1. Сегодня, рано утром, совершенно окончен мост через проток Дуная, через о-в Адду и через Дунай. Великий Князь приказал переправляться с сегодняшнего дня в следующем порядке (приказание по войскам, собранным у Зимницы от 20 июня № 1):
1) Артиллерийские части войск, переправившихся уже на тот берег.
2) Обозы этих частей.
3) Бригады отдельного кавалерийского отряда[1] в такой последовательности:
Драгунская бригада с её обозом.
Донская бригада с её обозом.
Кавказская бригада с её обозом.
Сводная бригада (9-й гус. Киевский и Донской № 30 полки с 10-ю Донскою батареею).
4) Болгарское ополчение, которому также присоединиться к 4-й стрелк. бригаде.
5) Парк стрелковой бригады, парковое отделение, состоявшее при Кавказской дивизии, и парковое отделение, сформированное для драгунской бригады, наконец, парки VIII корпуса и 35-й пех. дивизии.
6) 12-я кав. дивизия.
7) 33-я пех. дивизия (XII корпуса).
8) Штаб XII корпуса и Донской № 37 полк.
9) 12-я пех. дивизия.
10) Корпусная артиллерия XII корпуса.
11) Парки XII корпуса й 6-й телеграфный парк.
XII корпусу, после переправы, продвинуться до Винограда (Ново-града).
В вышеизложенном порядке войска должны подходить к Зимнице и останавливаться у спуска к первому мостику, устроенному на парусинных понтонах через затон Дуная. Дальнейшее движение к переправе и порядок самой переправы исполнять только по распоряжению начальника 3-й саперной бригады г.-м. Рихтера, без приказания которого ни одна часть не имеет права тронуться с места. Наблюдение за порядком во время движения по мостам возлагается на г.-м. Зарубаева, которого Его Императорское Высочество изволил назначить комендантом переправы. Для наблюдения за порядком во время перехода войск через о-в Адду, г.-м. Рихтеру назначить особого штаб-офицера, все распоряжения которого должны исполняться беспрекословно.
О времени и порядке переправы остальных частей войск будет объявлено дополнительно.
Подписал: помощник начальника Штаба Св. Е. В. г.-м. Левицкий.
2. Вчера была получена реляция г.-л. Радецкого о переправе через Дунай 15 июня (вписана в книгу всеподданнейших донесений). По этой реляции, потери наши состоят: убито: 6 обер-офиц. и до 300 нижних чинов; утонуло: 1 шт.-офиц., 2 об.-офиц. и 15 нижних чинов с 2-мя горными орудиями; итого погибших: 9 офиц. и 315 нижних чинов. Ранено: 3 шт.- и 17 об.-офиц. и 360 нижних чинов.
Утонули: командир 2-й горной батареи подполк. Стрельбицкий и той же батареи шт.-капит. Кобиев и л.-гв. 1-й артил. бригады подпоруч. Тюрберт.
Убиты: 53-го пех. Волынского полка: шт.-капит. Ящинский, подпоруч. Швили и прапорщ. Лукьянов; 54-го Минского полка: шт.-капит. Петрович, поруч. Каненеберг и прапорщ. Федоров.
Ранены: л.-гв. Преображенского полка фл.-ад. полк. Озеров, л.-гв. Гренадерского полка поруч. Поливанов (легко, остался во фронте), 53-го пех. Волынского Е. И. В. Вел. Кн. Николая Николаевича Старшего полка: капит. Алейников, шт.-капит. Брянов (умер), подпоруч. Решетников, прапорщики Иванов (Григорий), Прахницкий, Максимович (тяжело), Сологуб-Сободаш; 54-го пех. Минского полка капитаны: Адорич (тяжело) и Семёнов, прапорщ. Рыжкин (ранен в голову, умер); 55-го пех. Подольского полка: командир полк. Духонин (вернулся во фронт), прапорщики Двига и Здани (тяжело ранен в голову, умер); 56-го пех. Житомирского полка: майор Годлевский и прапорщ. Тижицкий; 2-й горной батареи подпоруч. Яковлев (Василий); прикомандированный к 5-му понтонному батальону 22-го пех. Нижегородского полка поруч. Данилевский; 4-го понтонного батальона поруч. Фёдоров (три раны, умер).
Во исполнение приказания Его Императорского Высочества Главнокомандующего переправиться на правый берег Дуная для прикрытия устройства моста, вверенный мне отряд приступил к переправе на понтонах, в ночь с 14 на 15 июня, у Зимницы. Предварительные меры, как то: сосредоточение отряда от Беи к Зимнице, спуск понтонов, вязка паромов, постройка моста через один из затонов Дуная, расположение батарей для поддержки десанта, — удалось исполнить вполне скрытно от турок; так что, когда в 12 ч. ночи на берегу сосредоточились первые эшелоны десанта, на неприятельском берегу не обнаруживалось и признаков тревоги. Тихо и без суеты был посажен в понтоны 1-й эшелон под начальством полк. Родионова, в составе 11 рот Волынского полка, второй сотни пластунов, горной № 2 батареи и ½ сотни Донского № 23 полка; вместе с эшелоном следовал командир 1-й бригады г.-м. Иолшин с ген. шт. капит. Мальцовым. Ровно в 1 ч. ночи отвалил от берега первый рейс и двинулся, согласно предположению, к устью ручья Текирдере. Но усилившееся волнение на Дунае начало сносить понтоны к болгарскому берегу, и как только голова дессанта подошла к караульному дому, турецкие пехотные посты открыли огонь по понтонам. Эшелон продолжал подвигаться вперёд к долине Текирдере, но за темнотою и, в особенности, вследствие сильного течения, затруднявшего подход к берегу, часть понтонов была снесена почти на версту ниже, часть же прибита к берегу выше предположенного места высадки, и только несколько понтонов подошли к Текирдере. Таким образом, высадившиеся 12 рот поневоле растянулись на том берегу, скучившись в 3-х пунктах. Между тем, турки, воспользовавшись замедлением в высадке десанта, успели собраться на круче Дуная по обе стороны Текирдере и открыли сильный огонь по десанту, причинивший ощутительный ущерб: несколько понтонов было прострелено и один паром с 2 горными орудиями был пущен ко дну, при этом командир 2-й горной батареи подполк. Стрельбицкий, шт.-капит. Кобиев, л.-гв. 1-й артил. бригады подпоруч. Тюрберт и 19 артиллеристов нашли славную смерть в волнах Дуная.
Уже рассветало; к огню турецкой пехоты присоединилась артиллерия; батарея из нескольких орудий, находившаяся у Систова, открыла огонь по понтонам. Немедленно наша батарея, находившаяся у места посадки дессанта, начала обстреливать турецкую батарею, что отвлекло часть орудий от стрельбы по десанту, завязавших перестрелку с нашею артиллериею.
Несмотря на страшный огонь почти в упор и на то, что без преувеличения можно считать, что против каждого бойца нашей передовой славной дружины приходилось по десятку врагов, волынские роты взбирались на кручи берега и куча за кучею, как пришлось, штыками выбивали турок; тем временем успели высадиться и изготовиться 6 горных орудий, немедленно открывших огонь по неприятельской цепи на расстоянии 230 саж.
К 2 ч. ночи передовой эшелон, выбив штыками турок, занял отдельными кучами караульный домик, мельницу у Текирдере и высоту у мостика через этот ручей. В тот же час вернулся назад 1-й понтон и затем постепенно стали прибывать и другие понтоны; для ускорения прибытия подкреплений, было решено посылать войска на тот берег поротно и притом только одну пехоту, выслав вперёд гвардейскую роту. Но следующим эшелонам пришлось выносить ещё более губительный огонь, так как уже стало совсем светло и турки, встревоженные первыми выстрелами, прибыли из соседнего лагеря и от Систова и усеяли стрелковыми цепями береговые кручи и ближайшие высоты, образовав в некоторых местах линию огня в несколько ярусов. Во время рейсов этих эшелонов от неприятельского стрелкового огня потонуло ещё несколько понтонов; много было убитых и некоторые понтоны приходилось отводить назад, так как, снесённые к отвесным обрывам берега, они не могли высаживать находившийся на них десант. Так, несмотря на все усилия поскорее подкрепить находившиеся на том берегу части, это достигалось с большим трудом. Тогда, с разрешения вашего превосходительства, поручив ведение дальнейшей переправы г.-м. Рихтеру и оставив при нём за офицера генерального штаба Его Императорское Высочество Великого Князя Николая Николаевича Младшего, я вместе с дивизионным штабом и состоявшим при мне Св. Е. В. г.-м. Скобелевым, ген. шт. подполк. Сухотиным, капит. Ласковским и шт.-ротм. Цуриковым переехал на тот берег.
До 5 ч. утра вновь подходившие эшелоны десанта отдельными партиями частью направлялись по долине Текирдере, преимущественно же выдвигались направо и налево, подкрепляя сначала высадившиеся эшелоны, послужившие основанием боевому порядку, обращённому фронтом к Рущуку и к Систову. Около того же времени, почти одновременно, вся левая сторона боевого порядка (т. е. часть боевого порядка, обращённая к Рущуку, между Текирдере и Дунаем, состоявшая из гвардейского отряда и рот Волынского и Минского полков) двинулась на штурм высот, причём деятельную помощь оказали батареи, стоявшие у левого фланга места посадки десанта. Страшный и меткий огонь вперекрёст поражал храбрецов, поневоле принуждённых почти без выстрела взбираться на высокие кручи, перерытые виноградниками и садами; но наконец, после ожесточённого боя, в некоторых местах доходившего до штыковой свалки, турки сдали и уступили нам ряд высот, окаймляющих с востока устья Текирдере. К 6 ч. утра турки настолько были отодвинуты назад от берега, что высадка десанта могла производиться уже вне опасности от стрелкового огня. К тому же времени, по указанию г.-м. Иолшина, был изготовлен спуск для десанта, несколько выше устья Текирдере. После этого можно было приступить к более систематическому распределению высаживающихся частей.
Продвижение вперёд передовых эшелонов, как упомянуто выше, в направлениях к востоку и западу от Текирдере, вынужденное тем, что турки своим метким огнём с окружающих командующих высот делали невозможным пребывание и движение наших войск по долине вверх, что имело следствием: во 1-х, растянутость позиции, на которой стояли роты Волынского и Минского полков, а именно: около 15 рот занимали фронт до 3-х верст; а во 2-х, в центре образовался прорыв. Выслав часть вновь прибывшего эшелона на заполнение прорыва и приказав, затем, вновь высаживавшимся частям собираться в долине у мельницы, для составления резерва, я предполагал временно приостановить наступление; однако, это пока оказалось невозможным. Вскоре появилась новая батарея из 2 орудий дальнего боя и с высоты против нашего центра стала поражать последний, а также фланги и тыл наших боевых частей; кроме того, турки видимо обнаружили намерение наступления на наш центр, не прекращая в то же время деятельной и меткой стрельбы против левой стороны нашего боевого порядка: всё это вызвало новое передвижение боевых частей. Дружно помогая друг другу, гвардейцы, Минские и Волынские бросились на врага и овладели виноградниками, заняв, таким образом, ещё полосу в несколько сот шагов шириною и окончательно отбросивши турок с высот.
К 8 ч. утра я приостановил наступление на всём фронте, и бригаде г.-м. Иолшина было приказано только удерживаться на занятых высотах. Турки перестали напирать на центр, а их 2-х орудийная батарея направила огонь на пароход, только что начавший перевозку войск; затем всё дело свелось к бесплодной перестрелке, от времени до времени то разгоравшейся, то утихавшей.
Считая дело переправы обеспеченным с восточной стороны, я решил подготовить достижение главной цели дня — занятие хребта, командующего г. Систовым, для чего я воспользовался 2-ю бригадою г.-м. Петрушевского. Первые эшелоны бригады, вместе с командиром её, прибыли ещё раньше и тотчас же двинулись на усиление правой стороны боевого порядка, обращённой к Систову; затем остальным эшелонам было приказано, по сборе батальонов, продвинуться вперёд сквозь утомлённые и потерпевшие части 1-й бригады и взять направление на Систовские высоты, не предпринимая, однако, решительного наступления до прибытия стрелковой бригады и артиллерии.
Между тем всё время производилась самая деятельная работа на Дунае; несмотря на обстреливание нашего берега систовскою батареею, неутомимые понтонёры, удальцы-моряки и гребцы от войск молодецки подвозили войска; наконец, около 8 ч. утра, прибыл пароход. Благодаря особенно деятельной помощи, оказанной им, уже к 10½ ч. прибыли эшелоны стрелковой бригады и с 11 ч. утра можно было начать наступление против Систовских высот. Тогда было отдано приказание 2-й бригаде г.-м. Петрушевского двинуться на Систовские высоты с фронта, направляясь от Дуная; стрелковой бригаде г.-м. Цвецинского поддержать это наступление, направляясь за левым флангом 2-й бригады; а затем обеим бригадам, сделав захождение левым плечом вперёд, направиться: 2-й бригаде к Систову, а стрелковой — в обхват главного и командующего гребня Систовских высот; бригаде же г.-м. Иолшина оставаться на занятых высотах.
Г.-м. Петрушевский повёл свою бригаду через виноградники, причём пришлось преодолеть весьма серьёзные препятствия, и в особенности Подольскому полку, при овладении ближайшим предгорьем Систовских высот; последнему оказала помощь наша артиллерия, стоявшая на нашем берегу. Турки, охватываемые с правого фланга стрелковыми цепями, руководимыми Св. Е. В. г.-м. Скобелевым, и правее его частями Житомирского и Подольского полков, быстро занявших дефиле рущукской дороги, уступили без особенного сопротивления. В два часа дня бригада г.-м. Петрушевского уже заняла Систовские высоты и подступы к этому городу. Около 3 ч. дня наши войска вошли в город, встреченные на пути гражданами города, болгарами, объявившими, что турецкие войска и турецкое население покинули город. Так был занят Систов почти без выстрела, и только батальону подполк. Бакова пришлось дать несколько выстрелов по неприятелю, появившемуся влево от командующего гребня и тотчас же оставившему свою позицию, угрожаемую справа цепью стрелков Св. Е. В. г.-м. Скобелева.
Бой 15 июня обошёлся недешёво вверенному мне отряду: 748 чел. убитых и раненых выбыло из строя; из этого числа на долю первых эшелонов, т. е. Волынского и Минского полков, гвардейской роты, горной батареи и пластунских сотен, приходится 636 чел.; следовательно, почти 7-й чел. выбыл из рядов. Но смело можно сказать, что эшелоны честно выполнили свой долг; несмотря на страшное сопротивление турок, на их убийственный и меткий огонь, невзирая на безвыходное положение, в котором находились эти эшелоны в первые часы переправы, когда, встреченные вдесятеро сильнейшим неприятелем, они могли ясно видеть, что рассчитывать на скорую помощь с берега нельзя, — несмотря на всё это, наши храбрецы беззаветно шли в штыки, сбрасывали турок с круч и овладевали ими; не было возможности где-либо укрыться и временно передохнуть немного: из-за каждого куста летели пули и вырывали из строя храбрецов.
Характеристическою чертою боя было то, что первые вступавшие в бой части не составляли не только цельных батальонов или рот, но даже взводов; каждая вновь прибывшая часть пристраивалась к первым попавшимся кучкам, и такими-то импровизированными частями, товариществами, наши храбрецы, предводимые и руководимые случайными начальниками, без малейшей надежды на скорую поддержку, выдержали славный бой. Каждое товарищество зорко следило за тем, что делается у соседей, и как только последние подавались вперёд, или им угрожал неприятель, немедленно следовала помощь или производилось передвижение в связи с движением соседей.
Что касается до образования общего резерва, то о сформировании его можно было подумать только после переправы последних эшелонов 14-й дивизии, т. е. около 9½ ч. утра; следовательно, почти через 8 часов после завязки боя.
Горная батарея оказала громадную поддержку левому флангу и должна составить (в будущем) незаменимую принадлежность десанта, производимого в условиях, подобных тем, в которых пришлось исполнить его вверенному мне отряду.
Все чины до конца исполнили свой долг с полным самоотвержением. Начальники, начиная с субалтерн-офицеров и до старших чинов дивизии, а равно состоявшие при ней генералы, штаб и обер-офицеры, выполняя возложенные на них назначения и поручения, почти всё время находились в передовых цепях. Делалось это не из пустой запальчивости, а потому, что только таким путём можно было сколько-нибудь судить о положении дел в боевой части; крайне пересечённая местность, до такой степени закрытая, что достаточно было отойти шагов на 50 назад от цепи, чтобы не иметь уже никакого понятия о том, что в ней происходит; отсутствие не только конных ординарцев, но даже лошадей у начальствующих лиц, — не допускало иного способа управлять боем, так как своевременное получение приказаний в боевых участках было почти немыслимо при разъединении их крутыми и глубокими оврагами и длинными скатами высот, на которых стояли наши боевые части. (Переправленная ½ сотни казаков первое время была отвлечена поручением разрушить телеграф, что, однако, не удалось вследствие отпора со стороны турецкой пехоты). Турки дрались упорно и стреляли метко; к несчастью, те из них, которые оказались отрезанными в кустах и оврагах, дали не один пример вероломства, стреляя и бросаясь с ножами на одиночных санитаров, убиравших раненых.
С нашей стороны было немало подвигов беспримерного мужества со стороны как нижних чинов, так и офицеров, о чём будет представлено особо по сборе дополнительных сведений. Но и теперь можно сказать, что Минского полка поруч. Моторный, Волынского полка прапорщик Сергеев и конно-горной батареи поручик Лихачёв явили самоотвержение, хладнокровие и распорядительность из ряда выходящие. Не могу не засвидетельствовать также о великой помощи, оказанной мне Св. Е. В. г.-м. Скобелевым, принимавшим на себя с полною готовностью все назначения, не исключая и ординарческих, и о том благотворном влиянии, которое он оказывал на молодёжь своим блистательным и неизменно ясным спокойствием».
Подписал Св. Е. В. г.-м. Драгомиров.
Г. Систов.
Примечания[править]
- ↑ Примечание. Об отряде этом см. ниже. Кавказская казачья дивизия расформирована словесным приказанием и г.-л. Скобелев по-прежнему в распоряжении Его Императорского Высочества.
