[96]
Бѣлоглазые пингвины,
Сумасшедшій птичій домъ.
Брюхомъ бѣлы, черны спины,
И какъ будто мыслятъ ртомъ.
5 Ужь не молятся-ли Богу,
Чтобы пищи онъ послалъ?
Нужно жь ѣсть хоть понемногу,
А животъ у нихъ немалъ.
Вверхъ поднявши клювъ прожорный,
10 Позабылъ летать пингвинъ,
Брюхомъ бѣлый, задомъ черный,
Растолстѣвшій господинъ.
[97]
Съ неизвѣстной мглой не споря,
Уголъ взявъ за цѣлый міръ,
15 Получаетъ ренту съ моря
И съ земли двойной банкиръ.
Вмѣсто крыльевъ, культи—руки,
Пища—снизу, что̀-жь летать.
Съ Небомъ лучше быть въ разлукѣ,
20 Близко, низко, тишь да гладь.
Паралитики для лета,
Отреклись въ своемъ крылѣ
Отъ небеснаго намета,
Чтобы ползать по землѣ.
25 На прибрежьи, въ числахъ цѣльный,
Раздаваясь въ даль и въ ширь,
Многобрюшный, многотѣльный,
Сытый птичій монастырь.
Вонъ проходятъ надъ волнами
30 Чернобѣлою толпой,
И культяпыми крылами
Помаваютъ[1] предъ собой.
Вонъ, напыжившись, яруютъ.
Два и два, откинувъ лбы,
35 Шеи шеями цѣлуютъ,
Привставая на дыбы.
Предполярное видѣнье,
Альбатросъ наоборотъ,
Птица—земность, отупѣнье,
40 Птица—глупость, птица—скотъ.
К. Д. Бальмонтъ. Полное собраніе стиховъ. Томъ десятый. — М.: Изд. Скорпіонъ, 1909