Изложенное в § 11 о возникновении призматического спектра из вторичных изображений объясняет это явление наиболее простым и с первого взгляда доступным для понимания способом. В действительности же, как я думаю, этот спектр происходит при несколько более сложных условиях, хотя и согласных тем не менее с вышеизложенным законом. Итак, оканчивая данную работу, я изложу, 
Фиг. 1.что̀ думаю об этом явлении, в качестве чистой гипотезы; но, так как в данном случае следует упомянуть об этом в возможно кратких выражениях, то предлагаемая гипотеза может быть понята исключительно людьми, основательно знакомыми с теорией Гете. Прочие же пусть оставят ее без внимания.
Так как объяснение какого-либо явления согласно с известным законом в том только случае становится совершенно несомненным, если, обратившись от общего к единичным случаям, объяснить и их с достаточной точностью, то я всегда удивлялся, каким образом Гёте, достаточно, в общем, объяснив возникновение призматических цветов из вторичных изображений, не попытался тем не менее точнее определить условия их возникновения или дать их графическое изображение. Стремление к такому объяснению привело меня к анализу содержащихся в призматическом спектре первичного и двух вторичных изображений; ради примера я попытаюсь представить это в виде белого диска, нарисованного на черной поверхности; круг этот следует рассматривать сквозь призму. Приложенный к тексту рисунок (фиг. 1), отчетливо представляет разложение возникающего цветового спектра на первичный и два вторичных изображения. Итак, положим, что этот диск возник вследствие отражения. Средний круг (a) представляет собою главное изображение; его сопровождают два вторичных изображения, одно из которых (b) отражено более, чем главное, следовательно, преобладает над ним, выступает из мрака; другое же, напротив (c) отражено менее главного и, сопровождая его, остается погруженным во мраке, скрывается в нем. Действие того и другого вторичного изображения до известной степени сообщается и главному, именно — в той части его, где оно соприкасается с обоими вторичными.
Итак, вверху, где вторичное изображение выступает из черной поверхности, образуется фиолетовый цвет; несколько ниже, где яркость выступившего из темноты изображения удваивается вследствие соединения с частью главного изображения, необходимо возникает синий цвет. Напротив, в нижней части, где мрак скрывает одно бледное вторичное изображение, появляется оранжевый цвет; над оранжевым же — желтый, потому что цвет достигает здесь, вследствие соединения двух кругов, удвоенной степени яркости; поэтому-то облака при восходе солнца, обыкновенно принимают сначала оранжевый оттенок, а впоследствии, когда солнце поднимается выше, — желтый. Наконец, в середине образуется белый цвет, возникающий только там, где все три вышеупомянутых круга совпадают один с другим. Чтобы судить об истинности этого опыта, необходимо наблюдать самое явление. Его можно произвести, наложив на очень черную бумагу белый бумажный круг. То самое, что в данном случае происходит при помощи отраженных от диска лучей света, можно получить при помощи прямых лучей, если наблюдать изображение, отраженное на стене призмой.
Присоединю также некоторые замечания относительно происхождения вышеупомянутых вторичных изображений.
Пусть более мыслящие люди, рассмотрев прилагаемое здесь фиг. 2 наиболее употребительное изображение отражения (refractio), размыслят, насколько необыкновенно и несообразно со всеобщим законом непрерывности то явление, что свет, вследствие извне воздействующей силы дважды отклонившийся от своего направления, не сливается тем не менее с окружающим его мраком, а сохраняет свои границы в безусловной неприкосновенности. Несомненно, более согласно со здравым смыслом предположить, что свет при каждой перемене рефракции даже в тот момент, в который он, как кажется, принимает новое направление, удерживает некоторые следы прежнего, как бы сохраняет о нем память, так что даже в самом центре рефракции оставляет несколько лучей, которые, как бы отторгнутые от главного света, до известной степени сохраняют однако прежнее направление и, таким образом, порождают вторичные изображения; подобного рода изображения сопровождают главное по двое, потому что и перемен рефракции бывает две.
Решение известной проблемы вызывает, обыкновенно, новые проблемы. Точно также в данном случае возникает следующий вопрос: насколько вторичное изображение предшествует двум вышеупомянутым рефракциям, насколько следует за ними? Почему одно из них дальше отклоняется от главного изображения, чем другое? Наконец, почему оба они не могут слишком далеко отклониться от главного изображения; кроме того, почему синий и желтый цвета при дальнейшем отдалении вторичных изображений от главного смешиваются и переходят в зеленый? Но пусть другие будут более счастливы, чем я в решении этих вопросов.