Бельгийские символисты
СПб.: Наука, 2015.
АНДРЕ ФОНТЕНА
(1865—1948)[править]
Ивану Жилькену. Перевод Эллиса
«Вдали в кустарнике раздался звук рожка…» Перевод Эллиса
Морису Клуэ. Перевод Эллиса
Сатир. Перевод Эллиса
Зимний пейзаж. Перевод С. Головачевского
«О кровяной цветок причудливых садов!..» Перевод С. Головачевского
ИВАНУ ЖИЛЬКЕНУ[править]
Смеяся над грехом и чуждый всех оков,
Надеждой хищною безумно увлеченный
И в латы гордости блестящей облеченный,
Я шел сквозь лабиринт извилистых кругов.
Передо мною ты под сению листов
Объятья белые простерший, благовонный,
Улыбкою зари апрельской озаренный. —
И страх, давящий грудь, я вновь презреть готов.
Когда среди моих таинственных скитаний
Причалил к Фуле я, ища твоих лобзаний,
Холодный мрак ночной уже сковал цветы,
На купах мертвых роз сверкал холодный иней,
Но вдруг повеяло Весною над пустыней,
Свой взор опаловый вперил, блистая, ты!..
Вдали в кустарнике раздался звук рожка,
Предсмертный страх теснит грудь лани боязливой,
Под градом метких стрел, сквозь буки, торопливо,
Она бросается… но рана глубока;
Уже пятнает кровь ей шею и бока;
Как ожерелие рубинное, красиво!..
От верной гибели напрасен бег пугливый
Туда, в родной овраг, подальше от стрелка!..
Вечерним сумраком окутаны аллеи,
И псов на привязи завыла свора злее,
Могучей дланью слуг удержана едва;
Вкруг клики радости слились с призывом рога;
Влача с собой трофей, беспечна и жива,
Толпа охотников спешит к вратам чертога.
МОРИСУ КЛУЭ[править]
Едва колышимы волною вдоль канатов,
Мечтают о мирах безвестных корабли,
О красках девственных пурпуровых закатов:
Под лаской утренней, близ чуждой им земли,
Предались пленники порывов дуновеньям,
Но гавань скучную покинуть не смогли;
Их снасти белые возносятся виденьем
Во мгле ночной, их ночь волнует и зовет
К веселым островам, к блаженным сновиденьям,
Прочь от недвижности и лени сонных вод…
Туда, в страну лесов, лиан и ароматов
Мой дух ликующий лететь их строй зовет,
Едва колышимый волною вдоль канатов…
Там ослепительны волшебные картины,
Там жизни степь затмят, пылая, небеса,
Необозримые и звездные долины;
Гнев желтой осени там золотит леса,
Покой вечерних вод роскошно обрамляя;
Там маков аромат обильно разлился;
Там лоно светлых рек волнует, повторяя,
Чертоги, куполы и линии аркад,
Там девственна лазурь, край чудный озаряя;
Там горды племена, там золотом горят
Живые города, в огне лучей долины
Кровавым пламенем воспламеняя взгляд, —
Там ослепительны волшебные картины!
Полет свободных снов в груди всегда теснит
Тяжеловесный груз забот и скучной прозы,
Он в наших жилах кровь и трепет леденит,
Не вознесет наш дух в эфир безбрежный грезы,
И не зажжет его мистический экстаз;
Оковы, прежние обманы и угрозы
Моря желанные от наших кроют глаз,
Пленительный ковер алмазно-изумрудный,
Где блещет пурпур звезд, где искрится топаз!..
Мы все обмануты, бессильны, безрассудны;
Дыханьем пламени нас ночь не осенит,
Наш дух закованный, измученный и скудный
Тяжеловесный груз пустых забот теснит!..
САТИР[править]
Сатир, презри шипов угрозы,
С пурпурных лепестков срывай
Улыбки горделивой розы
И аромат ее впивай!..
Уж полдень… шире тени вяза,
Ленивей воды… не скрывай
Во мраке золотого глаза,
Что трепетной добычи ждет.
Твой поцелуй в пылу экстаза
Ее, окровавляя, жжет;
Багровый след твоих лобзаний —
Жучка пурпурного полет
В лазурь небес, где трепет дланей
Сверкает в брызгах золотых.
Но жребий нимф — удел страданий,
Она мертва в руках твоих…
Пусть жизнь твоя — лишь заблужденье
Под сенью стен усни на миг!..
Верь, счастье жизни — сновиденье!..
ЗИМНИЙ ПЕЙЗАЖ[править]
Ты, бледная, стоишь у камня гробового,
Вдова безвестная удела неземного,
Среди снегов.
Тебя когда-то видел я
И вижу снова.
О, снег!
Он холоден и глух, бесчувствен к нашим ранам,
Как часто, помню я, — о чары волшебства! —
Среди немых могил под снегом и туманом
Ты мне являлась, блудная вдова.
Среди снегов являлась ты,
Облокотясь на памятник былого,
На памятник исчезнувшей мечты,
Какой тебя я вижу снова.
Ужель нет ничего вне жизни одинокой,
Пустыни и могил под снежной пеленой,
Где веет ужасом и мукою жестокой
Теперь, как и досель?
А снег все падает на улицы, на крыши.
Сестра, закрой скорее ставни!
Довольно видеть, как метель,
Крутясь, заносит снегом душу
И нашу жизнь, и улицы, и крыши!
Я книгу прежних лет прочту близ очага,
Увижу славные героев приключенья,
Их дикую любовь, походы на врага
И к смерти гордое презренье.
Я видеть не хочу уж больше ничего. —
Лишь подвигов минувших торжество
Меня пленяет и влечет, —
И, как цветок над бездной вод
Готов, проснувшись, распуститься,
Так радость светлая во мне опять родится
И юный блеск судьбе моей дает.
О слезы тщетные! о тщетные мечты!
Ах! если б увидать цветущие кусты,
Где утром как-то раз душа была согрета
Улыбкою твоей!
В тот миг твердило все: лучи дневного света,
Твоя улыбка, счастье новых дней,
Лишь об одном, о радости моей.
Увы! я изнемог под гнетом злого горя!
К цветущим некогда я не вернусь кустам,
Где утром душу мне улыбкой ты согрела,
Я не пойду навстречу смело
Былому счастью и мечтам!..
Душа моя в борьбе устала и робеет,
Подняться хочет и не смеет…
Все так же ты стоишь у камня гробового,
О бледная вдова удела неземного,
Среди снегов.
Тебя когда-то видел я
И вижу снова.
О кровяной цветок причудливых садов!
Что значит аромат и нега лилий чистых
В сравненьи с чарами твоих речей душистых?
В лазури глаз твоих огонь всегда готов
Блеснуть презрением и жаром сладких снов.
Атлас твоих грудей с оттенком туберозы
Пропитан запахом нежней и слаще розы.
Я пью, закрыв глаза, к кудрям твоим припав,
Благоуханье рощ, дыханье свежих трав.
О полевой цветок, надменный и спокойный!
Ты белизной цветешь, как лилиями сад, —
И к шее царственной мольбы мои летят.
Передо мной всегда царит твой образ стройный
И очи мне слепит красою тела знойной.
Я лишь в тебе живу, во мне нет больше сил,
Ты в поцелуях пьешь всю кровь мою из жил.
Уста твои — цветок и спелый плод гранатный, —
Я пью с дрожащих губ сок жизни ароматный!
АНДРЕ ФОНТЕНА
(1865—1948)[править]
Андре Фонтена прожил длинную жизнь, опубликовав значительное количество книг — не только стихов, но и романов, исследований по французской живописи, воспоминаний. В отличие от большинства бельгийских символистов, он рано перебрался из Брюсселя, где родился, в Париж: близкое знакомство со многими французскими поэтами дало ему впоследствии повод написать один из интереснейших документов в истории литературы — «Мои воспоминания о символизме» (1928), на страницах которого ожили основные фигуры франкоязычной культуры конца XIX века. Еще школьником, в лицее Кондорсе, он начал выпускать журнал — его сотоварищами были будущие знаменитые поэты Эфраим Микаэль, Пьер Кийар, Рене Гиль. Английский язык ему преподавал Стефан Малларме, под влиянием которого Фонтена не только стал писать свои собственные стихи, но и переводить с английского — Мередита, Шелли, По, Китса; позже, в 1922 году, он перевел на французский стихи Федора Тютчева.
В 80-е годы Фонтена стал печататься — в «Молодой Бельгии», «Валлонии», затем долгие годы в «Меркюр де Франс», а в середине 80-х издавал и свой собственный журнал — «Базош». Первый сборник стихотворений — «Кровь цветов» — он опубликовал в 1889 году, после чего последовали его основные книги этого периода: «Призрачные сады» (1891), «Ночи Богоявлений» (1894), «Устья тени» (1895) и итоговый сборник эпохи символизма «Сумерки» (1897).
Критики отмечали повышенную эмоциональность, даже излишнюю страстность его стихов, силу поэтической фразы и изысканность чувства, которым повелевает «Победный, нежный взгляд / Из амбры и огня, как уголья горючий…» Со временем эти пафосные чувства выветрились, но осталось неуемное желание разобраться с традиционным стихом и создать новую гармонию, осененную верлибром, которым Андре Фонтена говорил естественно и современно.