АЛЬТРУИЗМЪ — слово, вошедшее въ обращеніе по почину Огюста Конта (1798—1857 гг.) для обозначенія отношеній человѣка къ окружающей его средѣ. Альтруизмъ (лат. Alter — другой) противоположенъ эгоизму (ego — я). Эгоизмъ (о немъ см. подробнѣе подъ этимъ словомъ) — настроеніе и поведеніе человѣка, свидѣтельствующія объ его любви только къ самому себѣ. Это самолюбіе онъ проявляетъ всюду, что бы ни дѣлалъ. Даже въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ онъ, повидимому, дѣлаетъ что-либо въ интересахъ своихъ ближнихъ, въ дѣйствительности преслѣдуетъ только свои личные интересы, свою личную выгоду. Самъ онъ — единственный центръ, около котораго все у него сосредоточивается. Только онъ истинная цѣль. Все остальное и всѣ остальные — только средства, ведущія его къ той цѣли. Альтруизмъ, наоборотъ, это — такое направленіе жизнедѣятельности человѣка, такое его настроеніе, когда онъ, движимый тѣми или иными побужденіями, въ своемъ поведеніи заботится и о благѣ окружающихъ его людей, объ ихъ интересахъ, иногда даже въ ущербъ (прямой или косвенный) своимъ личнымъ выгодамъ. Когда называютъ кого-либо альтруистомъ, то этимъ хотятъ сказать, что данный человѣкъ извѣстенъ своею любовью къ ближнимъ, способенъ къ самопожертвованію въ интересахъ послѣднихъ и проч. Однако, не слѣдуетъ смѣшивать альтруизма съ христіанскою любовью человѣка къ ближнимъ. Эта послѣдняя (о ней см. подробнѣе — въ соотвѣтствующемъ мѣстѣ Энциклопедіи), понимаемая въ истинномъ смыслѣ слова, возможна только въ христіанствѣ, такъ какъ ея мотивы и основанія (отношеніе Бога къ міру и человѣку, отношеніе человѣка къ Богу, твореніе человѣка, паденіе его, искупленіе и пр.) извѣстны только въ христіанствѣ въ ихъ чистомъ и цѣльномъ видѣ [чит. объ этомъ подробнѣе въ статьяхъ проф. А. Бронзова: „Христіанская любовь, какъ единственно-истинный принципъ человѣческихъ взаимоотношеній“ (Христ. Чт. 1899 г. мартъ); „Сущность христіанскаго ученія объ отношеніяхъ человѣка къ ближнимъ“ (Хр. Чт. 1897 г. ноябрь) и друг.]. Альтруизмъ-же, какъ понятіе болѣе растяжимое, возможенъ и внѣ христіанства, даже болѣе: о немъ можно говорить и въ отношеніи къ животному міру, въ отношеніи къ поведенію представителей послѣдняго въ виду другъ друга. Альтруизмъ не требуетъ непремѣнно, чтобъ мы дѣлали что-либо въ интересахъ другихъ, руководствуясь чистыми, лишенными корыстнаго момента, побужденіями, чтобъ мы при этомъ совершенно забывали о себѣ, своемъ личномъ счастьи и проч. Для альтруизма важно лишь самое содержаніе поступка, отношеній одного субъекта къ другому или другимъ. Основы-же, источники и пр. этого содержанія, дающіе ему въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ своеобразную окраску и характеръ, для альтруизма не имѣютъ существеннаго значенія. Впрочемъ, слѣдуетъ отмѣтить, что въ современной литературѣ (не только популярной, но и научной) понятія христіанской любви и альтруизма нерѣдко смѣшиваются между собою, употребляются одно вмѣсто другого безъ должнаго разграниченія. Большой бѣды отъ этого, конечно, не происходитъ, слѣдуетъ только соблюдать здѣсь осторожность и не забывать истиннаго положенія дѣла... Если о чемъ въ настоящее время по данному вопросу приходится говорить, то это — о слѣдующемъ: объ исторіи альтруизма, о возникновеніи и развитіи въ человѣкѣ альтруистическихъ чувствъ и стремленій. Самая модная нынѣ школа по части рѣшенія нравственныхъ вопросовъ естественными лишь силами человѣка — это — такъ называемая эволюціонистическая, въ извѣстныхъ отношеніяхъ продолжающая дѣло утилитаризма. Одно изъ основныхъ ея положеній — то, что первоначально человѣку не были присущи альтруистическія чувства, что, напротивъ, первобытные люди были грубыми эгоистами и только ими,— а что альтруизмъ возникъ постепенно на почвѣ эгоизма же и въ интересахъ послѣдняго, развиваясь и укрѣпляясь все болѣе и болѣе, и что конечнымъ чаяніемъ, какое можетъ человѣчество только питать въ себѣ, является укрѣпленіе альтруизма до такой степени, чтобы онъ проявлялся людьми механически, автоматически. Такимъ образомъ, ученіе эволюціонистической этики прямо расходится съ христіанскимъ, отрицательно относящимся къ подобной исторіи возникновенія альтруизма и, напротивъ, утверждающимъ первичность послѣдняго (до грѣхопаденія прародителей можно было только о немъ и говорить) и вторичность эгоизма (впервые заявившаго о себѣ лишь въ фактѣ прародительскаго грѣхопаденія и затѣмъ все болѣе и болѣе развивавшагося и укрѣплявшагося). Подробнѣе см. подъ сл. „Эгоизмъ“. При уясненіи предмета, очень полезна обстоятельная книга: „Естественный нравственный законъ (психологическія основы нравственности)“ — Ив. Попова. (Серг. Пос. 1897 г.).