Есть что-то змѣиное въ движеніи томъ,
И музыкой змѣиною вальсъ поетъ,
Шорохи, шелесты, шаги… О, старый домъ, 20 Кто въ тебя дневной неполночный свѣтъ прольетъ?
Кто въ тебѣ тяжелыя двери распахнетъ?
Кто воскреситъ неразсказанность мечты?
Кто сниметъ съ насъ этотъ мучительный гнетъ?
Мы только отраженія зеркальной пустоты.
25 Мы кружимся бѣшено одинъ лишь часъ,
Мы носимся съ бѣшенствомъ скорѣе и скорѣй,
Дробятся мгновенія и гонятъ насъ,
Нѣтъ выхода, и нѣтъ привидѣніямъ дверей.
Мы только сплетаемся въ пляскѣ на мигъ, 30 Мы кружимся, не чувствуя за окнами Луны,
Предъ каждымъ и съ каждымъ его же двойникъ,
И вновь мы возвращаемся въ зеркальность глубины.
Мы, мертвые, уходимъ незримо туда,
Гдѣ будто бы все ясно и холодно-свѣтло, 35 Намъ нѣтъ возрожденья, не будетъ никогда,
Что̀ сказано—отжито, не сказано—прошло.
Бойтесь старыхъ домовъ, Бойтесь тайныхъ ихъ чаръ, Домъ тѣмъ болѣе жаденъ, чѣмъ онъ болѣе старъ, 40 И чѣмъ старше душа, тѣмъ въ ней больше задавленныхъ словъ.