2-го января, не смотря на то, что нѣкоторыя части 2-й бригады должны были придти только къ полудню, генералъ Карцовъ рано утромъ двинулъ 10-й пѣхотный полкъ въ соленіе Войнягово, а стрѣлки въ это время заняли въ виду отступившихъ турокъ деревню Чукурлу — пунктъ весьма для насъ важный въ томъ отношеніи, что онъ лежитъ на карлово-филиппопольскомъ шоссе, по ту сторону Малыхъ Балканъ, замыкая собою ущелье, сквозь которое мы должны были дебушировать по горному перевалу; но послѣ Траяна Чукурлукскій перевалъ черезъ Малый Балканъ показался нашимъ людямъ такимъ ничтожествомъ, что они его просто не замѣтили, въ особенности благодаря прекрасной и достаточно широкой шоссейной дорогѣ. 9-й пѣхотный полкъ въ этотъ день перешелъ въ Лыджакіой, казанскіе же драгуны, только что успѣвшіе стянуть свои части съ Траянова перевала, вступили въ Карлово, куда вернулся и генералъ Карцовъ, проводившій до Чукурлу лѣвую колонну своего отряда.
Въ Карловѣ было еще не мало хлопотливаго дѣла: тамъ оказались большіе турецкіе запасы зерна и галетъ; слѣдовало все это привести въ извѣстность, распредѣлить по числу войскъ, собрать для перевозки ихъ достаточное число вьюковъ, назначить особыя команды для охраны складовъ и для сопровожденія къ войскамъ галетныхъ вьюковъ. Сборъ вьючныхъ животныхъ былъ особенно затрунителенъ среди раззореннаго и обнищавшаго болгарскаго населенія, тѣмъ болѣе, что турки, бѣжавшіе изъ этихъ мѣстностей на легкѣ, оставляли рогатый скотъ и запасы, но за то забирали съ собою не только всѣхъ своихъ, а и бо̀льшую часть болгарскихъ лошадей, ословъ и муловъ. Правильныхъ собщеній между передовыми отрядами и главною квартирою посредствомъ летучей почты еще не было установлено, донесенія же и депеши пересылались чрезъ одиночныхъ посланцевъ-казаковъ, одинъ изъ которыхъ привезъ 2-го числа къ генералу Карцову приказаніе Великаго Князя Главнокомандующаго подвигаться къ Филиппополю; но генералъ Карцовъ еще ранѣе, по собственному почину предварилъ желаніе Его Высочества: 3-го числа войска, направленныя по филиппопольскому шоссе, дошли уже до Каратопрака, что̀ составляетъ нѣсколько болѣе половины пути между Филиппополемъ и Карловымъ.[1]
2-го же января, послѣ обѣда, пріѣхалъ въ Карлово изъ главной квартиры генералъ-лейтенантъ Скобелевъ 1-й, который, по волѣ Великаго Князя Главнокомандующаго, долженъ былъ принять начальство надъ кавалеріею траянскаго отряда и присоединить къ себѣ нѣкоторыя кавалерійскія части изъ другихъ отрядовъ. Возвратившійся въ этотъ день подполковникъ Сухомлиновъ назначенъ былъ на должность начальника штаба при генералѣ Скобелевѣ 1-мъ. Съ разсвѣтомъ 3-го января пять сотень 30-го казачьяго полка и Казанскій драгунскій полкъ выступили со Скобелевымъ изъ Карлова къ Филиппополю.
Дойдя до Каратопрака, передовые казаки встрѣтились съ непріятельскимъ разъѣздомъ, который былъ посланъ сюда со спеціальнымъ порученіемъ сжечь православную церковь, гдѣ помѣщался складъ турецкихъ запасовъ. Аскеры не только съ полнымъ успѣхомъ исполнили это порученіе, но еще уснѣшнѣе стали стрѣлять и рѣзать на церковной площади болгарскій скотъ, безъ всякой впрочемъ надобности. Въ это время, на звукъ ихъ выстрѣловъ, влетѣлъ въ селеніе нашъ передовой казачій разъѣздъ, который перестрѣлялъ аскеровъ, всѣхъ до одного, у церковной ограды. Но спасти церковь не было уже никакой возможности: она пылала извнутри жаркимъ пламенемъ, которое въ нѣсколько минутъ обрушило кровлю.
По показаніямъ мѣстныхъ жителей, въ этой церкви были сложены большіе запасы овса, ячменя, пшеницы, галетъ, фасоли и луку. Вообще, надо отдать полную дань похвалы турецкому интендантству: на разстояніи каждаго военнаго перехода, по всѣмъ военныыъ путямъ, и даже въ сторонѣ отъ нихъ, гдѣ лишь можно было хотя бы гадательно предположить нѣкоторую возможность военныхъ дѣйствій или передвиженій, интендантство это самымъ обстоятельнымъ образомъ устроивало изобильные продовольственные склады, и мы тѣмъ болѣе должны отдать ему справедливую благодарность, что со дня перехода черезъ хребетъ и до самаго Эгейскаго моря оно было почти единственнымъ нашимъ кормильцемъ. Солдаты очень полюбили турецкія пшеничныя галеты и съ велйчайшимъ удовольствіемъ ѣдятъ ихъ, размачивая немного въ водѣ и размягчая надъ котелковымъ паромъ, отчего галета становится мягкой и хрусткой. И надо замѣтить еще, что дѣятельность этого интендантства проявлялась столь примѣрнымъ образомъ не лишь въ отношеніи одного продовольствія, но и по всѣмъ рѣшительно предметамъ вещеваго снабженія. Не было того вещеваго склада, гдѣ наши войска не находили бы рубахъ изъ довольно тонкаго холста, англійскихъ шерстяныхъ фуфаекъ, теплыхъ чулокъ и байковыхъ одѣялъ, суконныхъ панталонъ и мундировъ, башмаковъ и сапожнаго товара, овчинныхъ полушубковъ, ремней, превосходныхъ англійской кожи ранцевъ и подсумковъ, палатокъ, табаку, папиросной бумаги, сахару, кофе, спирту и проч. и проч. — всего не перечислишь! Вообще, снабженіе турецкой арміи было таково, что съ нимъ поспорить могло бы развѣ снабженіе арміи англійской. Я потому говорю «англійской», что мнѣ самому неоднократно доводилось въ подобныхъ складахъ встрѣчать англійскія клейма на многихъ и многихъ вещахъ, даже на мучныхъ мѣшкахъ, уже не говоря о замѣчательномъ количествѣ индійско-англійскихъ «рупій», которыя турецкіе плѣнники, отправляясь изъ Плевны въ Россію, старались обмѣнивать на русскія деньги. Благодаря опять-таки этимъ турецкимъ складамъ, многіе и многіе изъ нашихъ пообтрепавшихся и обезсапоженныхъ солдатъ, по переходѣ за Балканы, получили возможность обзавестись теплою одеждою и обувью. Наши же собственные транспорты, вслѣдствіе чрезвычайно быстраго движенія впередъ всѣхъ вообще отрядовъ, не могли поспѣвать за войсками, а если они не всегда поспѣвали и прежде, т. е. въ періодъ до паденія Плевны, то, какъ извѣстно, причинъ этому много и между прочимъ, конечно, распутица. Надо думать, что условія шоссейныхъ путей и погоды въ Румеліи, вѣроятно, были совсѣмъ иныя, чѣмъ въ придунайской Болгаріи, а потому турецкое интендантство и разныя турецкія товарищества поспѣвали заблаговременно и въ изобиліи снабжать свои склады всѣмъ необходимымъ, даже до роскоши.
Каратопракскіе болгары встрѣтили насъ чрезвычайно радушно и гостепріимно. Здѣсь, на окраинѣ селенія, мы нашли довольно большія деревянныя казармы, недавно построенныя совершенно по такому же образцу, какъ у насъ въ Россіи строятся, въ большинствѣ случаевъ, кавалерійскія конюшни. Казармы эти не болѣе какъ за сутки до нашего прихода были очищены турецкими солдатами, которые, уже уходя, на прощанье повышибали каменьями стекла въ каратопракской школѣ, и это съ ихъ стороны было, конечно, очень милостиво, такъ какъ они только этимъ и ограничилисъ; разъѣздъ, спалившій церковь, былъ присланъ уже потомъ, на слѣдующія сутки. Кстати о болгарскихъ школахъ: въ забалканской Болгаріи ихъ гораздо больше, чѣмъ въ придунайской, и я замѣтилъ, что школѣ здѣсь постоянно принадлежитъ наилучшее, наиболѣе видное и какъ бы почетное мѣсто; школа всегда помѣщается рядомъ съ церковью, не рѣдко въ одной и той же оградѣ, гдѣ трудно отличить ее даже и по наружности; лучшій и просторнѣйшій домъ въ селеніи — это навѣрное школа; также точно и въ городахъ, — признакъ весьма знаменательный, видимо, хотя быть можетъ и невольно, выказывающій степень уваженія болгарина къ школѣ и взглядъ его на школу, какъ на «дѣло Божье, святое», — признакъ, много говорящій въ пользу будущаго развитія и образованія Болгаріи. Дайте ей только крылья свободныя!..
Въ Каратопракѣ, подъ утро 5-го января, генералу Карцову было доставлено извѣстіе, что Филиппополь уже занятъ частями войскъ генерала Гурко и кавалеріею нашего отряда, подъ начальствомъ Скобелева 1-го, и что Сулейманъ-паша, отступленіе котораго наша гвардія задерживаетъ боевыми дѣлами, намѣревается уходить на Адріанополь черезъ городъ Хаскіой. Таковы были свѣдѣнія, полученпыя отъ плѣнныхъ, перебѣжчиковъ и лазутчиковъ въ Филиппополѣ. Намѣреніе Сулеймана заставило генерала Карцова, согласно предписанію изъ главной квартиры, измѣнить первоначальное направленіе своего отряда (на Филиппополь) и изъ Каратопрака и Чуперликіоя[2] съ разу двинуть его съ разсвѣтомъ 5-го числа форсированнымъ маршемъ влѣво, на городъ Чирпанъ, съ тою цѣлью, чтобы, переправившись черезъ Марицу у желѣзно-дорожной станціи Іени-Мага̀ле, захватить въ свои руки желѣзный путь и выдти на филиппопольско-хаскіойское шоссе, въ тылъ Сулейману, предупредивъ, по возможности, появленіе его въ Хаскіоѣ. Предъ самымъ выступленіемъ изъ Каратопрака, была получена изъ главной квартиры слѣдующая записка отъ 2-го января, за № 10,111, которую привожу въ извлеченіи:
«Великій Князь приказалъ, чтобы вы, съ полученія сего, безотлагательно направились по долинѣ Гіопса на Филиппополь, а если получите свѣдѣніе, что противникъ оставилъ этотъ городъ или что онъ уже занятъ нашими, то возьмите направленіе на Чирпанъ. Это направленіе должна принять и кавалерія Скобелева.... О вашихъ распоряженіяхъ увѣдомлять для доклада Его Императорскому Высочеству Главнокомандующему».
Это было вторичное приказаніе сдѣлать то, что уже было исполнено; въ главной квартирѣ 2-го января считали отрядъ еще не выступившимъ изъ Карнари тогда какъ онъ былъ уже на полупути отъ Карлова къ Филиппополю.
И такъ, 5-го января, въ четыре часа утра, части отряда генерала Карцова, перемѣнивъ первоначальное направленіе на Филиппополь, двинулись форсированнымъ фланговымъ маршемъ влѣво, къ Чирпану. Мы вышли на проселочную дорогу, гдѣ пришлось пересѣкать въ бродъ нѣсколько притоковъ Марицы. Здѣсь характеръ мѣстности измѣнился довольно рѣзко: холмистая страна перешла въ совершенно открытую степную пустыню, гдѣ изрѣдка виднѣлись по сторонамъ небольшіе лѣски, но растительность совершенно уже утратила ту могучесть и великолѣпіе, которыми мы любовались въ горахъ и въ Долинѣ Розъ; дубнякъ здѣсь и малорослъ, и жидокъ, попадается много пустырей, заросшихъ терномъ и колючкой, которые, по видимому, оспориваютъ трудъ земледѣльца; здѣсь мы не встрѣчали уже ни фруктовыхъ садовъ, ни плантацій, ни даже кукурузныхъ полей. Соотвѣтственно пустынному характеру этой равнины и населеніе въ ней весьма рѣдкое; на пространствѣ 50-ти верстъ намъ попалось не болѣе трехъ небольшихъ селеній, изъ которыхъ одно, Абрасляръ, населено покатоличенными болгарами. Католицизмъ еще издали и съ разу заявляетъ себя присутствіемъ башни на костелѣ и колоколомъ, что́ отнюдь не дозволялось православнымъ.
Въ 8 часовъ утра мы услышали вправо отъ себя первый пушечный выстрѣлъ, вслѣдъ за которымъ началась канонада, въ началѣ довольно рѣдкая, а потомъ все чаще и чаще. Казалось, будто батареи громятъ противника залпами. Вскорѣ къ артиллерійскому гулу присоединился и сухой звукъ частой ружейной перестрѣлки. Отголоски этого боя, судя на слухъ и благодаря полной тишинѣ воздуха, такъ обманывали ухо и казались такъ близко къ намъ, что генералъ Карцовъ послалъ въ Филиппополь гонцовъ, съ извѣщеніемъ, что онъ пока еще находится менѣе чѣмъ на половинѣ пути отъ Каратопрака на Чирпанъ, а потому, если нужна его помощь, то онъ готовъ идти и дѣлать то, что́ ему будетъ указано[3]. По звуку выстрѣловъ казалось, что бой подвигается съ запада на востокъ, по одному направленію и на одной высотѣ вмѣстѣ съ нами, и что происходитъ онъ не болѣе какъ верстахъ въ семи или въ десяти вправо. Вслѣдствіе этого, независимо отъ гонцовъ, былъ посланъ еще войсковой старшина Грошевъ съ разъѣздомъ — узнать, гдѣ именно бой и въ какомъ положеніи дѣло. Грошевъ отправился крупною рысью по цѣлинѣ, прямо на звукъ, и пока мы находились на привалѣ въ Абраслярѣ, въ одинъ часъ съ четвертью слеталъ туда и обратно, сдѣлавъ въ совокупности 20 верстъ, и вернулся съ положительными свѣдѣніями: онъ доѣхалъ до колонны графа Комаровскаго, слѣдовавшаго на Чирпанъ почти параллельно съ нами, но въ 10-ти верстахъ южнѣе. Къ этому времени графъ Комаровскій успѣлъ уже самъ по себѣ узнать черезъ свой разъѣздъ, что бой идетъ далеко по ту (т. е. правую) сторону Марицы, болѣе чѣмъ въ 30-ти верстахъ отъ насъ. Такъ какъ на Марицѣ, находившейся въ полномъ разливѣ, былъ въ этотъ день сильный ледоходъ, вслѣдствіе чего переправа черезъ нее въ бродъ, по показаніямъ болгаръ, возможна была не ближе какъ противъ Іени-Магале, то генералъ Карцовъ, убѣдясь въ невозможности подоспѣть во́-время и съ пользою для дѣла на мѣсто боя, поторопился къ Чирпану, чтобы завтра же (6-го) съ разсвѣтомъ начать переправу и выдти на перерѣзъ пути арміи Сулеймана. Въ ожиданіи отвѣта, по необходимости оставаясь на привалѣ, мы потеряли болѣе трехъ часовъ времени. День былъ пасмурный и сырой. Въ пятомъ часу повалилъ снѣгъ съ метелью, а дорога, или лучше сказать тропа, по которой мы слѣдовали, была до такой степени сбивчива и не разработана, что если бы не проводникъ-священникъ, то мы при этомъ снѣгѣ почти навѣрное заблудились бы, тѣмъ болѣе, что ни впереди, ни по сторонамъ, куда хваталъ лишь глазъ, нигдѣ не замѣчалось ни малѣйшихъ признаковъ какого нибудь селенія. Это былъ одинъ изъ самыхъ длинныхъ и самыхъ скучныхъ нашихъ переходовъ; мы развлекались только тѣмъ, что прислушивались къ однообразной музыкѣ выстрѣловъ, стараясь угадывать по звуку, который выстрѣлъ нашъ и который турецкій. Послѣ трехъ часовъ дня отголоски боя стали долетать какъ будто все глуше и глуше; казалось, что бой удаляется къ югу, а въ половинѣ шестаго замолкли и послѣдніе выстрѣлы. Уже совсѣмъ стемнѣло, когда мы пришли на ночлегъ въ болгарское селеніе Караорманъ, лежащее не доходя верстъ семи до Чирпана. Потеря времени на привалѣ и метель были причиною, что ни одна изъ колоннъ отряда генерала Карцова не могла дойдти въ этотъ день до назначеннаго пункта. Да и переходъ болѣе чѣмъ въ 50 верстъ, при такой погодѣ, былъ крайне утомителенъ. Впрочемъ, отъ Караормана было на нѣсколько верстъ ближе, чѣмъ изъ Чирпана, до мѣста предполагаемой переправы.
Мнѣ, въ числѣ трехъ офицеровъ, досталась на долю квартира у караорманскаго священника. Тутъ я впервые могъ увидѣть условія жизни и обстановки «поповъ» въ Болгаріи. Хата попа ничѣмъ не отличается отъ хаты любаго зауряднаго сельчанина, а у каждаго «чорбаджія» (старосты или зажиточнаго человѣка) жилища несравненно лучше. Я писалъ уже однажды изъ Богота объ устройствѣ и обстановкѣ болгарскихъ хижинъ-землянокъ въ придунайской Болгаріи; здѣсь и устройство, и обстановка тѣ же самыя, за исключеніемъ того лишь, что хата строится изъ глины или сырцоваго кирпича поверхъ земли, не зарываясь въ почву; наружныя стѣны бѣлятся, а кровля покрывается черепицею. Внутри же все точно то же, что́ и въ Боготѣ, и въ Порадимѣ, и въ Студнѣ, и въ тысячахъ подобныхъ селеній, т. е. ни малѣйшей мебели, цыновка на полу подлѣ очага, по̀лки съ немногочисленною и убогою утварью, рядомъ дверь въ кладовую, лукъ, чеснокъ, бараньи шкуры, перецъ и кукуруза…
Въ «ке́штѣ»[4] попа ничто не напоминало особенностей его званія, если не считать наклееннаго на стѣну образа св. Архистратига Михаила, лубочно отпечатаннаго на бумагѣ, совершенно въ томъ же родѣ и характерѣ, какъ и наши суздальскія священныя изображенія, разносимыя по всей Россіи офенями. Здѣшнія гравюры исходятъ изъ Аѳона, который снабжаетъ ими весь Балканскій полуостровъ, съ Греціею и Архипелагомъ, а также Румынію, и даже христіанскія мѣстности Малой Азіи и Египта. Кромѣ этого образа, здѣсь не было ни одной книжки, не только свѣтской, но и духовной. Одежда и внѣшность священника, за исключеніемъ длинныхъ волосъ, роскошно выбивавшихся жесткими и сухими кудрями изъ-подъ поярковаго клобука греческой формы, ничѣмъ не отличалась отъ одежды простаго сельчанина. Что̀ касается до интеллигентнаго начала, то оно отчасти сказывалось развѣ въ томъ, что разговоръ попа, благодаря церковно-славянскому языку, былъ для насъ доступенъ несравненно болѣе, чѣмъ обыкновенный грубый и жесткій звуками языкъ болгарскаго простонародья.
Семья этого священника состояла исключительно изъ женщинъ: двухъ малютокъ-дочерей, старухи-тещи и жены, еще молодой годами, но уже увядшей физически, какъ и всѣ вообще женщины на Востокѣ, которымъ на 25-мъ году кажется на видъ ужь за̀ сорокъ. Здѣсь невѣроятно быстро совершается процесъ перерожденія 17-ти-лѣтней красавицы въ 20-ти-лѣтнюю пожилую особу, и зависитъ это не столько отъ климата, сколько отъ тяжелаго домашняго труда и отъ дурной привычки (въ среднемъ или городскомъ классѣ общества) втирать въ себя свинцовыя бѣлила и чуть не цѣлыми пластами накладывать на щеки румяна; красивыя же турчанки, составлявшія нѣкогда предметъ пѣснопѣній нашихъ и многихъ европейскихъ поэтовъ, въ дѣйствительности почти не встрѣчаются, за исключеніемъ развѣ маленькихъ дѣвочекъ, которыя по преимуществу отличаются огненно-рыжимъ цвѣтомъ своихъ волосъ. У дѣтей и молодыхъ женщинъ этотъ цвѣтъ дается природою; сѣдоволосыя же старухи превращаютъ переднюю часть своихъ волосъ въ оранжевый цвѣтъ съ помощію какой-то краски. Жена и теща священника относились къ нему со знаками нѣкотораго почтенія и называли его не по имени, а по званію, и не иначе какъ въ звательномъ падежѣ: «попе́» — не по́пе, а именно «попе́». Это была очень добрая и крайне радушная семья. Они намъ уступили свою цыновку и, не смотря на всѣ наши отказы отъ этой любезности и увѣренья, что намъ гораздо удобнѣе будетъ спать на сѣнѣ или соломѣ, ни за что не соглашались воспользоваться ею сани, доказывая намъ, какъ гостямъ, что нашъ отказъ отъ цыновки нарушитъ условія здѣшняго гостепріимства и даже обидитъ ихъ. Нечего дѣлать, пришлось покориться и спать вмѣсто мягкой сѣнной подстилки на жесткой рогожѣ. Впрочемъ, мы такъ устали, что, едва успѣвъ поѣсть, заснули отлично и на цыновкѣ. Священникъ къ ужину принесъ намъ солонины, бобовъ, вина и меду, а на утро, когда мы хотѣли вознаградить его за всѣ хлопоты и убытки, онъ и женщины, не смотря на все убожество своей житейской обстановки, упорно отказывались принять вознагражденіе по серебряному рублю съ каждаго. Мы не безъ труда убѣдили ихъ взять наше серебро хотя бы въ подарокъ дѣтямъ, и бабушка тутъ же объявила, что «россійски-ты рубли» пойдутъ на украшеніе красныхъ фесокъ обѣихъ дѣвочекъ. Священникъ этотъ, между прочимъ, разсказывалъ намъ, что турецкое населеніе, уходя изъ окрестностей, позабирало у мѣстныхъ болгаръ всѣхъ лошадей и муловъ, а также и деньги, если гдѣ не успѣли заблаговременно зарыть ихъ въ землю, и кромѣ того разграбило караорманскую церковь, т. е. взяло изъ нея серебряную чашу, дискосъ, антиминсъ, серебряные вѣнчики съ образовъ и ризы, но слава Богу, не подвергло ни престолъ, ни самый храмъ никакому кощунственному оскверненію; вслѣдствіе же уноса чаши и дискоса съ антиминсомъ, прихожане на долго лишены теперь возможности слушать литургію, и вся праздничная служба ограничивается у нихъ лишь часами, заутреней, да вечерней. Бѣдный попъ вынужденъ пока отправлять богослуженіе безъ ризы, въ одной своей болгарской овчинной курткѣ, поверхъ которой надѣваетъ эпитрахиль, оставленную ему за крайнею ветхостію.
Наши разъѣзды, посланные съ вечера въ Чирпанъ и далѣе къ востоку, возвратясь на разсвѣтѣ, донесли, что они вошли въ связь съ разъѣздами 1-й кавалерійской дивизіи и что въ Чирпанѣ уже находится эскадронъ лейбъ-гвардіи Уланскаго нолка. Ночью же генералъ Карцовъ получилъ извѣстіе, что вчера (5-го) генералъ Дандевиль со своею 8-ю гвардейскою пѣхотною дивизіею имѣлъ удачное дѣло съ арміею Сулеймана между Караагаджемъ и Станимакой (верстахъ въ 15-ти къ юго-западу отъ Филиппополя), что въ этомъ дѣлѣ участвовала и кавалерія нашего отряда и что разбитые турки отступаютъ уже не на Хаскіой, куда пошла теперь наша гвардейская кавалерія, а кинулись прямо на югъ, въ горы, гдѣ ихъ преслѣдуетъ генералъ-лейтенантъ Скобелевъ 1-й. Вслѣдствіе этого уже не видѣлось надобности особенно торопиться съ переправою, которую тѣмъ часомъ можно бы устроить возможно удобнѣе, и потому генералъ Карцовъ, въ виду усиленнаго вчерашняго перехода, рѣшилъ сдѣлать своему отряду дневку въ Чирпанѣ, дабы дать возможность подтянуться отсталымъ людямъ, вьюкамъ, легкому обозу и порціонному скоту, тѣмъ болѣе что и солдатская обувь настоятельно требовала починки, да и кромѣ того, необходимо было выждать прпбытія сводныхъ батальоновъ 11-го и 12-го полковъ, подъ начальствомъ маіора Федотова, собрать свѣдѣнія гдѣ возможнѣе переправиться черезъ Марицу и получить указанія о дальнѣйшемъ направленіи отряда.
6-го января, въ день Богоявленія, въ 8 часовъ утра мы выступили къ Чирпану. Это былъ первый изъ видѣнныхъ нами доселѣ городовъ Европейской Турціи, который не прячется въ лощинѣ, а открыто лежитъ по скатамъ незначительной и пологой возвышенности. Болгарское населеніе высыпало на встрѣчу отряду. У самаго въѣзда въ городъ стояла толпа вооруженныхъ мужчинъ, которые, немедленно вслѣдъ за уходомъ турокъ, организовали изъ своей среды городскую стражу для охраненія порядка и для защиты города отъ возможнаго нападенія баши-бузуковъ. Женщины и дѣвушки, по случаю дня св. Крещенія, всѣ были въ праздничныхъ нарядахъ, съ миртовыми и плющевыми вѣнками на головахъ и съ такими же букетами. Мѣховая кофта-душегрѣйка, крытая алою, желтою или голубою шелковою матеріею, составляетъ необходимую принадлежность праздничнаго костюма молодыхъ болгарскихъ горожанокъ (пожилыя и старухи носятъ исключительно черное), и эти костюмы, въ соединеніи съ флагами, коврами на балконахъ и зелеными гирляндами надъ входами въ дома придавали всему городу очень пестрый, веселый видъ. Улицы и площадь были запружены ликующими толпами; кто-то изъ болгаръ взобрался на городскую башню, безъ которой здѣсь нѣтъ ни одного города и которая всегда имѣетъ назначеніе — звономъ въ колоколъ возвѣщать жителямъ часы дня и ночи, по турецкоыу времени; этотъ кто-то изо всей мочи трезвонилъ теперь въ турецкій колоколъ, въ честь нашего прихода. Старшій городской протоіерей вышелъ на встрѣчу генералу Карцову съ оловяннымъ подносомъ, на которомъ находился пшеничный коровай, солонка и стопа чирпанскаго вина. Выслушавъ отъ него привѣтствіе и отвѣдавъ хлѣба-соли, генералъ со своимъ штабомъ отправился въ церковь, предшествуемый поющимъ духовенствомъ. Литургія, которая въ Болгаріи вообще служится очень рано, была уже окончена, и потому мы отстояли одинъ только молебенъ съ возглашеніемъ многолѣтія «Освободителю Болгаріи, Царю и Императору нашему». Серебряныя ризы съ образовъ этого храма были ограблены турками, при ихъ бѣгствѣ изъ Чириана, которое послѣдовало 27-го декабря; впрочемъ престолъ и иконы остались не поруганными, по недостатку для этого времени, такъ какъ самое бѣгство, подъ вліяніемъ панической вѣсти, что русскіе уже за Балканами, совершилось крайне поспѣшно.
Тотчасъ по вступленіи въ Чирпанъ я былъ посланъ начальникомъ отряда на телеграфную станцію — взять и разобрать всѣ оставшіяся за послѣдніе дни депеши турецкаго правительства. Особенно важнаго въ нихъ ничего не открыто, но за то эта корреспонденція явно свидѣтельствуетъ, сколь велика была паника турокъ и какой переполохъ произвелъ между ними нашъ переходъ черезъ Балканы. Привожу изъ этихъ депешъ наиболѣе характерныя:
25-е декабря. Вейсиль-паша, комендантъ Шипки, чирпанскому коменданту: Всѣ войска, находящіяся въ Чирпанѣ, какъ можно скорѣе выслать къ Шипкѣ[5].
Отвѣтъ. По приказанію адріанопольскаго вали (генералъ-губернатора), всѣ находившіяся здѣсь войска уже отправлены въ Филиппополь. Они крайне нуждаются въ обуви и очень страдаютъ отъ морозовъ.
26-е декабря. Саидъ, почетный гражданинъ чирпанскій, адріанопольскому губернатору: Наплывъ бѣглецовъ-жителей столь великъ, что они умираютъ съ голоду. Кормить нечѣмъ, на желѣзнодорожной станціи ихъ не принимаютъ. Торопитесь дать на это ваше приказаніе[6].
Отвѣтъ[7]. Разрѣшаю забрать подъ бѣглецовъ всѣ болгарскія подводы, на которыхъ и отправить всѣ семейства; всѣмъ же мужчинамъ, способнымъ владѣть оружіемъ, приказываю раздать таковое, и пусть защищаютъ городъ вмѣстѣ съ мустегафизами. Вы пишете, чтобы всѣ правительственныя дѣла и бумаги, уложивъ въ ящики, отправить въ Филиппополь; я же приказываю оставить ихъ въ Чирпанѣ, гдѣ оставаться и всѣмъ служащимъ въ администраціи. Могущіе носить оружіе ни въ какомъ случаѣ не смѣютъ оставлять города.
Чирпанскій каймакамъ (уѣздный начальникъ) ко всѣмъ окрестнымъ агентамъ администраціи: Немедленно собрать всѣ болгарскія подводы для перевозки бѣглецовъ[8].
27-го декабря. Чирпанскій каймакамъ, филиппопольскому мутесарифу (губернатору): Ни жители, ни мустегафизы рѣшительно не хотятъ разлучаться со своими семействами. Отправлять на Шипку фуражъ и продовольствіе мы не имѣемъ средствъ. Торопитесь прислать на помощь хотя сколько нибудь низама.
28-го декабря. Отъ Саида, почетнаго гражданина чирпанскаго, къ адріанопольскому вали: Высылайте немедленно какъ можно болѣе паровыхъ поѣздовъ, потому что все турецкое населеніе бѣжитъ поголовно. Чирпанскіе бѣгутъ на Каяджикъ и Іени-Магале[9].
28-го же декабря. Казанлыкскій каймакамъ къ филиппопольскому мутесарифу: Громадныя силы русскихъ разбили нашихъ въ большомъ сраженіи. Казанлыкское населеніе бѣжитъ поголовно. Женщины и дѣти отправлены въ Ески-Загру и Чирпанъ. Къ вечеру сего числа въ Казанлыкѣ не осталось уже ни одной турецкой женщины. Учрежденія «Красной Луны» остаются на мѣстѣ. Приходится такъ плохо, что и администраціи надо выбираться. Состоявшіе при мнѣ офицеры, чиновники, писцы и телеграфисты сейчасъ ушли въ Чирпанъ. Сельскіе жители, какъ сообщаютъ изъ Чирпана, бѣгутъ на Карабунаръ[10].
28-го же декабря. Отъ того же къ тому же: Я узналъ сію минуту, что заключено перемиріе. Прикажете ли чиновникамъ и жителямъ возвращаться назадъ?
Отвѣта не послѣдовало, и въ тотъ же день вечеромъ турки до послѣдняго человѣка, вмѣстѣ со всею своею администраціею, бѣжали изъ Чирпана. На этой телеграммѣ прерывается всякая дальнѣйшая корреспонденція. При этомъ бѣгствѣ оставлены въ городѣ большіе запасы галетъ, которыя изготовлялись здѣсь въ количествѣ 2,000 окъ ежесуточно, и цѣлый складъ металлическихъ патроновъ въ 395 ящиковъ, по 10,000 штукъ въ каждомъ, итого, стало быть — 3,950,000 патроновъ. Чѣмъ далѣе слѣдуемъ мы впередъ, тѣмъ все болѣе и болѣе приходится изумляться этой неисчерпаемости всяческихъ богатствъ по военной части, напрасно потраченныхъ на Турцію ея англійскими попечителями и кредиторами, и только видя во-очію всѣ эти матеріальные слѣды англійскихъ заботъ и попеченій на поддержаніе турецкаго владычества, начинаешь понимать всю мѣру глубочайшей ненависти и отвращенія, питаемыхъ къ Англіи балканскими христіанами, къ числу которыхъ, впрочемъ, мы не относимъ торгашей-грековъ (но только торгашей) изъ подвластныхъ туркамъ южныхъ провинцій, потому что этимъ эксплуататорамъ греческаго и болгарскаго населеній отлично живется только при турецкомъ правительствѣ; изъ нихъ же по преимуществу вербуются и христіанскіе члены стамбульскаго «парламента», но за то они пользуются ненавистью и презрѣніемъ своего собственнаго соплеменнаго народа въ равной степени съ турками и англичанами.
Тотчасъ же по выходѣ изъ чирпанской церкви весь штабъ генерала Карцова и почти всѣ наличные офицеры вступившаго въ городъ отряда буквально на расхватъ были разобраны зажиточными чирпанскими жителями къ себѣ въ дома, гдѣ для нихъ заранѣе уже готовились и чистыя, мягкія постели, и теплыя комнаты, и самое радушное, изобильное угощеніе. Это радушіе, съ непривычки, даже стѣсняло насъ; да и какъ не стѣсняться, когда вы видите, что и самъ хозяинъ, и вся его семья отъ мала до велика смотритъ вамъ въ глаза, стараясь не только предупредить, но предугадать малѣйшее ваше желаніе. Истопить ли комнату надо — вамъ ее истопятъ какъ баню, не жалѣя дровъ; ѣсть ли вы захотите — вамъ нанесутъ цѣлый столъ разнообразныхъ и очень вкусно приготовленныхъ «городскихъ» болгарскихъ блюдъ, сопровождая ихъ изобильнымъ количествомъ мѣстнаго вина и ракіи; спать ли захочется — несутъ цѣлый ворохъ тюфяковъ, ковровъ, простынь, одѣялъ и подушекъ, и все это дѣлаютъ сами, не допуская даже деньщика ни до малѣйшей услуги. А чуть заснете или уйдете вы со двора — начинается кормленіе и поеніе деньщиковъ и рейткнехтовъ, что̀ въ концѣ концовъ даже вамъ непріятно, но ничего не подѣлаешь и снисходительно молчишь, памятуя тяжкіе труды и лишенія этихъ самыхъ деньщиковъ на Балканѣ и во все время суроваго, утомительнаго похода. Замѣчательнѣе всего то, что въ теченіи чирпанской дневки не вышло никакого недоразумѣнія между жителями и войсками, и ни съ той, ни съ другой стороны не послѣдовало ни малѣйшей жалобы; люди наши вели себя примѣрно, а это, въ сравненіи съ турками, еще усиливало степень уважеиія и ласкъ, оказанныхъ имъ жителями.
Надо сказать, что еще съ самаго вступленія нашего въ сѣверныя предгорія Балканскаго хребта, начиная съ разрушеннаго города Траяна, мы начали уже замѣчать значительную разницу въ бытѣ и характерѣ мѣстнаго болгарскаго населенія, по сравненію его съ населеніемъ придунайскимъ. Послѣднее въ высшей степени равнодушно и апатично относится ко всему на свѣтѣ и нисколько не заботится объ улучшеніи своего собственнаго быта, довольствуясь кукурузой и убогими землянками. Оно слишкомъ забито, слишкомъ подавлено для подобныхъ заботъ и стремленій. Исключеніе составляетъ только нѣкоторая часть городской интеллигеиціи, но далеко не вся интеллигенція, которая при политическомъ равнодушіи заботится преимущественно о личныхъ своихъ барышахъ и торговыхъ интересахъ. Здѣсь же, въ горахъ и въ загорьѣ, совершенно наоборотъ: въ цѣломъ населеніи еще живы завѣтныя преданія славной старины, сознаніе своей славянской сущности, ревность къ православиой вѣрѣ, жаркое стремленіе къ освобожденію изъ-подъ турецкаго ига. Не потому ли и старались турки уничтожать и вырѣзывать населеніе преимущественно горскихъ и сосѣднихъ съ горскими мѣстностей? Это населеніе таитъ въ себѣ начала воинственнаго духа и низъ него-то преимущественно выходили добровольцы четъ Цеко Петкова и другихъ воеводъ болгарскихъ; въ немъ же, конечно, лежитъ и опора будущей независимой Болгаріи. У этого населенія и наружный видъ, и говоръ, и замашки какъ-то бойче, и походка быстрѣе, ловчѣе, энергичнѣе, и наконецъ, оно во всѣхъ отношеніяхъ значительно развитѣе населенія придунайскаго. Женскій типъ тоже красивѣе чѣмъ придунайскій, и особую оригинальность ему придаетъ прическа: здѣшнія болгарки подстригаютъ почти надъ самыми бровями волосы, падающіе въ видѣ чолки на лобъ, а всю остальную растительность своей головы пускаютъ вольными кудрями виться по плечамъ. Балканскіе и загорскіе мужчины — замѣчательные ходоки: во время похода наши проводники ежедневно изумляли насъ своею быстротою и неутомимостію. Лошадь подъ генераломъ Карцовымъ была замѣчательно ходастая, такъ что въ походѣ всей его свитѣ, на каждыхъ ста саженяхъ пути, приходилось нагонять его рысью, а между тѣмъ проводники-болгары шагаютъ себѣ впереди генерала своимъ ровнымъ, быстрымъ и широкимъ шагомъ безъ малѣйшихъ признаковъ утомленія, и такимъ образомъ проходятъ они 50-ти-верстные переходы. Эта замѣчательная способность къ ходьбѣ служитъ залогомъ того, что изъ болгаръ выработается впослѣдствіи превосходная пѣхота, и на это тѣмъ болѣе можно надѣяться, что ратники Столѣтовскаго ополченія вообще показали себя въ боевыхъ дѣлахъ весьма стойкими солдатами.
Городъ Чирпанъ по справедливости гордится своимъ краснымъ, или какъ здѣсь называютъ «чернымъ» виномъ. Это густое, мягкое и въ то же время сильное вино обладаетъ всѣми лучшими качествами винъ бургонскихъ, если даже не превосходитъ ихъ своими достоинствами. Бургонскія же вина напоминаетъ оно и своимъ вкусомъ. Мой хозяинъ, Иванчо Хаджи-Дековъ, съ большою любовію занимается винодѣліемъ и постоянно старается улучшать свое производство. Его выдержанныя пятилѣтнія вина превосходны, и будь этотъ человѣкъ поставленъ въ иныя условія гражданской жизни, при возможности свободнаго сбыта своихъ произведеній, онъ давнымъ давно сдѣлалъ бы себѣ громадное состояніе, а здѣсь, «въ Турціи», Иванчо Дековъ имѣетъ только маленькую возможность существовать безбѣдно со своимъ большимъ семействомъ. «Я бы могъ, разсказывалъ онъ мнѣ, свободно выдѣлывать въ годъ до двухъ милліоновъ окъ, но, во-первыхъ, сбытъ у насъ очень ограниченъ, а во-вторыхъ, если бы даже и нашелъ я настоящій сбытъ черезъ Стамбулъ англійскиыъ купцамъ, которые и теперь закупаютъ у меня почти весь мой товаръ, то это было бы крайне рискованно: здѣсь не только собственность, но самая жизнь наша, какъ вамъ извѣстно, нисколько не обезпечена, а потому выказать свое состояніе, или хотя бы даже возможность къ пріобрѣтенію состоянія, было бы очень опасно; по прихоти перваго вали, или даже каймакама, который соблазнился бы моими деньгами, я навѣрное поплатился бы тюрьмою, если даже не жизнію, и все семейство мое было бы пущено по міру. Поэтому мы, болгары, и прозябаемъ; поэтому и энергія къ работѣ падаетъ у насъ… Все это, говорю, здѣсь не только безполезно, но даже опасно. Авось либо теперь настапутъ лучшія времена… Здравія, здравія Царю Александру!» крестясь, заключилъ свою рѣчь мой хозяинъ.
И дѣйствительно, экономическое положеніе каждаго производителя въ Болгаріи ужасно не тѣмъ, что ему не даютъ или запрещаютъ работать и пріобрѣтать — напротивъ, на это нѣтъ и не бывало запрету; но ужасно оно тѣмъ, что результаты его труда, его собственность и все достояніе нисколько не обезпечены какимъ-либо положительнымъ закономъ; они всецѣло висятъ на волоскѣ личной прихоти или алчности любаго турецкаго чиновника: захотѣлъ и отнялъ, а для этого стоитъ только обвинить человѣка въ государственной измѣнѣ и упрятать его въ тюрьму, изъ которой обвиненный можетъ выкупить себя только цѣною своего достоянія. Произволъ власти — вотъ что ужасно было въ условіяхъ общественной и экономической жизни Болгаріи. И до какой степени, вслѣдствіе этого, простирается здѣсь дешевизна, или вѣрнѣе сказать безцѣнность продуктовъ, можно судить изъ того, что вино, за которое въ Петербургѣ надо было бы заплатить не менѣе двухъ съ полтиною или трехъ рублей за бутылку, Иванчо Дековъ продаетъ англійскимъ скупщикамъ по два галагана око, а галаганъ равняется двумъ съ половиною копѣйкамъ, въ окѣ же заключается почти двѣ нашихъ бутылки. Ко всѣмъ этимъ и многимъ другимъ разсказамъ у моего радушнаго хозяина неизмѣнно прибавляется одинъ только сопровождаемый крестнымъ знаменіемъ возгласъ: «здравія, здравія, многа лѣты здравія на Царь нашъ Александеръ!»
7-го января днемъ было получено въ Чирпанѣ приказаніе Главнокомандующаго о томъ, что траянскій отрядъ поступаетъ въ составъ отдѣльнаго западнаго отряда, подъ начальство генерала-Отъ-кавалеріи Гурко, вслѣдствіе чего начальнику западнаго отряда немедленно же былъ отправленъ рапортъ о наличномъ составѣ и испрашивалось приказаніе о дальнѣйшемъ назначеніи 3-й пѣхотной дивизіи.
Такимъ образомъ, траянскій Отрядъ прекратилъ свое самостоятельное существованіе, — остается подвести итоги его дѣйствій. Во-первыхъ, свѣдѣнія, собранныя на мѣстахъ этихъ дѣйствій, во-вторыхъ, ходъ послѣдующихъ событій, въ-третьихъ, показанія плѣнныхъ и, наконецъ, документы, захваченные у непріятеля, указываютъ, что взятіе Траянскаго перевала имѣло слѣдующія послѣдствія:
1) Привлеченіе къ перевалу отъ Шипки и Филиппополя шести непріятельскихъ таборовъ и полное разбитіе оныхъ, сопровождавшееся взятіемъ укрѣпленій, двухъ знаменъ, орудія, транспорта съ продовольствіемъ и плѣнныхъ.
2) Распространеніе общей паники по всей долинѣ Гіопса и въ Филиппополѣ, вслѣдствіе чего — поголовное бѣгство турецкаго населенія, вмѣстѣ съ отрядами, занимавшими Клиссуру, Карлово, Калоферъ, Чукурлу и Каратопракъ.
3) Захватъ громаднаго количества скота и запасовъ, что́ дало возможность продовольствовать войска значительное время[11] безъ интендантства и безъ расходовъ казны.
4) Немедленное оставленіе непріятелемъ двухъ сильно укрѣпленныхъ позицій въ Калоферскомъ и Клиссурскомъ ущельяхъ, откуда турки бѣжали, когда имъ еще не было извѣстно о пораженіи подъ Шипкою и Шейновымъ.
5) Соединеніе 2-й бригады 3-й пѣхотной дивизіи съ 1-ю, что̀ не могло бы случиться, если бы изъ траянскаго отряда не были посланы войска въ тылъ клиссурскаго дефиле.
6) Полное обезпеченіе съ запада войскъ, спустившихся въ долину Тунджи.
7) Таковое же обезпеченіе тыла западнаго отряда, чего не было бы, если бы переходъ Траянскаго перевала не вынудилъ турокъ очистить Калоферъ и всю долину Гіопса.
Смѣю думать, эти результаты достаточно доказываютъ, что траянскій отрядъ исполнилъ свой долгъ и вполнѣ достигъ цѣли, указанной ему волею Великаго Князя Главнокомандующаго.
Примѣчанія[править]
- ↑ Извлеченіе изъ предписанія начальника штаба дѣйствующей арміи отъ 1-го Января 1878 г. за № 10,110:
«Ваше превосходительство, предшествуемые кавалеріею Скобелева, должны также взять направленіе на Филиппополь, чтобы угрожать пути отступленія турокъ, дѣйствующихъ противъ генерала Гурко. Въ этомъ отношеніи вы должны соображать свои движенія и дѣйствія съ отрядомъ генерала Гурко. Если бы, подходя къ Филиппополю, вы узнали, что турки уже прошли этотъ городъ и отрѣзать имъ отступленія не можете, то вы должны двинуться на Чирпанъ и вообще составлять промежуточный отрядъ между отрядомъ Гурко и главными силами арміи, которая направляется отъ Эски-Загры на Трново и Германлы».
Въ отвѣтъ на это предписаніе, того же 2-го января, генералъ Карцовъ отправилъ въ главную квартиру слѣдующее донесеніе:
«Указанія Вашего Императорскаго Высочества предупреждены. Стрѣлковый батальонъ и 10-й полкъ уже прошли Чукурлу, а завтра вся 1-я бригада будетъ у Каратопрака. Драгуны только что прибыли въ Карлово. 2-й моей бригадѣ необходимо дать шесть дней оправиться. Формирую изъ двухъ ея полковъ два батальона и буду вести ихъ въ резервѣ».
- ↑ Въ Чуперликіоѣ находилась колонна графа Комаровскаго.
- ↑ Генералъ Карцовъ писалъ генералу Гурко слѣдующее: «Хотя я имѣю положительное приказаніе Главнокомандующаго: въ случаѣ занятія нашими Филиппополя, идти на Чирпанъ, но слыша кананоду, прошу увѣдомить: не нужно ли мое содѣйствіе. Благоволите сообщить о вашемъ направленіи на 6-е и 7-е января.
- ↑ Кешта — квартира, жилище, комната.
- ↑ Рѣшительное форсированіе Шипкинскаго перевала съ нашей стороны началось только 27-го декабря; телеграмма же Вейсиль-паши отъ 25-го указываетъ на то, что туркамъ уже заблаговременно были извѣстны наши намѣренія. Вообще, ихъ лазутчики повсюду были гораздо лучше нашихъ.
- ↑ Подобнаго же смысла телеграмма была отправлена къ адріанопольскому вали и отъ чирпанскаго градоначальника, который испрашивалъ разрѣшенія забрать подъ бѣглецовъ подводы у болгаръ, какъ въ городѣ, такъ и во всѣхъ окрестностяхъ.
- ↑ Этотъ отвѣтъ адресованъ обоимъ вышеназваннымъ лицамъ.
- ↑ Приказъ этотъ при своемъ исполненіи, какъ извѣстно уже, послужилъ для исполнителей поводомъ отбирать вмѣстѣ съ подводами и деньги, и цѣнныя вещи, и церковную утварь съ серебряными образными ризами. Благодаря ему же, при реквизиціи не обошлось безъ самыхъ ужасныхъ насилій, послѣдствіемъ которыхъ во всей окрестной странѣ были новые пожары и убійства.
- ↑ Станціи на желѣзной дорогѣ.
- ↑ То же станція на желѣзной дорогѣ.
- ↑ До половины января.