въ Закаспійскій край—здѣсь на мѣстѣ колодцевъ Дашъ Верды была ихъ столица—городъ Мешеди-Мысріянъ. По персидскимъ преданіямъ это былъ огромный городъ.
Выѣхавъ на зарѣ и продолжая разговоры, мы такъ заговорились, что совершенно незамѣтили, какъ добрались до укрѣпленія Чаатлы. Послѣднее было построено еще во время завоеванія края, служа отчасти какъ опорный и отчасти какъ этапный пунктъ для нашихъ войскъ, расположенныхъ въ то время въ Чикишлярѣ и Яглы-Олумѣ. Десятокъ домовъ какъ-то особенно сиротливо вырисовывались среди необъятной пустынной равнины… Деревянный высокій мостъ черезъ Атрекъ, построенный недавно, велъ въ укрѣпленіе, обнесенное невысокимъ валомъ. Необходимость постояннаго наблюденія за дѣйствіями приграничныхъ нашихъ и персидскихъ туркменъ вынудила установить особую должность пограничнаго съ Персіей комиссара, для поддержанія престижа котораго среди туркменъ, признающихъ и уважающихъ лишь силу, былъ образованъ особый отрядъ, который въ настоящее время состоитъ изъ роты пѣхоты, сотни туркменскаго конно-иррегулярнаго дивизіона и двухъ артиллерійскихъ орудій. Пограничный нашъ комиссаръ, жившій въ укрѣпленіи Чаатлы, скоро принужденъ былъ перемѣнить мѣсто своего пребыванія, при чемъ, оно было имъ избрано уже на персидской территоріи, въ центрѣ іомудскихъ кочевокъ, въ мѣстности называемой Кумбетъ-Гаузъ, лежащій въ ста слишкомъ верстахъ отъ русской границы. Для охраненія его отъ возможныхъ случайностей былъ назначенъ особый конвой, который въ настоящее время состоитъ изъ цѣлой сотни туркменскаго дивизіона и двухъ орудій. Такимъ образомъ въ сущности вся территорія до рѣки Гюргена фактически принадлежитъ Россіи. Несмотря на возмущеніе туркменскихъ племенъ противъ персидскихъ властей русскій отрядъ не испытываетъ отъ такого положенія вещей никакихъ затрудненій. Передъ русскимъ престижемъ одинаково склоняются и персидскія власти и старшины туркменскихъ племенъ. Туркмены часто говорятъ, что для нихъ не составляло бы никакого затрудненія истребить русскій отрядъ, но что они сами сознаютъ безполезность такого предпріятія, такъ какъ силы Акъ Падишаха несчетны и воиновъ у него столько, сколько песчинокъ въ пустынѣ. Если потребуется то вмѣсто маленькаго отряда появится огромный въ сотни тысячъ человѣкъ. Значеніе русскаго имени такъ велико, что по Гюргену русскій можетъ проѣхать одинъ безъ всякаго конвоя и оружія.
Десятокъ офицеровъ частей войскъ, стоящихъ въ Чаатлахъ живутъ своимъ маленькимъ міркомъ, съ нетерпѣніемъ каждый ожидая отбытія 6-ти-мѣсячнаго срока своей командировки, чтобы возвратиться обратно въ свой баталіонъ или батарею. Скучно и однообразно тянется ихъ жизнь. Охота на джерановъ и ловля рыбы въ Атрекѣ мало разнообразятъ монотонную жизнь Чаатлинскаго гарнизона. Джераны, принадлежащіе къ породѣ антилопъ, въ большомъ количествѣ водятся по всей Закаспійской области и въ особенности по пустыннымъ берегамъ Атрекской линіи. Мало напуганное людьми, очень красивое животное, вслѣдствіе тонкости вкуса своего мяса и трудности охоты за нимъ, представляетъ собою заманчивую добычу для охотника. Желтовато-песочнаго цвѣта шкурка употребляется туркменами на выдѣлку замши и отчасти обуви. Широко разливаясь по окружающимъ низменностямъ, бурно несетъ свои воды быстрый Атрекъ въ теченіи лишь зимнихъ мѣсяцевъ, превращаясь лѣтомъ въ небольшой ручей, скудно орошающій поля нѣсколькихъ ауловъ, расположенныхъ по его теченію. Начиная съ Октября мѣсяца прибываетъ вода, выступая изъ береговъ и наполняя всѣ прибрежныя впадины… Болота поросшія камышомъ и чаиромъ, превращаются въ сплошныя озера, на которыхъ въ неимовѣрномъ количествѣ появляется водяная птица, отдыхающая здѣсь послѣ утомительнаго перелета съ Сѣвера.
— Приволье здѣсь для охотника. Только въ этомъ и отрада. Какъ только начнутся разливы—мы ужъ тогда живемъ во всю, сообщилъ хмурый казачій сотникъ…
— Цѣлыя экспедиціи охотничьи предпринимаемъ… Соберемся этакъ 3—4 человѣка, да на зарѣ и двинемся въ походъ… Ѣхать приходится недалеко, всего 5—6 верстъ. И лишь только подъѣдешь къ разливамъ, какъ слышатся звуки, такого концерта что сердце заправскаго охотника замирать начинаетъ… Птицы сотни тысячъ. И гуси и лебеди и утки… Все это кричитъ, хлопаетъ крыльями и перекликается. Про мелкую птицу куликовъ, гаршнеповъ и говорить не стоитъ. Ихъ тьмы. Какъ засядешь въ камышъ, такъ палишь потомъ пока не устанешь. Въ азартъ входить начинаешь и много поэтому птицы мы даромъ губимъ безъ всякаго толка…
— Гусиный перелетъ еще лучше… Тутъ ужъ осторожность соблюдаешь большую, потому что гусь—птица умная, а только противъ пули изъ дальнобойной винтовки и осторожность ея не помогаетъ… Какъ наколотишь дичи, такъ потомъ станичники до весны все соленую, да копченую дичину ѣдятъ… А потомъ кабаны—этихъ здѣсь тоже много, цѣлыми табунами ходятъ… Большое приволье въ этихъ мѣстахъ…
Мирно пощипывая какое-то подобіе зелени, сиротливо кое-гдѣ выглядывающей изъ горныхъ расщелинъ и растущей въ нѣкоторыхъ мѣстахъ по берегу Атрека, любопытными взглядами своихъ черныхъ печальныхъ глазъ, провожаютъ они путника, ѣдущаго по пустынѣ; но при первомъ же подозрительномъ движеніи моментально уносятся въ даль, исчезая на горизонтѣ…
— Тоска одолѣваетъ тутъ страшная, жаловался намъ одинъ изъ офицеровъ въ Чаатлахъ: дѣлать нечего, книгъ нѣтъ; просто не знаешь когда окончится шестимѣсячный срокъ командировки сюда… Пробавляемся картами. Интересовъ вѣдь нѣтъ рѣшительно никакихъ… Развѣ когда въ гости въ Кумбетъ-Гаузъ съѣздишъ… Нашъ пограничный комиссаръ хлѣбосолъ большой руки… Ну, да и тамъ вѣдь кромѣ тѣхъ же туркменъ, да своего брата офицера никого не увидишь. Наши мѣста Богомъ забытыя… Куда не скачи, отовсюду далеко… Все равно какъ въ монастырѣ—спасаешься… И даже соблазновъ нѣтъ никакихъ…
На персидской сторонѣ, примыкая къ Закаспійской области расположены Астрабадская и Хоросанская провинціи съ городами Астрабадомъ и Мешедомъ, при чемъ первый является только административнымъ центромъ, тогда какъ второй имѣетъ огромное значеніе какъ религіозный и торговый пунктъ. До присоединенія Закаспійской области къ русскимъ владѣніямъ, какъ уже раньше сказано кочевыя и крайне воинственныя туркменскія племена: гокланъ, іомудовъ и текинцевъ жили почти исключительно на счетъ персидскаго населенія Астрабадской и Хоросанской провинцій, совершая періодически на нихъ набѣги. Вслѣдствіе такого положенія приграничная сторона Персіи по ту сторону горъ Копетъ-Дага постепенно все пустѣла и огромныя плодородныя площади земель по Атреку, Гюргену и въ Мешедской долинѣ превращались въ пустыни. Торговля же между Персіей и Хивою была развита крайне слабо. Съ завоеваніемъ же русскими войсками текинскаго оазиса положеніе всего персидскаго населенія разомъ измѣнилось и Хоросанъ ожилъ. Въ самое короткое время на всѣхъ удобныхъ для земледѣлія мѣстахъ появились люди и началась какая то лихорадочная дѣятельность, а въ горахъ Копетъ-Дага начали пастись огромныя стада барановъ и рогатаго скота, пригнаннаго на пастбища съ юга. И край, въ которомъ культурная жизнь отсутствовала въ теченіи почти нѣсколькихъ сотъ лѣтъ ожилъ… Въ особенности быстро заселились плодородныя долины Мешедская, Ширванская и Кучанская. Въ болѣе худшихъ условіяхъ очутилась мѣстность приграничная Астрабадской провинціи, но и то благодаря постановкѣ отрядовъ русскихъ войскъ въ Чаатлахъ и Кумбетъ Гаузѣ постепенно водворяется порядокъ среди іомудовъ и гокланъ, кочующихъ между Атрекомъ и Гюргеномъ, въ силу чего можно думать, что въ недалекомъ будущемъ этотъ когда то культурный край, сплошь почти покрытый развалинами городовъ, встрѣчающихся на каждомъ шагу среди дремучихъ дѣвственныхъ лѣсовъ снова заживетъ прежнею жизнею…
Со времени постройки Закаспійской желѣзной дороги постепенно стала развиваться персидско-русская торговля, и древніе торговые пути между Хивою и Персіей снова были протоптаны огромными караванами верблюдовъ. Самая столица Хоросяна Мешедъ является мѣстомъ, куда стекаются мусульмане на поклоненіе гробницѣ Али. Значеніе этого мѣста въ мусульманствѣ огромно, и поэтому сюда пріѣзжаютъ не только персы, но и массы мусульманъ изъ нашихъ Средне-Азіатскихъ владѣній. Управляясь особою духовною общиною, мечеть на могилѣ этого святого принадлежитъ къ числу мѣстъ куда съ давнихъ временъ стекались пожертвованія почитателей его, поэтому, располагая колоссальными богатствами, духовная община эта имѣетъ своими задачами не только благотворительность, но и политику извѣстнаго направленія. Главный же Улемъ Мешхеда пользуется въ Персіи огромнымъ вліяніемъ.
Примѣчанія[править]
- ↑ Томаша—зрѣлище.