Было жило три мужика. Одинъ мужикъ былъ богатой; только жилъ онъ, жилъ на бѣломъ свѣтѣ, лѣтъ двѣсти прожилъ, все не умираетъ; и старуха его была жива, и дѣти, и внуки, и правнуки всѣ были живы—никто не умираетъ; да что? изъ скотины даже ни одна не тратилась (не издыхала)! А другой мужикъ слылъ безсчастнымъ, ни въ чемъ не было ему удачи, потому что за всякое дѣло принимался безъ молитвы; ну, и бродилъ себѣ то туда, то сюда, безъ толку. А третій-то мужикъ быль горькой-горькой пьяница; все до чиста съ себя пропилъ и сталъ таскаться по міру.
Вотъ однова сошлись они вмѣстѣ, и отправились всѣ трое къ одному пустыннику. Старику захотѣлось вывѣдать, скоро ли Смерть за нимъ прійдетъ, а безсчастному да пьяницѣ—долго ли имъ горе мыкать? Пришли и разсказали все что съ ними сталося. Пустынникъ вывелъ ихъ въ лѣсъ, на то мѣсто, гдѣ сходились три дорожки, и велѣлъ древнему старику идти по одной тропинкѣ, безсчастному по другой, пьяницѣ по третьей: тамъ дискать всякъ свое увидитъ. Вотъ пошелъ старикъ по своей тропинкѣ, шелъ-шелъ, шелъ-шелъ, и увидалъ хоромы, да такія славныя, а въ хоромахъ два попа; только подступился къ попамъ, они ему и гуторятъ: „ступай, старичекъ, домой! какъ вернешься—такъ и умрешь“. Безсчастный увидалъ на своей тропинкѣ избу, вошелъ въ нее, а въ избѣ стоитъ столъ, на столѣ краюшка хлѣба. Проголодался безсчастный, обрадовался краюшкѣ, ужь и руку протянулъ, да позабылъ лобъ-то перекрестить—и краюшка тотчасъ исчезла! А пьяница шелъ-шелъ по своей дорожкѣ и дошелъ до колодца, заглянулъ туда, а въ немъ гады, лягва, змѣи и всякая срамота! Воротился безсчастный съ пьяницей къ пустыннику и разсказали ему, что видѣли. „Ну, сказалъ пустынникъ безсчастному, тебѣ николи и ни въ чемъ не будетъ удачи, пока ни станешь ты за дѣло приматься, благословясь и съ молитвою; а тебѣ, молвилъ пьяницѣ, уготована на томъ свѣтѣ мука вѣчная—за то, что упиваешься ты виномъ, не вѣдая ни постовъ, ни праздниковъ!“ А старикъ-то древній пошелъ домой, и только въ избу, а Смерть ужь пришла за душою. Онъ и зачалъ просить: „позволь еще пожить на бѣломъ свѣтѣ, я бы роздалъ свое богачество нищимъ; дай сроку хоть на три года!“—Нѣтъ тебѣ сроку ни на три недѣли, ни на три часа, ни на три минуты! говоритъ Смерть, чего прежде думалъ—не раздавалъ? Такъ и умеръ старикъ. Долго жилъ на землѣ, долго ждалъ Господь, а только какъ Смерть пришла—вспомнилъ о нищихъ.—(Записана издателемъ въ Воронежской губерніи, Бобровскомъ уѣздѣ.)
