LXI.
Ты ли требуешь, чтобы мои вѣки оставались открытыми среди тоскливой ночи? Ты ли желаешь, чтобы нарушался мой сонъ призраками, подобными тебѣ и издѣвающимися надъ моимъ зрѣніемъ? Или же это высланъ тобою твой духъ, въ такую даль отъ своего дома, чтобы наблюдать за моими поступками и застать меня за чѣмъ нибудь постыднымъ и пустымъ, способнымъ вызывать и обусловливать твою ревность? О, нѣтъ, хотя твоя любовь и значительна, но не такъ велика. Не позволяетъ смыкаться моимъ глазамъ моя собственная любовь; моя глубокая любовь нарушаетъ мой покой, заставляя меня исполнять роль ночного сторожа изъ-за тебя: изъ-за тебя я на часахъ, пока ты бодрствуешь гдѣ-то, вдали отъ меня и слишкомъ близко къ другимъ!