1802 годъ Августъ.Въ 1802 году Августа 7 дня, опредѣленъ я былъ Начальникомъ надъ двумя кораблями, которые назначено было отправить въ Камчатку и къ сѣверозападнымъ берегамъ Америки. Предполагаемо было отправить сію Экспедицію въ семъ же году, чего однакожъ произвести въ дѣйство было не можно. Бывъ увѣренъ, что кораблей на таковый конецъ годныхъ не только совсѣмъ не было, но и сыскать ихъ въ Россіи не льзя, почиталъ я предпріятіе сіе невозможнымъ. Хотя для отвращенія сего препятствія думали послать грузы въ Гамбургъ, и тамъ купить корабли, но какъ надлежало въ такомъ случаѣ весьма спѣшить и покупкою и нагрузкою кораблей, и при всемъ томъ не льзя было отправиться прежде Октября или Ноября, то счелъ я за необходимо нужное представить о всѣхъ вредныхъ слѣдствіяхъ, какія могутъ произойти отъ позднаго отправленія и поспѣшной покупки кораблей, отъ благонадежности которыхъ долженъ зависѣть успѣхъ Экспедиціи, тѣмъ болѣе, что я имѣлъ намѣреніе идти около мыса Горна, къ которому по выходѣ изъ Гамбурга въ Октябрѣ или Ноябрѣ мѣсяцахъ слѣдовало придти въ самое худое время года. Представленіе сіе было уважено, и отправленіе отложено до другаго лѣта.
Выборъ Начальника другаго корабля предоставленъ былъ моей волѣ. Я избралъ Капитанъ-Лейтенанта Лисянскаго, отличнаго морскаго Офицера, служившаго со мною вмѣстѣ во время послѣдней войны въ Аглинскомъ флотѣ, и уже бывшаго въ Америкѣ и Остъ-Индіи; почему я и имѣлъ случай узнать его. Путешествіе наше долженствовало быть продолжительно, и для благополучнаго окончанія онаго требовалось общей ревности, всегдашняго единодушія, честныхъ и безпристрастныхъ поступковъ. Противное сему могло бы подвергнуть насъ многимъ весьма непріятнымъ, а можетъ быть и бѣдственнымъ приключеніямъ, тѣмъ болѣе, что вся Экспедиція хотя и состояла изъ людей военныхъ, однако была не совсѣмъ военною, но частію и коммерческою. Таковыя причины налагали на меня обязанность избрать Начальникомъ другаго корабля человѣка безпристрастнаго, послушнаго, усерднаго къ общей пользѣ. Таковымъ призналъ я Капитанъ-Лейтенанта Лисянскаго, имѣвшаго какъ о моряхъ, по коимъ намъ плыть надлежало, такъ и о морской Астрономіи въ нынѣшнемъ усовершенствованномъ ея состояніи достаточныя познанія.
Сентябрь.Щастливый успѣхъ путешествія зависѣлъ отъ вѣрной на хорошіе корабли надежды; почему необходимость требовала поступить при покупкѣ оныхъ съ величайшею осторожностію. Для сего Капитанъ-Лейтенантъ Лисянскій, вмѣстѣ съ Корабельнымъ Мастеромъ Разумовымъ, молодымъ, знающимъ человѣкомъ, отправлены были въ Сентябрѣ мѣсяцѣ въ Гамбургъ, въ надеждѣ найти тамъ удобные для сего путешествія корабли, каковыхъ однакожъ они, по прибытіи въ сей городъ, отыскать не могли. Итакъ, не теряя времени, поспѣшили въ Лондонъ, какъ такое мѣсто, въ которомъ уже съ достовѣрностію найти ихъ уповали; но и тамъ находили покупку сію не весьма легкою. Наконецъ получено въ С. Петербургѣ извѣстіе, что куплены ими въ Лондонѣ два корабля, за которые заплачено 17,000, да за исправленіе оныхъ еще 5,000 фунтовъ штерлинговъ; одинъ въ 450 тоновъ, трехъ-лѣтній; другой въ 370 тоновъ, пятнатцати-мѣсячный. Первому дано имя Надежда, второму Нева.
Въ Генварѣ 1803 го года, оставилъ я Ревель, тогдашнее мѣсто моего пребыванія, 1803 годъ Генварь.и отправился въ С. Петербургъ, дабы самому лично находиться для приготовленія нужныхъ вещей къ путешествію. По прибытіи моемъ въ сей городъ узналъ я о новомъ разположеніи. Его Императорскому Величеству представлено было, что при семъ путешествіи можетъ быть весьма удобнымъ посольство въ Японію. Въ 1792 мъ году во время царствованія Екатерины II таковое же посольство было предпріемлемо, но нѣкоторыя обстоятельства много намѣренію сему повредили. Во первыхъ Грамота къ Японскому Императору написана была не отъ Самой Императрицы, но отъ Сибирскаго Ея Намѣстника. Во вторыхъ Россійское съ посольствомъ судно пришло тогда не прямо въ Нангасаки, единственное мѣсто, опредѣленное для кораблей иностранныхъ; но остановилось въ гавани острова Іессо. Сіи два обстоятельства крайне огорчили высокомѣрнаго Японскаго Монарха. Сверхъ того и выборъ лица, которому препоручено было исполненіе сего важнаго предпріятія, оказался неудачнымъ. Лаксманъ былъ человѣкъ мало способный къ уловкамъ, могшимъ пріобрѣсть довѣренность отъ Державы завидливой и подозрительной. Но не взирая на то, Японцы приняли его хорошо, и онъ привезъ съ собою писменное позволеніе, состоявшее въ томъ, что одинъ Россійскій корабль можетъ ежегодно приходить для торговли въ Нангасаки, но только въ одно сіе мѣсто, и притомъ въ безоружномъ состояніи; въ противномъ случаѣ корабль и люди будутъ удержаны какъ плѣнные. Десять лѣтъ прошло; но Россія не возпользовалась такимъ позволеніемъ. Нынѣ, когда особенно стали помышлять о разпространеніи торговли, казалось, наступило удобное время, изпытать, не можно ли вступить въ торговый союзъ съ Японіею. Для произведенія сего въ дѣйство назначили Посланникомъ Дѣйствительнаго Статскаго Совѣтника Резанова. Собраніе, бывшее по сему предмету[1], разсуждало что отправляемое на сихъ судахъ Посольство задержитъ возвращеніе оныхъ цѣлымъ годомъ долѣе, а чрезъ сіе торговыя выгоды понести могутъ немаловажный ущербъ. Государь Императоръ, дабы не причинить Коммерціи сего убытка, принялъ одинъ корабль на свое полное содержаніе съ предоставленіемъ притомъ Компаніи права нагрузить оный своими товарами столько, сколько удобность позволять будетъ. Сіе благоволеніе Монарха достаточно вознаградило предполагаемые Американскою Компаніею убытки. Выше сказано, что одному только кораблю позволено приходить въ Нангасаки. Итакъ положено кораблямъ разлучиться у острововъ Сандвича, откуда Надежда долженствовала идти прямо въ Японію; по совершеніи же дѣлъ посольственныхъ на зимованіе или въ Камчатку, или къ острову Кадьяку; Нева же прямо къ берегамъ Америки, а оттуда на зимованіе къ Кадьяку. Слѣдующимъ потомъ лѣтомъ оба корабля, соотвѣтственно первому предположенію, нагрузясь товарами, должны были отправиться въ Кантонъ, а изъ онаго въ Россію. По разпоряженіи всего такимъ образомъ, утвержденъ былъ Г-нъ Резановъ въ званіи чрезвычайнаго къ Японскому двору Посланника, и пожалованъ Каммергеромъ и орденомъ Св. Анны 1 й степени. Американская Компанія уполномочила его въ учрежденіи лучшаго управленія селеніями на островахъ и на берегу Америки, и вообще въ заведеніи всего, что къ выгодамъ Компаніи способствовать можетъ. Для Императора Японіи и его Вельможъ готовились богатые подарки. Между тѣмъ, дабы болѣе надѣяться на хорошій пріемъ въ Нангасаки, послали въ Иркутскъ за тѣми Японцами, которые, по претерпѣніи кораблекрушенія въ 1793 мъ году у острововъ Алеутскихъ, находились тамъ съ 1797 го года; къ сему приглашены были изъ нихъ только непринявшіе христіянской вѣры и желавшіе возвратиться въ свое отечество. Также, дабы придать Посольству болѣе блеска, позволено было Посланнику взять съ собою нѣсколько молодыхъ благовоспитанныхъ особъ, въ качествѣ Кавалеровъ Посольства. По удовольствованіи Посольства свитою, состоящею изъ молодыхъ путешественниковъ, любопытствующихъ видѣть свѣтъ, и отправляющихся на казенномъ содержаніи, оставалось пожелать и такихъ долговременно упражнявшихся въ наукахъ людей, которые могли бы въ путешествіи семъ собрать болѣе полезныхъ примѣчаній. Сего ради представилъ я Его Сіятельству Графу Румянцову, чтобъ пригласить къ сему путешествію искуснаго Астронома, который тѣмъ болѣе нуженъ, что южное полушаріе рѣдко посѣщаемо было Астрономами, и что тамъ къ усовершенствованію какъ сей науки, такъ и Физики могутъ открыться важные предметы. Сей Министръ, оказывающій всегда усердіе къ пользѣ и славѣ своего отечества, обрадовалъ меня скорымъ своимъ на то согласіемъ, и взялся немедленно доложить о томъ Государю, котораго отеческое попеченіе не позволяло уже мнѣ въ исполненіи моего желанія сумнѣваться. Скоро потомъ Графъ Румянцовъ написалъ къ славному Астроному Зеебергской обсерваторіи, отъ коего по краткомъ времени получилъ отвѣтъ, что ученикъ его Астрономъ Горнеръ, уроженецъ Швейцарской, рѣшился предпринять съ нами путешествіе. Да позволено будетъ мнѣ изъявить здѣсь благодарность достойному наставнику сего Астронома, бывшаго мнѣ такимъ сопутникомъ, котораго дружествомъ я могу хвалиться. Прошедшею осенью еще приглашенъ также былъ къ сему путешествію Естествоиспытатель Докторъ Тилезіусъ изъ Лейпцига. Сверхъ того назначили двухъ живописцевъ Академіи Художествъ, изъ коихъ одинъ, по недостатку на кораблѣ мѣста, долженъ былъ остаться.
Іюнь.
5Въ 5 й день Іюня 1803 го года прибыли купленные корабли изъ Англіи въ Кронштатъ; я немедленно поспѣшилъ туда изъ С. Петербурга для осмотрѣнія оныхъ, и нашелъ оба, какъ въ разсужденіи построенія, такъ и внутренняго разположенія ихъ, въ хорошей исправности. Г-нъ Посланникъ Резановъ желалъ находиться на моемъ кораблѣ, и какъ онъ имѣлъ при себѣ немалую свиту, то и надлежало мнѣ избрать для себя корабль Надежду, превосходившій Неву величиною. По точнѣйшемъ осмотрѣніи корабля моего, нашелъ я нужнымъ перемѣнить на немъ двѣ мачты и весь такелажъ, что стоило намъ многихъ трудовъ и времени. Безъ ревностнаго содѣйствія и пособія Г-на Капитанъ-Командора Мясоѣдова, бывшаго тогда Капитаномъ надъ Портомъ, и Помощника его Капитана Быченскаго, долго не могъ бы я окончить сей работы. Обязанность требуетъ изъявить имъ здѣсь мою благодарность.
Іюль.
6Іюля 6 го дня, отдалъ я приказъ вывести корабли на Кронштатской рейдъ, въ чаяніи чрезъ нѣсколько дней отправиться въ путь; но прежде отшествія нашего имѣли мы щастіе увидѣть въ Кронштатѣ Государя Императора, прибывшаго туда съ намѣреніемъ обозрѣть тѣ корабли, которые въ первый разъ понесутъ Россійскій флагъ около свѣта. Такое произшествіе, послѣдовавшее чрезъ цѣлое столѣтіе отъ начала преобразованія Россіи, предоставлено было царствованію Александра Iго. Его Величество изволилъ со шлюпки сойти прямо на корабли наши. Онъ обозрѣлъ все съ величайшимъ вниманіемъ, и былъ доволенъ добротою какъ кораблей, такъ и разныхъ вещей, привезенныхъ для путешествія изъ Англіи; благоволилъ разговаривать съ корабельными начальниками, и съ удовольствіемъ смотрѣлъ нѣсколько времени на работу, которая тогда на корабляхъ производилась. Я особенно почитаю себя щастливымъ, что имѣлъ удобный случай принесть Государю Императору всеподданнѣйшую мою благодарность за оказанныя мнѣ милости; ибо не за долго предъ симъ благоволилъ Онъ пожаловать женѣ моей на 12 ть лѣтъ съ одной деревни доходы, составляющіе ежегодно около 1500 рублей, дабы по собственному Его Величества изреченію обезопасить благосостояніе жены моей во время продолжительнаго и неизвѣстности подверженнаго отсутствія ея мужа. Сіе неожидаемое благодѣяніе было столь для меня лестно, что я чувствовалъ цѣну онаго болѣе, нежели когда бы то пожаловано было собственно мнѣ.
Капитанъ-Лейтенантъ Лисянскій, купившій, какъ выше сказано, корабли въ Лондонѣ, привезъ съ собою оттуда и всѣ необходимо нужныя для путешествія Аглинскія вещи. Между оными находились: знатный запасъ лучшихъ противуцынготныхъ средствъ, какъ то: похлебочный, солодовый и елевый экстракты, сушеные дрожжи и горчица; сверхъ того лучшія лѣкарства, купленныя по доставленной ему въ Англію росписи, сдѣланной корабля моего Докторомъ Еспенбергомъ. При семъ выписалъ я шесть хронометровъ, также полное собраніе астрономическихъ и нужныхъ физическихъ инструментовъ. Четыре хронометра были работы Арнольдовой, а два Пеннингтоновой. По полученіи оныхъ, отвезъ я ихъ немедленно въ С. Петербургъ, и вручилъ Академику Шуберту, принявшему съ охотою на себя трудъ оные повѣрить; за сіе обязанъ я ему тѣмъ большею благодарностію, что онъ долженъ былъ пожертвовать для сего немалымъ временемъ, удѣляя оное отъ ученыхъ своихъ упражненій, сдѣлавшихся необходимыми для всѣхъ Европейскихъ Математиковъ. Инструменты были всѣ работы Траутоновой. Оные состояли для каждаго корабля изъ одного окружнаго инструмента, 12 ти дюймовъ въ поперечникѣ, съ подвижнымъ ноніусомъ и подножіемъ къ оному, изобрѣтенія Мендозова; изъ двухъ десяти-дюймовыхъ секстантовъ съ подножіями, изъ однодо пяти-дюймоваго секстанта, двухъ искуственныхъ горизонтовъ, одного теодолита, двухъ пель-компасовъ, одного барометра, одного гигрометра, нѣсколькихъ термометровъ, и одного искуственнаго магнита. Стрѣлка наклоненія и трехъ-футовый ахроматическій телескопъ для наблюденія на берегу закрытій звѣздъ и затмѣній Юпитеровыхъ спутниковъ, хотя также выписываемы были мною, но Траутонъ оныхъ не доставилъ. Недостатокъ сей вознагражденъ послѣ въ бытность нашу въ Англіи. Инструменты, привезенные Астрономомъ Горнеромъ изъ Гамбурга и другіе купленные имъ потомъ въ Англіи, были слѣдующіе:
1 й. Инструментъ прохожденій, подвижный съ кругомъ для измѣренія высотъ, показывающій до 10 секундъ.
2 й. Десяти-дюймовый секстантъ Траутоновъ.
3 й. Секундникъ.
4 й. Приборъ для опредѣленія длины секунднаго отвѣса Г-на Цаха съ серебряными двойными конусами и микрометрическимъ циркулемъ.
5 й. Приборъ съ непремѣннымъ отвѣсомъ или маятникомъ.
6 й. Квадрантъ 1 фута въ полупоперечникѣ съ раздѣленіемъ на 90 и на 96°, который можно ставить горизонтально и вертикально.
7 й. Трехъ-футовый инструментъ прохожденій, Г-на Траутона.
8 й. Часы съ деревяннымъ отвѣсомъ Брукбенкса.
9 й. Термометръ Сиксова изобрѣтенія, показующій степень преждебывшей теплоты и холода, служащій дополненіемъ машины, употребляемой къ измѣренію холода воды въ глубинѣ моря, полученный мною отъ Г-на Адмирала Чичагова, и сдѣланный Россійскимъ художникомъ Шишоринымъ.
10 й. Дорожный барометръ Траутоновъ.
11 й. Електрометръ Соссюровъ.
12 й. Гигрометръ Траутоновъ.
13 й. Гигрометръ Г-на де Люкъ.
14 й. Два карманные секстанта.
Сверхъ сего знатное собраніе морскихъ картъ и отборныхъ книгъ удовлетворяло съ сей стороны совершенно моему желанію; но драгоцѣнная вещь, которую мы имѣли, и коею одолжены достохвальному рвенію къ общей пользѣ Барона Цаха, состояла въ прекрасной копіи новыхъ Бирговыхъ лунныхъ Таблицъ, удостоенныхъ Францускимъ Національнымъ Институтомъ награжденія, которое послѣ первымъ Консуломъ удвоено. Намъ предоставлено было сдѣлать первое употребленіе славныхъ таблицъ сихъ, изправленныхъ даже до Апрѣля сего года. Удивительная вѣрность дѣлаетъ ихъ для мореплаванія чрезвычайно полезными. Посредствомъ оныхъ опредѣляется географическая долгота на морѣ съ такою точностію, которая превосходитъ всѣ изобрѣтенные до сего къ тому способы. Онѣ показываютъ мѣсто луны даже до трехъ секундъ; Мейеровыхъ же, исправленныхъ Мазономъ, погрѣшность простирается иногда до 30 секундъ.
Не совсѣмъ почитаю я излишнимъ сказать здѣсь нѣчто вообще о приготовленіи кораблей нашихъ къ походу. Оно было первое такого рода въ Россіи, а потому многое заслуживаетъ быть извѣстнымъ, хотя и не для каждаго читателя будетъ то равно стоющимъ вниманія. Выборъ всѣхъ для корабля моего Офицеровъ и матрозовъ предоставленъ былъ мнѣ совершенно; и такъ избраны мною: первымъ, Лейтенантъ и Кавалеръ Ратмановъ. Онъ служилъ въ семъ чинѣ 13 лѣтъ, изъ коихъ 10 былъ самъ Начальникомъ военнаго судна, и въ послѣднюю войну противъ Французовъ, за отличную храбрость и дѣятельность награжденъ былъ орденомъ Св. Анны 2 й степени. Вторымъ, Лейтенантъ Ромбергъ, служившій въ 1801 мъ году подъ начальствомъ моимъ на фрегатѣ Нарвѣ, гдѣ и имѣлъ я случай узнать его достоинство. Третьимъ, Лейтенантъ Головачевъ, сего назначилъ я, не знавъ его вовсе, а единственно потому, что похваляемъ былъ всѣми. Онъ былъ Офицеръ весьма искусный, и я во все путешествіе въ выборѣ его не раскаевался даже до того нещастнаго съ нимъ приключенія, которое послѣдовало на возвратномъ пути нашемъ въ бытность на островѣ Святыя Елены. Четвертымъ, Лейтенантъ Левенштернъ, находившійся прежде шесть лѣтъ въ Англіи и Средиземномъ морѣ подъ Начальствомъ Адмираловъ Ханыкова, Ушакова и Карцова. Онъ, по окончаніи войны, желая получить свѣденіе о мореходствѣ чужихъ Державъ, вышелъ не за долго предъ симъ въ отставку и отправился во Францію для вступленія тамъ въ службу, откуда услышавъ о моемъ путешествіи, поспѣшилъ обратно въ Россію, и въ Берлинѣ нашелъ уже отправленное отъ меня къ нему приглашеніе. Мичманъ Баронъ Биллингсгаузенъ, коего избралъ я, не знавъ, его прежде лично, также какъ и Лейтенанта Головачева, но отзывъ другихъ о хорошихъ его знаніяхъ и искуствѣ въ разныхъ до мореплаванія относящихся предметахъ, былъ тому причиною. Врачемъ для корабля моего избралъ я Доктора Медицины Г-на Еспенберга, человѣка въ наукѣ своей весьма искуснаго, опытнаго и бывшаго уже съ давняго времени моимъ пріятелемъ[2]. Извѣстный Г. Коцебу, желая, чтобы оба въ первомъ Шляхетномъ Кадетскомъ Корпусѣ воспитавшіеся его сына могли возпользоваться симъ путешествіемъ, и чтобы они находились на моемъ кораблѣ, просилъ о томъ Высочайшаго соизволенія, въ которомъ и не было ему отказано. Сколь ни прискорбно было Г. Коцебу разлучиться съ своими сыновьями толь молодыхъ лѣтъ; но слѣдствія разлуки съ избыткомъ вознаградили сіе его пожертвованіе; ибо путешествіе сіе было для нихъ весьма полезно; они возвратились благополучно къ своимъ родителямъ, обогативъ умъ свой новыми познаніями.
Команда корабля моего состояла изъ 52 человѣкъ, между коими находилось 30 матрозовъ, молодыхъ и здоровыхъ, явившихся ко мнѣ охотою еще при началѣ предположенной Экспедиціи. Предъ самымъ кораблей отходомъ нашелъ однако я нужнымъ двухъ изъ нихъ оставить, потому что у одного оказались признаки цынготной болѣзни, другой же за 4 мѣсяца предъ тѣмъ женившійся, сокрушаясь о предстоящей съ женою разлукѣ, впалъ въ глубокую задумчивость. Хотя и обезпечилъ я жену сего послѣдняго, выдавъ ей напередъ полное его годовое жалованье во 120 рубляхъ состоявшее, и хотя онъ дѣйствительно былъ здоровъ, однако не взирая на то, не хотѣлъ я взять съ собою человѣка, въ коемъ примѣтно было уныніе; ибо думалъ, что спокойный и веселый духъ въ такомъ путешествіи столько же нуженъ, какъ и здоровье: а потому и не надлежало дѣлать принужденія.
Каждый изъ матрозовъ снабженъ былъ достаточно бѣльемъ и платьемъ, выписанными большею частію изъ Англіи; для каждаго изъ нихъ приказалъ я заготовить тюфяки, подушки, простыни и одѣяла; сверхъ того для большей благонадежности еще запасное бѣлье и платье. Корабельная провизія была вообще самая лучшая. Приготовленные въ С. Петербургѣ бѣлые сухари не повредились чрезъ цѣлые два года. Солонина взята мною С. Петербургская и Гамбургская; первая оказалась отмѣнной доброты, такъ что чрезъ все время путешествія не повредилась нимало. Поелику это былъ первый опытъ, что мясо, посоленное Россійскою солію, чрезъ три года во всѣхъ климатахъ осталось неповрежденнымъ, то признательность требуетъ, чтобъ имя приготовлявшаго оное было извѣстно. Это былъ Обломковъ, Санктпетербургскій купецъ третей гильдіи.
Масла взялъ я малое количество, для того что оно между поворотными кругами обыкновенно портится и дѣлается для здоровья вреднымъ; вмѣсто онаго запасся довольно сахаромъ и чаемъ, какъ лучшимъ противуцынготнымъ средствомъ. Всего болѣе къ сохраненію здоровья людей надѣялся я на дѣйствіе кислой капусты и клюковнаго сока. И такъ казалось, что все приведено въ надлежащую изправность, но къ немалой заботѣ усмотрѣлъ я еще при нагрузкѣ, а особливо въ походѣ, что бочки были ненадежны; отъ чего и произошло, что многое изпортилось прежде времени; особенно сожалѣлъ я о потерѣ большой части кислой капусты, которой почти двѣ трети принужденъ былъ бросить въ море. Большую часть сухарей по недостатку на кораблѣ мѣста должны были переложить въ мѣшки, хотя и опасались, что оные въ такомъ состояніи подпадутъ скорѣйшей порчѣ. Главнѣйшее затрудненіе въ приготовленіи моего корабля состояло въ наблюденіи сугубой выгоды; хотя корабль и принадлежалъ Императору, однако Онъ позволилъ Американской Компаніи, какъ выше упомянуто, нагрузить его по возможности своими товарами, о количествѣ коихъ, равно и о назначенныхъ въ Японію подаркахъ, не могъ я прежде получить точнаго свѣденія; особливо же о послѣднихъ оставался до самаго конечнаго времени въ неизвѣстности. Мы находились уже на рейдѣ; но и тогда привозили еще изъ С. Петербурга многія вещи. Не имѣя для погрузки оныхъ мѣста, пришелъ я въ немалое затрудненіе. Обстоятельства принудили меня при семъ случаѣ взять такія мѣры, которыя въ послѣдствіи могли быть непріятны, а именно: я долженъ былъ оставить девятимѣсячную провизію солонины, сухарей и не малое количество такелажа; не взирая на то, корабль былъ такъ наполненъ, что не только служители помѣщались съ тѣснотою, опасною для здоровья, но даже и самый корабль во время крѣпкаго вѣтра могъ отъ излишняго груза потерпѣть бѣдствіе. Если бы грузъ и провизія, такъ же и назначенные въ Японію подарки, доставлены были въ Кронштатъ благовременнѣе, тогда бы можно было легко разчислить, сколько чего съ удобностію помѣстится; но сверхъ позднаго отправленія, еще и безпрестанные западные вѣтры причиняли въ привозѣ вещей изъ С. Петербурга немалую остановку. Находясь на рейдѣ цѣлыя три недѣли, могли бы мы имѣть довольно времени перегрузить корабль, но ежедневное ожиданіе Посланника учинить того не позволяло; притомъ же предоставлялъ я себѣ сдѣлать сіе въ Копенгагенѣ, гдѣ и безъ того надобно было перегружаться, потому что надлежало взять намъ 80 оксофтовъ француской водки и помѣстить на кораблѣ нашемъ. Во время стоянія на Кронштатскомъ рейдѣ часто посѣщали насъ многіе изъ С. Петербурга; при чемъ оказываемо было великое удивленіе, что мы съ такимъ тяжелымъ и слѣдственно опаснымъ грузомъ дерзаемъ пускаться въ толь далекое путешествіе. По донесенію моему Его Сіятельству Графу Румянцову о весьма ненадежномъ нашемъ положеніи, прибылъ онъ, Августа 2 го числа, вмѣстѣ съ Товарищемъ Министра морскихъ Силъ на мой корабль, чтобы изыскать средства къ отвращенію помянутаго неудобства. Они разсудили, что облегченіе корабля должно сдѣлать въ Копенгагенѣ снятіемъ съ него такого груза, какой покажется излишнимъ. Въ разсужденіи же тѣсноты на ономъ положено, чтобъ изъ 25 ти Офицеровъ пятерыхъ отмѣнить изъ числа тѣхъ, кои въ свитѣ Посланника находились волонтерами. Хотя рвеніе господъ сихъ было такъ велико, что они охотно соглашались отказаться отъ всѣхъ удобностей и быть на ровнѣ съ матрозами, однако я не могъ принять сего, какъ потому, что почиталъ крайне жестокимъ изключеніе благородныхъ возпитанныхъ юношей изъ своего общества, такъ и потому, что служители и безъ того стѣснены были чрезмѣрно, и я охотно желалъ бы для доставленія имъ лучшаго покоя нѣсколько изъ нихъ оставить, если бы число оныхъ не было мало. Послѣ таковаго разпоряженія Министровъ, могъ я почитать себя совершенно готовымъ къ отходу; по чему отдавъ Капитанъ-Лейтенанту Лисянскому сигналы и предписанія, какъ поступать въ походѣ, и въ какихъ мѣстахъ въ случаѣ разлученія опять соединяться, ожидалъ только благополучнаго вѣтра. Іюля 20 го доставлены на корабль мой хронометры, находившіеся четыре недѣли на Академической обсерваторіи, гдѣ повѣрены они были Г. мъ Статскимъ Совѣтникомъ Шубертомъ по солнцу и многимъ звѣздамъ.
Іюля 18 го въ полдень на обсерваторіи большій Арнольдовъ хронометръ подъ No. 128 мъ (Box time keeper) показывалъ менѣе средняго времени С. Петербурга 2 мя часами 9′, 4″, суточное онаго отставаніе было 9″, 376. Арнольдовъ же карманный подъ No. 1857 мъ показывалъ менѣе средняго времяни С. Петербурга 1 мъ часомъ 55′. 42″, 97. Суточное его отставаніе было 7″, 513. Третій карманный Пеннигтоновъ хронометръ показывалъ болѣе средняго времени С. Петербурга 0ч. 0′. 22″, 63, суточное же отставаніе его было 5″, 215. С. Петербургская обсерваторія восточнѣе Гринвичской 2 часами 1′. 12″, 4.
Ходъ сихъ хронометровъ въ продолженіи двухъ мѣсяцевъ весьма перемѣнился; ибо при пріемѣ оныхъ Г мъ Лисянскимъ въ Лондонѣ было:
Отставаніе No. 128 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
4″, 88. |
Отставаніе No. 1856 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
2 , 60. |
Отставаніе Пеннигтонова . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . |
0 , 70. |
Я поставляю обязанностію помѣстить здѣсь не только имена Офицеровъ, но и служителей, которые всѣ добровольно первое сіе столь далекое путешествіе предприняли. Рускіе мореплаватели никогда такъ далеко не ходили: самое дальнѣйшее ихъ плаваніе по Атлантическому Океану не простиралось никогда до поворотнаго круга. Нынѣ же предлежало имъ отъ шестидесятаго градуса сѣверной, перейти въ тотъ же градусъ южной широты, обойти дышущій бурями Капъ-Горнъ[3], претерпѣть палящій зной равноденственной линіи. Все сіе, равно какъ и долговременное отъ отечества удаленіе и многотрудное около свѣта странствованіе, казалось бы, долженствовало произвесть въ нихъ болѣе страха, нежели въ другихъ народахъ, которымъ плаванія сіи, по причинѣ частаго оныхъ повторенія, сдѣлались обыкновенными; однако, не взирая на то, любопытство ихъ и желаніе увидѣть отдаленныя страны было такъ велико, что если бы принять всѣхъ охотниковъ, явившихся ко мнѣ съ прозьбами о назначеніи ихъ въ сіе путешествіе, то могъ бы я укомплектовать многіе и большіе корабли отборными матрозами Россійскаго флота.
Мнѣ совѣтовали принять нѣсколько и иностранныхъ матрозовъ; но я, зная преимущественныя свойства Россійскихъ, коихъ даже и Англинскимъ предпочитаю, совѣту сему послѣдовать не согласился. На обоихъ корабляхъ, кромѣ Гг. Горнера, Тилезіуса, Лангсдорфа и Лабанда, въ путешествіи нашемъ ни одного иностранца не было.
Иванъ Крузенштернъ.
Феодоръ Ромбергъ.
Петръ Головачевъ.
Ермолай Левенштернъ.
Мичманъ, произведенный во время путешествія въ Лейтенанты, Баронъ Ѳаддей Биллингсгаузенъ.
Штурманъ Филиппъ Каменщиковъ.
Подштурманъ Василій Сполоховъ.
Докторъ Медицины Карлъ Еспенбергъ.
Помощникъ его Иванъ Сидгамъ.
Астрономъ Горнеръ.
Тилезіусъ.
| Лангсдорфъ. | Сей оставилъ корабль Надежду 25 Іюня 1805 года въ Камчаткѣ, и перешелъ на судно Американской Кампаніи Марію, для предпринятія путешествія къ Сѣверозападному берегу Америки. |
| Кадеты Сухопутнаго | Отто Коцебу. | |
| Кадетскаго Корпуса: | Морицъ Коцебу. |
| Бомбардиры: | Никита Жегалинъ. | |
| Артемій Карповъ. |
Егоръ Черныхъ.
Иванъ Елизаровъ.
Ѳедосей Леонтіевъ.
Иванъ Яковлевъ 1 й.
Егоръ Мартюковъ
Василій Фокинъ.
Филиппъ Биченковъ.
Ѳеодоръ Филипповъ.
Матвѣй Пигулинъ.
Перфилій Ивановъ.
Купріанъ Семеновъ.
Иванъ Михайловъ 1 й.
Филиппъ Харитоновъ.
Даніилъ Филипповъ.
Николай Степановъ.
Неѳедъ Истрековъ.
Мартиміянъ Мартиміяновъ.
Иванъ Михайловъ 2 й.
Алексѣй Красильниковъ.
Григорій Конобѣевъ.
Спиридонъ Ларіоновъ.
Еммануилъ Гамкѣевъ.
Розепъ Боязитовъ.
Сергѣй Ивановъ.
Дмитрій Ивановъ.
Климъ Григорьевъ.
Иванъ Логиновъ.
Ефимъ Степановъ.
Егоръ Григоріевъ.
Иванъ Щитовъ.
Степанъ Матвѣевъ.
Иванъ Андреевъ.
Гвардіи Порутчикъ Графъ Ѳеодоръ Толстой.
Надворный Совѣтникъ Ѳеодоръ Фосъ.
Живописецъ Степанъ Курляндцевъ.
Докторъ Медицины и Ботаники Бринкинъ.
Прикащикъ Американской Кампаніи Ѳеодоръ Шемелинъ.
Капитанъ-Лейтенантъ и Кавалеръ Юрій Лисянскій.
| Лейтенанты: | Павелъ Арбузовъ. | |
| Петръ Повалишинъ. |
| Мичманы: | Ѳеодоръ Коведяевъ. | |
| Василій Бергъ. |
Штурманъ Даніилъ Калининъ.
Докторъ Медицины Морицъ Либандъ.
Служителей 45 человѣкъ.
Іеромонахъ Гедеонъ.
Прикащикъ Американской кампаніи Коробицынъ.
1803 годъ АвгустъАвгуста 4 го, по новому штилю, вездѣ мною употребляемому, насталъ вѣтръ восточный. Немедлѣнно сдѣлалъ я сигналъ сниматься съ якоря; но не прошло и двухъ часовъ, какъ вѣтръ опять перемѣнился изъ восточнаго въ западный свѣжій, продолжавшійся до 7 го Августа, день въ который намъ предопредѣлено было оставить Кронштатъ.
Примѣчанія[править]
- ↑ Собраніе сіе составляли Министръ Коммерціи Его Сіятельство Графъ Румянцовъ, Товарищъ Министра Морскихъ Силъ Чичаговъ, сдѣлавшійся за нѣсколько мѣсяцовъ предъ тѣмъ преемникомъ Адмирала Мордвинова, Г-нъ Резановъ и Директоры Американской Компаніи.
- ↑ Для другаго жъ корабля избралъ я врачемъ Г. Лабанда, рекомендованнаго мнѣ въ Санктпетербургѣ, какъ человѣка весьма хорошихъ познаній и похвальныхъ нравственныхъ качествъ, которыя, во время нашего путешествія самымъ опытомъ были оправданы.
- ↑ нидерл. Kaap Hoorn. См. в Википедии мыс Горн — Примѣчаніе редактора Викитеки.
