Снова Тѣнь, и снова Дьяволъ, снова Тѣнь, и снова боги,
Снова тягость перекрестковъ, и несчетныя дороги.
Будетъ, будетъ. Надоѣло. Есть же мѣра наконецъ.
Если жалкую повторность ты не видишь, ты—глупецъ.
5 Или нужно въ самомъ дѣлѣ намъ вздыхать, блѣднѣть всечасно?
Даже глупая ищейка устаетъ искать напрасно.
И тогда ее хозяинъ прочь съ собой ведетъ домой:
И не скажетъ: „Псу—усталость!“ И не скажетъ: „Отдыхъ—мой!“
Нѣтъ, собаку холитъ, кормитъ—кто идетъ за красной дичью. 10 Это только справедливость, тутъ и мѣста нѣтъ величью.
Мы же, люди, кто мы? Что мы?—Кто не слѣпъ, тотъ самъ суди:—
Мы—охотникъ, мы—собака, или—звѣрь съ копьемъ въ груди?
Выбирайте. Только, братья, разъ хотите вы лохмотій,
Я вамъ больше не товарищъ, здѣсь, на этомъ поворотѣ. 15 Брама, Вишну, Сива, Эа, Мирри-Дугга, Одинъ, Торъ,
Витцлипохтли, маски, маски, это все сплошной позоръ.
Въ лабиринтахъ ли Индійскихъ, или въ бѣшеной Валгаллѣ,
На уступахъ пирамидныхъ Мексиканскихъ теокалли,
Всюду—Демону въ угоду—истязаніе умовъ, 20 Трепетъ вырваннаго сердца, темный праздникъ, темный ровъ.