Пограничный пост Ислим-Чешме стоит на удобной проезжей дороге, направляющейся внутрь Афганистана. Высокий каменный столб, поставленный около казармы с чугунным двуглавым орлом, обозначает русскую государственную границу, проведённую в этих местах комиссие в 1885 году после кушкинского боя. Это один из немногих столбов, уцелевших под охраною бдительного глаза дежурного по кордону; остальные же давно разрушены кочевниками, срубившими деревянные столбы для своих надобностей.
— Ведь дерево здесь чуть не на вес золота, — жаловался нам местный командир кордона, — поэтому кочевники, несмотря на надзор, постоянно воруют поставленные столбы. В прошлом году поставили по линии верстовые столбы, а в этом году уже и признака их не найдёшь. Одно спасенье — кобцы оставить… всё-таки примета, хотя они неудобны тем, что не видны издалека. Ориентироваться здесь довольно трудно, а в ветреную погоду, когда поднимается песчаная пыль, так и прямо невозможно. Мелкий песок стоит, как пелена, в воздухе и совершенно закрывает горизонт. Беда в это время. Нет ничего легче как заблудиться, а сбился с дороги, ну и пиши прощай. Даже кочевники и те не рискуют двигаться во время песчаного буруна. Обыкновенно караван, застигнутый в пути, останавливается и терпеливо ждёт, когда стихнет ветер. Идти же в это время почти невозможно. Мелкий песок затрудняет дыхание. Кожа на теле начинает трескаться. Вообще тогда чувствуется, что попал прямо в самое настоящее пекло.
— Мне однажды привелось ехать во время бурана, так дошло дело до того, что я окончательно впал в отчаяние; думал, что пришёл конец. У меня было два джигита-проводника из здешних туркмен, а они, кажется, каждый кустик знают, и, что же бы вы думали, несмотря на это, мы всё-таки сбились и лишь потом через двое суток случайно наехали на этот самый пост. А однажды разъезд с поста Мерва выехал по направлению Чарджуя, рассчитывая вёрст на тридцать, не больше, осмотреть местность; поднялся буран, а они, вместо того чтобы остановиться и переждать его, пошли назад к Мерву, но и тут сбились с дороги. Кажется, их человек шесть было, под командой старшего опытного вахмистра и при нескольких проводниках-джигитах. Целую неделю они блуждали по барханам пустыни Кара-Кум. Несколько лошадей у них пало. Люди же дошли до полного изнурения от недостатка воды. Запасы продовольствия кончались. Казалось, что оставалось лишь покориться и умереть. Но на шестой день, поднявшись на высокий бархан, заметили они блестевшую на солнце полосу какой-то воды и лишь только к вечеру добрались до речного притока, который к их удивлению оказался рукавом Аму-Дарьи. Почти около поста Пальварта Аму-Дарьинской бригады выбрались они из песков Кара-Кума, пройдя в течение недели почти триста пятьдесят вёрст. Потом чуть не целую неделю отлёживались они все на посту, а затем их назад направили уже на Чарджуй и дальше по железной дороге в Мерв.
Верстах в десяти за постом Ислим-Чешме, по направлению крепости Кушки, поднимается невысокий горный кряж, через который проходит дорога, разработанная инженерным ведомством. То поднимаясь почти спиралью на высоты, то спускаясь зигзагами в долины, тянулась эта дорога почти до самой крепости. Кое-где в горах виднеются каменоломни, из которых добывался камень для постройки некоторых крепостных сооружений. Перевалив через последний подъём, мы стали спускаться в долину, среди которой, прихотливо извиваясь, блестела река Кушка. Небольшой вокзал железной дороги был виден издали, выделяясь среди других построек. Группы деревьев в некоторых местах виднелись в долине, окружая ряд домов небольшой деревни, названной в честь бывшего начальника Закаспийской области генерал-адъютанта Куропаткина, Алексеевским посёлком. Русские переселенцы, поселившиеся шесть-семь лет тому назад, принадлежат к числу сектантов различных толков. Благодаря широким субсидиям, которые им выдавались правительством, а также и многим значительным льготам, они пользуются сравнительно большим материальным благосостоянием. В особенности его улучшило распоряжение администрации, благодаря которому от поселенцев при казённых поставках хлеб приобретается не по ценам, существующим на базарах, а по ценам, особо определённым для каждого вида зернового хлеба. Подобная нормировка цен при казённых покупках и поставках даёт значительную прибыль поселенцам, не ставя их в то же время в зависимость от хлеботорговцев. По существу же своему, мера эта, конечно, принадлежит к числу благотворительных, искусственно улучшающих благосостояние поселенцев. Независимо этого, в неурожайные годы правительство выдавало им также и щедрые денежные пособия.
Большие строительные работы по возведению Кушкинской крепости также должны были способствовать улучшению положения поселенцев. Но, к несчастью, все эти благоприятные условия в значительной степени уничтожались тем страшным злом, с которым так трудно бороться — пьянством. Несмотря на страшные жары, всё почти население от мала до велика охотно посещает гостеприимно распахнувший свои двери местный трактир, около которого толпилась купа народу.
— Страсть сколько пропивает народ наш постоянно, — сообщил нам словоохотливый старик поселенец, к которому мы обратились с вопросом, не праздник ли сегодня. — То есть, кабы не водка, богатеями бы все жили. Уж больно по нашим местам разбаловался народ. Особливо бабы… От простой водки-то теперь отворачивается, подавай замест её коньяку да рому. Мы и в хересах понятие вот какое получили, всё равно как бы все были из купеческого звания. Ну и хлеб здесь лёгкий… Горб-то свой никто сильно не трудит, оттого и пьянствуют…
В общем, толпа не имела того праздничного, привлекательного вида, который замечается в некоторых местах приволжских и малорусских губерний. Полунемецкий костюм в виде какого-то пиджака, высокие сапоги, смятые картузы, надетые на поселенцах, имели заношенный и далеко не опрятный вид.
Вся долина по реке Кушке удобна для земледелия. Значительные луга широко расстилались у самого берега реки. Окружённый с обеих сторон невысокими, но совершенно мёртвыми горами, на самой границе в четырёх верстах от крепости, в местности, носящей название Кара-Тепе, у самого берега реки расположен пост пограничной стражи который вместе с домами командиров отдела и отряда и субалтерн-офицера составляет собою отдельный пограничный посёлок, стоящий против афганского поста. Высокий, искусственно насыпанный холм среди долины со следами какого-то укрепления поднимается около самого поста. Десятка полтора глинобитных саклей, окружённых чахлою растительностью, служат для жилья начальника и солдат афганского поста. Афганские солдаты здесь принадлежат к числу милиционных войск, а потому форменного обмундирования не имеют. Незначительная же часть их, откомандированная из расположенного внутри Афганистана кавалерийского полка, хотя и надевает разнообразные мундиры, но всё же снаряжение при этом у них самое разнокалиберное, английского происхождения, причём встречается много патронташей, пуговиц и тому подобных вещей с клеймами бенгальских кавалерийских частей. Холодное оружие частью афганских образцов, а частью наши шашки кавказского казачьего образца. Порою начальник афганского поста, несущий одновременно с тем и обязанности начальника пограничного района, сопровождаемый конвоем с бегущими впереди скороходами, появляется в Кушке, приезжая по делам к коменданту крепости. В общем, отношение как его, так и большинства афганцев-солдат, к русским недоверчивое, что объясняется получаемыми начальниками постов от своего правительства особыми инструкциями, запрещающими всякое сближение с русскими подданными. Рабочий же люд охотно приходит в Кушку на работы, а также и привозит для продажи предметы афганского производства, но делается это под сурдинку, тщательно скрывая свои торговые дела от афганских властей. Бывшим начальником Закаспийской области генерал-адъютантом Куропаткиным было в своё время обращено особенное внимание на развитие наших торговых отношений с Афганистаном, причём по его представлению были установлены правила, по которым из Афганистана разрешается ввозить в русские пределы все товары (кроме товаров английского происхождения) на льготных основаниях. В изъятие из общих правил ввоз товара из Афганистана в Россию разрешается через все пункты границы, с тем что, пройдя таковую, караван с товарами направляется для оплаты его пошлиною в одну из ближайших к данному месту таможен. Эти правила принесли огромную пользу, и благодаря им ввоз афганцами своих товаров в русские пределы в настоящее время достигает уже значительных размеров, причём ввозимые товары преимущественно состоят из зерна, съестных припасов, риса, кишмиша, каракулевых шкурок, ляпис-лазури и ковров.
Обнесённая длинною стеною и занимающая огромную площадь среди долины виднеется крепость Кушка. Сравнительно ещё недавно построенная на совершенно пустынном месте, Кушка в настоящее время имеет вид значительного военного города. Ряды казарм, складов и офицерских домов образуют несколько улиц, в центре которых на небольшой площади имеется православная церковь.
Благодаря линии железной дороги, проведённой до города Мерва, крепость постепенно превращается в торговую станцию, откуда товары передаются в Афганистан. Гарнизон крепости живёт своеобразной тоскливой жизнью, чувствуя себя как бы оторванном от всего остального мира. Полное отсутствие каких-либо интересов и развлечений делают жизнь ещё более тяжёлой. Небольшое гарнизонное собрание и вокзал железной дороги являются единственными пунктами, куда собирается в известное время всё общество, но по всему видно, что все друг другу надоели изрядно. Разговоры не вяжутся. Разбившись на небольшие группы, уныло ходят несколько дам по вокзалу, с разочарованием посматривая на вагоны подошедшего почти совершенно пустого поезда. Буквально тропическая жара угнетающим образом действует на всех. Стены вокзала, каменная платформа, кажется, пышут пламенем. Солнце жжёт нестерпимо. Все металлические части вагонов раскалены до того, что до них нельзя дотронуться. Полусонные от жары железнодорожные служащие бродят по платформе. На всех лицах виден отпечаток какой-то апатии и страшное желание куда-нибудь укрыться от палящих солнечных лучей. В воздухе слышится удушливый запах раскалившегося асфальта и мазута, густым слоем покрывающего полотно железной дороги. Около платформы виднеется небольшая группа путейцев, отправляющихся для осмотра линии. Они в белых рубахах и в белых же парусинных сапогах. Одеть какой-либо другой костюм при работе на солнце немыслимо. Смертельная тоска написана на лицах дам от скуки, жары и корсетов, безжалостно, как панцирями, стягивающих талии их обладательниц. В широко растворённые двери, ведущие в зал первого класса, видно человек десять офицеров и инженеров, устроившихся около буфета. Кружки пива с плавающими в них кусками искусственного льда, привозимого поездами ив Асхабада, выпиваются и моментально же вновь наполняются услужливым армянином-буфетчиком.
— Шибко торгует буфет в дни прихода поездов, — сообщает нам один из знакомых офицеров. — Главная причина — адская жара, а тут лёд к услугам каждого, ну и пьют, да ещё не считают дорогим тридцать копеек за бутылку посредственного пива. А с другой стороны, прямо не знаешь, куда деваться от скуки. Идёшь на вокзал с надеждою, что хоть какое ни на есть новое лицо увидишь. Ведь скука здесь одуряющая. Занятия в ротах окончились и не знаешь, куда себя пристроить. Читать в такую жару лень. Идти и жарко, да и некуда. Вот изо дня в день и валяешься на кровати или на полу своей комнаты. Мысли в голове ни одной. Томление какое-то. И что бы вы думали, к этому состоянию привыкаешь; втягиваешься в него до того, что по прошествии трёх-четырёх лет уже ничто не интересует. Для молодого офицера Кушка с её жизнью такое болото, из которого не выберешься, оно так и поглотит без возврата. Прямо засасывает такая жизнь. Кто ещё с характером, так ещё туда сюда, выдержит, ну, а если нет, пиши пропало. Рюмочка здесь в большом ходу. От скуки вместо концертов звон бутылок да стаканов любят слушать. И ничего, одобряют… Хорошо, что начальство вошло в наше положение и, принимая во внимание климатические и другие условия местной жизни, предоставило право переводиться из Кушки по прослужении пяти лет в нашем гарнизоне.
— Это вы про что, — перебил рассказчика высокий, но страшно худой стрелковый поручик, — разъясняете наше право, переводиться в любую часть по распоряжению главного штаба? Так-то так, только как можно перевестись, когда требуется, чтобы в части при этом не было некомплекта офицеров? А у нас всегда некомплект! Затем необходимо прослужить полные пять лет. Да разве здесь можно прослужить так долго без основательного ущерба для здоровья… Три года вытянуть и то много… Ведь здешние малярии подорвут гораздо скорее какой угодно крепкий организм. Ведь, в сущности, только зимою немного уменьшается малярия, а зато летом так она прямо косит целыми десятками. Кто у нас не страдает малярией? Почти все… Только одни от неё прямо на тот свет отправляются, а другие живут, но с совершенно расстроенным здоровьем. Взгляните сколько наших товарищей нашли себе вечный покой вон там, — кивнул он головой на кладбище видневшееся около вокзала. Малярия действительно является бичом всех жителей Кушки, хотя в общем нужно сказать, что в настоящее время санитарное состояние укрепления несравненно лучше, чем в предыдущие годы. Малярия страшна здесь особенно тем, что она часто переходит в желтуху, оканчивающуюся преимущественно смертью, причём болезнь эта проходит со страшною быстротою. Ни сильная эвакуация, ни другие меры не в состоянии были уменьшить малярию. Главною причиною, способствующею её развитию, признают земляные работы, при которых поднимается почва, а также высокий уровень грунтовых вод и расположение войсковых казарм на низких местах. В настоящее время на одной из гор, откуда открывается чудный вид на всю долину Кушки и её окрестности, построена новая больница. Здание это, благодаря своему расположению на новом месте, обвеивается ветром со всех сторон. Внутри же это здание просторно, светло и уютно, что также влияет на увеличение процента выздоравливающих. Кроме больницы, большинство казённых зданий теперь строится на возвышенностях, что имеет несомненно громадное значение в смысле спасительной отдалённости от поверхностных испарений долины реки Кушки. В будущем можно надеяться, что, работая в этом направлении, возможно достигнуть значительного уменьшения заболеваемости малярией, главными рассадниками которой нужно признать значительные площади болот, находящихся около посёлков Алексеевского и Полтавского. Осушение этих болот посредством устройства спусков воды отразится особенно благоприятно на санитарном состоянии крепости да и вообще всей долины.
— Рабочие у нас как мухи мрут от лихорадок… — сообщил один из железнодорожных инженеров, — в особенности русские. Здешние туркмены и персы, вероятно, более акклиматизировались. Старожилы-туркмены рассказывают, что в Кушкинской долине раньше лихорадок почти не было. Начались же они со времени начала земляных работ. Множество существует теорий о причинах заболеваемости этой болезнью, но, в сущности, мы наглядно, живя здесь, видели, что настоящей почвы эти теории под собою не имеют. То же самое приходится сказать и о способах лечения малярии. Мы в Кушке чувствуем себя как бы обречёнными если не на смерть, то на полную потерю здоровья. Каждый день можно заболеть и отправиться на тот свет. В особенности жаль становится семейных, имеющих детей… Те, кажется, никогда не бывают спокойны.