АНТИХРИСТЪ по ученію раскола. Русскіе старообрядцы, не смотря на то, что объявляютъ себя сынами древней православной церкви, съ 1666 года сохранившейся будто бы только въ ихъ обществе, содержатъ ученіе объ антихристѣ несогласное съ ея ученіемъ. Прежде всего, они утверждаютъ, что царство антихриста уже настало, и именно: съ 1666 года онъ воцарился въ грекороссійской церкви и царствуетъ нынѣ «духовно». По этому ученію, антихристъ есть совокупность «ересей», содержимыхъ якобы православною церковію. Антихристъ, слѣдовательно, не есть человѣкъ; подъ женою, отъ которой долженъ родиться антихристъ, слѣдуетъ разумѣть общество нечестивыхъ людей; подъ рожденіемъ — отступленіе этихъ людей отъ евангельскаго ученія; три съ половиною года, въ продолженіи которыхъ предопредѣлено антихристу царствовать, означаютъ время неопредѣленное. Самые признаки антихристова царствованія имѣютъ своеобразный смыслъ: «отступленіе», о которомъ говоритъ апостолъ Павелъ, началось при патр. Никонѣ и по его винѣ, когда были введены въ церковное употребленіе такъ называемые «новые» обряды и книги; ученіе антихриста будетъ заключаться въ незначительныхъ‚ повидимому, измѣненіяхъ въ буквахъ и обрядахъ, — отсюда греко-россійская церковь имѣетъ и книги Св. Писанія, и іерархію, и таинства, и богослуженіе, но все — въ превратномъ видѣ; печать антихриста не единообразна — она заключается не въ одномъ какомъ-нибудь предметѣ, или знакѣ, а въ разныхъ: имя Христа Спасителя «Іисусъ»‚ четвероконечный крестъ, троеперстіе — все это печать антихриста. Явленіе видимымъ образомъ обличителей антихриста Эноха и Ильи также не слѣдуетъ ожидать: Энохъ и Илья, по мнѣнію раскольниковъ, должны явиться не собственнымъ лицомъ, а чрезъ обличителей отступленія отъ вѣры и въ ихъ лицѣ, каковымъ образомъ эти обличители антихриста и явились уже въ лицѣ ихъ, раскольниковъ. Такого ученія объ антихристѣ держатся, впрочемъ‚ не всѣ раскольники, а только такъ называемые безпоповцы; поповцы же отвергаютъ это ученіе, какъ неправильное, и въ большинствѣ чужды таковыхъ обвинений противъ православной церкви. Но есть и безпоповцы, которые, отвергая ученіе объ антихристѣ духовномъ, проповѣдуютъ воцареніе антихриста видимаго, «чувственнаго». Таковы, такъ называемые, бѣгуны или странники, которые указываютъ видимаго антихриста въ лицѣ царствующихъ особъ. Уже изъ этого разногласія между поповцами и безпоповцами, а равно и въ средѣ самихъ безпоповцевъ, открывается несостоятельность раскольнической доктрины объ антихристѣ. Но еще яснѣе она видна изъ всей исторіи этой доктрины. Въ виду этого прослѣдить эту исторію весьма важно, хотя бы только въ главныхъ чертахъ.
Вопросъ объ антихристѣ современенъ появленію раскола. Это объясняется тѣмъ, что самое раскольническое движеніе возникло, главнымъ образомъ‚ на почвѣ существовавшихъ тогда на Руси эсхатологическихъ чаяній. Весьма важно изложить здѣсь сущность этихъ чаяній, потому что при этомъ выясняется съ одной стороны то, какимъ образомъ могло зародиться и укрѣпиться столь ложное ученіе въ расколѣ, какъ ученіе объ антихристѣ, а съ другой — и самая эта его ложность, такъ какъ окажется, что и почва для его возникновенія была ошибочная.
Сущность эсхатологическихъ чаяній, существовавшихъ на Руси, заключалась въ представленіи о восьмой тысячѣ лѣтъ отъ сотворенія міра, какъ такой, въ которую должна послѣдовать кончина міра, и въ представленіи о Москвѣ‚ какъ о послѣднемъ Римѣ. Представленіе о восьмой тысячѣ лѣтъ, о «восьмомъ вѣкѣ», сложилось, какъ извѣстно, послѣ 1492 года, когда прошелъ 7000-й годъ отъ сотворенія міра, къ которому, т. е. году, ранѣе этого пріурочивался день второго пришествія Христова. Въ концѣ XVI вѣка эту мысль, между прочимъ, провелъ защитникъ православія Стефанъ Зизаній въ толкованіи на 15 слово св. Кирилла іерусалимскаго объ антихристѣ; это толкованіе вошло въ такъ называемую Кириллову книгу, напечатанную въ Москвѣ въ 1644 году. Въ 1648 году въ Москвѣ былъ напечатанъ другой сборникъ подъ именемъ Книги о вѣрѣ: въ немъ также была повторена мысль о кончинѣ міра въ восьмой тысячѣ лѣтъ. Можно сказать, что книги эти записали ходячее русское мнѣніе, но вмѣстѣ съ тѣмъ онѣ способствовали и закрѣпленію его. Такимъ образомъ къ половинѣ XVII вѣка уже былъ рѣшенъ вопросъ о томъ, когда ожидать явленіе антихриста? Оставался другой вопросъ: гдѣ послѣдуетъ явленіе антихриста? Въ древнѣйшій періодъ христіанской исторіи пришествіе антихриста тѣсно связывали съ паденіемъ римской имперіи. Когда, въ V вѣкѣ, Римъ политически палъ, идею вѣчнаго Рима перенесли на Константинополь, а въ XV вѣкѣ, когда и Константинополь палъ, указали третій Римъ. Именно, стали думать, что подъ Римомъ нужно разумѣть не древній Римъ и не второй — Константинополь, а третій — Москву. Москва есть третій Римъ и послѣдній, четвертому не быть. Москва, такъ сказать, не допускаетъ открыться антихристу, она есть апостольское «удерживающее», такъ что съ паденіемъ Москвы послѣдуетъ кончина міра. Тутъ соединились два представленія о Москвѣ‚ — съ одной стороны, какъ о «самодержавномъ» государствѣ, съ другой какъ о единомъ въ цѣломъ мірѣ хранителѣ православія. Когда падетъ московское православіе — падетъ и «самодержство» Москвы; а не станетъ послѣдняго въ христіанскомъ мірѣ государства — настанетъ и свѣту конецъ. Первая мысль, именно мысль о томъ, что политическое могущество Москвы тѣсно связано съ ея православіемъ, складывалась и крѣпла постепенно, по мѣрѣ того, какъ складывалось и крѣпло убѣжденіе русскихъ, что другіе христіанскіе народы, потерявшіе политическую самостоятельность, отпали отъ православія и вновь падаютъ все глубже и глубже. Въ XV вѣкѣ исконная недовѣрчивость русскихъ къ грекамъ перешла въ полную религіозную подозрительность. «Трагедія достохвальная съ концомъ злымъ и жалостнымъ» — Флорентійскій соборъ покрылъ тѣнью свѣтъ греческаго православія въ глазахъ русскаго общества. Едва было получено извѣстіе объ уніи, русскіе открыто стали высказываться, что греки «къ своей погибели отъ истины свернулись и печать антихристову на челѣ и десницѣ пріяли». А между тѣмъ Константинополь скоро послѣ того палъ подъ напоромъ османовъ. Это политическое несчастіе русскіе тогда поставили въ прямую связь съ измѣной грековъ православію. «Непоколебимо стоялъ царствующій градъ доколѣ какъ солнце сіяло въ немъ благочестіе, а какъ покинулъ истину, да соединился съ латиной, такъ и впалъ въ руки поганыхъ». Такъ разсуждали русскіе, и имѣли поводъ, чтобы продолжать мысль. Случилось, что иго своихъ двухсотлѣтнихъ поганыхъ владыкъ русскіе тогда свергли. Опираясь на эти два факта, русскіе книжники построили особую теорію объ исключительномъ призваніи Москвы въ послѣднія времена. Современными внѣшними обстоятельствами русскаго государства теорія эта оцѣнивала прошедшее русскаго народа, отъ нихъ же она дѣлала заключеніе къ будущему. Все, что имѣетъ теперь Россія, дано ей за сохраненіе чистоты православія. Но и впредь предъ нею тотъ же путь: она должна по нему слѣдовать и будетъ слѣдовать‚ — въ этомъ заключается ея задача и конечное назначеніе. Два Рима: ветхій Римъ и Римъ — Константинополь пали, первый невѣріемъ аполлинаріевой ереси, второй — отъ утѣсненія внуковъ агарянскихъ; старыя звѣзды благочестія померкли; поэтому всѣ христіанскія православныя царства теперь сошлись въ одно царство — русское; во всей поднебесной одинъ сталъ христіанскій царь — русскій, одно православное царство — русское; оно ярче солнца свѣтится православною вѣрою; здѣсь-то нынѣ и обрѣтается святая, соборная и апостольская церковь. И какъ стоитъ благодатію Христовою русское царство, такъ и будетъ стоять вѣчно, — другимъ оно не достанется. Москва есть третій Римъ и послѣдній, ибо четвертому не быть; ей назначено быть хранительницею православія до тѣхъ поръ, пока не наступитъ царство, которому не будетъ конца. «Подобаетъ все это держать со страхомъ Божіимъ». Такъ русская церковь съ ея православіемъ въ представленіи русскихъ стала синонимомъ церкви вселенской и ея православія; идеалъ церкви вселенской былъ заключенъ въ географическіе предѣлы церкви русской. Всякая здѣсь перемѣна, думали, можетъ быть только измѣной православію, паденіемъ и всего православія, и это будетъ уже окончательное паденіе, послѣднее въ цѣломъ мірѣ, такое, за которымъ послѣдуетъ явленіе антихриста. А такая перемѣна будетъ, ибо должна быть, по Писанію. Въ отвѣтъ на вопросъ, откуда надо ждать «тяжкаго повѣтрія» для московскаго православія? — упорно указывали на латинскій западъ. Подъ вліяніемъ исконныхъ сужденій русскихъ о латинской вѣрѣ, какъ «злой» и «поганой», и подъ впечатлѣніемъ отъ чтенія тѣхъ древнеотеческихъ твореній, въ которыхъ нарожденіе антихриста полагалось въ римской имперіи, въ латинскомъ мірѣ, легко пришли къ убѣжденію, что антихриста нужно ждать съ запада, изъ вѣры латинской, по крайней мѣрѣ въ томъ смыслѣ, что явленіе антихриста будетъ имѣть тѣсную связь съ тѣмъ отступленіемъ отъ вѣры, которое началось на западѣ со временъ раздѣленія церквей. Судьбы русской церкви и отечества въ концѣ XVI в. и въ началѣ XVII, когда отъ папистовъ надо было защищать и вѣру, и государство, усилило мистическое настроеніе русскихъ умовъ въ отношеніи запада. Въ этой борьбѣ уже прямо былъ высказанъ взглядъ на представителя латинства — папу, какъ на лицо, способствующее скорѣе осуществиться тому «отступленію», съ которымъ послѣдуетъ явленіе антихриста. Папа, по крайней мѣрѣ, «наивысшій предтеча» антихриста: такой взглядъ былъ проведенъ и въ Кирилловой книгѣ. Соображая при этомъ далѣе, дѣлали другія догадки. Припомнили, что сатана, по Апокалипсису, былъ связанъ на тысячу лѣтъ и что Римъ палъ духовно именно черезъ тысячу лѣтъ: рѣшили, что это было первымъ дѣйствіемъ развязаннаго сатаны. Припомнили также другое апокалипсическое число: 666, число звѣря, присоединили его къ тысячѣ, сумму обозначили суммою лѣтъ, и увидѣли, что она падаетъ на восьмую тысячу лѣтъ: одно, думали, отступленіе отъ вѣры въ теченіи восьмой тысячи лѣтъ было, когда западные уніаты приступили къ римскому костелу: по числу 666 надо ждать новаго отступленія и явленіе самаго звѣря. Такое мнѣніе обстоятельно изложилъ составитель 30-й главы Книги о вѣрѣ. «По тысячѣ лѣтъ Римъ палъ духовно: тогда исполнилась апокалипсическая тысяча; въ 1596 году унія была заключена: это второе оторваніе христіанъ отъ вѣры; по числу 666 не непотребно и Москвѣ имѣть отъ сихъ винъ опасеніе, чтобы не пострадать тѣмъ же, чѣмъ пострадалъ западъ и уніаты. Кто вѣсть, 1666-й годъ — не есть ли годъ явленія явственныхъ предтечь антихриста, или даже его самого». Легко понять, что воображеніе читателя Книги о вѣрѣ не могло быть настроено спокойно. Когда книга появилась, опасный 1666 годъ приближался. Что же удивительнаго, если и противники исправленія церковныхъ книгъ и обрядовъ въ своемъ протестѣ стали на почву ходячихъ эсхатологическихъ чаяній? Имъ казалось, что они разсуждаютъ по Писанію и здраво.
Выходя изъ мысли, что кончина міра должна послѣдовать въ «осьмомъ вѣкѣ», они разсуждали такъ. Замѣна старыхъ книгъ и обрядовъ «новыми» совершилась въ восьмой тысячѣ лѣтъ, сирѣчь «на концѣ вѣка сего». Слѣдовательно, можно понять, куда ведетъ эта замѣна, потому что въ послѣднее время, по Писанію, «не исправленіе вѣры» будетъ, а «отступленіе» отъ вѣры: возстанутъ лжеучители, чтобы уготовать путь противнику Христа. Мало этого: замѣна «старины» «новизною» совершилась близко 1666 года, заключающаго въ себѣ сумму апокалипсическихъ чиселъ сатаны и звѣря и, по прореченію Книги о вѣрѣ, опаснаго для вѣры. Слѣдовательно, дѣло «исправленія» книгъ патріархомъ Никономъ не есть ли дѣло того же развязаннаго сатаны, по дѣйствію котораго пострадали западъ и уніаты, и въ существѣ своемъ не есть ли оно то, «послѣднее отступленіе», съ которымъ нужно ждать явленія антихриста? Провѣряя свое положеніе, противники церковныхъ исправленій брали другую сторону ходячихъ эсхатологическихь чаяній. Исправленіе книгъ совершилось въ Москвѣ и для Москвы; но Москва есть хранительница православія до скончанія вѣка. Слѣдовательно, это «исправленіе» есть ли въ дѣйствительности исправленіе? Напротивъ, какъ-бы не пострадать отъ имѣющаго «на послѣдокъ возмутить вселенную?» На такой вопросъ отвѣчали: «хотятъ они, ученики Никона, чтобы никто не остался въ прежней православной вѣрѣ: это — послѣднее знаменіе пришествія антихриста». Такъ какъ «тяжкое повѣтріе» для московскаго православія ожидалось съ запада, то въ новыхъ книгахъ и обрядахъ противники ихъ усмотрѣли латинскія ереси. И троеперстіе, и четвероконечный крестъ, и пятипросфоріе: все это, увѣряли, плевелы латинской вѣры, равно какъ и всѣ измѣненія въ богослужебныхъ книгахъ, и все это, по этому самому, суть признаки «присвоенія антихристу».
Если и до 1666 года эсхатологическія чаянія не мало волновали противниковъ книжныхъ исправленій, то послѣ этого года, когда расколъ былъ осужденъ окончательно, толки еще болѣе усилились. Такъ какъ теоретическія разсужденія стояли въ полномъ разногласіи съ дѣйствительностію, то вопросъ былъ рѣшаемъ далеко не всѣми одинаково. Въ самомъ дѣлѣ, 1666 годъ прошелъ, а міръ стоялъ по-прежнему: солнце обычнымъ порядкомъ восходило и заходило, настала ночь — и луна давала свѣтъ. Что настали послѣднія для земнаго міра времена, въ этомъ всѣ соглашались между собою, но въ пониманіи этого положенія и въ рѣшеніи связанныхъ съ нимъ частныхъ вопросовъ произошло великое раздѣленіе. Такіе столпы раскола, какъ протопопъ Аввакумъ и діаконъ Ѳеодоръ, держались того мнѣнія, что антихристъ еще не приходилъ, хотя кончина міра «близь есть»: началось то «послѣднее отступленіе», которое предваритъ второе Христово пришествіе, — «скоро» и антихристъ «будетъ». Въ пониманіи личности антихриста и вообще въ ученіи о немъ Аввакумъ и Ѳеодоръ стояли, говоря вообще, на почвѣ церковнаго ученія. Въ этомъ отношеніи къ нимъ примыкалъ и инокъ Авраамій; но на почвѣ ходячихъ эсхатологическихъ чаяній онъ шелъ далѣе пустозерскихъ узниковъ. Такъ, онъ думалъ, что антихристъ долженъ явиться не гдѣ-либо, а именно въ Россіи и здѣсь утвердить свое царство, и что, затѣмъ, патріархъ Никонъ «зѣло подобится» антихристу. Но такъ какъ антихристъ, по Писанію, явится лишь за три съ половиною года до кончины міра, а послѣдняя по вычисленіямъ Авраамія должна была послѣдовать въ 1691 году, то Авраамій, писавшій свои сочиненія приблизительно за двадцать лѣтъ до этого срока, естественно оставилъ вопросъ открытымъ. Между тѣмъ, даже тогда уже дѣлалисъ рѣшительныя попытки доказать, что година послѣдняго антихриста уже настала. Это теченіе имѣло два направленія, причемъ каждое изъ нихъ въ свою очередь выражалось въ нѣсколькихъ видахъ. Одно направленіе выходило изъ понятія о видимомъ антихристѣ, личномъ. Въ теоретическомъ отношеніи оно имѣло подъ собою твердую почву, такъ какъ и Св. Писаніе учитъ о личномъ антихристѣ; но въ приложеніи къ дѣйствительности, насколько требовалось безотлагательно указать антихриста въ опредѣленномъ лицѣ, это ученіе сразу оказалось несостоятельнымъ. Попытка была направлена собственно только на два лица: однимъ изъ нихъ былъ патріархъ Никонъ, другимъ — царь Алексѣй Михайловичъ. Молва о Никонѣ, какъ антихристѣ, бродила въ народѣ еще ранѣе 1666 года. Извѣстна этого рода проповѣдь монаха Ефрема Потемкина, жившаго за Волгою въ дремучихъ нижегородскихъ лѣсахъ. Около 1669 года эта мысль была проведена въ повѣсти о старцахъ Петрѣ и Евдокимѣ. Нѣсколько позднѣе раскольники обращались съ даннымъ вопросомъ даже въ Пустозерскъ, къ заключеннымъ тамъ расколоучителямъ. Мало этого, молва изощрялась даже послѣ смерти Никона: то говорили, что Никонъ не умеръ, а живетъ въ Псковѣ, то утверждали, не отрицая факта смерти, что скоро Никонъ воскреснетъ. Сопоставленія Никона съ антихристомъ были разнообразны, но исходной точкой для всѣхъ этого рода сужденій было то единственно, что Никонъ «вѣру перемѣнилъ», т. е. исправилъ книги и обряды. Другіе искали антихриста въ лицѣ Алексѣя Михайловича. Преимущество этого взгляда предъ первымъ, какое прямо бросалось въ глаза раскольнику, заключалось въ томъ, что антихристъ, какъ говоритъ Писаніе, будетъ царемъ. Дѣло въ томъ, что хотя «перемѣну въ вѣрѣ» произвелъ Никонъ, но онъ сдѣлалъ это съ согласія Алексѣя Михайловича, который явился даже охранителемъ и узаконителемъ дѣла патріарха. Рѣшительную попытку вытолковать антихриста въ лицѣ Алексѣя Михайловича мы встрѣчаемъ въ общинѣ раскольниковъ города Тюмени, обращавшихся за разрѣшеніемъ этого вопроса къ одному неизвѣстному по имени расколоучителю, находившемуся въ заточеніи въ далматскомъ монастырѣ. Если отсюда было прислано опроверженіе мнѣнія, что антихристъ — царь Алексѣй, то изъ Пустозерска, отъ Аввакума и діакона Ѳеодора, было получено неоднократное изобличеніе ложныхъ толковъ о патріархѣ Никонѣ. Изъ Пустозерска же были направлены стрѣлы и противъ другого теченія въ рѣшеніи даннаго вопроса, выразившагося въ ученіи объ антихристѣ духовномъ. Это ученіе уже въ XVII вѣкѣ имѣло сторонниковъ въ разныхъ мѣстахъ: въ Москвѣ, Поморьѣ, Новгородѣ, на Дону и въ Сибири. Таковы были расколоучители: діаконъ Игнатій соловецкій, Козьма Косой, Яковъ Лепихинъ, и др. Подъ воцареніемъ антихриста они разумѣли: то воцареніе діавола, губителя вѣры евангельской, то распространеніе отступленія, что совершилось, конечно, также по дѣйству того же діавола. Особенно подробно было раскрыто ученіе о духовномъ антихристѣ въ посланіи изъ далматскаго монастыря въ Тюмень: «объ антихристѣ и тайномъ царствѣ его». По богохульному ученію далматскаго расколоучителя, антихристъ — это агнецъ православной церкви, запечатлѣнный четвероконечнымъ крестомъ. Обличеніе противъ этого лжеученія мы находимъ у нѣсколькихъ авторитетныхъ расколоучителей XVII вѣка, преимущественно же — у протопопа Аввакума, который боролся съ такими кривотолками въ теченіе всего своего пустозерскаго заключенія. Такое же разногласіе по вопросу объ антихристѣ находимъ въ расколѣ и въ XVIII вѣкѣ. Въ первой четверти этого столѣтія видимаго антихриста вытолковывали въ лицѣ императора Петра I. Извѣстныя реформы этой эпохи были причиной того, что подозрительные толки объ ихъ виновникѣ упорно держались даже въ средѣ православнаго русскаго народа. По воззрѣніямъ старой Руси все въ жизни носило религіозный характеръ. Отсюда и указы о брадобритіи и нѣмецкомъ платьѣ, и перемѣна новаго года, и подушная перепись, и уничтоженіе патріаршества, — всѣ нововведенія Петра I истолковывались съ религіозной точки зрѣнія, какъ «нарушеніе вѣры». Царь ѣздитъ въ нѣмецкую слободу, путешествуетъ къ нѣмцамъ за границу и другихъ посылаетъ туда учиться, тѣснитъ за непринятіе нѣмецкихъ обычаевъ, даетъ привиллегіи иностранцамъ: какъ судить о такомъ царѣ, который совсѣмъ не похожъ на прежнихъ «благочестивыхъ» царей русскихъ? Начавъ толками о томъ, что Петръ «родился отъ нѣмки», кончили увѣреніями, что онъ — антихристъ. Эту мысль развивали, на разные лады, и священникъ, у котораго отобрали пчельникъ и требовали небывалыхъ прежде сборовъ, и бродячій старецъ, котораго ловила полиція, и крестьянинъ, которому приходилось не въ мочь отъ тягостей новаго тягла, и сынъ боярскій, изнуренный службой, и вдова-стрѣльчиха послѣ колесованнаго мужа, и нищій, которому не вольно было просить милостыню, — всѣ‚ кого только коснулись новые порядки. Одни распространяли свои мысли чрезъ подметныя письма, другіе прямо лѣзли на казни, чтобы побороться съ антихристовою прелестью, поносили царя на площадяхъ‚ на улицахъ, въ церквахъ... При такомъ состояніи общества была богатая почва и для сѣянія раскола, и для проповѣди раскольниковъ о наступленіи царства антихриста. Систематическое изложеніе ученія о явленіи въ мірѣ антихриста въ опредѣленной личности и именно въ лицѣ императора Петра I мы находимъ отчасти у сибирскаго расколоучителя Ивана Смирнова, главнымъ же образомъ въ «сказаніи о антихристѣ еже есть Петръ I». Въ этомъ послѣднемъ произведеніи раскольническаго пера сдѣлано не мало сопоставленій чертъ изъ жизни и дѣятельности Петра I съ тѣми чертами, какими въ Писаніи характеризуется сынъ погибели. Правда, въ томъ видѣ, въ какомъ это сказанье извѣстно въ настоящее время, оно появилось сравнительно поздно и проводитъ мысль скорѣе о воцареніи духовнаго антихриста; но основа его, несомнѣнно, относится къ временамъ Петра I, когда оно проповѣдывало воцареніе чувственнаго антихриста. Что касается ученія о духовномъ антихристѣ, то и въ данный періодъ оно не только не заглохло, но и усилилось, будучи пропагандируемо авторитетнѣйшими расколоучителями. Такъ, болѣе или менѣе подробный опытъ раскрытія этого ученія былъ сдѣланъ еще въ 1708 году извѣстнымъ расколоучителемъ Ѳеодосіемъ Васильевымъ, основателемъ ѳеодосѣевщины, въ обширномъ сочиненіи «Отвѣты о пришествіи послѣдняго антихриста». Уже одно то обстоятельство, что раскольники и теперь продолжали разногласить между собою: одни вытолковывали антихриста видимаго, личнаго, другіе — духовнаго, мысленнаго‚ — показываетъ, что вопросъ этотъ неразрѣшимъ для раскола. Проповѣдывавшіе ученія о духовномъ антихристѣ очевидно сознавали невозможность указать его въ опредѣленной личности; но и собственное ихъ заблужденіе было неменѣе очевидно для ихъ противниковъ, такъ какъ ученіе о духовномъ антихристѣ стоитъ въ полнѣйшемъ противорѣчіи съ ученіемъ Св. Писанія; а между тѣмъ и проповѣдники духовнаго антихриста, и защитники ученія объ антихристѣ чувственномъ одинаково признавали, что царство сына погибели уже настало. Въ такомъ взаимномъ противорѣчіи мы находимъ безпоповщину и въ послѣдней четверти того же XVIII вѣка. Ученіе объ антихристѣ, какъ «отступленіи», въ это время было особенно подробно раскрыто въ «книгѣ объ антихристѣ, свидѣтельство отъ божественнаго писанія», состоящей изъ 35-ти статей. Старую раскольническую мысль о Петрѣ I, какъ антихристѣ, теперь повторилъ извѣстный Евѳимій, основатель «бѣгунскаго» безпоповщинскаго толка. Евѳимій подыскалъ къ этой мысли какъ можно болѣе мнимыхъ доказательствъ и указалъ чувственнаго антихриста въ лицѣ царствующихъ особъ, какъ преемниковъ Петра I и исполнителей воли его. Въ такомъ положеніи вопросъ объ антихристѣ остается въ безпоповщинѣ и доселѣ. Такимъ образомъ исторія раскольническаго ученія объ антихристѣ, какъ видно изъ сдѣланнаго нами краткаго изложенія ея, говоритъ далеко не въ пользу безпоповщины. Вѣдь безпоповцы признаютъ это ученіе за догматъ, полагая его въ основу и устройства собственной общины, и своего взгляда на состояніе православной церкви, — и этотъ то «догматъ» подвергался столькимъ видоизмѣненіямъ и столькимъ возраженіямъ и обличеніямъ изъ среды самого же раскола! Болѣе подробное ознакомленіе съ даннымъ предмѣтомъ читатель найдетъ въ спеціальной литературѣ.
Литература: П. С. Смирнова, Внутренніе вопросы въ расколѣ въ XVII вѣкѣ: здѣсь подробно изложена внутренняя полемика по этому вопросу въ самомъ расколѣ въ XVII вѣкѣ. И. Ѳ. Нильскаго, Объ антихристѣ противъ раскольниковъ: здѣсь данъ разборъ безпоповщинскихъ писаній XVIII вѣка. О. архим. Павла Прусскаго, Собраніе сочиненій, ч. 1: эта книга знакомитъ съ живою современною постановкою раскольническихъ доказательствъ. А. Бѣляева, О безбожіи и антихристѣ: въ этомъ ученомъ трудѣ дана историко-критическая оцѣнка всѣхъ когда-либо существовавшихъ и нынѣ существующихъ мнѣній объ антихристѣ, въ томъ числѣ и безпоповщинскаго. Кромѣ того полезно ознакомленіе съ Книгою объ антихристѣ, Е. Перевощикова, какъ съ произведеніемъ бывшаго безпоповца Спасова согласія. Выдержки изъ старопечатныхъ и старописьменныхъ книгъ о событіяхъ послѣдняго времени читай въ «Выпискахъ» А. Озерскаго ч. 1, стр. 6.