Если посредствомъ опытовъ надъ разными лицами узнавать, въ какой степени ихъ сознательная воля дѣйствуетъ на подлежащія произволу (поперечно-полосатыя) мышцы, то результаты оказываются весьма различными. Никто не въ силахъ останавливать совершенно на нѣсколько минутъ всѣ невольныя мускульныя движенія, но у нормальнаго человѣка эти невольныя движенія колеблются около извѣстнаго средняго состоянія, опредѣляемаго сознательной волей, и не слишкомъ далеко и лишь ненадолго отходятъ отъ этого средняго. У меньшинства — другое дѣло: уклоненія отъ нормальнаго положенія и состоянія дѣлаются по временамъ значительнѣе и могутъ вести наконецъ къ весьма сложнымъ комбинированнымъ движеніямъ различнаго рода. Если, напр., заставить кого-нибудь держать нить съ привязанной къ ней тяжестью надъ масштабомъ, то у натуръ анормальныхъ оказываются скоро значительныя невольныя уклоненія тяжести отъ назначеннаго мѣста. Физіологія учитъ, что такія невольныя мускульныя движенія исходятъ не изъ тѣхъ частей большаго мозга, въ которыхъ гнѣздится сознательная воля; они зависятъ отъ среднихъ частей мозга; у нормальныхъ натуръ сила большаго мозга, задерживающая рефлексы, достаточна, чтобы замкнуть подобныя непроизвольныя движенія въ границы, лишающія ихъ практическаго значенія; но у натуръ анормальныхъ относительная самостоятельность среднихъ частей мозга по отношенію къ частямъ, которымъ принадлежитъ воля сознательная, можетъ достигать значительной степени.
Такъ какъ дѣятельность среднихъ частей мозга обыкновенно имѣетъ значеніе только подготовительное или исполнительное, и поэтому остается недоступной человѣческому сознанію, то мы имѣемъ здѣсь дѣло съ относительно-безсознательной дѣятельностью мозга, результаты которой выражаются въ невольныхъ мускульныхъ движеніяхъ. Такъ какъ этимъ среднимъ частямъ мозга принадлежитъ также память, пониманіе и хотѣніе, то результаты ихъ мускульной дѣятельности могутъ представляться какъ бы исходящими отъ разумной и характерной личности, хотя бодрственное самосознаніе лица производящаго эти движенія и не знаетъ ничего о безсознательной дѣятельности мозга, которою эти движенія вызываются. Такая личность можетъ даже и не чувствовать безсознательной мускульной дѣятельности, и можетъ, стало-быть, вполнѣ добросовѣстно отрицать, чтобы сама она была причиною и тѣлеснымъ посредникомъ наступающихъ явленій; тѣмъ не менѣе, на дѣлѣ это лицо можетъ быть единственною причиною того и другаго. Такая теорія невольной мускульной дѣятельности и безсознательной дѣятельности мозга установлена впервые англійскимъ физіологомъ Карпентеромъ и охарактеризована имъ подробно[1]). Теорія эта нынѣ можетъ считаться довольно общепринятой. Карпентеръ сдѣлалъ только ту ошибку, что счелъ свою теорію достаточной для объясненія всѣхъ медіумичеекпхті явленій, и не совсѣмъ добросовѣстно возражалъ тѣмъ изслѣдователямъ, которые, какъ напр. Круксъ, опровергали эти его притязанія.
Когда нѣсколько человѣкъ находятся въ темнотѣ, въ напряженномъ ожиданіи вокругъ стола, съ руками положенными на него, то нерѣдко оказывается, что тотъ или другой изъ нихъ представляетъ анормальную организацію — въ томъ смыслѣ, что у него появляются чрезъ нѣкоторое время невольныя мускульныя движенія, и столъ начинаетъ двигаться, хотя само лицо это можетъ поклясться, что оно не желало его двигать и нисколько не чувствовало невольныхъ движеній въ мышцахъ своихъ рукъу Если желаютъ узнать, кто именно является такимъ лицомъ въ кружкѣ, то стоитъ только заговорить со столомъ и предложить ему напр. однимъ ударомъ обозначить отрицаніе, двумя ударами — сомнѣніе, а тремя ударами — утвержденіе. Когда столъ отвѣтилъ на эти условія троекратнымъ ударомъ, то его спрашиваютъ далѣе, кто медіумъ, А, В или С, до тѣхъ поръ пока послѣ отрицательныхъ отвѣтовъ получатъ утвердительный стукъ. Тогда не мѣшаетъ спросить далѣе, благопріятно ли размѣщеніе участниковъ для происхожденія явленій или слѣдуетъ измѣнить его, чтобы удалить отъ медіума неблагопріятныя вліянія, или чтобы выдѣлить изъ кружка какого нибудь препятствующаго члена. Въ отвѣтахъ отражается безсознательная антипатія или симпатія медіума къ другимъ присутствующимъ, и явленія, по исполненіи этихъ указаній, становятся гораздо опредѣленнѣе. Тогда можно перейти къ тому, чтобы заставить столъ выстукивать азбуку, — напр. числомъ ударовъ обозначать буквы азбуки и вести такимъ образомъ, хотя и способомъ очень затруднительнымъ, разговоръ съ безсознательно дѣйствующими частями мозга медіума.
Разговоръ идетъ быстрѣе, если невольныя движенія рукъ употреблять прямо для указыванія буквъ; если, напр., повѣсить на ниткѣ тяжесть надъ азбукой, написанной на кругѣ[2]) или употреблять невольное давленіе руки на подставку, для того чтобы двигать стрѣлку, которая вращается по кругу съ азбукой, или вращать самый этотъ кругъ, если стрѣлка неподвижна. Во всякомъ случаѣ, безсознательно дѣйствующія части мозга медіума должны сначала освоиться съ установленными условіями, и до тѣхъ поръ, пока привычка еще не пріобрѣтена, происходятъ въ складываніи буквъ много ошибокъ, поправка которыхъ требуетъ большаго терпѣнія.
Еще скорѣе, чѣмъ съ подобными «психографами» или «спиритоскопами», идетъ разговоръ, когда медіумъ прямо пишетъ перомъ или карандашемъ. Это невольное писаніе нерѣдко было констатируемо у сумасшедшихъ, если же оно встрѣчается у здоровыхъ, то ихъ называютъ «пишущими медіумами». Нерѣдко, пишущіе медіумы въ состояніи писать невольно только лѣвой рукой, и въ этихъ случаяхъ они пишутъ обыкновенно на выворотъ, такъ что читать приходится въ зеркало. Нѣкоторые и правой рукой пишутъ тоже на выворотъ и невольно. У большинства почеркъ невольнаго писанія отличается по своему характеру отъ ихъ обыкновеннаго почерка, а иногда походитъ на почеркъ тѣхъ, отъ имени которыхъ идетъ сообщеніе. Невольное писаніе обыкновенно происходитъ съ сохраненіемъ медіумомъ полнаго сознанія, посреди бойкаго разговора и, повидимому, настолько механично и безъ участія мысли, какъ будто это пустая игра пальцами. Для разговора такое писаніе менѣе подходяще, чѣмъ выстукиваніе или употреблепіе психографа, такъ какъ писаніе это болѣе прихотливо и слѣдуетъ болѣе мечтательными путями, представляя широкій просторъ намѣренному обману.
Рядомъ съ невольнымъ писаніемъ, здѣсь можно тотчасъ упомянуть о невольной рѣчи, которая имѣетъ однакоже мѣсто большей частью лишь при полномъ отсутствіи въ человѣкѣ бодрствующаго сознанія, т. е. въ состояніи особаго усыпленія, экстаза (транса). Этимъ путемъ произносятся заученныя рѣчи и стихотворенія, а также говорятся экспромтомъ цѣлыя лекціи или проповѣди, большею частью о предметахъ религіозныхъ или другихъ трогающихъ сердце и относящихся къ области идеальной. Мускулы, участвующіе въ образованіи рѣчи, подобно мускуламъ руки при невольномъ писаніи, иннервируются безсознательной дѣятельностью среднихъ частей мозга, и голосъ принимаетъ здѣсь измѣненный звукъ и тембръ; подобно тому какъ измѣняется и почеркъ, этотъ звукъ голоса можетъ приближаться къ голосу опредѣленнаго лица, если медіумъ находится въ той иллюзіи, что именно эта личность говоритъ чрезъ него.
Совершенно ясно, что у говорящихъ медіумовъ имѣетъ мѣсто сомнамбулическое состояніе[3]), появленіе котораго обусловливается психическимъ возбужденіемъ; у пишущихъ медіумовъ можетъ появляться во время писанія состояніе транса, дѣлающее ихъ нечувствительными къ внѣшнему міру и сопровождающееся утратой бодрствующаго самосознанія; но это самосознаніе можетъ также, повидимому, оставаться сохраненнымъ и обнаруживаться въ бойкомъ разговорѣ, въ тоже самое время какъ безсознательная дѣятельность среднихъ частей мозга производитъ невольное письмо. Здѣсь возможны только два случая: или упомянутая безсознательная дѣятельность мозга представляетъ абсолютно несознаваемый чисто-матеріальный процессъ, идущій опредѣленными механическими путями и потому только обнаруживающій въ своихъ результатахъ какъ бы присутствіе сознательной разумности, что механически пробѣгаемые пути уже были заранѣе намѣчены и подготовлены относительно-сознательной психической дѣятельностью, или, рядомъ съ бодрствующимъ сознаніемъ и сзади его, стоитъ сомнамбулическое сознаніе, которое сопровождаетъ эти механическіе матеріальные мозговые процессы, такъ что въ нихъ какъ-бы просвѣчиваетъ дѣйствительная разумность.
Если бы невольное писаніе передавало только то, что заучено наизусть, или соединяло отрывки имѣющагося въ памяти матеріала въ форму случайныхъ рѣченій лишенныхъ разумности, то первая изъ альтернативъ была бы достаточна и заслуживала бы по своей простотѣ предпочтенія. Но такъ какъ въ этихъ явленіяхъ нельзя не замѣтить въ извѣстной степени присутствія творческой фантазіи и упорядочивающей разумности, то надобно рѣшиться въ пользу существованія двухъ сознаній въ различныхъ частяхъ мозга. Хотя мы и должны назвать эти явленія сомнамбулизмомъ, но сомнамбулизмомъ скрытымъ, т. е. такимъ, присутствіе котораго маскируется и дѣлается незамѣтнымъ для посторонняго лица, вслѣдствіе того что въ тоже самое время сохраняется и бодрственное сознаніе. Этотъ скрытый сомнамбулизмъ должно разсматривать какъ состояніе переходное между исключительнымъ господствомъ бодрственнаго сознанія и такимъ же господствомъ сознанія сомнамбулическаго, при чемъ здѣсь могутъ являться весьма значительныя различія въ относительной ясности этихъ обоихъ сознаній: — отъ перваго появленія сомнамбулическаго сознанія, черезъ ту ступень, на которой бодрствующее сознаніе представляется еще не затронутымъ — идетъ цѣлый рядъ ступеней состоянія полу-усыпленія, при которомъ бодрствованіе мысли и состояніе вмѣняемости уже неполны (какъ это бываетъ при «второмъ зрѣніи»), и доходитъ наконецъ до полнаго погашенія бодрственнаго сознанія[4]).
То, что мы до сихъ поръ, вмѣстѣ съ Карпентеромъ, называли «безсознательной церебраціей» — можетъ быть столь же хорошо названо сомнамбулической дѣятельностью сознанія, и можно утверждать, что невольныя мускульныя движенія медіумовъ, насколько они указываютъ по своимъ результатамъ на содѣйствіе разумности, условливаются и управляются сомнамбулической дѣятельностью сознанія, будетъ ли это сомнамбулическое сознаніе сопровождаться полнымъ угасаніемъ сознанія бодрственнаго или будетъ оно оставаться скрытымъ вслѣдствіе сохраненія бодрственнаго сознанія. Подъ именемъ медіума мы должны будемъ понимать такую личность, которая сама собою, вслѣдствіе случайныхъ или самопроизвольныхъ психическихъ возбужденій, впадаетъ въ явный или скрытый сомнамбулизмъ. Въ явный сомнамбулизмъ медіумъ впадаетъ обыкновенно: во-первыхъ, при невольной рѣчи; во-вторыхъ, — при физическихъ явленіяхъ, которыя требуютъ особеннаго напряженія нервной силы, и въ третьихъ — для передачи галлюцинацій присутствующимъ, для чего, повидимому, галлюцинаціи эти должны быть особенно интенсивны въ самомъ медіумѣ. Большая часть другихъ явленій совершаются въ состояніи скрытаго сомнамбулизма, и это именно состояніе наиболѣе способно ввести въ заблужденіе относительно причины явленій какъ неопытныхъ зрителей, такъ и самого медіума. Поэтому, уразумѣніе скрытаго сомнамбулизма представляетъ ключъ ко всей области медіумическихъ явленій.
Для медіумовъ характеристично далѣе, что они автосомнамбулы, т. е. имѣютъ способность впадать въ сомнамбулизмъ (все равно скрытый или явный) безъ вліянія магнетизера и безъ употребленія механическихъ вспомогательныхъ средствъ, вслѣдствіе однихъ психическихъ вліяній. Этотъ произвольный переходъ въ сомнамбулизмъ во всякое время, когда понадобится, требуетъ въ особенности значительнаго упражненія, для того чтобы проявляться съ нѣкоторой опредѣленностью по желанію чужихъ людей, и это обстоятельство всего легче вызываетъ неудачи сеансовъ. Изслѣдованія д-ра Фанештока показали, что въ каждомъ человѣкѣ есть. дремлющая способность погружать себя самопроизвольно въ автосомнамбулизмъ вслѣдствіе однихъ психическихъ вліяній, и что многіе люди, при упражненіи, могутъ доходить до того, чтобы быстро достигать этого перехода во всякое время. Изслѣдованія эти показали далѣе, что изъ такого состоянія можно пробуждаться произвольно, однимъ актомъ воли, и что можно также произвольно вызывать пробужденіе только опредѣленныхъ частей тѣла (напр., только головы или только верхней части туловища, или только головы и половины тѣла); можно даже пробудить изъ сомнамбулизма все тѣло за исключеніемъ какого нибудь отдѣльнаго члена[5]).
Дѣйствіе въ этомъ случаѣ состоитъ въ томъ, что бодрствующее сознаніе принимается функціонировать, и его сознательная воля снова начинаетъ господствовать надъ пробужденными частями тѣла, тогда какъ части тѣла еще непробужденныя остаются изъятыми изъ подъ вліянія сознательной воли и подчиненными исключительно сомнамбулическому сознанію; пока же онѣ не получаютъ и возбужденія, исходящаго отъ этихъ сомнамбулическихъ частей мозга, то пребываютъ въ состояніи каталептическомъ. Это замѣчательное появленіе мѣстнаго, ограниченнаго гипнотизма или мѣстнаго его удаленія подтверждается новѣйшими французскими изслѣдованіями надъ сомнамбулизмомъ. По Фанештоку, упражненіе доводитъ наконецъ до того, что человѣкъ дѣлается въ состояніи прямо освобождать отдѣльныя части тѣла изъ подъ вліянія сознательной воли и сознательнаго ощущенія и погружать ихъ въ каталептическое состояніе, въ которомъ онѣ однако-же остаются чувствительными и податливыми по отношенію къ каждому импульсу иннерваціи, исходящему изъ сомнамбулическаго сознанія. Въ этомъ состояніи, обозначающемся пониженіемъ температуры соотвѣтствующаго члена, устранена всякая конкуренція между иннерваціонными импульсами сомнамбулическихъ частей мозга и задерживающими рефлексы или волевыми дѣйствіями бодрственнаго сознанія, такъ что данный членъ тѣла подчиняется исключительно однимъ сомнамбулическимъ импульсамъ.
Это состояніе мѣстной каталепсіи по отношенію къ бодрствующему сознанію можетъ наступать еще легче, когда уже и безъ того имѣется общее состояніе скрытаго сомнамбулизма — состоянія неизвѣстнаго Фанештоку. Такая мѣстная каталепсія и нечувствительность вводятъ медіума въ полнѣйшее заблужденіе, заставляя его думать, что дѣйствія, совершаемыя имъ вслѣдствіе сомнамбулическихъ иннерваціонныхъ импульсовъ, производятся вовсе не имъ самимъ. Постоянно наблюдается, что рука медіума, которая посредствомъ еще неизслѣдованныхъ нервныхъ силъ производитъ необыкновенныя явленія (напр. писаніе въ отдаленіи, безъ прикосновенія къ пищущему карандашу), дѣлается холодной и что охлажденіе обыкновенно непосредственно предшествуетъ началу явленій. (Ps. St. XI, 498). При совершенно особыхъ явленіяхъ, напр. при проникновеніи руки медіума желѣзнымъ кольцомъ, руки медіума — говорятъ — сдѣлались такъ холодны, какъ руки трупа, лежавшаго на льду.
При этомъ, переходъ какой нибудь части тѣла медіума въ каталептическое или гипнотическое состояніе слѣдуетъ разсматривать какъ вызываемый не волею его, а происходящій непроизвольно, соотвѣтственно тому явленію, которое имѣется въ виду у сомнамбулическаго сознанія. Бодрственное сознаніе и бодрствующая воля даютъ медіуму, во-первыхъ, импульсъ для перехода въ скрытый или явный сомнамбулизмъ и, во-вторыхъ, общее направленіе, смотря по желаемому и ожидаемому роду явленій; а за тѣмъ сомнамбулическое сознаніе, вызванное къ дѣятельности, принимаетъ до нѣкоторой степени въ соображеніе эти желанія и направленія, а иногда вовсе не обращаетъ на нихъ вниманія; обыкновенно же и тамъ, гдѣ они приняты во вниманіе, результатъ является нѣсколько отличнымъ отъ ожидаемаго, — большей частью онъ не удовлетворяетъ ожиданія вполнѣ, иногда же и превосходитъ ихъ. О томъ, какимъ образомъ сомнамбулическое сознаніе медіума приступаетъ къ выполненію того, что имѣется въ виду, — будутъ-ли при этомъ приняты въ соображеніе желанія бодрственнаго сознанія или нѣтъ, — т. е. какимъ образомъ достигаетъ оно господства надъ невольной мускульной дѣятельностью и надъ неизслѣдованными еще силами организма, — объ этомъ знаемъ мы такъ же мало, какъ и о томъ, какимъ образомъ сознательная воля управляетъ произвольными мускульными движеніями или дѣйствуетъ при явленіяхъ животнаго магнетизма. Важно то, что и здѣсь упражненіе имѣетъ большое вліяніе, но съ другой стороны и при медіумахъ вовсе не упражнявшихся могутъ наступать самопроизвольно удивительнѣйшія явленія, въ которыхъ сами медіумы не подозрѣваютъ ни малѣйшей связи съ своей собственной личностью.
Универсальный медіумъ долженъ быть большей частью автосомнамбулъ; онъ долженъ быть также сильнымъ гипнотизаторомъ. Бываютъ сильные гнинотизаторы, неимѣющіе никакой склонности къ сомнамбулизму; такіе не называются медіумами, потому что ихъ сомнамбулическое сознаніе никогда не бываетъ настолько освобождено отъ ихъ сознательной воли, чтобы дойти до произведенія медіумическихъ явленій. Ихъ дѣйствія ограничиваются тѣмъ, что они магнетизируютъ другихъ лицъ мѣстно или вполнѣ, погружая ихъ въ послѣднемъ случаѣ въ сомнамбулизмъ, — и является вопросъ, нельзя-ли сознательную ихъ волю воспитать такъ, чтобы магнетическая сила ихъ могла быть направляема не на одни живые, но и на другіе объекты; этимъ способомъ можетъ быть удалось бы произвести, при посредствѣ сознательной воли, по крайней мѣрѣ часть медіумическихъ явленій. При этомъ, разумѣется, не можетъ идти рѣчи о непроизвольной мускульной дѣятельности, о которой было говорено до сихъ поръ; дѣло идетъ о другой области физическихъ явленій, для которыхъ должны быть избраны условія, совершенно устраняющія содѣйствіе непроизвольной мускульной дѣятельности.
За основное явленіе этой области я считаю слѣдующее. Докторъ Фризе въ Бреславлѣ построилъ горизонтальные крутильные вѣсы изъ двухъ липовыхъ шариковъ 7 сантиметровъ въ поперечникѣ, изъ тонкой палочки въ 30 сантиметровъ длины и лошадинаго волоса. Если медіумъ, одаренный сильной способностью физическаго дѣйствія, приближаетъ концы пальцевъ къ одному изъ двухъ шариковъ, то происходитъ отталкиваніе, хотя и очень малое; но если медіумъ подержалъ рукою шарикъ въ теченіе минуты или подышалъ на него, то между рукой и шарикомъ является теперь притяженіе, гораздо болѣе сильное, чѣмъ первоначальное отталкиваніе, — сильное настолько, что шарикъ можно заставить медленно описать кругъ (Ps. St. VIII, 381). Эти опыты должны быть прежде всего повторены и расширены другими лицами, и въ особенности нужны наблюденія надъ тѣмъ, какъ будутъ относиться два шарика, принадлежащіе различнымъ снарядамъ, послѣ того какъ ихъ подержатъ въ рукѣ. Опыты эти слѣдуетъ толковать только такъ, что рука медіума заряжена силой, которая дѣйствуетъ отталкивательно на нейтральные, т. е. незаряженные шарики, на одноименно же заряженные дѣйствуетъ притягательно и гораздо сильнѣе. Такое отношеніе аналогично наблюдаемому при статическомъ электричествѣ, но только оно обратное.
Сродство между силой, о которой идетъ рѣчь, и между статическимъ электричествомъ обнаруживается между прочимъ также въ зависимости той и другой силы отъ влажности воздуха, а также и въ констатированной Рейхенбахомъ, Фехнеромъ[6]), Цӧлльнеромъ и многими другими, способности медіума бурно выводить изъ покоя закрытую магнитную стрѣлку безъ прикосновенія къ ней. Магнетизеръ обладаетъ способностью такъ зарядить человѣка, что между нимъ и металлической кроватью, отъ которой онъ изолированъ шерстянымъ покрываломъ, происходитъ, при случайномъ приближеніи части тѣла, сильное разряженіе съ появленіемъ искры, — это я констатировалъ на себѣ самомъ, осмотрительно изслѣдовавъ и магнетизера, и то чтó его окружало[7]); вопросъ о томъ, будетъ ли это какъ бы взрывъ, сопровождающій разряженіе медіумической нервной силы, или происходитъ предварительное превращеніе этой силы въ электричество — я оставляю въ сторонѣ. Электрическій трескъ составляетъ одно изъ обыкновеннѣйшихъ и часто встрѣчающихся явленій при медіумическихъ сеансахъ. Ближайшая задача опыта должна заключаться здѣсь въ томъ, чтобы изслѣдовать отношеніе медіумической силы, во-первыхъ, къ полюсамъ свободно подвѣшеннаго большаго брусковиднаго магнита, во-вторыхъ — къ электроскопу, въ третьихъ — къ свободно подвѣшаннымъ проволокамъ, чрезъ которыя проходитъ гальваническій токъ, и въ четвертыхъ — къ напряженію гальваническихъ токовъ въ неподвижныхъ проволокахъ. Рѣшительно непонятнымъ и имѣющимъ наихудшее значеніе по отношенію къ научному интересу со стороны спиритовъ — является то обстоятельство, что никто изъ нихъ еще до сихъ поръ не сдѣлалъ ни одного опыта для того, чтобы приблизиться къ разрѣшенію этихъ вопросовъ.
Большая часть медіумическихъ явленій ограничивается приближеніемъ предметовъ къ медіуму. Отталкиваніе предметовъ, говорятъ, встрѣчается также, но гораздо рѣже. Коксъ часто видѣлъ одно и описалъ его очень наглядно, но никогда не видѣлъ другаго. Онъ сравниваетъ родъ движенія предметовъ съ движеніемъ кусковъ стали, которые притягиваются магнитомъ по плоскости: «Сначала они немного приподнимаются, упадаютъ, двигаются впередъ, пріостанавливаются, до тѣхъ поръ пока наконецъ окончательно подпадаютъ вліянію магнитной силы, и тогда прыгаютъ къ магниту (или къ медіуму) внезапнымъ скачкомъ» (Ps. St. X, 127—128). Онъ видѣлъ стулья, придвигавшіеся такимъ образомъ къ медіуму на 6-ти и даже на 10-тифутовомъ разстояніи; кресла и диваны, придвигавшіеся на 2 — на 3 ф.; одинъ разъ онъ видѣлъ тяжелое кресло придвинувшееся къ медіуму съ разстоянія 14 футовъ. Чѣмъ сильнѣе медіумъ, тѣмъ пространнѣе сфера его дѣйствія, но во всякомъ случаѣ она ограниченна, и побѣждаемое сопротивленіе пропорціонально не величинѣ, а вѣсу предметовъ. Вопросъ здѣсь въ томъ, какимъ образомъ медіумъ заряжаетъ своею силою опредѣленные отдѣльные предметы, какими путями совершается переносъ силы и какими средствами она проводится. Опыты (изолированіе медіума отъ пола, помѣщеніе различныхъ веществъ между медіумомъ и притягиваемымъ предметомъ и т. д.) могли бы и здѣсь датъ разъясненіе.
Ясно, что здѣсь дѣло идетъ не о мускульной дѣятельности и не о непосредственномъ духовномъ воздѣйствіи медіума на матеріальные предметы, а о физической силѣ, которая, подъ вліяніемъ психическаго возбужденія, производится нервной системой медіума. Поэтому мнѣ кажется непонятнымъ, зачѣмъ Коксъ далъ этой силѣ названіе, могущее ввести въ заблужденіе — «психическая сила», вмѣсто «нервная сила», такъ какъ онъ самъ рѣшительно считаетъ ее физической (значитъ не психической), но обозначаетъ именемъ «психической силы» только для отличія отъ силы мускульной (Ps. St. X, 213—214).
Нервная сила медіума обнаруживаетъ болѣе чѣмъ простое притяженіе и отталкиваніе между медіумомъ и предметомъ, — она измѣняетъ динамическое отношеніе между этимъ послѣднимъ и землею. Подобно упомянутымъ крутильнымъ, вѣсамъ и здѣсь вѣсы могутъ служить для констатированія явленій; Круксъ и большая часть другихъ экспериментаторовъ употребляли для этого пружинные вѣсы. Спрашивается, вѣсы съ чашками или вѣсы съ рычагомъ не должны-ли заслуживать предпочтенія, съ цѣлью узнать прежде всего не будетъ-ли измѣняться вѣсъ маленькихъ деревянныхъ шариковъ — и если будетъ, то насколько — когда они заряжены медіумической нервной силой? Можно совѣтовать при всѣхъ опытахъ, подобно тому какъ это сдѣлалъ Круксъ, присоединять къ вѣсамъ самозаписывающіе аппараты, такъ какъ только остающаяся механическая отмѣтка аппарата даетъ увѣренность въ томъ, что наблюдавшій не находился подъ вліяніемъ галлюцинацій, переданныхъ ему медіумомъ. Чтобы устранить вліяніе непроизвольной дѣятельности мускуловъ, Круксъ поставилъ на доску два погружавшихся одинъ въ другой сосуда наполненныхъ водой, помѣстивъ ихъ такимъ образомъ, что они находились надъ той неподвижной точкой, около которой доска вращалась; конецъ этой доски былъ подвѣшенъ къ пружиннымъ вѣсамъ, и медіума заставляли погружать свою руку въ воду, наполнявшую верхній неподвижно прикрѣпленный сосудъ[8]). Другіе подвѣшивали столъ къ вѣсамъ и заставляли медіума или медіумовъ, стоящихъ на стульяхъ на колѣняхъ, держать руки въ нѣкоторомъ отдаленіи отъ стола. Такимъ образомъ, для стола тянувшаго 8 фунтовъ, Коксъ видѣлъ измѣненіе вѣса отъ 5 до 85 ф., смотря по желанію, чтобы столъ сдѣлался тяжелѣе или легче (Ps. St. X, 127); Чэмберсъ и Оуенъ видѣли измѣненіе вѣса стола, вѣсившаго 121 ф., отъ 60 до 44 ф.[9]).
Объ индѣйскихъ факирахъ сообщается слѣдующее: въ цвѣточные горшки насыпается земля; въ нее втыкаются вертикально маленькія палочки, а на палочки надѣваются продырявленныя листки бумаги. Черезъ нѣсколько минутъ листки начинаютъ потихоньку и дрожа подниматься кверху и спускаться внизъ, въ то время какъ факиръ сидитъ на разстояніи нѣсколькихъ футовъ. Предметы не только не приносятся въ домъ самимъ факиромъ, дающимъ сеансъ, но онъ даже не дотрогивается до нихъ. Въ медіумическихъ сеансахъ обыкновенное явленіе состоитъ въ томъ, что столъ поднимается со всѣмъ тѣмъ, что на немъ находится, или нѣкоторыя лица приподнимаются вмѣстѣ со стульями, на которыхъ сидятъ, причемъ медіумъ и не дотрогивается до нихъ, или дотрогивается въ такомъ положеніи и такимъ образомъ, что не можетъ произвести подобныхъ явленій прямымъ мышечнымъ воздѣйствіемъ. Сомнамбулы, находясь въ водѣ, обнаруживаютъ иногда такое уменьшеніе вѣса сравнительно съ нормальнымъ, что всплываютъ, когда погружена сравнительно небольшая часть ихъ тѣла, и то упорство, съ которымъ втеченіе цѣлыхъ вѣковъ держались за извѣстное испытаніе вѣдьмъ водою, показываетъ, что и вѣдьмы, рефлективно впадавшія въ гипнозъ отъ страха, подвергались иногда уменьшенію вѣса. На этомъ именно уменьшеніи вѣса въ экстатическомъ состояніи основывались- «вѣсы вѣдьмъ», т. е. прямое взвѣшиваніе, которому ихъ подвергали. Наконецъ, сообщается о медіумахъ, которые даже поднимались на воздухъ, частью въ темныхъ сеансахъ, причемъ они даже писали что нибудь на потолкѣ, иногда же и при уменьшенномъ газовомъ освѣщеніи. (Ps. St. VI, 566). Подобныя летанія приписываются также Ямблиху, Фаусту и различнымъ другимъ лицамъ; особенно хорошо это засвидѣтельствовано по отношенію къ одному католическому монаху Іосифу Копертинскому; онъ даже поднималъ съ собою на воздухъ два раза и другихъ лицъ (Ps. St. IV; 241). Во всѣхъ случаяхъ поднятіе медіума условливается, по-видимому, его полнымъ сомнамбулическимъ состояніемъ; но такъ какъ это состояніе наиболѣе годно и для передачи галлюцинацій зрителямъ, и такъ какъ поднятіе медіума происходитъ обыкновенно послѣ многихъ сеансовъ въ одномъ и томъ же кружкѣ, да и то при концѣ сеанса, когда присутствующіе наиболѣе склонны къ принятію передаваемыхъ галлюцинацій, то здѣсь въ особенности необходимо удостовѣриться въ объективной реальности наблюденія посредствомъ остающихся знаковъ[10]).
Явленія эти можно объяснить только полярностью нервной силы, аналогичной съ полярностью статическаго электричества. Если бы дѣло шло лишь объ отталкиваніи заряженнаго тѣла отъ земли, — отталкиваніи противодѣйствующемъ тяготѣнію, то было бы достататочно допущенія простой силы; но такъ какъ динамическія отношенія къ землѣ тѣла заряженнаго нервной силой оказываются то направленными за одно съ тяготѣніемъ, то противоположными ему, то необходимо, кажется, принять два рода заряженія для объясненія притяженія и отталкиванія предметовъ медіумомъ; иначе медіумъ долженъ былъ бы дѣйствовать одинаковымъ, отталкивающимъ образомъ на всѣ нейтральныя тѣла. Такое объясненіе полярною силою уже принималось древними индѣйцами, утверждавшими, что вслѣдствіе обращенія полярности тѣла сила тяготѣнія замѣняется обратной ей, поднимающей силой. При этомъ можно напомнить, что Цӧлльнеръ пробовалъ объяснить общее тяготѣніе, исходя изъ статическихъ дѣйствій электричества[11]) и что, не смотря на все различіе разнообразныхъ силъ природы, онѣ безъ всякаго сомнѣнія происходятъ изъ одной и той же первоначальной силы. Если бы принять взглядъ Цӧлльнера и допустить, что нервная сила измѣняетъ то статическо-электрическое состояніе тѣлъ, отъ котораго зависитъ ихъ тяжесть, то пришлось бы въ самомъ дѣлѣ имѣть дѣло съ силой, которая не только можетъ нейтрализовать дѣйствіе тяготѣнія и превышать его, но могла бы также увеличивать тяжесть, уменьшать ее или дѣлать отрицательною, причемъ однако не приходилось бы говорить объ уничтоженіи или нарушеніи законовъ природы.
Летающіе предметы по Коксу похожи на маленькіе воздушные шары, т. е. они никогда не измѣняютъ вдругъ своей тяжести, но подвергаются этому по немногу, — поднимаются потихоньку и безъ толчковъ и точно такимъ же образомъ спускаются на землю, обнаруживая при этомъ постоянныя маленькія качанія изъ стороны въ сторону. Столы, поднимавшіеся съ горѣвшими на нихъ керосиновыми лампами, ни разу не доводили до бѣды, такъ какъ плавность и постепенность движенія и незначительность боковыхъ размаховъ не заставляли лампы опрокидываться. Но кромѣ боковыхъ качательныхъ движеній, поднимающіеся предметы обна- руживаютъ еще движенія дрожащія, всего лучше видныя въ кривыхъ, начерченныхъ автоматически при опытахъ Крукса; кривыя эти находятся въ несомнѣнной связи съ кривыми пульса медіума, какія получились бы въ тоже самое время при помощи сфигмографа. Это можетъ служить самымъ яснымъ доказательствомъ того, что сила исходитъ отъ медіума и только отъ него. Всѣ медіумическія явленія вообще непостоянны; они колеблются, всегда представляя неправильныя волны, отвѣчающія волнамъ инерваціи, распространяющимся по организму медіума отъ среднихъ частей его мозга.
Обыкновенно, явленія вызываемыя медіумомъ сильнѣе, когда онъ находится не одинъ, а въ небольшомъ кругѣ лицъ обоего пола. Какъ кажется, медіумъ обладаетъ способностью дѣйствовать болѣе или менѣе на присутствующихъ въ такомъ смыслѣ, что онъ дѣлаетъ ихъ также медіумами, т. е. заставляетъ безсознательно развивать нервную силу; самъ же медіумъ въ состояніи дѣйствовать направляющимъ образомъ на распредѣленіе и употребленіе той нервной силы, которая развивается всѣми присутствующими. Нуженъ промежутокъ въ нѣсколько минутъ — а нерѣдко даже и гораздо болѣе — для того чтобы заряженіе медіума и того помѣщенія, въ которомъ происходитъ сеансъ, достигло наивысшей степени, достаточной для обнаруженія необыкновенныхъ проявленій силы. Поэтому, тѣ феномены, гдѣ нужно значительное напряженіе силы, происходятъ обыкновенно въ концѣ засѣданій или по крайней мѣрѣ во второй ихъ половинѣ, и бываютъ тѣмъ интенсивнѣе, чѣмъ больше находится медіумовъ, т. е. лицъ развивающихъ нервную силу, между тѣми присутствующими, на безсознательное содѣйствіе которыхъ можетъ опираться главный медіумъ. Для слабыхъ медіумовъ поэтому «кружокъ» рѣшительно необходимъ, и только сильные медіумы могутъ одни, помимо посторонней помощи, производить значительныя явленія. Обстоятельство это надобно имѣть въ виду при опытахъ съ недостаточно напрактиковавшимися или съ неособенно-сильными медіумами.
Изъ соединенія, по отношенію къ однимъ и тѣмъ же предметамъ, притягательнаго и отталкивательнаго дѣйствія съ дѣйствіемъ дѣлающимъ предметы легче или тяжелѣе, могутъ проистекать разнообразнѣйшія явленія. Предметы уже не должны тогда только скользить по плоскости къ медіуму или отъ него, а могутъ прилетать къ нему и отлетать отъ него. Одинъ и тотъ же предметъ (положимъ, маленькій столъ) можетъ напр. отодвинуться отъ медіума по полу, подняться въ отдаленномъ углу комнаты и затѣмъ наискось прилетѣть по воздуху къ столу, за которымъ происходитъ сеансъ, или упасть на этотъ столъ. Вода поднимается незамѣтно, изъ сосуда, стоящаго въ сторонѣ, и падаетъ на присутствующихъ въ видѣ мелкаго дождя. Часто случаются такія явленія, что въ домѣ въ опредѣленные часы звонятъ колокольчики, и это повторяется втеченіе нѣсколькихъ дней и даже недѣль; колокольчики продолжаютъ звонить, не смотря на привязываніе и обвертываніе, или бываютъ срываемы[12]); или извѣстное мѣсто бомбардируется камнями, кусками угля или другими лежащими вокругъ предметами, а поставленные при этомъ полиціей или частными людьми сторожа никакъ не могутъ замѣтить того, кто причиняетъ подобное безпокойство[13]). Потомъ оказывается обыкновенно, что явленія условливаются присутствіемъ въ данномъ мѣстѣ какой нибудь служанки или истерической женщины или дѣвочки въ возрастѣ развитія, и что именно вблизи этихъ лицъ падаютъ брошенные предметы. Власти, какъ и частныя лица, обыкновенно и не подозрѣваютъ подобнаго соотношенія, и скорѣе готовы вѣрить сверхъестественному происхожденію явленій, чѣмъ приписывать ихъ безсознательному вліянію медіума.
Если принять въ соображеніе, что различные предметы въ комнатѣ, гдѣ происходитъ сеансъ, и различные присутствующіе заряжены въ различной степени, частью вслѣдствіе распредѣленія той общей силы, которая находится въ распоряженіи медіума, частью его активнымъ содѣйствіемъ, то можно понять, что легкіе предметы, если они разъ поднялись на воздухъ, подвержены вліянію самыхъ различныхъ притяженій и отталкиваній, и будутъ двигаться крайне-сложными неправильными путями. Если медіумъ посредствомъ отталкиванія направляетъ предметъ такъ, что онъ попадаетъ въ сферу притяженія одного изъ заряженныхъ присутствующихъ, то предметъ скользитъ или подлетаетъ къ нему, приближаясь къ наиболѣе заряженной части его тѣла, напр. къ рукѣ. Такимъ образомъ напр. объясняется наблюденіе, сдѣланное Гелленбахомъ надъ аспидной доской, которая по его ногѣ доползла до туловища и до его руки.
Медіумическая нервная сила можетъ далѣе соединяться разнообразнѣйшимъ образомъ съ невольнымъ мускульнымъ дѣйствіемъ. При сеансахъ около стола обнаруживается обыкновенно сначала послѣднее, и лишь понемногу заряженіе нервной силой возвышается до того, что становится достаточно ея одной. Сначала предметы двигаются только тогда, когда присутствующіе до нихъ касаются, а подъ конецъ — и безъ прикосновенія.
Дѣйствія медіумической нервной силы не исчерпываются впрочемъ приведенными формами явленій. Особенно заслуживаютъ вниманія ея экспансивныя дѣйствія, противоположныя сцѣпленію матеріальныхъ частицъ и обнаруживающіяся внезапными разряженіями въ родѣ электрическихъ ударовъ. Если такое взрывчатое разряженіе, происходящее всегда въ одномъ небольшомъ опредѣленномъ мѣстѣ и обыкновенно внутри тѣла, не преодолѣетъ сцѣпленія матеріальныхъ частицъ, то оно обнаруживается осязаніемъ въ видѣ потрясенія вызывающаго дрожаніе, а для слуха — въ видѣ удара или треска болѣе или менѣе сильнаго. Если разряженіе преодолѣваетъ сцѣпленіе частичекъ, то происходитъ вмѣстѣ съ тѣмъ разрывъ или раздробленіе предмета (постельныя ширмы и сосудъ съ водою у Цӧлльнера). Стуки начинаются самымъ легкимъ потрескиваніемъ (какъ въ электрической машинѣ) и возрастаютъ иногда до степени тяжелыхъ ударовъ и громоподобнаго треска и стука[14]); они раздаются то въ столахъ, стульяхъ, шкафахъ, стѣнахъ, то въ мелкихъ вещахъ, то въ массѣ скалъ[15]), и при всѣхъ достаточно сильныхъ звукахъ обыкновенно можно чувствовать въ предметѣ вибраціи, указывающія на то же самое мѣстонахожденіе звуковой волны, которое обнаруживается и посредствомъ слуха. Наблюденія стуковъ посредствомъ микротелефона изъ за большаго разстоянія и ихъ записываніе посредствомъ фонографа здѣсь очень желательно для того, чтобы имѣть возможность отличить отъ объективныхъ явленій галлюцинаціи слуха и осязанія передаваемыя отъ медіума присутствующимъ.
Подобные стуки часто появляются въ различныхъ мѣстахъ, сопровождаясь иногда передвиженіемъ вещей и мебели, причемъ никто въ домѣ или въ сосѣдствѣ не подозрѣваетъ причины. Точно также, какъ при упомянутомъ выше бросаніи камней, ближайшую вполнѣ безсознательную причину явленія представляетъ и здѣсь всякій разъ медіумъ, большей частью женскаго пола. Если же сосѣди начинаютъ подозрѣвать такую причинную связь, то обыкновенно къ грубости низшей полиціи присоединяются узкія предразсудки излишне усердствующей толпы, доводящей несчастнаго нервнаго субъекта до совершеннаго изнеможенія, вмѣсто того чтобы позаботиться о его леченіи у врача или о систематическомъ приложеніи его медіумическихъ способностей къ опытамъ.
Особенно невѣроятной области явленій касаемся мы въ извѣстіяхъ говорящихъ о проникновеніи матеріи. Индѣйскія извѣстія разсматриваютъ его какъ фактъ неподлежащій сомнѣнію, и объясняютъ разрѣженіемъ и сгущеніемъ вновь элементарныхъ составныхъ частей вещественнаго предмета. Кольцо изъ кованаго желѣза можетъ надѣться на руку медіума, когда руку и пальцы крѣпко держитъ одинъ изъ присутствующихъ; Реймерсъ и Аксаковъ сдѣлали удавшійся опытъ въ то время какъ рука державшаго была еще связана тесьмой съ рукою медіума (Ps. St. I, 544, III, 52-54), а Олькоттъ утверждаетъ даже, что онъ видѣлъ, какъ сторона кольца обращенная къ рукѣ медіума какъ бы обратилась въ паръ, и дала такимъ образомъ рукѣ возможность пройти въ кольцо (Ps. St. III, 56). Многочисленны наблюденія Цӧлльнера надъ подобными явленіями, а именно — надъ проникновеніемъ монетъ, кусковъ грифеля и т. п. въ совершенно закрытые ящики и сквозь столешницу, надъ надѣваніемъ кольца на тумбу стола, надъ завязываніемъ узловъ на шнуркахъ и ремняхъ съ припечатанными концами и т. п. Большая часть этихъ явленій повторена и частными медіумами (Ps. St. VII, 390, 392). У Гера два платиновые шарика были внесены въ запаянную стеклянную трубку. Даже предположивъ большую ловкость въ развязываніи и завязываніи узловъ, въ освобожденіи отъ петель и завязокъ и въ надѣваніи ихъ вновь, все еще остается множество извѣстій, въ которыхъ приходится, повидимому, отложить такое ближайшее объясненіе — или вслѣдствіе того способа, которымъ были сдѣланы завязки и наложены печати и вслѣдствіе неповрежденности этихъ печатей и завязокъ въ то время, когда онѣ были сняты и снова наложены, или вслѣдствіе самой краткости того времени, втеченіе котораго явленіе произошло. Поэтому спириты вообще принимаютъ, что медіумъ въ сомнамбулическомъ состояніи можетъ, вслѣдствіе проникновенія матеріи, освобождаться изъ всякихъ завязокъ и снова входить въ нихъ.
Медіумическое бросаніе камней, обыкновеннымъ послѣдствіемъ котораго бываютъ разбитыя оконныя стекла и пр., происходитъ иногда также при такихъ условіяхъ, что медіумъ находится внутри дома, а камни прилетаютъ снаружи и дѣлаются видимыми въ комнатѣ лишь на разстояніи 5-6 фут. отъ полу (Ps. St. VIII, 5-12). Мелкія водяныя брызги появляются тогда, когда нѣтъ воды въ комнатѣ; у Цӧлльнера, однако-же, во время подобныхъ наблюденій сосудъ съ водою находился въ ближней комнатѣ. «Принесеніе» («Apport») въ комнату, гдѣ происходитъ засѣданіе, предметовъ изъ другой комнаты или изъ другихъ жилыхъ домовъ, а также принесеніе цвѣтовъ растущихъ снаружи — составляетъ одно изъ обыкновеннѣйшихъ медіумическихъ явленій; по при этомъ всегда можно констатировать земное происхожденіе принесенныхъ предметовъ. Камни бываютъ сухіе или мокрые, теплые или холодные, смотря по погодѣ, и нерѣдко камни отмѣченные, вынесенные вонъ наружу, во второй разъ попадали въ домъ. Если-бы при этихъ явленіяхъ мы имѣли дѣло, какъ думаетъ Цӧлльнеръ, съ четвертымъ измѣреніемъ реальнаго пространства, то можно, кажется, было-бы ожидать принесенія матеріальныхъ предметовъ не принадлежащихъ нашему трехмѣрному міру; но такъ какъ это не имѣетъ мѣста, то можно заключить, что объясненіе Цӧлльнера неправильно и что какъ самыя явленія происходятъ въ нашемъ трехмѣрномъ мірѣ, такъ и матеріалъ для нихъ берется лишь изъ него-же. Цӧлльнеръ увѣряетъ, что онъ ощущалъ разогрѣваніе или наблюдалъ слѣды отъ него, и это также говоритъ болѣе въ пользу молекулярныхъ потрясеній вещественной связи въ тѣлѣ, чѣмъ въ пользу движеній и колебаній внѣ трехмѣрнаго пространства, при которомъ не было-бы причины для частичныхъ вибрацій и для возвышенія температуры.
Далѣе надобно замѣтить еще свѣтовыя явленія, имѣющія мѣсто почти во всякомъ сеансѣ съ сильнымъ медіумомъ. Явленія эти бываютъ большею частью столь малой напряженности, что наблюдаются лишь въ темнотѣ, да и тамъ только тѣми, которые одарены сензитивностью зрѣнія. Въ видѣ исключенія они пріобрѣтаютъ однако-же иногда большую силу, такъ что становятся видимыми всѣмъ. Еще подлежитъ вопросу, исходилъ-ли свѣтъ, прерванный тѣнью ножки стола и наблюдавшійся Цӧлльнеромъ на стѣнѣ, дѣйствительно изъ источника свѣта, лежавшаго далѣе стола, или онъ образовался непосредственно тутъ; точно также, при первомъ допущеніи, остается сомнительнымъ, приходили-ли параллельные лучи свѣта отъ безконечно удаленнаго источника, или эти поперечныя эфирныя вибраціи съ параллельнымъ направленіемъ возникали совсѣмъ другимъ способомъ и вслѣдствіе другаго вліянія, чѣмъ свѣтящееся вещество (т, е. свѣтовыя вибраціи опредѣленныхъ веществъ и въ опредѣленномъ мѣстѣ). Сензитивы и сомнамбулы нерѣдко видятъ явленія, которыя представляются имъ исходящими изъ безконечной дали, хотя такое невольное заключеніе, дѣлаемое вслѣдствіе чувственнаго впечатлѣнія и соотвѣтствующее допущенію обыкновенныхъ причинъ вибраціи эфира, — и не отвѣчаетъ фактамъ.
Для изученія этихъ вопросовъ надобно всего лучше обратиться къ наблюденіямъ Рейхенбаха, который наблюдалъ одическую прозрачность многихъ веществъ непроницаемыхъ для обыкновенныхъ свѣтовыхъ лучей: при этомъ, мнѣ кажется, во многихъ случаяхъ приходится имѣть дѣло съ волнами эфира высшей переломляемости и особаго рода — съ волнами, которыя только въ глазахъ сензитивовъ (или тѣхъ, которые сдѣлались на время сензитивами подъ вліяніемъ медіума) превращаются въ свѣтовыя вибраціи. Это подтверждается опытами фотографа Битти, получившаго различныя свѣтовыя явленія на пластинкахъ; явленія эти не были видимы ему и другимъ участникамъ, но полученныя ихъ изображенія, какъ относительно формы, такъ и относительно мѣста, гдѣ они видѣлись медіуму, согласовались съ тѣми описаніями, которыя были даны медіумами во время полученія отпечатковъ (Ps. St. V, 339, VIII, 257). Такіе фотографическіе опыты должны бы быть продолжаемы въ обширныхъ размѣрахъ, чтобы получить возможность вѣрно отличать въ этихъ свѣтовыхъ явленіяхъ отъ объективныхъ вибраціонныхъ процессовъ то, что составляетъ переданныя галлюцинаціи. Въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ мы имѣемъ дѣло съ дѣйствительными эфирными вибраціями высшей переломляемости, можно говорить о формахъ превращенія медіумической нервной силы, аналогичныхъ съ превращеніями электричества въ лучи свѣта высшей переломляемости. Съ другой стороны, эти явленія должны быть въ точности изучены и должны быть исчерпаны вполнѣ всѣ попытки трехмѣрнаго объясненія, прежде чѣмъ можно приняться за ипотетическое четвертое измѣреніе реальнаго пространства, которое Цӧлльнеръ употребилъ очевидно съ излишней поспѣшностью для объясненія подобныхъ описаній.
Если медіумическая нервная сила можетъ съ одной стороны превращаться въ тепловыя и свѣтовыя явленія, а съ другой — имѣетъ ту особенность, что способна скопляться до значительнаго напряженія въ опредѣленныхъ пунктахъ, — напряженія ведущаго къ взрывчатому разряженію, то едва-ли можетъ показаться удивительнымъ, что такое разряженіе, подобно электрическимъ искрамъ, въ состояніи воспламенить горючіе предметы, напр. свѣтильню стеариновой свѣчи, какъ объ этомъ сообщаетъ Цӧлльнеръ.
Особенно поразительны становятся дѣйствія медіумической нервной силы въ такихъ случаяхъ, гдѣ происходитъ быстрая смѣна притяженій и отталкиваній или давленій различной силы на подставку, или измѣненіе въ точкахъ подвергающихся давленію; это бываетъ напр. при движеніи смычка по струнамъ инструмента или при перемѣнномъ надавливаніи различныхъ клавишей гармоники или фортепіано, или при движеніи пишущаго карандаша по опредѣленной плоскости[16]).
При этихъ явленіяхъ надо прежде всего имѣть въ виду, что они происходятъ обыкновенно лишь въ кружкѣ составляющемъ замкнутую цѣпь, и что игра гармоники или слышимое писаніе грифеля тотчасъ пріостанавливается, если цѣпь прерывается чрезъ отнятіе руки одного изъ присутствующихъ отъ руки другаго. Изъ этого можно заключить, что не только всѣ присутствующіе содѣйствуютъ своимъ зарядомъ медіумической силы, но что содѣйствіе это измѣняется, постоянно и ежеминутно регулируясь медіумомъ. Въ самомъ дѣлѣ зарядъ каждаго присутствующаго самъ по себѣ не измѣняется, когда цѣпь прервана; но колеблющіеся импульсы иннервацій, посредствомъ которыхъ медіумъ въ каждый моментъ измѣняетъ заряженное состояніе участниковъ, теряютъ при прерываніи цѣпи возможность быть проводимыми, а вмѣстѣ съ тѣмъ и свою способность дѣйствовать. Когда закрытая грифельная доска, съ помѣщеннымъ въ нее кусочкомъ грифеля, лежитъ посреди стола или на колѣняхъ одного изъ участниковъ, или придерживается двумя присутствующими, то можно представить себѣ существованіе системы притягательныхъ силъ, которыя можно сравнить съ расходящимися отъ общаго центра натянутыми резиновыми шнурами; направленія силы съ одной стороны всѣ сходятся у кусочка грифеля, съ другой стороны чрезъ цѣпь участниковъ идутъ къ средней части мозга медіума, какъ къ своему центральному мѣсту, и отсюда то одна, то другая изъ этихъ нитей натягивается болѣе или менѣе.
Если нѣкоторые сильные медіумы и вызываютъ сами по себѣ писаніе на разстояніи, принимая полученныя такимъ образомъ указанія своего сомнамбулическаго сознанія за основу своихъ рѣшеній, то въ этомъ случаѣ надобно принять, что различныя части тѣла медіума, напр. рука держащая доску, особенно-же столъ, къ столешницѣ котораго медіумы въ такихъ случаяхъ прижимаютъ аспидную доску снизу, и рука лежащая на столѣ — замѣняютъ въ этомъ случаѣ цѣпь, составленную изъ многихъ организмовъ, и представляютъ также достаточную опору для образованія системы притяженій по направленіямъ сходящимся къ извѣстнымъ пунктамъ.
Наше обыкновенное писаніе при посредствѣ мускульныхъ движеній также условливается системой давящихъ и тянущихъ силъ, связанныхъ съ извѣстными точками опоры, распредѣленными периферически вокругъ карандаша; но здѣсь давленіе и боковое движеніе передается матеріальнымъ прикосновеніемъ, тогда какъ при медіумическомъ писаніи на аспидной доскѣ то и другое дѣйствіе передаются издали, безъ прикосновенія. При обыкновенномъ писаніи наше сознаніе также перескакиваетъ чрезъ чувство посредничества и проицируетъ свое ощущеніе писанія въ остріе пишущаго карандаша; тоже самое должно быть, судя по психологическимъ аналогіямъ, и съ чувствомъ сомнамбулическаго сознанія во время писанія на разстояніи. Когда сомнамбулическое сознаніе уже пріобрѣло навыкъ производить письмо системою давленій и натяженій медіумической нервной силы, то измѣненія въ этихъ импульсахъ иннерваціи должны идти совершенно сходно съ подобными же измѣненіями иннерваціонныхъ импульсовъ другаго рода, имѣющихъ мѣсто при писаніи посредствомъ невольныхъ движеній мышцъ, а потому нѣтъ причины удивляться, что письмо на разстояніи происходитъ также быстро и даетъ тѣ же начертанія какъ и невольное сомнамбулическое писаніе рукою. Самый родъ иннерваціонныхъ импульсовъ долженъ, разумѣется, измѣняться смотря потому, происходятъ ли явленія чрезъ иннервацію мускуловъ или при посредствѣ медіумической нервной силы; но ритмъ въ измѣненіяхъ этихъ импульсовъ долженъ быть одинаковъ въ обоихъ случаяхъ. Поэтому, можно утверждать съ увѣренностью, что медіумъ, если онъ хочетъ упражняться въ письмѣ на разстояніи, уже долженъ обладать привычкою къ тому ритмическому измѣненію импульсовъ, которое необходимо для писанія, т. е. только медіумъ умѣющій писать можетъ производить невольное письмо или вызывать письмо на разстояніи. (Но и медіумъ умѣющій писать долженъ выучиться иннерваціоннымъ импульсамъ, необходимымъ для писанія на разстояніи, и овладѣть ими; а потому первыя попытки писанія медіумовъ бываютъ такъ неразборчивы, неравномѣрны, кривы и косы, что ихъ можно сравнить съ первыми опытами писать ногою[17]).
Опредѣленныя формы обнаруживаются и въ медіумическихъ свѣтовыхъ явленіяхъ, но это большей частью, такъ сказать, формы кристаллическія или по меньшей мѣрѣ неорганическія, напр. кресты, звѣзды, свѣтлое поле съ мерцающими на немъ свѣтовыми точками или фигурами, имѣющими болѣе сходства съ электрическими фигурами изъ тонкаго порошка или звуковыми фигурами Хладни, чѣмъ съ органическими формами. При писаніи же на разстояніи приходится, напротивъ, принять систему давленій и натяженій, аналогичныхъ съ той же системой воздѣйствій, которымъ подвергается грифель, обхваченный пишущей рукой. Если представить себѣ, что такая система давленій и натяженій нервной силы, вліяющей на разстояніи, дѣйствуетъ не на жесткій грифель, а на мягкую восковую палочку одинаковой съ грифелемъ величины и формы, то такой восковой карандашъ долженъ былъ бы обнаружить сгибанія и оттиски, подобные тѣмъ, какіе бы произошли, если бы человѣческая рука попробовала писать тѣмъ же самымъ мягкимъ карандашемъ.
Если представить себѣ другое расположеніе линій давленія и натяженія медіумической нервной силы — расположеніе, отвѣчающее тѣмъ надавливаніямъ, которыя производитъ внутренняя сторона плоско лежащей руки на мягкое вещество, способное воспринять отпечатокъ, то перемѣщеніе частицъ вещества, вызванное такой динамической системой, опять должно-бы согласоваться съ тѣмъ, какое условливается прямымъ давленіемъ рукою, т. е. получился бы оттискъ органической формы, хотя такой формы, могущей произвести подобный оттискъ, могло бы и не быть на лицо въ матеріальномъ видѣ. Такъ какъ динамическія дѣйствія медіумической нервной силы проникаютъ подобно магнетизму безпрепятственно сквозь всякое вещество, то помѣщеніе такихъ плоскостей, способныхъ принять отпечатокъ, въ матеріально замкнутое пространство не можетъ служить препятствіемъ къ полученію подобныхъ оттисковъ. Оно такъ и было на дѣлѣ при опытахъ Цӧлльнера со Слэдомъ, — опытахъ, которые были повторяемы и другими лицами при помощи частныхъ медіумовъ (Ps. St. VII, 387—388). Цӧлльнеръ утверждаетъ, что онъ ясно чувствовалъ, какъ двустворчатая аспидная доска, лежавшая у него на колѣняхъ, была два раза сильно надавлена сверху; и такъ какъ на обѣихъ внутреннихъ сторонахъ доски оказались потомъ оттиски, то надобно принять, что при полученіи одпого оттиска система силъ давила на доску, а при полученіи другаго — доска надавливалась на систему силъ, или, правильнѣе, была къ ней притягиваема.
Если бы при этомъ дѣло шло о настоящихъ матеріализованныхъ членахъ тѣла, остающихся невидимыми для присутствующихъ, то хотя по спиритическому допущенію, и было бы возможно проникновеніе въ закрытое пространство, но оно потребовало бы несравненно большей силы, чѣмъ полученіе оттиска на открытой доскѣ; между тѣмъ легкость и быстрота, съ которыми эти оттиски были получены, говорятъ противъ подобнаго допущенія; то же подтверждается и тѣмъ обстоятельствомъ, что каждая изъ сторонъ доски вполнѣ избѣжала вліянія тѣхъ давленій и натяженій, которыя дѣйствовали на другую сторону. Если бы матеріализованные члены проникали въ закрытую доску, то слой копоти на внутренней поверхности доски (а пожалуй и вся бумажная обклейка) должны бы быть оторваны подошвою ноги, которая прошла сквозь доску; но такъ какъ этого не случилось, — такъ какъ, на каждой сторонѣ доски, нога давившая на другую сторону не оставила никакихъ слѣдовъ, то это служитъ вѣрнымъ доказательствомъ, что медіумическимъ вліяніямъ подверглась только плоскость, назначеная для воспринятія оттиска, — что система силъ, о которой идетъ рѣчь, направлена была только на эту плоскость, или говоря другими словами, въ этомъ случаѣ существовалъ не динамическій аналогъ ноги, но лишь таковой аналогъ подошвы, т. е. плоскости, не имѣвшій позади себя никакой тѣлесной формы.
Такъ какъ дѣло идетъ только о системѣ силъ съ различнымъ давленіемъ (или различнымъ натяженіемъ — въ томъ случаѣ, когда доска обращена къ медіуму противоположной стороной), то нѣтъ причины, чтобы полученные оттиски по своей формѣ соотвѣтствовали членамъ медіума. Въ самомъ дѣлѣ, распредѣленіе силъ зависитъ только отъ фантастическаго образа, находящагося въ сомнамбулическомъ сознаніи медіума, а этотъ образъ можетъ совершенно отличаться отъ собственныхъ формъ его тѣла. Получаемые оттиски дѣйствительно бываютъ самыхъ различныхъ величинъ и формъ, допущеніе же прямого отпечатыванія собственныхъ членовъ медіума — не говоря уже объ условіяхъ, которыми окруженъ опытъ — является совершенно исключеннымъ въ томъ случаѣ, когда получается напр. оттискъ дѣтской ноги.
Тѣмъ не менѣе отпечатки органическихъ формъ — такъ какъ они получаются не послѣдовательнымъ дѣйствіемъ подобно письму, а дѣйствіемъ одновременнымъ — принадлежатъ къ самымъ разительнымъ явленіямъ всей этой области; ихъ превосходятъ развѣ только примѣры проникновенія вещества сквозь вещество. Это тѣмъ важнѣе что остающіеся результаты ихъ, т. е. полученные оттиски или писанія, представляютъ несомнѣнное доказательство того, что въ обоихъ этихъ случаяхъ имѣется не передача галлюцинацій, а объективно-реальное дѣйствіе медіумической силы на матерію.
Даже тѣ, которые принимаютъ, что носителями силы производящей оттиски являются матеріализованные члены, должны допустить, что и въ такомъ случаѣ эти невидимые члены могутъ считаться не болѣе какъ реальными проэкціями сомнамбулической фантазіи медіума, т. е. что ихъ вещество заимствуется изъ вещества тѣла медіума, ихъ форма опредѣляется сомнамбулической фантазіей, а ихъ появленіе условливается безсознательной волей медіума. Значитъ и въ томъ случаѣ, когда бы они были матеріализованными выростками изъ организма медіума, они являлись бы все-таки исключительно продуктомъ его организаціи, и объяснялись бы совмѣстнымъ дѣйствіемъ его безсознательной воли, его безсознательной фантазіи и его тѣла. Тоже самое можно было бы сказать и тогда, когда бы мы приняли, что при письмѣ на разстояніи невидимая матеріализованная рука передаетъ давленія и натяженія водящія карандашъ. — такая рука была-бы все-таки ничѣмъ инымъ, какъ эффлоресценціей самого медіума. Такъ какъ, впрочемъ, подобное допущеніе нисколько не облегчаетъ физическаго объясненія явленій и къ невидимой системѣ давленій и натяженій прибавляетъ еще излишнюю гипотезу присутствія матеріи облеченной въ форму, но невидимой и неосязаемой, то допущеніе это не оправдывается съ научной стороны и является лишь невольнымъ психологическимъ продуктомъ того обстоятельства, что наши представленія усиленно держатся за чувственное[18]).
Въ заключеніе надо упомянуть еще о вліяніи нервной силы на живые организмы. Что сензитивныя растенія могутъ быть загипнотизированы магнетическими пассами — это установлено съ достаточной опредѣленностью[19]); тоже самое относится и къ животнымъ, къ спящимъ людямъ, къ дѣтямъ и къ дикарямъ, которые вовсе и не подозрѣваютъ того, что надъ ними происходитъ. При этомъ вовсе не нужно, чтобы дѣлаемы были руками пассы и движенія; они хотя и составляютъ вспомогательное средство для перенесенія нервной силы, точно также какъ дуновеніе или пристальный взглядъ, но все это не можетъ считаться необходимымъ для истеченія или излученія этой силы. Подобно тому какъ медіумъ не нуждается въ предварительномъ заряженіи магнетическими пассами предметовъ, подвергающихся движенію, точно также не нужно это и при гипнотизированіи людей; сильные магнетизеры безъ всякаго посредствующаго дѣйствія покоряютъ себѣ сензитивныя личности и одной своею волею погружаютъ ихъ въ явный или скрытый сомнамбулизмъ, угнетающій ихъ сознательную волю, причемъ выступающее вмѣсто нея сомнамбулическое сознаніе подчиняется волѣ магнетизера[20]). Съ другой стороны, не одна воля магнетизера сама по себѣ, какъ таковая, производитъ эти явленія въ другихъ индивидуумахъ посредствомъ чисто психическаго вліянія, точно также какъ и не одна воля медіума своимъ чисто-психическимъ вліяніемъ вызываетъ упомянутыя физическія явленія въ неодушевленныхъ предметахъ; въ обоихъ случаяхъ ближайшее дѣйствіе воли заключается въ томъ, чтобы освободить магнетическую или медіумическую нервную силу изъ нервной системы и направить ее опредѣленнымъ образомъ на живые или мертвые объекты.
Это выдѣленіе и опредѣленное излученіе нервной силы во всякомъ случаѣ, — будетъ ли первый импульсъ къ нему данъ произволомъ бодрствующаго сознанія, или будетъ онъ исходить изъ безсознательной воли сознанія сомнамбулическаго, — не представляютъ функціи тѣхъ частей мозга, въ которыхъ находится сознательный произволъ, но исходятъ изъ мозговыхъ слоевъ, лежащихъ глубже; слои эти или совпадаютъ съ носителями сомнамбулическаго сознанія, или лежатъ къ этимъ послѣднимъ ближе, чѣмъ къ первымъ. Поэтому неудивительно, что развитіе магнетическо-медіумической нервной силы бываетъ сильнѣе при сомнамбулическомъ состояніи, чѣмъ при бодрственномъ, и что лица, имѣющія въ бодрственномъ состояніи способности магнетизировать другихъ, оказываютъ эту способность въ высокой степени, находясь въ состояніи сомнамбулическомъ. Такимъ образомъ объясняется также, почему медіумы развиваютъ только тогда достаточно нервной силы, когда они погружены въ состояніе скрытаго сомнамбулизма, и почему явленія особенно трудныя и требующія значительной силы происходятъ только тогда, когда скрытый сомнамбулизмъ перешелъ въ сомнамбулизмъ полный, т. е. когда бодрствующее сознаніе и задержки рефлексовъ въ соотвѣтствующихъ частяхъ мозга совершенно погасли, общая же жизненная энергія нервной системы сконцентрировалась въ слояхъ мозга, служащихъ носителями сознанія сомнамбулическаго.
Медіумы, въ своемъ состояніи сомнамбулизма скрытаго или явнаго, обладаютъ такой массой нервной силы — будетъ ли то сила ихъ собственнаго организма, или сила извлеченная изъ организма присутствующихъ и сконцентрированная — какую не развивалъ еще ни одинъ магнетизеръ въ своемъ совершенно бодрственномъ состояніи; вмѣстѣ съ тѣмъ и способность медіумовъ погружать присутствующихъ въ состояніе явнаго или скрытаго сомнамбулизма, при помощи этого большаго запаса силы, должна быть большей, чѣмъ способность какого бы то ни было магнетизера, дѣйствующаго въ состояніи бодрственномъ. При медіумическихъ явленіяхъ нерѣдко сензитивные присутствующіе впадаютъ въ обморокъ, судороги, трансъ, экстазъ или гипнозъ, и подобныя явленія наступали бы гораздо чаще, если бы медіумы находили какой нибудь интересъ въ томъ, чтобы вызывать ихъ, и старались согласно тому подвигнуть къ такому вызыванію свою безсознательную волю. Но интересъ медіумовъ какъ разъ противоположенъ: они должны отстранять явный сомнимбулпзмъ отъ присутствующихъ, потому что онъ большей частью дѣйствуетъ препятствующимъ образомъ, сопутствуется судорогами и т. п. и отвлекаетъ такимъ образомъ вниманіе остальныхъ присутствующихъ отъ вызываемыхъ медіумами явленій; въ лицѣ присутствующаго погрузившагося въ сомнамбулизмъ можетъ даже явиться у медіума конкурентъ, способный собственнымъ вліяніемъ измѣнять указываемое медіумомъ распредѣленіе нервной силы въ кружкѣ.
Напротивъ, вызываніе скрытаго сомнамбулизма во всѣхъ присутствующихъ можетъ лежать въ интересахъ медіума; надо, чтобы сомнамбулизмъ этотъ доходилъ до той степени, которая дѣлаетъ участниковъ сеанса воспріимчивыми къ передаваемымъ галлюцинаціямъ, не давая имъ однакоже возможности къ дѣйствительной конкуренціи съ медіумомъ. Этотъ интересъ и мотивы съ нимъ связанные натурально могутъ оставаться внѣ сознанія медіума Но если принять во вниманіе, что сомнамбулическій медіумъ имѣетъ галлюцинаціи, принимаемыя имъ за дѣйствительность, и обладаетъ въ тоже время сильнымъ желаніемъ, чтобы присутствующіе видѣли эту воображаемую дѣйствительность, т. е. имѣли бы тѣ же галлюцинаторныя представленія, какъ и онъ самъ, то въ медіумѣ, очевидно, имѣются на лицо всѣ достаточныя психологическія условія для того, чтобы заставить его безсознательно вліять на присутствующихъ въ смыслѣ возбужденія въ нихъ состоянія, благопріятствующаго появленію упомянутыхъ представленій (состояніе это и будетъ скрытымъ сомнамбулизмомъ, а представленія — передачею галлюцинацій.
Такъ какъ медіумы, находясь въ скрытомъ сомнамбулизмѣ, подвергаются многочисленнымъ и различнымъ галлюцинаціямъ, не сознавая ихъ за таковыя, въ явномъ же сомнамбулизмѣ совсѣмъ бываютъ въ нихъ погружены, — и такъ какъ они, для своей репутаціи и въ интересѣ своего промысла, дѣйствительно желаютъ, чтобы признанная ими реальность подобныхъ чисто-субъективныхъ явленій признавалась также и присутствующими, то было бы даже странно, если бы при соединеніи столь благопріятныхъ условій не происходило въ большихъ размѣрахъ погруженіе участниковъ сеанса въ скрытый сомнамбулизмъ и частое зараженіе ихъ галлюцинаціями медіума.
Если въ спиритическихъ кружкахъ такіе факты еще не замѣчены или не приняты во вниманіе, то это зависитъ отъ того, что кружки эти хлопочутъ лишь о сохраненіи увѣренности въ объективной реальности явленій, и поэтому, если имъ дѣлается подобное замѣчаніе со стороны, они съ негодованіемъ отвергаютъ его какъ кощунство, направленное противъ ихъ святыни. Вставъ на точку зрѣнія научно-психологическую, каждый участникъ медіумическихъ сеансовъ долженъ, напротивъ, постоянно помнить, что онъ находится подъ вліяніемъ весьма сильнаго магнетизера, котораго интересъ, самимъ имъ не сознаваемый, состоитъ въ томъ, чтобы погрузить присутствующаго въ скрытый сомнамбулизмъ и заразить его своими галлюцинаціями, и что вліяніе это становится тѣмъ сильнѣе, чѣмъ чаще данное лицо присутствуетъ при медіумическихъ сеансахъ и чѣмъ чаще сидитъ оно съ однимъ и тѣмъ же медіумомъ. Надобно имѣть въ виду, что такое состояніе скрытаго сомнамбулизма остается вполнѣ незамѣтнымъ для собственнаго бодрствующаго сознанія и проявляется только въ способности заражаться представленіями и чувственными впечатлѣніями, въ особенности же — галлюцинаціями магнетизера (т. е. въ данномъ случаѣ — медіума). Поэтому надобно допустить тѣмъ большую возможность передачи и воспринятія галлюцинацій, чѣмъ дольше занимаешься практически этимъ предметомъ.
Мы увидимъ послѣ, въ какихъ обширныхъ размѣрахъ происходитъ на самомъ дѣлѣ въ медіумическихъ сеансахъ такая передача галлюцинацій; здѣсь же требовалось только установить то, что въ кружкѣ, имѣющемъ при одномъ и томъ же составѣ длинный рядъ сеансовъ, находятся на лицо самыя благопріятныя условія для возбужденія скрытаго сомнамбулизма даже и у лицъ не сензитивныхъ.
Примечания[править]
- ↑ Psysch. Stud. I, стр. 174, 218, 269, 316, 363, 462, 509 и слѣд.
- ↑ Движеніямъ такого отвѣса вполнѣ соотвѣтствуютъ по своему происхожденію движенія «гадательнаго прутика» (Wunschelruthe); но только послѣдній служитъ не для указанія буквъ, а для обнаруживанія сензитивныхъ впечатлѣній низшихъ нервныхъ центровъ, выражающихся въ непроизвольныхъ мускульныхъ рефлексахъ и служащихъ по преимуществу для того, чтобы сдѣлать замѣтными тѣ темныя впечатлѣнія, которыя вызываются въ сензитивахъ близостью воды или металловъ. Проблема «гадательнаго прутика», играющаго столь значительную роль у разъискивателей ключей и кладовъ, уже разъяснена Рейхенбахомъ (въ его сочиненіи «Сензитивный человѣкъ» — «Der sensitive Mensch»).
- ↑ См. мою статью «Сомнамбулизмъ» «Somnambulismus» («Nord und Süd» 1885 г.). Статья эта составляетъ дополненіе къ настоящему сочиненію.
- ↑ Этотъ скрытый сомнамбулизмъ играетъ у ясновидящихъ и мистиковъ еще недостаточно признанную и изслѣдованную роль. Чѣмъ болѣе вырабатывается виртуозность втораго зрѣнія и мистическая прозорливость, тѣмъ менѣе становится обнаруживающаяся сначала необходимость того, чтобы нормальное сознаніе было устранено для появленія экстатическаго состоянія; достигши извѣстной степени виртуозности, ясновидящіе и мистики могутъ до такой степени управлять наступленіемъ экстатическаго видѣнія, что оно имѣетъ мѣсто на ряду съ нормальнымъ сознаніемъ, и взаимодѣйствуетъ съ нимъ. У Андрью Джаксона Дэвиса, напр., можно прослѣдить періоды явнаго и скрытаго сомнамбулизма какъ послѣдовательныя состоянія его жизни.
- ↑ Statuvolence oder der gewollte Zustand, von Dr. med. Wm. Baker Fahnestok, немѣцк. перев. Виттиха (Лейпцигъ, у Мутце, 1883 г.) «Psych. Stud.» X, стр. 115—120, 169, 173, 204.
- ↑ «Erinnerungen an die letzten Tage der Odlehre und ihres Urhebers» (Lepzig, bei Breitkopf & Hartel, 1876).
- ↑ «Philosophic d. Unbewussten». I изд. стр. 132—133; 9 изд. T. I. стр. 151 до 152.
- ↑ Crookes: «Der Spiritualismus und die Wiseenschaft». стр. 86-99.
- ↑ Owen: «Das streitige Land» нѣм. перев. Виттиха (Leipzig, Mutze 1876) I, 109—110; Ps. St. II, 113.
- ↑ Возбудить въ сомнамбулѣ представленіе, что магнетизеръ летаетъ по комнатѣ — вовсе не трудно. (Psych. Stud. III, 536—537)
- ↑ Zӧllner. Erklärung der universellen Gravitation aus den statischen Wirkungen der Elektricität und die allgemeine Bedentung des Weber’schen Gesetzes (Лейпцигъ у Штаакмана, 1882 г.) Ср. его же «Wissenschaftliche Abhandlungen», Т. I. № 3.
- ↑ Owen, «Das streitige Land», I, 46-56.
- ↑ Wallace, «Eine Vertheidigung des modernen Spiritualismus», нѣм. перев. Виттиха (Leipzig, Mutze 1885). Стр. 115—117; Ps. St. VII, 237, 562; VIII, 5, 81-108. 188, 238, 471; IX, 6-15, 39-40, 94-96.
- ↑ Owen, «Das Streitige Land», I, 101—106.
- ↑ Owen, I, 89-91.
- ↑ Объ индѣйскихъ факирахъ разсказываютъ слѣдующее: въ кокосовую скорлупу налита вода, а на ней плаваетъ кусокъ пробки, къ которому снизу для тяжести прикрѣплены два прямыхъ гвоздика, а сверху согнутый гвоздь на подобіе утиной шеи. Такая уточка изъ пробки пляшетъ на водѣ подъ свистъ факира стоящаго на разстояніи нѣсколькихъ футовъ, и заканчиваетъ представленіе тѣмъ, что ныряетъ въ воду. («Индѣйскіе фокусники» въ журн. «Ausland» 1885, февраль).
- ↑ Ср., напр., опытъ письма у Оуена «Das streitige Land» I, 136.
- ↑ Небольшое число извѣстій, говорящихъ о писаніи видимой рукою духа — не имѣютъ вѣса, такъ какъ они относятся къ темнымъ сеансамъ, въ которыхъ на самосвѣтящейся бумагѣ неясно видимъ былъ очеркъ туманной руки (Оуенъ, I, 128—129, 137—138).
- ↑ Объ ускореніи роста растеній, которое приписывается индусами медіумической силѣ, я упоминаю здѣсь лишь мимоходомъ такъ какъ не знаю случаевъ, чтобы явленіе это было наблюдаемо опредѣленно, во всѣхъ стадіяхъ развитія, въ присутствіи американскихъ или европейскихъ медіумовъ. Впрочемъ мы знаемъ, что физіологическія функціи растительной жизни сильно возбуждаются какъ лучами наибольшаго переломленія, такъ и электричествомъ и химическими средствами, — что и у человѣка, въ видѣ исключенія, четырехлѣтній мальчикъ можетъ иногда достигнуть степени развитія тридцатилѣтняго мужчины, а ростъ всходовъ нѣкоторыхъ растеній, растущихъ и безъ того быстро, можетъ быть искусственно ускоряемъ. Поэтому, дѣйствительно не невозможно допустить, что и медіумическая нервная сила можетъ дѣйствовать подобнымъ же образомъ.
- ↑ Частно мнѣ сообщали письменно про одного странствующаго котельщика, обладающаго демонической наружностью, что онъ увеличивалъ будто-бы свой заработокъ тѣмъ, что погружалъ домохозяекъ въ галлюцинаціи, заставляя ихъ видѣть въ посудѣ несуществующія дыры; посуду эту онъ возвращалъ имъ потомъ безъ дыръ.