Единственное въ своемъ родѣ, крушеніе это, на столько же поучительно въ морскомъ отношеніи на сколько замѣчательно какъ знакомящее насъ съ поражающимъ дѣйствіемъ подземныхъ силъ; кипящіе жизнію города и селенія поглощаются и уносятся громадной волной такъ же безслѣдно и незамѣтно для насъ, какъ каждая волна обыкновеннаго прибоя увлекаетъ за собою песчинки и раковины съ берега морскаго. Силы эти не отличаютъ вопли и рыданія человѣка отъ шелеста каменьевъ при всплескѣ волны; повинуясь извѣстнымъ громаднымъ всеобъемлющимъ законамъ, онѣ, безразлично, одинаково, неумолимы какъ для человѣка, такъ и для песчинки. Фрегату «Діана» пришлось испытать на себѣ и быть свидѣтелемъ всѣхъ тѣхъ ужасовъ, какіе можно вообразить себѣ только, при дѣйствіи этихъ громадныхъ силъ.
Фрегатъ «Діана» прибылъ 22 Ноября въ Симоду, гдѣ долженъ былъ ожидать прибытія полномочныхъ изъ Іедо для окончанія начатыхъ съ Японскимъ правительствомъ переговоровъ.
Мѣстныя условія бухты заставили фрегатъ стать между берегомъ и высокою отдѣльно-стоящею посреди бухты скалою Инубусари. 8-го Декабря было первое свиданіе съ полномочными. 9-го Декабря послѣ посѣщенія полномочными фрегата, къ вечеру задулъ штормъ отъ WSW, заставившій фрегатъ отдать второй якорь и спустить реи и стеньги. На слѣдующій день вѣтеръ стихъ; ни реевъ, ни стенегъ не поднимали, имѣя въ виду исправленіе такелажа, и для этой работы предполагалось перейти въ сѣверовосточную часть бухты, болѣе покойную для якорной стоянки. 11-го при легкомъ вѣтрѣ отъ W, начали завозить верпы, чтобы перетянуть фрегатъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ, хотѣли отправить послѣдніе имѣвшіеся для Японцевъ подарки. 11 Декабря было днемъ тѣхъ бѣдствій, жертвою которыхъ былъ фрегатъ «Діана». Подробныя объ этомъ свѣдѣнія почерпнуты изъ слѣдующаго донесенія Генералъ-Адъютанта Путятина: «Около 10 часовъ утра, находясь въ каютѣ я почувствовалъ содроганіе, которое отозвалось еще ощутительнѣе въ каютъ компаніи. Спустя полъчаса послѣ этого землятресенія, вода близъ города какъ будто закипѣла — усилившееся вдругъ теченіе рѣки, на отмелыхъ мѣстахъ произвело буруны и всплески.
Въ то же самое время, вода съ моря пошла сильно на прибыль, приняла грязный видъ и заклокотала кругомъ острова Инубусари и мысовъ; горизонтъ воды сталъ быстро подниматься, а джонки стоявшія у города двинулись вверхъ по рѣкѣ. Гребныя наши суда возвращавшіяся съ завозомъ, немедленно были призваны къ фрегату; вмѣстѣ съ тѣмъ вода пошла быстро на убыль и былъ отданъ второй якорь. Вслѣдъ за тѣмъ, но прежде чѣмъ скорость убыли начала уменьшаться, пошла новая прибыль, отъ чего фрегатъ стало ворочать то въ одну, то въ другую сторону на нѣсколько румбовъ, а когда сила прибыли взяла верхъ, фрегатъ въ нѣсколько секундъ сдѣлалъ цѣлый оборотъ. Съ этого времени приливъ и отливъ быстро смѣнялись, горизонтъ воды безпрерывно то поднимался, то опускался и между островами и берегами образовался совершенный водоворотъ. По мѣрѣ того, какъ усиливался приливъ или отливъ, потокъ того или другаго дѣлался шире и кружимый водоворотомъ фрегатъ прижимало то къ острову, то къ берегу, съ большою скоростію, не смотря на два якоря и хорошій грунтъ. О быстротѣ этихъ движеній можно судить по тому, что въ началѣ своего круженія фрегатъ въ продолженіи 30 минутъ сдѣлалъ 42 полныхъ оборота. При этомъ мы не разъ находились въ опасности быть разбитыми въ дребезги объ островъ или объ одинъ изъ ближайшихъ мысовъ. Первое такое движеніе и потому произведшее наибольшее впечатлѣніе было — къ острову всѣмъ бортомъ; — средствъ остановить фрегатъ не было, мы смотрѣли на приближающуюся скалу и ожидали, что въ слѣдующую минуту фрегатъ объ нее разобьется; шумъ теченія спертаго между фрегатомъ и островомъ все увеличивался. Но въ трехъ шагахъ отъ грозной скалы фрегатъ остановился, постоялъ и черезъ нѣсколько секундъ пошелъ обратно. Провидѣнію угодно было спасти насъ; отбоемъ воды, дѣйствовавшимъ у острова, фрегатъ отбросило въ противную сторону. Отойдя отъ страшнаго Инубусари, фрегатъ продолжалъ кружиться, и то подвигался къ берегу, то къ устью бухты. Стоявшія въ бухтѣ джонки несло по всѣмъ направленіямъ, одно изъ этихъ судовъ сѣло на наши канаты, сломало намъ бомъ-утлегарь, блинда-гафель и до того увеличивало напоръ на цѣпи, что ими разворотило себѣ корму; тогда сняли съ него двухъ японцевъ и джонка отнесенная отъ фрегата вскорѣ потонула. Послѣ этого, при отдачѣ третьяго якоря навалила на правую скулу другая джонка, которая повредивъ форъ-руслень и едва держась на водѣ, была наконецъ отнесена отъ фрегата при перемѣнѣ теченія.»
«Для города Симоды, второй видъ прилива былъ самый пагубный; поднявшись сажени на три выше уровня, море покрыло все селеніе, нѣсколько минутъ виднѣлись однѣ крыши кумиренъ. Послѣдовавшій за этимъ отливъ наполнилъ бухту частями домовъ, джонокъ, цѣлыми крышами, домашнею утварью, человѣческими трупами и спасавшимися на обломкахъ людьми; все это неслось изъ города въ мутномъ потокѣ, съ неимовѣрною быстротою. Съ фрегата, котораго цѣпи дрожали, приготовлены были кругомъ концы, но несчастныхъ проносило мимо въ значительномъ отъ насъ разстояніи. Изъ всѣхъ ихъ намъ удалось спасти одну старуху, которую прибило къ борту фрегата. Около этого времени на городской башнѣ показался дымъ и по воздуху разпространился сѣрный запахъ. За этимъ вторымъ валомъ, послѣдовали еще четыре, смывшіе слѣды существованія Симоды.»
«Приливъ и отливъ смѣнялись съ такой быстротою, что въ продолженіи полуминуты, глубина смѣнялась болѣе чѣмъ на сажень; лотовые едва успѣвали выкликать число футовъ и наибольшая разность въ уровняхъ малой и высокой воды доходила до 5½ саженъ.
«Въ 12-мъ часу фрегатъ вертѣлся уже медленнѣе; но съ каждымъ новымъ приливомъ его тащило къ сѣверному отмелому берегу, потому что якоря, которыхъ лапы были спутаны цѣпями при оборотахъ фрегата, уже болѣе не удерживали его на мѣстѣ. Вскорѣ послѣ этого, при одномъ изъ оборотовъ, мы были въ опасности сломать бушпритъ объ отвѣсный берегъ острова. Готовясь на всевозможное, приказано было перекрѣпить орудія, но команда не успѣла еще окончить этого дѣйствія, какъ фрегатъ начало кренить на лѣвую сторону; и наклоненіе сдѣлалось столь опаснымъ, что велѣно было просвистать всѣхъ на верхъ! «Казалось фрегатъ опрокидываетъ… Команда спасалась на правыхъ сѣткахъ, и въ этомъ положеніи еще была исполнена команда люки закрыть! За тѣмъ воцарилась тишина и только слышны были слова. «Да будетъ воля Божія»! «ребята не робѣйте». Фрегатъ лежалъ на боку и скрипѣлъ во всѣхъ частяхъ… Это казалось продолжалось около минуты… Съ новымъ приливомъ фрегатъ началъ подниматься, но вмѣстѣ съ этимъ изъ палубы послышались стоны. До начала землетрясенія, два орудія ближайшіе къ каютѣ, были поворочены вдоль борта, чтобы въ порты удобнѣе было принимать кабельтовы и бухтамъ дать больше мѣста; а когда крѣпившись просвистали на верхъ, то правое изъ этихъ орудій опрокинулось и убило попавшаго подъ него матроса Соболева, унтеръ-офицеру Терентьеву переломило ногу, а матросу Викторову оторвало ногу ниже колѣна. Когда фрегатъ всталъ и былъ опять на глубинѣ, на вахту доложили, что вода въ трюмѣ сильно прибываетъ, почему тотчасъ привели въ дѣйствіе всѣ помпы и въ то же почти время, въ небольшомъ разстояніи отъ борта всплыла часть киля. Спустя четверть часа, фрегатъ съ нового убылью опять наклонило; но меньше чѣмъ въ первый разъ, и съ прибылью еще придвинуло къ берегу. При слѣдующей за тѣмъ убыли, не смотря на то, что изъ воды показался даже штокъ якоря на цѣлый футъ и воды оставалось всего только 6 футъ, фрегатъ не кренило, а напротивъ сильнымъ теченіемъ подавало впередъ! Послѣ этого фрегатъ наклоняло еще три раза, но каждый разъ менѣе и менѣе. Эти колебанія моря продолжались до половины 4-го часа по полудни; фрегатъ остановился на глубинѣ 22 футъ, въ 10 саженяхъ отъ подводныхъ каменьевъ. Въ трюмѣ воды прибывало около 2-хъ футовъ въ часъ. По осмотрѣ снаружи, оказалось, что оторванъ руль, переломившійся ниже головы, и большая часть старнпоста.»
«Въ это время вся бухта представляла жалкую картину разрушенія. По всему берегу, до высоты 3-хъ саженъ надъ обыкновеннымъ уровнемъ моря были разбросаны обломки судовъ и домовъ. Въ Симодѣ изъ 1000 разной величины зданій, всего осталось 12 полуразрушенныхъ домовъ.»
«Часть строеній была унесена въ море, другая придвинута къ подошвамъ горъ окружающихъ Симодскую долину. Эти же горы остановили и не малое число джонокъ, изъ которыхъ нѣкоторыя были занесены на цѣлую милю отъ берега. Сѣверовосточный уголъ бухты, противу селенія Каки-Саки тоже частью разрушеннаго, былъ полонъ изломанныхъ джонокъ, строеній и вообще разнаго имущества; все это, спертое здѣсь теченіемъ, составляло сплошную массу, которая служила какъ бы продолженіемъ берега. Здѣсь на слѣдующій день была найдена и часть нашего киля, съ фальшъ-килемъ, съ частью дейдвуда и съ двумя обшивочными досками. Гнѣздо старнпоста было пусто, но шипъ фалстарн-поста съ нѣсколькими щепами этого дерева, остался на своемъ мѣстѣ. По обмѣру всего этого куска, оказалось киля 80 футъ, а фальшъ-киля 90 ф., въ 4½ фута вышиною въ кормовомъ концѣ и въ 2 ф. въ переднемъ. Старнпостъ вѣроятно потонулъ вмѣстѣ съ рулемъ, оборвавшимъ съ собою всѣ петли, и ихъ тщетно искали въ продолженіи двухъ недѣль посредствомъ водолазнаго аппарата, по всему пути пройденному фрегатомъ 11 Декабря».
«Такимъ образомъ при ясномъ небѣ и маловѣтріи, на якоряхъ, лишь ужаснымъ колебаніемъ моря, фрегатъ приведенъ былъ въ крайне гибельное положеніе. Оставалось рѣшиться на килеваніе, но какъ не было никакой возможности исполнить этой работы въ Симодской бухтѣ, то необходимо было не въ дальнемъ разстояніи отъ нее найти другую закрытую гавань. Съ этою цѣлью, вмѣстѣ съ японскими чиновниками, посланы были съ фрегата два офицера, которые объѣхавъ сначала восточный, а потомъ западный берегъ полуострова Идзу, возвратились на фрегатъ 30 декабря и донесли, что въ 35 миляхъ отъ Симоды они открыли на берегу совершенно закрытую и удобную для килеванія бухту Хеда и еще другую, ближайшую, Арари, въ одну изъ которыхъ я и рѣшился перейти при первой благопріятной погодѣ.
На пути своемъ офицеры эти встрѣчали множество разрушенныхъ домовъ въ селеніяхъ и обвалы скалъ, затруднявшіе переходы ихъ. По словамъ японцевъ, ужасные слѣды этого землетрясенія обозначились по всему восточному и южному берегамъ острововъ Нипона и Сикокфа. Огромный Оосака, нами только что оставленный, болѣе не существуетъ. Въ первый день землетрясеніе разрушило всѣ домы и строенія, а во второй наводненіе потопило окрестности и унесло остатки его. Между тѣмъ, для облегченія ослабленнаго фрегата, въ продолженіе 14-го, 15-го и 16 декабря свезли на берегъ всю артиллерію со станками, а послѣ этого подвели подъ кормовую часть прошпигованный парусъ. Работа эта много замедлялась постоянными W вѣтрами и зыбью. Послѣ этого течь уменьшилась на половину; вмѣсто 18 дюймовъ, стало прибывать только 9 д. въ часъ. Въ то же время на берегу составлялся запасный руль или потесь, и исправлялись гребныя суда. Пока отыскивалась бухта и фрегатъ готовился къ отходу, переговоры, возобновленные 14-го декабря, продолжались въ селеніи Какисаки и 28-го я передалъ японскимъ полномоченнымъ послѣднее мое рѣшеніе. На другой день, по возвращеніи офицеровъ, искавшихъ бухту, фрегатъ снялся, но несоразмѣрность носовой части фрегата противъ кормовой задерживала уклоненіе его подъ вѣтеръ и мы принуждены были опять бросить якорь. То же самое повторилось вечеромъ того же дня, и наконецъ, послѣ нѣкоторыхъ дополнительныхъ работъ, состоявшихъ въ перенесеніи тяжестей на корму и облегченіи носа, мы оставили Симодскую бухту 2-го января въ 8 часу утра, при умѣренномъ N вѣтрѣ. Въ одно время съ нами снялась джонка, комплектованная людьми изъ команды фрегата и взятая мною, по предложенію японцевъ, на случай спасенія людей, еслибъ въ морѣ течь усилилась. По выходѣ изъ Симоды, мы благополучно обогнули южный мысъ полуострова Идзу и стали подыматься къ сѣверу; перемѣнные тихіе вѣтры заставили насъ три раза ворочать оверштагъ, причемъ фрегатъ очень хорошо слушался руля и часу въ пятомъ мы находились не болѣе какъ въ семи миляхъ отъ порта Арари, куда я надѣялся дойти еще до сумерокь. Сдѣлавшійся же, въ это время противный вѣтеръ заставилъ насъ искать якорнаго мѣста въ открытой бухтѣ Матцу-Саки. Подойдя довольно близко къ берегу, мы не могли найти, однакожь, глубины; и какъ бухта эта оказалась открытою почти на половину компаса для западныхъ вѣтровъ, господствующихъ здѣсь зимою, то я счелъ небезопаснымъ въ ней оставаться и привелъ на правый галсъ, чтобы держаться подъ малыми парусами въ продолженіе ночи, непредвѣщавшей быть бурною. Перемѣнившійся въ 8 часовъ вѣтеръ отъ SWtW началъ свѣжѣть и разводить волненіе, отчего на фрегатѣ стала течь усиливаться. Въ исходѣ 10 часа, находясь отъ берега по счисленію въ 10 миляхъ, начали поворачивать черезъ фордевиндъ на правый галсъ, причемъ фрегатъ едва спускался подъ вѣтеръ и напоромъ волненія на потесь сорвало сь нея найтовъ и планку, удерживающую ее на своемъ мѣстѣ. Немедленно приступлено было къ исправленію потеси, и для увеличенія силы ея и лучшаго прикрѣпленія къ кормѣ, опустили ее въ средній портъ адмиральской каюты; вмѣстѣ съ тѣмъ, для уменьшенія хода, закрѣпили крюйсель и положили гротъ-марсель на стеньгу. По окончаніи этой работы, видя, что фрегатъ долженъ быть въ близкомъ разстояніи отъ берега, начали опять поворачивать черезъ фордевиндъ, закрѣпивши предварительно гротъ-марсель и положивъ на стенту форъ-марсель съ фокомъ; фрегатъ, однакожь, не пошелъ подъ вѣтеръ и причиною этого была нарушенная соотвѣтственность между кормовою и носовою частью, которая при тихихъ вѣтрахъ не имѣла никакого вліянія, но при свѣжихъ вѣтрахъ и волненіи нисколько не позволяла ему уклоняться подъ вѣтеръ. Для уменьшенія давленія на скулу стали поворачивать съ наполненнымъ форъ-марселемъ, но и это не произвело никакого дѣйствія. Наконецъ, замѣчая въ темнотѣ близость берега, поставили гротъ-марсель, крюйсель и фокъ, чтобы поворотить оверштагъ; но фрегатъ взялъ ходъ при положеніи руля подъ вѣтеръ и при спускѣ стакселя не пошелъ къ вѣтру. Тогда только оставалось, идя самымъ малымъ ходомъ, бросать безпрерывно лотъ и, придя на глубину, отдать якоря, ибо по близости берега нельзя было дѣлать никакихъ дальнѣйшихъ испытаній. Въ ½ 3 часа доставъ 20 саженную глубину, закрѣпили немедленно паруса, отдали оба якоря и тотчасъ спустили брамъ-стенги въ ростры. Фрегатъ, по вытравленіи канатовъ, имѣлъ за кормою 9-саженную глубину. Въ этомъ положеніи оставались до разсвѣта, который намъ открылъ, что фрегатъ находился противъ извѣстной горы Фудзи, въ кабельтовѣ отъ пучиннаго прибрежья, по которому ходилъ сильный бурунъ. Вѣтеръ, дувшій вдоль берега, развелъ сильное волненіе и потому я велѣлъ немедленно спустить стенги, нижнія реи и отдать третій якорь.
На сопутствовавшей фрегату джонкѣ, подъ командою лейтенанта Энквиста, разорвался парусъ вблизи подвѣтреннаго берега, такъ что для спасенія команды оставалось только выброситься на песчанное прибрежье, тянувшееся на большое разстояніе къ сѣверу отъ фрегата, что въ продолженіе ночи и пришлось исполнить.
3-го января, старались, повозможности, облегчить корму фрегата отъ всѣхъ тяжестей и почти безпрерывно дѣйствовали помпами; такимъ же образомъ провели и четвертое число до вечера.
Такъ какъ вѣтеръ не стихалъ, а волненіемъ все болѣе и болѣе разслабляло фрегатъ, то, при усилившейся течи, вскорѣ дошедшей до 40 дюймовъ, нужно было принять мѣры для спасенія команды, если бы фрегатъ сталъ погружаться на дно. Передъ захожденіемъ солнца съ боканцевъ спущенъ былъ десятивесельный катеръ, который взялъ конецъ съ фрегата, перескочилъ подъ парусами черезъ буруны и былъ вытащенъ на берегъ при помощи собравшихся японцевъ. По концу была отправлена гичка съ шестью человѣками, и хотя бывшіе въ ней люди спасены, но ее вытащили съ большимъ трудомъ на берегъ. Поэтому предполагавшійся свозъ двухъ пострадавшихъ во время землятресенія больныхъ, лежавшихъ въ койкахъ, былъ отложенъ до слѣдующаго утра.
Ночь проведена въ безпрерывномъ дѣйствіи помпами при течи, которую одолѣвать было уже невозможно. Къ утру сила вѣтра нѣсколько уменьшилась, а потому былъ посланъ катеръ для отысканія заводи, удобной для высадки больныхъ и выгрузки вещей, нетерпящихъ пропуска черезъ воду. Между тѣмъ приготовляли плотъ изъ обломковъ киля, находившихся на шканцахъ, и поднявъ грота и фока рей, спустили съ ростъ гребныя суда на воду, не надѣясь, чтобъ фрегатъ продержался долго на водѣ и какъ, кромѣ того, ночью переправа людей въ бурунахъ представляла большую опасность, я рѣшился, наконецъ, свозить команду на берегъ.
Первые свезены больные съ медикомъ, священникомъ и церковною принадлежностью, за тѣмъ перевезена была казенная сумма съ шнуровыми книгами, шканечнымъ журналомъ и проч.; нижніе чины отправлялись партіями на барказѣ и посредствомъ тонкихъ концовъ вытаскивались черезъ буруны на берегъ. Къ 4 час. пополудни оконченъ перевозъ людей благополучно и послѣ того посланъ былъ барказъ забрать еще нѣсколько вещей, выложенныхъ на рострахъ; при послѣдней же поѣздкѣ буруны и вѣтеръ усилились до того, что нельзя было снять гребцовъ съ барказа и они на немъ ночевали, оставаясь внѣ буруновъ. 6-го января вѣтеръ и зыбь начали утихать и мы воспользовались этимъ временемъ, чтобы свезти нѣсколько ружей, два ящика патроновъ и часть багажа нижнихъ чиновъ. Въ это время вода въ трюмѣ подходила подъ самый кубрикъ, но фрегатъ, не имѣя орудій и весьма малое количество провизіи и воды, осѣдалъ менѣе нежели можно было предполагать.
Въ этомъ положеніи я хотѣлъ испытать еще одно предложеніе японцевъ — отбуксировать фрегатъ въ закрытый порть Хедо, отстоявшій отъ насъ на 18 миль, и поставить его тамъ на мель. 7-го числа поутру японцы дѣйствительно собрали до 100 лодокъ и при сдѣлавшемся штилѣ стали буксировать фрегатъ, въ которомъ вода поднялась до одной трети высоты жилой палубы; въ продолженіи трехъ часовъ они отбуксировали фрегатъ миль на пять такъ что я началъ имѣть надежду на успѣхъ. Вдругъ, къ крайнему нашему удивленію и безъ малѣйшаго повода, мы увидѣли, что японскія лодки спѣшатъ покинуть фрегатъ и берутъ направленіе къ мѣстамъ, откуда прибыли. Остановить ихъ не представлялось никакой возможности; впрочемъ, вскорѣ объяснилась причина ихъ удаленія. Настигшій насъ минутъ черезъ 10 шквалъ отъ S развелъ быстро сильное волненіе, и мы находясь на лодкѣ, съ трудомъ успѣли уйти подъ парусомъ въ портъ Энаро. Вѣтромъ фрегатъ поворотило обратно и понесло къ прежнему мѣсту; вскорѣ мы его увидѣли опрокинутымъ сильнымъ буруномъ, разбивавшимся надъ его верхнимъ бокомъ. Заходъ солнца скрылъ отъ насъ дальнѣйшую участь фрегата и съ разсвѣтомъ мы не видали уже болѣе слѣдовъ его. Во время этихъ происшествій все производилось съ должнымъ порядкомъ и подчиненностью и я долженъ отдать полную справедливость распорядительности командира и усердію всѣхъ офицеровъ.
Не могу также умолчать о готовности японцевъ оказывать намъ всякое пособіе и снабжать насъ всѣмъ необходимымъ. Присланные немедля отъ правительства чиновники искренно сочувствовали нашему несчастью, устроивали наскоро домы, чтобъ прикрыть насъ отъ суровости зимняго времени и всѣми мѣрами старались облегчить наше положеніе. Если къ этому прибавить, что въ селеніи Міа-Сима, близь котораго мы вышли на берегъ, не оставалось ни одного дома неразрушеннаго землетрясеніемъ, то нельзя довольно похвалить ихъ человѣколюбивую о насъ заботливость. Чрезъ два дня мы отправились двумя партіями частью по большой ровной дорогѣ, ведущей изъ Міако въ Іедо, а частію по крутымъ горамъ въ прежде назначенный для нашего исправленія портъ Хедо. Тутъ, несмотря, что и это мѣсто потерпѣло отъ землетрясенія, мы нашли нарочно построенные для команды дома и большой храмъ съ пристройками, очищенный для офицеровъ. Здѣсь мы остаемся въ ожиданіи случая, который бы насъ могъ вывести изъ нашего затруднительнаго положенія.
Предъ отправленіемъ фрегата изъ Симоды я оставилъ тамъ капитана 2 ранга Посьета и надворнаго совѣтника Гошкевича. По прибытіи въ Хедо, я быль извѣщенъ имъ, Посьетомъ, о приходѣ въ Симоду американскаго пароходъ-фрегата «Поугатанъ.
Паровой фрегатъ Соединенныхъ штатовъ «Поугатанъ» прибылъ сюда, подъ командою капитана Макъ-Клюна, съ коммисаромъ, капитаномъ Адамсомъ, привезшимъ ратификацію японскаго трактата изъ Вашингтона. Какъ командиръ, такъ и всѣ офицеры принимали большое участіе въ нашемъ тягостномъ положеніи, снабдили насъ нѣкоторою провизіею и одеждою, сообщили газеты и извѣстія о неудачныхъ дѣйствіяхъ соединенныхъ отрядовъ противъ Петропавловска, предложивъ въ тоже время отвезти насъ въ Шангай. Изъявивъ имъ искреннюю благодарность за сдѣланное намъ пособіе, я не счелъ благоразумнымъ въ теперешнихъ обстоятельствахъ переѣзжать въ Шангай.
Устроившись окончательно въ портѣ Хеда, мы получили много подарковъ отъ японскаго правительства, принявшаго на свой счетъ переѣзды и содержаніе наше въ продолженіе первыхъ десяти дней нашего бѣдствія. Японцы доселѣ снабжаютъ насъ рисомъ, рыбою, саки и сладкимъ картофелемъ въ изобиліи, такъ что вся команда пользуется совершеннымъ здоровьемъ и только съ нетерпѣніемъ выжидаетъ минуты своего возвращенія, чтобъ имѣть случай ревностно противостать врагамъ Престола и Отечества.
Подписалъ генералъ-адъютанъ вице-адмиралъ Путятинъ.
Участь команды была слѣдующая:
Часть ея отправилась въ наши владѣнія на шкунѣ Хеда, построенной своими средствами по чертежамъ изъ «Морского Сборника» въ бухтѣ Хеда. Послѣ многихъ весьма памятныхъ для нихъ минутъ, встрѣтивъ два раза непріятеля и счастливо избѣгнувъ его, эта часть команды достигла нашихъ владѣній благополучно. Другая часть на бригѣ «Вильямъ-Ренъ», тоже послѣ многихъ треволненій, добралась до Николаевска. Третья же часть, отправившаяся на бригѣ «Гретта» попалась въ плѣнъ непріятелю. На высотѣ мыса Елизавета бригъ «Грета» встрѣтился съ англійскимъ пароходомъ «Стиксъ» и, несмотря на всѣ старанія уйти, былъ взятъ имъ на буксиръ. Этой части команды фрегата «Діана» пришлось увидѣть Россію только по окончаніи войны.