Материал из Викитеки — свободной библиотеки
[255]
7. XИМЕРЫ.[1]
Высоко на парижской Notre Dame[2]
Красуются жестокія химеры.
Они умно усѣлись по мѣстамъ.
Въ безпутствѣ соблюдая чувство мѣры,
5 И гнусность доведя до красоты,
Они могли бы намъ являть примѣры.
Лазурный фонъ небесной пустоты
Обогащенъ красою ихъ несходства,
Господствомъ въ каждой—собственной черты.
10 Святыхъ легко смѣшаешь, а уродство
Всегда фигурно, личность въ немъ видна,
Въ чемъ явное пороковъ превосходство.
Но общность между ними есть одна:
Какъ крючья вопросительнаго знака,
15 У всѣхъ химеръ изогнута спина.
Скептически произрастенья мрака,
Шпіонски выжидательны они,
Какъ мародеры возлѣ бивуака.[3]
Не получивъ отвѣта искони,[4]
20 И чуждые голубоглазья вѣры,
Сидятъ архитектурные слѣпни,—
|
[256]
Односторонне зрячія химеры,
Задумались надъ крышами домовъ,
Какъ на морѣ уродливыя шхеры.
25 Вкругъ Церкви, этой высшей изъ основъ,
Враждебнымъ станомъ выстроились зданья,
Берлоги тьмы, уютъ распутныхъ сновъ,—
И Церковь, осудивши тѣ мечтанья
Сердецъ, обросшихъ грубой тканью мха,
30 Развратный хаосъ въ мірѣ созиданья,—
Гдѣ дышетъ ядомъ каждая кроха,—
Воздвигла слѣпокъ мерзости звѣриной,
Зеркальный ликъ поклонниковъ грѣха.
Но межь людей, быть можетъ, я единый
35 Въ глубокій смыслъ чудовищъ тѣхъ проникъ,
Всегда иное чуя за картиной.
Привѣтъ тебѣ отшедшій мой двойникъ,
Создатель этихъ двойственныхъ видѣній,
Я въ стихъ влагаю твой скульптурный крикъ,
40 Привѣтъ вамъ сонмы страшныхъ заблужденій!
Ты—геній сводни, духъ единорогъ,
Сподручникъ жадный вѣдьмовскихъ радѣній.
Гермафродитъ, глядящій на порокъ,
Ты жабу давишь въ пыткѣ думъ безсонныхъ,
45 Весь міръ ты развратилъ бы, если бъ могъ.
Концы ушей, продленно-заостренныхъ,
Стоятъ, какъ бы заслышавши вдали
Протяжный гулъ тобою соблазненныхъ.
|
[257]
Колдуній новыхъ жабы привели.
50 Но ты ужь слышишь ропотъ осужденья,
Для васъ костры свирѣпые зажгли.
И ты, заклятый врагъ дѣторожденья,
Колдунья съ птицей, демоны-враги,
Препоны для простого наслажденья!
55 Твое лицо—зловѣщій ликъ Яги,
Нагія десна алчны и беззубы,
Твоя рука имѣетъ видъ ноги,—
Твои черты безжалостныя грубы,
Застыли пряди каменныхъ волосъ,
60 Не знали поцѣлуевъ эти губы,—
Не вѣдали глаза химеры слезъ,
И шерстью, точно сорною травою,
Твой хищный станъ уродливо обросъ.
Какъ вѣстникъ твой, крича, передъ тобою
65 Стервятникъ омерзительный сидитъ,
Покрытый вмѣсто перьевъ чешуею.
Въ его когтяхъ какой-то звѣрь хруститъ,
Но какъ ни гнусенъ вѣстникъ твой ужасный,
Ты болѣе чудовищна на видъ.
70 И оба вы судьбѣ своей подвластны,
Одна мечта на васъ наводитъ лоскъ,
Единый геній, жесткій и безстрастный.
Какъ сжатъ печатью вдавленною воскъ,
Такъ лобъ у васъ, наклонно убѣгая,
75 Къ убійству духъ направилъ, сжавши мозгъ.
|
[258]
И ты еще, уродина другая,
Орангутангъ и жалкій идіотъ,
Ты скорчился, въ тоскѣ изнемогая.
Убогій демонъ, выродокъ и скотъ,
80 Герой мечты безумнаго Эдгара,[5]
Зачатой въ этомъ мірѣ въ черный годъ.
Въ тебѣ инстинктъ горѣлъ огнемъ пожара,
И ты двухъ женщинъ подло умертвилъ,
Но въ цвѣтѣ крови странная есть чара.
85 Тебя нежданый ужасъ подавилъ,
И ты бѣжалъ на этотъ Домъ Видѣній,
Безпомощный палачъ, лишенный силъ.
Вы, дьяволы любовныхъ наслажденій,
Какъ много въ васъ отверженной мечты.
90 Одинъ какъ ангелъ, съ крыльями… О, геній!
Зачѣмъ въ безпутномъ пирѣ срамоты,
Для сладости обманчиваго часа,
Принизился до мелкихъ тварей ты!
Твое лицо—безстыдная гримаса,
95 Ты нагло манишь, высунувъ языкъ,—
Усталыхъ ласкъ приправа и прикраса.
Ты знаешь, какъ продлить тягучій мигъ,
Ты, съ холеными женскими руками,
Любовь умомъ обманывать привыкъ.
100 Другой наглецъ, съ кошачьими зрачками,
Надъ Городомъ Безумія склонясь,
Всѣмъ обликомъ хохочетъ надъ врагами.
|
[259]
Онъ гибокъ, сладострастенъ, и какъ разъ
Въ объятьи насмерть съ хохотомъ удавитъ,
105 Какъ змѣй вкругъ тѣла нѣжнаго віясь.
Еще другой, всего превыше ставитъ
Блаженство въ щель чужую заглянуть,
Глядитъ, дрожитъ, и грязный ротъ слюнявитъ.
Еще, съ лицомъ козла, ввалилась грудь,
110 Глаза глубоко всажены въ орбиты,
Сумѣлъ онъ весь въ распутствѣ потонуть.
Вы разны всѣ и всѣ вы стройно слиты,
Вы всѣ незримой сѣтью сплетены,
Равно въ семьѣ единой имениты.
115 Но всѣхъ прекраснѣй въ свитѣ Сатаны,
Сліяніе ума и лицемѣрья,
Волшебный образъ нѣкоей жены.
Она вѣнецъ и вмѣстѣ съ тѣмъ преддверье,
Карикатура ей изжитыхъ думъ,
120 Крылатый коршунъ, выщипавшій перья.
Взамѣну чувствъ у ней остался умъ,
Она ханжа въ отшельнической рясѣ,
Изсохшій монастырскій толстосумъ.
Застывши въ иронической гримасѣ,
125 Она какъ бы блюдетъ ихъ всѣхъ кругомъ.
Иронія прилична въ свинопасѣ.
И всѣ они вѣнчаютъ Божій Домъ!
|
- ↑ Химера — в греческой мифологии чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы, хвостом в виде змеи. (прим. редактора Викитеки)
- ↑ Собор Парижской Богоматери — христианский собор в Париже. (прим. редактора Викитеки)
- ↑ Бивуак — стоянка войск для ночлега или отдыха под открытым небом. (прим. редактора Викитеки)
- ↑ Искони — устар. с давних, незапамятных пор. (прим. редактора Викитеки)
- ↑ Эдгар По — американский писатель и поэт. (прим. редактора Викитеки)
К. Д. Бальмонтъ. Будемъ какъ Солнце. — М.: Изд. Скорпіонъ, 1903