ГИРСЪ, Дмитрій Константиновичъ, воен. беллетристъ, род. въ 1836 г., воспитывался въ 1-мъ кад. к-сѣ и Инж. уч-щѣ, откуда б. выпущенъ оф-ромъ въ сап. б-нъ; слушалъ лекціи въ ак-міи ген. штаба; служба Г. продолжалась недолго: за рѣчь на похоронахъ Писарева онъ д. б. въ 1868 г. оставить ее и заняться исключ-но литер. трудомъ. Первые разсказы Г., появившіеся въ "Рус. Вѣстн." во 2-ой половинѣ 60-хъ гг. подъ псевдонимомъ Константинова ("Калифорнскій рудникъ", "Подъ дамокловымъ мечемъ"), обратили вниманіе на художеств. дарованіе Г., но извѣстность ему создалъ широко задуманный романъ "Старая и юная Россія", начавшійся печатаніемъ въ "Отеч. Зап." въ 1868 г.; въ немъ Г. пытался охарактеризовать два противоположныхъ теченія "отцовъ и дѣтей", но попытка не удалась, ибо соврем. явленія были еще слишкомъ жгучи и не поддавались художеств. синтезу. Романъ остался не оконченнымъ. Послѣдовавшія за нимъ "Записки военнаго", печатавшіяся съ больш. трудомъ по тогдаш. цензур. условіямъ (отд. изд., Спб., 1872 г.), прошли почти незамѣченными, несмотря на то, что всѣ эти разсказы и очерки отмѣчены несомнѣн. талантливостью. Тогда же (Спб., 1872) вышелъ и сборникъ "сценъ прошлаго", названный, по первому разсказу, "Калифорнскій рудникъ". (Въ наст. время обѣ книги Г. представляютъ библіограф. рѣдкость). Глав. причиной неуспѣха этихъ сборниковъ было то, что Г. въ своихъ разсказахъ зачерчивалъ черты уже отживавшаго свой вѣкъ воен. быта, ибо рус. армія уже вступала на путь реформъ. Т. обр., даже для того времени воен. разсказы Г. имѣли прежде всего интересъ историческій. Глав. зломъ дореформ. воен. быта Г. считалъ; полную матеріал. необезпеч-сть и низк. уровень образованія арм. гарниз. среды. Эти причины породили многіе изъ тѣхъ типовъ, к-рые зачерчены въ его очеркахъ. Таково больш-во его прапорщиковъ и поручиковъ, перебивающихся съ хлѣба на квасъ, занимающихъ другъ у друга для смотра шарфы и мундиры, эполеты и перчатки, становящіеся втупикъ предъ расходомъ на передѣлку осен. пальто на зимнее, ибо "скудость бюджета исключала всякую роскошь, между к-рой считалось почти всегда и обладаніе другимъ пальто" ("Трудные дни"). Прапорщикъ Мушкинъ (въ разсказѣ того же названія), чувствующій себя "воиномъ въ душѣ" и никакъ не могущій выучиться "бѣглому шагу подъ музыку" и "запомнить сигналы", и на ряду съ нимъ тупая фигура недоросля изъ дворянъ, юнкера Бычаева; "бурбонъ", уже совсѣмъ отжившій типъ оф-ра, выслужившагося изъ солдатъ, служащій общ. посмѣщищемъ г-зона, благодаря своей внѣшности и манерамъ, но таящій въ себѣ задатки замѣчат. красоты душевной, и старый служака-капитанъ, обойденный по службѣ, но благоговѣющій предъ нею, "своей родной стихіей" ("Послѣдніе могикане"), — вотъ образы далекаго прошлаго, эскизно набросанные Г. рядомъ съ фигурами н. чиновъ изъ молодыхъ и старослуживыхъ, строевыхъ и денщиковъ ("Зеленая улица", "Послѣдній изъ могиканъ" и др.). Въ рус.-тур. войну 1877—78 гг. Г. отправился на театръ воен. дѣйствій въ качествѣ воен. корресп-та, сначала "Голоса" (1877 г.), а потомъ "Спб. Вѣдомостей" (1878 г.). Въ 1878—80 гг. Г. пытался издавать прогрессив. газету "Рус. Правда", но вынужденъ б. скоро прекратить изданіе, несмотря на то, что газета шла довольно бойко. Послѣд. годы жизни Г. писалъ мало. Ум. въ 1886 г., всѣми почти забытый. ("Истор. Вѣстн." 1887 г., № 1; "Новь" 1886 г., № 24; "Нов. Вр." 1886 г., № 3867).
