III. С половины XIII века до половины XIV века
Крайности очередного порядка княжеского владения постепенно сделали население Руси бесправным и разоренным и заставили его тем более искать выхода из тяжелого положения, что кочевавшие в соседних восточных степях варварские племена, постепенно сменявшие друг друга, непрерывно нападали на Русь, разоряли ее, жгли, грабили и уводили пленных. Этот выход население увидело в переселении туда, где подобных условий не было, и в XII веке стало уже заметным запустение Киевской Руси, особенно Приднепровья.
Отлив населения отсюда шел и на запад, за Западный Буг, вглубь Галиции и Польши, и в противоположную сторону, на северо-восток, за р. Угру, между Окой и Верхней Волгой. Вот здесь-то и образовалось сильное Суздальско-Владимирское княжество (обратившееся впоследствии в Московское царство, а позже в Российскую империю), в то время как запустение Днепровской Руси окончательно завершилось татарским нашествием 1239—40 гг.
С другой стороны, природа края вызвала в хозяйственном быту великоруссов личную самостоятельность, привычку полагаться только на самого себя, сметку, сообразительность, умение применяться к обстоятелствам, изворотливость в затруднениях и опасностях, привычку к терпеливой борьбе с невзгодами и лишениями, непритязательность, выносливость и наблюдательность…
В итоге, новое племя давало и новые превосходные основы для развития прочной и правильной вооруженной силы…
Одновременно в новом краю — по новому сложилось и государственное устройство.
В половине XII века Суздальским князем сделался один из младших сыновей Владимира Мономаха, Андрей Боголюбский. Представляя собой истинного великоросса, родившегося и выросшего на севере, он не любил Киева и вообще юга.
Сделавшись затем великим князем, Андрей остался в Суздале.
Благодаря самовластному и решительному нраву Андрей устанавливает обязательное подчинение младших князей старшему, придав княжескому старшинству значение верховной власти; желая быть независимым в управлении, Андрей остается жить в «пригороде» Владимире, отстранив больших отцовых бояр и окружив себя людьми «младшей дружины», отроками.
В итоге, в. Суздальской Руси уже с конца XII века стал разрушаться очередной порядок княжеского владения. Вместе с тем начавшиеся в ней усобицы потекли на иных началах, чем в Южной Руси, и здесь мы видим борьбу дядей с племянниками и двух слоев населения — высшего и низшего — между собою.
Княжение Всеволода III во многом было продолжением внешней и внутренней деятельности Андрея Боголюбского.
Благодаря этому Суздальская земля, в начале XII в. захолустный северо-восточный угол, к XIII в. уже является княжеством, господствующим над остальною Русью, и власть заметно передвигается со Среднего Днепра на Клязьму.
Рядом со старшей, Владимирской, областью образовалось несколько младших волостей, которыми владели младшие Всеволодовичи, как постоянной отдельной собственностью известного князя и личным его достоянием, передававшимся от отца к сыну по личному распоряжению владельца.
Такие княжеские владения стали называться сначала вотчинами, а потом — уделами, в смысле отдельного владения, постоянного и наследственного. Отсюда и новый порядок княжеского владения, в отличие от очередного называемый удельным.
Почва для создания вооруженной силы — великорусское население — была прекрасного качества, и раз только судьбе угодно было повернуть грядущее Великороссии в лучшую сторону, — тотчас же сказались и эти качества, и мы быстро и твердо пошли в военном деле вперед.
Поворот к лучшему начался с половины XIV в., — отчасти под влиянием татарского ига и высокого военного искусства у татар.
Влияние это началось с самых первых встреч с татарами, т. е. примерно, с 1224 г., и особенно сильно сказалось после покорения ими Руси.
Резче всего это влияние сказалось на соотношении наших родов войск и их вооружении и боевых приемах.
Конница сделалась главным и многочисленнейшим родом наших войск. Но и пехота, уступая коннице в числе и качестве, так как состояла из не вполне хорошо устроенных и вооруженных дружин горожан и поселян, все же не утратила окончательно своего значения: конница у нас не получила того исключительного значения, как на западе.
Вооружение мало-помалу стало почти совершенно монгольским, хотя на него оказывали влияние и заимствования у шведов, ливонских рыцарей, поляков и венгров.
Метательное оружие составляли луки для поля и самострелы для действий под крепостями. Рукопашное оружие стало многочисленнее и разнообразнее.
Бой теперь ведется большею частью на коне и начинается стрельбой из луков из разомкнутого или рассыпного строя. Войска то наступают, то отступают, стараясь расстроить противника. Затем действуют рукопашным оружием в сомкнутом, глубоком строю. Удар наносится, использовав превосходство в силах, различные хитрости и скрытность и быстроту.
Охранение войск и добывание сведений о противнике начинают вновь упорядочиваться. Появляется также стремление к улучшению боевых построений.
Наконец, необходимо отметить большое развитие полевых укреплений и искусственных препятствий, а также то, что в действиях под крепостями начинают пользоваться стенобитными машинами.
Дух войск стоял обыкновенно высоко.
В итоге образовался отличный источник, из которого при известных условиях можно было создать прекрасное войско. Но общее положение страны пока еще мешало проявлению этих благоприятных условий.