Спустя двое сутокъ, именно 20 мая, „Вега“ вступила въ Беринговъ проливъ. Въ 11 ч. дня судно шло какъ разъ серединой узкаго протока, который отдѣляетъ Новый Свѣтъ отъ Стараго и соединяетъ Сѣверное Полярное море съ Тихимъ океаномъ. Сѣверо-восточный проходъ былъ открытъ! Какъ разъ 20 мая 1553 г. сэръ Гюгъ Вилугби вышелъ въ море при радостныхъ кликахъ провожавшей его толпы съ цѣлью открыть эту дорогу на востокъ, и лишь 326 лѣтъ спустя, послѣ цѣлаго ряда невѣроятныхъ усилій, цѣной потери многихъ жизней и громадныхъ капиталовъ, цѣль была наконецъ достигнута. Пушечные залпы и множество яркихъ флаговъ, которыми расцвѣтилась „Вега“, привѣтствовали высокій угрюмый мысъ, мысъ Дежнева, едва обрисовывавшійся въ туманѣ съ правой стороны судна, этотъ крайній восточный пунктъ Азіатскаго материка. Когда-то 280 лѣтъ тому назадъ кучка сибирскихъ казаковъ вышла подъ предводительствомъ Дежнева на утлыхъ ладьяхъ изъ рѣки въ море, направилась въ поискахъ за новой добычей на востокъ и обогнула этотъ мысъ. Плаваніе Дежнева было совершенно забыто; Норденшильдъ первый вспомнилъ о подвигѣ своего безвѣстнаго предшественника и предложилъ назвать мысъ его именемъ. „Вега“ посѣтила два залива Чукотскаго полуострова. Норденшильду хотѣлось познакомиться съ обитателями этой части Азіи: онъ надѣялся встрѣтить среди нихъ американскихъ эскимосовъ. Однако на берегу жили только чукчи. Между ними нашлось немало знакомыхъ, которые посѣщали „Вегу“ зимой. Тогда „Вега“ пересѣкла проливъ и направилась къ американскому берегу. Здѣсь, въ заливѣ Кларенсъ, капитанъ нашелъ безопасную гавань, въ которой судно могло остаться, если бы пожелало, надолго, не опасаясь ни бурь, ни напора льда.
Большія, обтянутыя шкурами лодки и юркіе каяки немедленно окружили „Вегу“, но туземцы, которые торопливо карабкались теперь на бортъ, были не чукчи; это были эскимосы. Никто изъ нихъ не понималъ ни слова по чукотски, но нѣкоторые говорили немного по англійски. На берегу стояли ихъ временныя хижины. Это были легкія палатки, обтянутыя тонкой бумажной матеріей. Первое же знакомство съ бытомъ эскимосовъ открыло изслѣдователямъ любопытную картину: среди предметовъ, которыми они пользовались для промысла и употребляли въ хозяйствѣ, встрѣчались рядомъ другъ съ другомъ самое совершенное оружіе американской фабрикаціи и предметы, сдѣланные изъ камня или кости, какіе употребляли предки этихъ туземцевъ, можетъ быть, тысячи лѣтъ тому назадъ. Въ общемъ американскіе эскимосы оказались культурнѣе чукчей. Въ жилищахъ замѣчалось больше чистоты. Полъ былъ устланъ плетеными изъ травъ циновками, вещи лежали каждая на своемъ мѣстѣ, а не валялись, какъ попало. Посуда и орудія для промысла, именно топоры, ножи, пилы, котлы, ружья, револьверы все было американской фабрикаціи: но рядомъ съ ними встрѣчались самодѣльные луки, дротики, разныя снасти изъ камня и
кости. Эти послѣдніе предметы обнаруживали куда болѣе тщательную отдѣлку, чѣмъ издѣлія чукчей. Одни изъ нихъ были украшены аккуратной и искусной рѣзьбой, другіе покрыты цвѣтнымъ узоромъ съ помощью графита и красной охры. Особенно разнообразными оказались рыболовныя снасти, разные крючки, приманки для крупной и мелкой рыбы.
Если бы изслѣдователь задалъ себѣ вопросъ, кто изъ этихъ племенъ выше, чукчи или эскимосы, то долженъ былъ бы отдать предпочтеніе послѣднимъ не только потому, что издѣлія ихъ обнаруживали больше искусства, но еще и потому, что эскимосы извлекли изъ своихъ сношеній съ бѣлыми гораздо больше пользы для себя, чѣмъ чукчи, и въ то же время не подверглись тлетворному вліянію цивилизаціи. По всему было видно, что эскимосы портъ-Кларенса находятся въ оживленныхъ сношеніяхъ съ американскими промышленниками; однако они совсѣмъ не зарились на водку съ тою страстью, какъ чукчи, и въ мѣновой торговлѣ обнаружили полнѣйшую честность. Ихъ взаимныя отношенія показывали также, что, несмотря на отсутствіе какихъ-либо вождей или начальниковъ, всѣ они миролюбивые и въ полномъ смыслѣ слова благовоспитанные люди. Эти эскимосы не держали оленей; единственнымъ домашнимъ животнымъ являлась собака. Охота и рыбная ловля составляли исключительное занятіе ихъ.
Какъ ни кратко было пребываніе „Веги“ у американскихъ береговъ, все же Норденшильдъ собралъ среди эскимосовъ множество предметовъ ихъ быта. Къ сожалѣнію, онъ не могъ познакомиться съ этимъ народомъ ближе, чтобы сравнить ихъ какъ съ азіатскими племенами, такъ и съ ихъ родичами, обитающими въ Гренландіи. Норденшильдъ скупилъ множество предметовъ для музея и сдѣлалъ наблюденія, которыя должны были помочь разрѣшить вопросъ, какъ люди переселялись въ этихъ мѣстахъ: азіаты ли переходили Беринговъ проливъ и заселяли Америку, или же, наоборотъ, американскія племена переправлялись въ Азію и занимали сѣверо-восточныя части ея. Чтобы близко изучить бытъ племени, надо прожить среди него долгое время. Норденшильдъ не могъ сдѣлать этого. Кромѣ человѣка его интересовала вся остальная природа, и онъ спѣшилъ изучить главнѣйшія явленія ея, предоставляя изслѣдовать подробности позднѣйшимъ ученымъ.
Отъ американскаго берега „Вега“ направилась къ Комодорскимъ островамъ. Эта группа пріютила несчастнаго Беринга, знаменитаго мореплавателя петровской эпохи, въ его послѣднее плаваніе. Когда въ ноябрѣ 1741 г. судно его потерпѣло крушеніе, Берингъ и 75 спутниковъ его попали на пустынный берегъ. Самъ Берингъ и около 40 ч. экипажа не вынесли лишеній суровой зимы и погибли отъ цынги. Остальныхъ, еле живыхъ, спасли въ августѣ 1742 г. Въ числѣ спасшихся былъ врачъ и естествоиспытатель Штеллеръ, который первый повѣдалъ міру о необыкновенномъ богатствѣ этихъ острововъ, цѣннымъ морскимъ звѣремъ, именно котиками. Съ тѣхъ поръ промышленники не переставали посѣщать острова и опустошили ихъ до такой степени, что промыселъ сильно упалъ вслѣдствіе того, что котики почти перевелись.
Норденшильдъ явился сюда въ такое время, когда человѣческая жадность еще не истребила звѣря. Острова принадлежатъ Россіи и были въ то время отданы въ аренду одной американской компаніи, которая имѣла тамъ колонію и держала рабочихъ.
Въ Штеллерово время Комодорскіе острова прямо кишѣли звѣремъ. Напримѣръ, песцы водились въ такомъ количествѣ, что люди не знали, какъ отдѣлаться отъ нихъ: звѣри стаскивали со спящихъ шапки, рукавицы, одѣяла, чуть не отгрызали имъ носы; они обгладывали трупы умершихъ на глазахъ живыхъ, слишкомъ слабыхъ, чтобы отогнать ихъ. Песцы тащили все, что могли, даже совсѣмъ ненужныя имъ вещи, какъ напр. металлическія, которыя прятали въ камняхъ. Ихъ съ трудомъ можно было отогнать палками. Теперь песцовъ осталось такъ мало, что, напр., Норденшильдъ за все время своего пребыванія не видѣлъ ни одного.
Затѣмъ здѣсь въ изобиліи водилась морская выдра, (или морской бобръ), мѣхъ которой оцѣнивался уже въ то время въ 80—100 р., а теперь стоитъ до 3000. Люди Беринга, шутя, набили около 900 шкуръ. Въ
настоящее время это крайне рѣдкій звѣрь. Но самымъ любопытнымъ звѣремъ являлась громадная морская корова. Это животное достигало 4—5 саженъ въ длину и вѣсило до 250 пудовъ, оно было покрыто волосатой шкурой темнаго цвѣта съ бѣлыми пятнами, снабжено плавниками и, вмѣсто зубовъ, имѣло роговыя пластинки, съ помощью которыхъ, на подобіе настоящей коровы, щипало прибрежныя водоросли. Штеллеръ разсказываетъ, что громадный прожорливый звѣрь подпускалъ къ себѣ людей вплотную и нисколько не смущался, если его трогали и гладили. Морскія коровы паслись стаями, и если убивали одну, то другія употребляли всѣ усилія, чтобы выручить товарища. Въ послѣдній разъ звѣря видѣли, по собраннымъ Норденшильдомъ свѣдѣніямъ, въ 1854 г. Съ тѣхъ поръ онъ исчезъ, очевидно, вымеръ вслѣдствіе жадности промышленниковъ и недостатка безопасныхъ пастбищъ. Теперь о немъ можно судить только по немногими уцѣлѣвшимъ
костямъ, которыя Норденшильдъ успѣлъ собрать на островѣ исключительно благодаря своей настойчивости.
Американская компанія взяла острова въ аренду въ моментъ, когда котики, подобно другимъ звѣрямъ, готовились исчезнуть навсегда. Обязавшись уплачивать за каждаго звѣря по 2 р., компанія немедленно приняла строжайшія мѣры съ цѣлью сохранять звѣря и увеличить такимъ образомъ его добычу. Прежде всего было установлено время, когда добыча не производится; затѣмъ строго наблюдалось за тѣмъ, чтобы на промыслѣ не убивали матокъ и дѣтенышей, а почти исключительно молодыхъ самцовъ. Старые самцы отличаются плохой шкурой: они дерутся съ соперниками тамъ задорно, что обыкновенно мѣхъ ихъ прокусанъ и покрытъ рубцами во многихъ мѣстахъ. Правильный промыселъ на этого звѣря возможенъ только потому, что котики имѣютъ удивительную привычку возвращаться изъ года въ годъ все къ тѣмъ же самымъ мѣстамъ. Сотни тысячъ ихъ буквально усѣиваютъ излюбленные ими, далеко вдающіеся въ море уединенные мысы, на которыхъ они остаются въ теченіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ, совершенно не заботясь о пищѣ. Первыми въ маѣ и въ началѣ іюня являются самцы. Между ними начинаются отчаяныя драки за мѣста: каждый звѣрекъ старается занять необходимое ему пространство около 100 кв. футовъ возможно ближе къ морю, но успѣваютъ въ этомъ самые сильные и злобные, слабые принуждены карабкаться дальше на берегъ. Занявъ мѣсто, звѣрь валяется на немъ или спитъ, не переставая быть въ любой моментъ готовымъ защитить свое лежбище отъ новаго соперника. Самое любопытное, что котики пользуются одной изъ своихъ заднихъ лапъ въ качествѣ вѣера, обмахиваясь ею или защищаясь отъ солнца. Говорятъ, картина на лежбищѣ, когда сотни тысячъ такихъ лапъ машутъ въ воздухѣ, въ высшей степени оригинальна. Въ половинѣ іюня съ моря приближаются самки. Самцы наперерывъ передъ другомъ заманиваютъ ихъ къ себѣ. Устроивъ свою подругу, звѣрь спѣшитъ къ берегу за другой, а въ это время его сосѣдъ переманиваетъ самку къ себѣ, чтобы въ свою очередь лишиться ея, благодаря кознямъ смежнаго съ нимъ и лежащаго еще дальше отъ моря самца. Все это даетъ поводъ къ цѣлому ряду поединковъ, побѣдителями въ которыхъ остаются, конечно, самые сильные. Въ концѣ концовъ наступаетъ миръ. Когда появляются на свѣтъ молодые, самцы уплываютъ въ море, матки же съ дѣтенышами и совсѣмъ молодые самцы остаются на лежбищѣ до средины сентября. Къ этому времени дѣтеныши научаются плавать, и тогда всѣ звѣри покидаютъ острова до будущаго года. Гдѣ они проводятъ остальное время, неизвѣстно. Вѣроятно, разсѣиваются по океану и живутъ розно. Какъ происходитъ, что въ опредѣленное время они чувствуютъ необходимость приблизиться къ тѣмъ же островамъ, какъ находятъ сюда дорогу звѣри, предпринимающіе странствіе въ первый разъ — остается загадкой.
Самцы моложе 6 лѣтъ, а также молодыя самки не устраиваются на общемъ лежбищѣ — тысячи и десятки тысячъ ихъ собираются особо и проводятъ время въ рѣзвыхъ играхъ, точно собаки, или же всѣ сразу, словно по сигналу, заваливаются спать на солнечномъ припекѣ. Вотъ эта то невинная молодежь и является легкой добычей промышленниковъ, которые, явившись на мѣсто, отрѣзаютъ стаю отъ моря и затѣмъ медленно гонятъ смѣшно ковыляющихъ звѣрьковъ на 1 или 2 километра дальше отъ берега на поляны, гдѣ происходитъ „бой.“ Здѣсь промышленники отгоняютъ назадъ такихъ звѣрей, шкуры которыхъ почему либо оказываются плохими, остальныхъ же, не обращая вниманія на ихъ жалобный вой, глушатъ ударомъ дубины по головѣ. За каждаго убитаго котика промышленникъ получаетъ по 1 рублю.
Въ этомъ году было такимъ образомъ убито 13.000 котиковъ. Ободранные трупы ихъ валялись на берегу моря и заражали своимъ запахомъ воздухъ. Но обстоятельство это, повидимому, нисколько не вліяло на расположеніе духи ихъ живыхъ товарищей, которые спокойно лежали тутъ же.
19-го августа, въ день, когда въ прошломъ году „Вега“ достигла сѣверной оконечности Азіи, судно покинуло Комодорскіе острова.
Нѣсколько дней спустя путешественники были уже въ Іокагамѣ и узнали здѣсь очень непріятную новость. Незадолго до ихъ прихода береговъ Японіи достигло паровое судно „Норденшильдъ,“ снаряженное Сибиряковымъ для подачи помощи „Вегѣ.“ Страннымъ образомъ
судно это потерпѣло крушеніе у береговъ Іессо чуть не въ день прихода самой „Веги.“
Японія въ то время уже вступила на путь европейскаго прогресса.
Неудивительно, что появленіе „Веги,“ имѣвшей на своемъ борту знаменитаго ученаго, только что выполнившаго замѣчательное плаваніе, привлекло къ себѣ вообще вниманіе. Путешественники должны были принимать участіе во всѣхъ устраиваемыхъ въ ихъ честь, празднествахъ; имъ пришлось побывать на аудіенціи у императора и познокомиться со всѣми выдающимися людьми. Въ честь „Веги“ японцы выбили даже медаль, которую поднесли Норденшильду на торжественномъ засѣданіи туземнаго Географическаго Общества.
Долгимъ кружнымъ путемъ шла „Вега“ домой. Не будемъ описывать плаванія подъ тропиками. Достаточно сказать, что судно закончило свое путешествіе вокругъ Азіи лишь въ февралѣ. 13-го числа „Вега“ вошла въ гавань Неаполя. Отсюда Норденшильдъ отправился съ нѣсколькими спутниками черезъ Римъ въ Парижъ. Во всѣхъ главныхъ городахъ знаменитый ученый встрѣчалъ восторженный пріемъ. Но ему не хотѣлось вернуться на родину сухимъ путемъ, не на суднѣ, которое раздѣляло со своими пассажирами всѣ опасности и тягости плаванія. Поэтому онъ дождался,
пока „Вега“ обогнула Европу, сѣлъ на нее въ голландской гавани Флиссингенѣ и 24-го марта, почти послѣ двухлѣтняго отсутствія, совершилъ торжественное вступленіе въ Стокгольмъ.
„Вега“ явилась живымъ доказательствомъ того, что сѣверо-восточный проходъ открытъ, но больше значенія, чѣмъ эта цѣль, къ которой стремилось столько мореплавателей, имѣли научные результаты плаванія и громадный опытъ, благодаря которому полярныя плаванія перестали быть страшными.
