Эдип царь (Софокл; Шестаков)/Пропилеи 1857 (ДО)/V. Второй эпизод
| ← IV. Первый стасимонъ. | Эдипъ царь — V. Второй эпизодъ | VI. Второй стасимонъ. → |
| Оригинал: др.-греч. Οἰδίπους Τύραννος. — Источникъ: Пропилеи, кн. II, Изд. 2-е, 1857, стр. 3—70 |
V. Второй эпизодъ.
Узнавъ, о граждане, что царь Эдипъ
Словами сильными меня поноситъ,
Не могъ я вынесть и сюда пришёлъ.
Когда при нынѣшнихъ несчастьяхъ нашихъ,
Онъ думаетъ, что словомъ или дѣломъ
Я вредъ и скорбь ему хотѣлъ нанесть;
То жизнь не можетъ быть ужь мнѣ пріятна,
Когда съ такой мнѣ славой жить придётся.
Отъ этихъ словъ не мало скорби мнѣ,
Но много впереди, когда и ты,
И всѣ друзья дурнымъ меня сочтутъ.
Намъ кажется, что это оскорбленье
Скорѣе гнѣвомъ внушено, чѣмъ мыслью.
И онъ сказалъ, что по моимъ совѣтамъ
Пророкъ здѣсь лживыя слова промолвилъ?
Сказалъ; съ какою мыслью я не знаю.
Смотрѣлъ ли прямо онъ и прямо ль думалъ,
Когда онъ мнѣ упрёкъ подобный дѣлалъ?
Не знаю. Не сужу дѣла царей...
Но вотъ и самъ выходитъ онъ изъ дома.
Ты здѣсь! Какъ ты осмелился придти?
Уже ли такъ твоё лицо безстыдно,
Что можешь ты въ мой домъ войдти,
Убійцей человека оказавшись,
И посягателемъ на власть мою?
Скажи, пожалуста, глупцомъ иль трусомъ
Меня считалъ, когда задумалъ это?
Что я узнать змѣиный замыслъ твой
Иль отразить, узнавъ, не въ состоянья?
Не глупо ль безъ народа и друзей
Искать задумалъ ты высокой власти?
Её приверженцы даютъ да деньги.
А знаешь ли, тебѣ что нужно сдѣлать?
Ты выслушай за то, что ты сказалъ.
Потомъ ужь самъ, узнавши всё суди.
Ты мастеръ говорить, я знаю это,
Но слушать мнѣ тебя охоты нѣтъ,
Когда нашёлъ себѣ врагомъ тебя.
Но выслушай сначала, что скажу.
Не говори лишь то, что ты хорошъ.
Ошибочно въ упрямствѣ неразумномъ
Ты пользу думаешь себѣ найдти.
Ошибочно ты думаешь, что тотъ,
Кто зло родному человѣку строитъ,
Отъ наказанья и суда спасётся.
Согласенъ я, что правду ты сказалъ.
Какое жь зло ты терпишь отъ меня,
Скажи.
Совѣтывалъ ты мнѣ иль нѣтъ
Послать кого-нибудь за тѣмъ пророкомъ?
Совѣтъ такой готовъ я дать теперь.
Давно ли Лай…
Не понимаю, кончи.
Погибъ насильственною смертью тайно?
Ужь много времени прошло съ тѣхъ поръ.
Что жь? и тогда пророкъ искусство зналъ?
Равно былъ мудръ, равно былъ всѣми чтимъ.
Въ то время онъ сказалъ ли обо мнѣ?
Не говорилъ, при мнѣ, по крайней мѣрѣ.
Но розыскъ дѣлали о смерти Лая?
Не дѣлать не могли, но не узнали.
Такъ какъ же не сказалъ мудрецъ тогда?
Не знаю и люблю молчать о томъ,
Чего понять — не въ силахъ я.
Согласенъ.
Скажи жь, когда умёнъ, что знаешь ты.
Что знаю я, сказать не откажусь.
Когдабъ съ тобой не встрѣтился пророкъ,
Убійство Лая мнѣ не приписалъ бы.
Самъ знаешь, если онъ такъ говоритъ;
А я тебя теперь спросить хочу,
Какъ ты меня.
Спроси. Меня убійцей
Ты не найдёшь.
Скажи мнѣ вотъ что ты.
Вѣдь ты женился на сестрѣ моей?
Ну, этого отвергнуть мнѣ нельзя.
И власть ты съ ней и землю дѣлишь ровно?
Когда захочетъ, отъ меня назадъ
Всё можетъ взять.
Не равенъ ли я вамъ?
Вотъ тутъ-то ты плохой ужь другъ.
Нисколько,
Когда, какъ я, себѣ отдашь отчётъ.
Сперва ты обрати на то вниманье,
Какъ можетъ быть, чтобы кто предпочёлъ
Со страхомъ властвовать, чѣмъ спать безъ страха,
Имѣя ту же власть. По-царски жить
Съ моей природою согласно больше,
Чѣмъ быть царёмъ; такъ думать долженъ всякій,
Кто только разсуждать умѣетъ здраво.
Теперь вѣдь я, безъ страха, отъ тебя
Могу всё получить. Имѣя жь власть,
Я долженъ многое невольно дѣлать.
Такъ можетъ ли мнѣ царство быть пріятнѣй,
Когда безъ горя силу я имѣю?
Не такъ ещё недальновиденъ я,
Чтобы желать не то, въ чёмъ польза есть.
Теперь доволенъ всѣми я, и всѣ
Меня теперь привѣтствуютъ, ласкаютъ.
Нужда ль въ тебѣ ,меня всѣ вызываютъ;
Имъ получить надежда вся во мнѣ.
Зачѣмъ же стану я того искать,
Чтобъ это потерять? Вѣдь здравый умъ
Не такъ легко рѣшится на дурное.
Такія мысли не люблю я самъ
И не легко бъ ихъ потерпѣлъ въ другихъ.
Чтобъ въ этомъ убѣдиться легче было,
Къ пиѳійскому оракулу отправься,
И тамъ узнаешь, что его отвѣтъ
Тебѣ я ясно, вѣрно передалъ.
Потомъ, когда найдёшь, что вмѣстѣ я
Съ кудесникомъ хоть что-либо замыслилъ,
Тогда на казнь меня не только твой,
Но вмѣстѣ мой осудитъ приговоръ.
А такъ не обвиняй по подозрѣнью.
Дурныхъ хорошими и добрыхъ злыми
Считать равно несправедливо будетъ.
Вѣдь друга кто хорошаго теряетъ,
Всё то же, что теряетъ жизнь свою,
Которая ему всего дороже.
Современемъ узнаешь ясно всё:
Одно лишь время честность человѣка
Намъ можетъ показать, а зло и ложь
Въ одинъ ужь даже день узнать ты можешь.
Для всякаго, кто пасть боится, царь,
Онъ хорошо сказалъ; кто скоръ на мысль,
Тотъ безопасенъ быть всегда не можетъ.
Когда тайкомъ мнѣ козни строятъ скоро,
То долженъ я быть скоръ въ моихъ рѣшеньяхъ.
Спокойно жь если ждать, ему успѣхъ,
А мнѣ напрасный трудъ.
Что жь хочешь ты?
Ужели выгнать изъ страны меня?
О нѣтъ! Я не хочу, чтобъ ты бѣжалъ,
Хочу, чтобъ умеръ ты.
Согласенъ я,
Когда покажешь мнѣ ты преступленье.
Ты уступить и вѣрить мнѣ не хочешь?
Не хорошо, я вижу, мыслишь ты.
Вѣдь для себя.
И для меня бы нужно.
Но ты-то не хорошъ.
Не знаешь ты.
Повиноваться долженъ ты всегда.
Но не тому, кто властвовать не знаетъ.
О городъ, городъ!
Въ городѣ и я
Имѣю часть свою, не ты одинъ.
Пора ужь кончить вамъ, князья; вотъ кстати
Идущую сюда Іокасту вижу,
Которая вашъ споръ должна уладить.
Зачѣмъ, несчастные, раздоръ безумный
Вы начали? Какъ вамъ теперь не стыдно
О частномъ злѣ вопросы поднимать,
Когда земля страдаетъ? Что, Эдипъ,
Домой нейдёшь, а ты, Креонтъ, къ себѣ,
Скорбь мелкую чтобы большой не сдѣлать.
Сестра, готовить мнѣ твой мужъ Эдипъ
Изъ двухъ ужасныхъ золъ одно, иль смерть,
Или изгнанье изъ земли родной.
Да, точно такъ. На жизнь мою, жена,
Я замыселъ его открылъ ужасный.
Пусть добраго не вижу я, съ проклятьемъ
Погибну пусть, когда хоть что-нибудь
Я сдѣлалъ, въ чёмъ меня ты обвиняешь.
О именемъ боговъ молю тебя, Эдипъ,
Повѣрь словамъ, почти его ты клятву,
Потомъ меня, и тѣхъ, что здѣсь стоятъ.
Внемли умомъ и сердцемъ
Совѣту, царь, молю.
Въ чёмъ уступить тебѣ.
Неразумнымъ и прежде не бывшаго,
Нынѣ же клятвой великаго
Ты, царь почти.
Ты знаешь ли, что просишь?
Знаю.
Такъ говори, что хочешь ты?
Безъ явной причины ты берегись
Винить друга, давшаго клятву, царь[1].
Такъ знай: когда ты этого желаешь,
Ты мнѣ желаешь смерти иль изгнанья.
Нѣтъ, пусть Геліосъ, изъ боговъ крайній богъ[2],
Пусть свидѣтелемъ будеть Геліосъ:
Не имѣлъ въ себѣ этой мысли я.
Пусть погибну я, смертью злой умру,
Отъ боговъ забыть, отъ людей забыть,
Если я въ себѣ помышлялъ о томъ.
Я несчастный скорблю объ отчизнѣ,
Если къ старому злу ещё новое
Прибавится отъ васъ.
Пусть онъ идётъ, хотя бъ мнѣ должно было
Навѣрно умереть, или безчестно
Быть выгнану изъ сей страны навѣкъ.
Твои слова внушили жалость мнѣ,
Не онъ; его вездѣ, гдѣ бъ ни былъ онъ,
Всѣ будутъ ненавидѣть.
Вижу я,
Съ досадой уступаешь ты, но тяжко
Тебѣ же будетъ, гнѣвъ когда пройдётъ.
Самимъ себѣ бываютъ тяжелы
Съ такимъ несчастнымъ нравомъ люди.
Какъ!
Меня ты не оставишь, не уйдёшь?
Иду, иду, непонятый тобою,
Для нихъ всё тоть же я, что прежде былъ.
Что медлишь ты, жена,
Домой его увесть?
Хочу узнать, въ чёмъ споръ?
Было слово неясное брошено;
Сердце жь и тѣмъ уязвляется,
Въ чёмъ правды нѣтъ.
Отъ нихъ обоихъ?
Да!
Какое жь слово?
Довольно, молю! Когда гибнетъ земля,
На чёмъ споръ ихъ сталъ, на томъ пусть стоитъ.
Смотри, куда идёшь, хоть ты разуменъ,
Когда мой духъ стараешься смягчить.
Ужь не разъ, о царь, я сказалъ тебѣ:
Отъ тебя отпасть невозможно мнѣ.
Безуменъ бы я и безсмысленъ былъ,
Когда бы рѣшился выдать тебя.
Когда дорогая гибла отчизна
Въ трудахъ и страданьяхъ, изъ бѣдъ ты извёлъ.
По попутному вѣтру счастливо
Ты направилъ земли моей плаванье.
И нынѣ кормчимъ будь.
Скажи и мнѣ, о царь, молю богами,
Что такъ тебя озлобило теперь.
Скажу; тебя, жена, я больше чту,
Чѣмъ ихъ. Креонтъ причина озлобленья;
Недоброе вѣдь онъ замыслилъ мнѣ.
Скажи, созналъ ли ясно ты причину?
Меня убійцей Лая называетъ.
То знаетъ самъ, иль отъ другихъ онъ слышалъ?
Онъ подослалъ гадателя злодѣя,
А самъ съ себя ответственность слагаетъ.
Теперь, оставивъ, что сказать хотѣлъ,
Послушай ты меня, и научись,
Что мудрости пророческой родъ смертныхъ
Причастенъ мало. Силу словъ моихъ
Признаешь самъ. Вотъ выслушай меня:
Когда-то Лаю было предсказанье,
Я не скажу — отъ Феба самого,
Но отъ служителей его то было,
Отъ сына будто бы ему роднаго,
Который отъ меня ему родится,
Судьба опредѣлила умереть.
И вотъ чужіе воры на распутьи,
Гдѣ три дороги разныя сошлись,
Его убили, какъ молва гласитъ.
А сынъ его не росъ у насъ трёхъ дней!
Связавъ ребёнку ноги, онъ отдалъ
Чужой рукѣ его въ пустынѣ бросить.
Не сдѣлалъ богъ его отцеубійцей,
И Лаю смерть послалъ не черезъ сына,
Чего боялся онъ по предсказанью.
Вотъ что слова пророковъ назначали,
А ты на нихъ не обращай вниманья.
Легко откроетъ самъ, что богъ захочетъ.
Что отъ тебя, жена, теперь я слышалъ,
Волнуетъ сердце мнѣ и мысль смущаетъ.
Что такъ могло твою встревожить душу?
Вѣдь такъ, мнѣ кажется, сказала ты,
Что Лай на мѣстѣ былъ такомъ убитъ,
Гдѣ три дороги разныя сходились?
Тогда такъ говорили, и потомъ
Молва нисколько здѣсь не измѣнялась.
Но гдѣ жь, гдѣ мѣсто это, мнѣ скажи,
Въ какой странѣ несчастье совершилось?
Страна Фокидою зовётся та;
Изъ Дельфъ и Давліи идутъ дороги,
Которыя распутье образуютъ.
А сколько времени тому прошло?
Немного прежде въ городъ вѣсть пришла,
Чѣмъ ты земли властителемъ явился.
О Зевсъ! Что хочешь ты со мною сдѣлать?
Что такъ встревожило твой духъ, Эдипъ?
Не спрашивай. Скажи объ Лаѣ мнѣ,
Какихъ онъ лѣтъ, каковъ онъ видомъ былъ?
Онъ ростомъ былъ великъ; его глава
Сѣдинами лишь стала покрываться;
Лицомъ же онъ и станомъ отъ тебя
Не много отличался.
О несчастный!
Какъ вижу, я не зналъ, что самъ себя
Ужасному проклятью предалъ я.
Что молвилъ ты? Какъ страшно мнѣ, о царь!
Я на тебя боюсь теперь взглянуть.
Боюсь, чтобы пророкъ тотъ зрячій не былъ...
Сказавъ ещё одно, яснѣй покажешь.
Боюсь и я; но, спросишь что, скажу.
Пошёлъ ли онъ съ немногими, иль многихъ
Сопутниковъ имѣлъ, какъ мужъ властитель?
Всѣхъ было пять, и въ томъ числѣ глашатай;
Но колесницу Лай имѣлъ одну.
О горе мнѣ! Теперь всё ясно стало;
Кто жь вамъ всё это разсказалъ, жена?
Слуга, который лишь одинъ и спасся.
Не въ домѣ ли, не здѣсь ли онъ теперь?
Давно ужь нѣтъ. Какъ воротился онъ,
И видѣлъ, что имѣешь власть ужь ты,
А Лай погибъ; онъ, руку взявъ мою,
Молилъ послать его въ поля къ стадамъ,
Чтобъ быть ему отъ города подальше.
Его послала я. Какъ рабъ, онъ былъ достоинъ
И большую награду получить.
Когда бъ онъ къ намъ сюда пришёлъ скорѣй!
Не трудно сдѣлать то. Но для чего?
Боюсь, жена, не слишкомъ ли ужь много
Мнѣ сказано о томъ, за чѣмъ его
Хочу я видѣть.
Онъ придётъ сейчасъ.
Но мнѣ прилично тоже, царь, узнать,
Что мучитъ такъ тебя и безпокоитъ.
Когда къ такой надеждѣ я пришёлъ,
Тебѣ всё надо знать. Въ такой бѣдѣ
Кому жь скорѣй сказать, какъ не тебѣ?
Отецъ мой был Коринѳянинъ Полибъ,
Дорійка мать Меропа, и считался
Изъ гражданъ тамошнихъ знатнѣйшимъ я
До той поры, когда со мной былъ случай
Достойный правда удивленья всѣхъ,
Но недостойный ревности моей[3].
За пиромъ разъ какой-то опьянѣвшій
Сказалъ, что я отцу не сынъ родной.
Хоть разсердился я, но снёсъ въ хоть день;
Назавтра я отца и мать спросилъ.
Они сердились на того, кто слово
Неосторожно обронилъ. Ихъ рѣчью
Тогда я былъ утѣшенъ, но глубоко
Запало слово и меня смущало.
Тайкомъ отъ матери и отъ отца
Къ пиѳійскому оракулу пошёлъ,
Но Фебъ меня отвѣтомъ не почтилъ
На мой вопросъ, но многія страданья,
Несчастья страшныя мнѣ провѣщалъ,
Что ложе съ матерью я раздѣлю,
Что людямъ ненавистное потомство
Увидѣть дамъ, и что убійцей буду
Отца, родившаго меня. И я,
Услышавъ то, бѣжалъ земли Коринѳской,
Туда свой путь по звѣздамъ направляя,
Гдѣ бъ исполненья страшныхъ предсказаній
Не могъ я видѣть, мнѣ вѣщавшихъ горе.
Такъ на пути зашёлъ я въ тѣ мѣста,
Въ которыхъ, говоришь, убитъ былъ Лай;
И я тебѣ, жена, скажу всю правду.
Когда былъ близко я того распутья,
Тутъ встрѣтился глашатай мнѣ и мужъ,
На колесницѣ конной онъ сидѣлъ,
Точь въ точь такой, какъ ты мнѣ описала,
Съ дороги гналъ меня его возница
И самъ старикъ. Съ сердцовъ ударилъ я
Возницу, что меня съ дороги гналъ;
Старикъ же, видя то, минуту выждалъ,
Когда я мимо проходилъ, и прямо
Бичёмъ двойнымъ меня по головѣ
Ударилъ съ колесницы, но не такъ
Самъ заплатилъ; однимъ ударомъ палки
Вотъ этою рукою поражённый,
Скатился навзничь съ колесницы онъ.
Я всѣхъ убилъ. И если незнакомецъ
Тотъ съ Лаемъ какъ нибудь имѣетъ связь;
То есть ли кто несчастнѣе меня.
Богамъ кто бъ больше ненавистенъ былъ?
Согражданинъ меня въ свой домъ не приметъ,
Чужой не станетъ говорить со мной,
Но отъ порога гнать меня всѣ будутъ.
Никто другой, а самъ я на себя
Проклятье это наложилъ, я самъ.
Умершаго я ложе осквернилъ
Рукою той, которой онъ убитъ.
Не злой ли я? не вовсе ль я нечистый?
Бѣжать я долженъ и своихъ не видѣть,
Въ родную землю не входить, иль въ бракъ
Мнѣ съ матерью вступить, убить отца,
Полиба, кѣмъ рождёнъ и вскормленъ я.
Не правъ ли будетъ тотъ, кто объяснитъ
Суровымъ гнѣвомъ божества всё это?
Нѣтъ, нѣтъ, о всѣхъ боговъ святая сила,
Не дай ты мнѣ увидѣть этотъ день!
Пусть прежде я отъ глазъ людей сокроюсь,
Чѣмъ видѣть на себѣ такой позоръ!
Намъ это, царь, всё кажется печальнымъ,
Но не теряй ещё надежды ты,
Пока услышишь отъ него ты лично.
Вотъ только и надежды у меня
Дождаться человѣка пастуха.
Когда жь придётъ, какая мысль твоя?
Скажу тебѣ: когда его слова
Съ твоими сходны будутъ, я спасёнъ.
Но что жь особеннаго отъ меня
Услышалъ ты?
Ты говорила мнѣ,
Что онъ донёсъ, что Лай убитъ ворами;
Когда онъ и теперь всё то же скажетъ
О шайкѣ, значитъ, что убилъ не я.
Нельзя, чтобы одинъ былъ равенъ многимъ.
Когда жь онъ скажетъ, что одинъ тутъ былъ,
То ясно на меня падётъ ужь дѣло.
Но знай: свои слова ужь онъ сказалъ,
Ему нельзя назадъ ихъ взять теперь.
Не я одна, но городъ слышалъ то же.
И если онъ хоть въ чёмъ-нибудь отступитъ
Отъ прежнихъ словъ, то всё жь онъ, царь, не скажетъ
О смерти Лая то, что вѣрно бъ было.
Сказалъ вѣдь Локсій[4], что ему погибнуть
Отъ сына суждено, а сынъ несчастный
Его убить не могъ, когда онъ самъ
Погибъ давно. Теперь меня гаданье
И повернуть глаза ужь не заставитъ.
Ты разсудила хорошо. Но всё жь
Пошли кого-нибудь призвать слугу,
Ты не забудь.
Я поспѣшу послать;
А между тѣмъ войдёмъ пока мы въ домъ.
Вѣдь ничего я сдѣлать не рѣшусь,
Тебѣ что было бъ неугодно.
Примѣчанія.
- ↑ Метръ употреблённый въ этомъ хорѣ, есть дохмій. Его правильная форма слѣдующая:
. Въ греческомъ она, смотря по содержанію, разнообразится до безконечности. По русски дохмію наиболѣе соотвѣтствуютъ анапестоямбъ и ямбоанапестъ.
- ↑ Крайній, собственно передній изъ боговъ, ϑεὸς πρόμος.
- ↑ Случай, который долженъ былъ предостеречъ Эдипа, онъ называетъ не заслуживающимъ и той ревности, которая была когда-то имъ вызвана. Это одно изъ тѣхъ мѣстъ трагедіи, въ которыхъ иронія поэта высказывается съ особенною силою.
- ↑ Аполлонъ.
