Эдип царь (Софокл; Шестаков)/Пропилеи 1857 (ДО)/III. Первый эпизод
| ← II. Пародосъ. | Эдипъ царь — III. Первый эпизодъ | IV. Первый стасимонъ. → |
| Оригинал: др.-греч. Οἰδίπους Τύραννος. — Источникъ: Пропилеи, кн. II, Изд. 2-е, 1857, стр. 3—70 |
III. Первый эпизодъ.
Ты просишь силы и отъ бѣдъ спасенья;
И получить, что просишь, можешь ты,
Когда словамъ моимъ захочешь внять
И сдѣлать то, что требуетъ болѣзнь.
Но я скажу, хотя не знаю я
Ни дѣла, ни молвы; а, слѣда не имѣя,
Открыть я могъ бы самъ немного.
Теперь, въ числѣ гражданъ недавно числясь,
Я всѣмъ потомкамъ Кадма объявляю:
Чтобъ тотъ изъ васъ, кто знаетъ, отъ кого
Погибъ Лабдаковъ сынъ, мнѣ всё сказалъ.
И если самъ себя кто обвинить
Боится, избѣгая наказанья,
Пусть знаетъ тотъ: бѣды другой терпѣть
Не будетъ онъ, но невредимъ страну
Оставить. Если жь кто убійцу знаетъ,
Пусть не молчитъ, укажетъ пусть, и я
Награду дамъ и буду благодаренъ.
Когда жь молчать вы будете, и слово
Никто не скажетъ изъ боязни мнѣ
За друга, за себя ль, вотъ что тогда
Я сдѣлаю, вы выслушать должны.
Кто бъ ни былъ этоть человѣкъ, его
Во всей странѣ, которой я владѣю,
Я запрещаю принимать; пусть съ нимъ
Никто не молвитъ слова, пусть къ молитвѣ
Общественной его не доспускаютъ;
Ни къ жертвамъ, ни къ чистительной водѣ;
И отъ домовъ его пусть гонятъ всѣ,
За тѣмъ что въ нёмъ заразы вся причина,
Какъ мнѣ пиѳійскій богъ сказалъ недавно.
А я за бога и за Лая смерть
Такъ ратовать готовъ. Я проклинаю
Того, который совершилъ убійство,
Одинъ ли былъ и скрылся, иль съ другими;
Пусть злой злосчастно жизнь окончитъ онъ.
Обѣтъ даю и самъ снести всё то,
Чѣмъ имъ грозилъ недавно, еслибъ онъ
Въ дому моёмъ жильцомъ открылся такъ,
Чтобъ зналъ я самъ. А васъ прошу всё сдѣлать
Для бога, для меня и для страны,
Которая въ безплодьи гибнетъ вся,
Оставлена богами. Дѣло это
О смерти человѣка и царя
Не слѣдовало вамъ оставить такъ
Безъ очищенья, еслибъ даже богъ
Къ тому не побудилъ, но разузнать.
Теперь, когда я власть имѣю ту,
Что прежде онъ имѣлъ, когда владѣю
Его женой и ложемъ, и за тѣмъ
Дѣтей имѣли бъ общее рожденье,
Когда бы посчастливилось ему
Имѣть дѣтей; теперь, когда судьба
Ударила въ его главу, я долженъ
Такъ ратовать, какъ-будто за отца
И всё испробовать, чтобъ отыскать
Виновника убійства, отъ кого
Погибъ Лабдака сынъ и Полидора,
И Кадма древняго, и Агенора[1].
Молю боговъ, чтобъ отняли у тѣхъ,
Которые исполнить не хотятъ,
Плодъ жатвы и дѣтей, чтобъ имъ ни поле,
Ни жёны не родили; пусть погибнутъ
Отъ смерти злой, теперь народъ губящей,
Иль ихъ ещё страшнѣй постигнетъ гибель.
Вамъ всѣмъ другимъ потомкамъ Кадма въ помощь
Пусть Правда будетъ и боговъ всѣхъ милость,
Когда согласны вы съ моею рѣчью.
Когда меня связалъ проклятьемъ ты,
Такъ, царь, скажу: и самъ я не убилъ,
И показать убійцу не могу.
Оракулъ намъ пославшій Фебъ былъ долженъ
Рѣшить вопросъ, кто совершилъ убійство.
Сказалъ ты правду; но боговъ принудить,
Имъ вопреки, не можетъ человѣкъ.
И вовторыхъ ещё бъ одно сказалъ я…
Когдабъ и третье было, не смолчи.
Извѣстно мнѣ, что царственному Фебу
Всѣхъ ближе знаньемъ царственный Тиресій[2].
Его бъ спросить: узнали бъ дѣло ясно.
Я это по словамъ Креонта сдѣлалъ;
Ужь двухъ пословъ за нимъ отправилъ я;
Дивлюсь, что онъ давно уже не здѣсь.
А всѣ преданья стары и темны.
Какія жь это? Надо всѣ мнѣ знать.
Онъ умеръ отъ прохожихъ, говорили.
И я то слышалъ, но никто не видитъ
Свидѣтеля.
Но если хоть частичку
Имѣетъ страха онъ, твои проклятья
Услышавъ, медлить онъ не станетъ больше.
Кому не страшно дѣло, тотъ предъ словомъ
Не содрогнётся.
Вотъ и обличитель.
Ведутъ сюда пророка вѣщуна;
Ему лишь изъ людей открыта правда.
О ты, который знаешь всё, Тиресій,
И то, изрѣчь что можно, и чего
Изрѣчь нельзя, небесное, земное;
Хотя не видишь ты, но мыслью знаешь,
Какой болѣзню страдаетъ городъ.
Въ тебѣ, о князь, одномъ спасенье видимъ.
Царь Фебъ, хоть вѣстниковъ не слышалъ ты,
На нашъ вопросъ прислалъ отвѣтъ такой,
Что лишь одно отъ мора избавленье —
Открывъ убившихъ Лая, наказать
Ихъ смертью иль нзгнаньемъ изъ земли.
А ты не откажись намъ всё повѣдать,
Что птицы скажутъ, иль другой гаданья
Ты знаешь путь. Спаси себя и городъ,
Спаси меня, и казнь за мертваго
Ты отврати отъ города роднаго.
Въ тебѣ мы всѣ: помочь же человѣку,
Чѣмъ можетъ кто, прекрасный плодъ труда.
Увы, увы! Когда нѣтъ пользы въ знаньи,
Какъ непрятно знать. Вѣдь зналъ я это…
Забылъ, а то бъ сюда я не пришёлъ.
За чѣмъ печаленъ ты? Что это значитъ?
Домой пусти меня: свою судьбу
И ты, и я, мы легче понесёмъ,
Когда меня послушаешься ты.
Не хорошо, что ты сказать не хочешь
Того, что городу полезно бъ было,
Который воспиталъ тебя.
Увы!
Твои слова тебѣ не будутъ въ пользу,
Я вижу, — и боюсь того жь себѣ.
Нѣтъ, именемъ боговъ тебя всѣ молимъ
Не скрыть отъ насъ того, что знаешь самъ.
Безумны вы! Нѣтъ! слова моего
Сказать я не рѣшусь, чтобы тебѣ
Твоихъ злосчастныхъ дѣлъ не обнаружить.
Что молвилъ ты? Не скажешь ты, что знаешь?
Такъ хочешь насъ и городъ погубить?
Тебя спасти хочу отъ огорченья
И вмѣстѣ съ тѣмъ себя; зачѣмъ ещё
Толкуешь ты? Сказать — я не скажу.
Не скажешь ты, негодный изъ негодныхъ, —
И камень могь бы ты подвигнуть къ гнѣву, —
Неумолимъ и непреклоненъ будешь?
Меня ты въ страсти упрекнулъ, а самъ
Не видишь страсть, которая въ тебѣ.
Кто бъ воздержаться могъ отъ гнѣва, слыша,
Какъ мало ты родной свой городъ чтишь?
Хоть я молчу, но выйдетъ всё само.
Ну такъ ты долженъ мнѣ сказать, что выйдетъ.
Ни слова больше не скажу, пылай,
Пожалуй, самымъ дикимъ гнѣвомъ ты.
Свой гнѣвъ удерживать не буду я,
Затѣмъ, что вижу всё. Такъ знай, что ты
Мнѣ кажешься участникомъ злодѣйства,
Хотя не самъ своей рукой убилъ.
Когдабъ ты зрячій былъ, сказалъ бы я,
Что дѣло одного тебя то было.
Да, да! Такъ я велю тебѣ стоять
На томъ, что объявилъ, и съ дня сего
Не говорить ни съ ними, ни со мной,
Затѣмъ, что ты нечестьемъ осквернилъ
Страну, и бѣдъ ея ты всѣхъ причина.
Безстыдно такъ, какъ могъ ты слово бросить?
Куда спасёшься ты?
Но я спасёнъ:
Я силу истины въ себѣ ношу.
Виною словъ твоихъ, конечно, не искусство.
По чьимъ же говорилъ внушеньямъ ты?
По твоему я говорилъ внушенью:
Ты самъ меня принудилъ.
Что жъ сказалъ ты?
Скажи ещё, чтобъ лучше мнѣ узнать.
Не понялъ прежде ты? Иль искушаешь?
Не съ тѣмъ, чтобы извѣстное услышать;
Я повторить прошу.
Я повторю,
Что ты убійца тотъ, кого ты ищешь.
Но даромъ дважды скорбнаго не скажешь.
Сказать ещё, чтобъ больше разсердить?
Что хочешь, говори; всё будетъ тщетно.
Скажу, что ты не знаешь, какъ сквернишь
То, что тебѣ всего на свѣтѣ ближе,
Что ты не видишь, какъ велико зло.
Что жь думаешь? Всегда такія вещи
Себѣ на радость будешь говорить?
Когда есть сила въ истинѣ, конечно.
Конечно, есть, но ты ея лишёнъ.
Въ тебѣ той силы нѣтъ, затѣмъ что слѣпъ
Глазами ты, и ухомъ, и умомъ.
Несчастный! Оскорблять всё хочешь ты,
А скоро, скоро ни одинъ изъ этихъ
Тебя безъ оскорбленья не оставитъ.
Питаетъ ночь тебя, такъ ты безвреденъ
И мнѣ, и всякому, кто видитъ свѣтъ.
И не судьба тебѣ пасть отъ меня,
Достаточно заботы Аполлона.
Креонтъ придумалъ это, или ты?
Ты самъ себѣ бѣды свои создалъ,
А не Креонтъ.
Богатство, власть и умъ
Побѣдоносный въ жизненной борьбѣ,
Какую возбуждаете вы зависть,
Когда Креонтъ, сначала вѣрный другъ,
Той власти ради, что мнѣ городъ далъ
Безъ всякаго желанья моего,
Тайкомъ меня столкнуть, подкравшись, хочетъ!
Кудесника для цѣли сей онъ выслалъ,
Способнаго къ обманамъ и злодѣйствамъ,
Который видитъ выгоду одну,
Въ искусствѣ жь слѣпъ; скажи, пожалуй, мнѣ,
Какъ можешь ты волхвомъ назваться вѣщимъ?
За чѣмъ, какъ пѣла пѣсни здѣсь собака[3],
Къ спасенью средствъ гражданамъ не открылъ?
А разрѣшить загадку ту легко
Не всякій могъ; тутъ нужны были чары.
Не ты, узнавъ отъ птицъ иль отъ боговъ,
Раскрылъ её, но я, Эдипъ не в вѣщій,
Прибывъ сюда, её молчать заставилъ;
Умомъ дошёлъ, а не отъ птицъ узналъ.
И ты меня изгнать отсюда хочешь,
Надѣясь близко стать къ Креонта трону…
Поплатитесь, какъ кажется, слезами,
И ты, и тотъ, кто это приготовилъ;
Когдабъ не старикомъ тебя я видѣлъ,
То съ болью бъ понялъ ты, что ты задумалъ.
Его слова, равно какъ и твои,
Намъ кажется, вамъ гнѣвомъ внушены.
Въ нихъ нѣтъ нужды, а нужно посмотрѣть,
Велѣнье бога какъ исполнить лучше.
Хоть ты и царь, но тѣмъ же отвѣчать
Имѣю я одно съ тобою право.
Я Локсію[4] служу, а не тебѣ;
Защиты мнѣ Креонтовой не нужно.
Скажу тебѣ, затѣмъ что слѣпотой
Меня ты попрекнулъ: хоть ты и смотришь,
Но бѣдъ твоихъ всей мѣры ты не видишь,
Ни гдѣ живёшь, ни съ кѣмъ живёшь, не знаешь.
Хоть знаешь ли, кто твой отецъ, кто мать?
Своимъ ты врагъ безъ вѣдома, безъ воли,
И тѣмъ, что тамъ, и тѣмъ, что на землѣ.
Отца и матери изъ сей земли
Проклятье страшное тебя погонитъ.
И скоро свѣтъ твоихъ очей затмится,
И огласятся берега стенаньемъ,
На Киѳеронѣ крикъ отдастся твой,
Когда поймёшь, въ какой вступилъ ты бракъ.
Пловецъ, счастливо море переплывъ,
Напрасно ты искалъ въ сёмъ домѣ мѣста,
Гдѣ бъ твой корабль поставить безопасно.
Не чувствуешь другихъ ты бѣдъ толпу,
Которыя тебя съ тобой сравняютъ
И равнымъ сдѣлаютъ дѣтямъ твоимъ.
Теперь лицо Креонта и моё
Ты оскорбляй; изъ смертныхъ вѣдь никто
Не будетъ страшно такъ казнёнъ, какъ ты.
Отъ этого ль такія вещи слушать?
Чтобъ ты пропалъ! Иди скорѣй отъ дома!
Ступай назадъ, откуда ты пришёлъ!
Я не пришёлъ бы, еслибъ ты не звалъ.
Вѣдь я не зналъ, что ты безумье скажешь;
Иначе бъ я тебя къ себѣ не звалъ.
Безуменъ я, такъ кажется тебѣ;
Родителямъ твоимъ всегда казалось,
Что полонъ я ума.
Какимъ? Постой!
Скажи же мнѣ, я отъ кого родился?
Вотъ этотъ день тебя родитъ и сгубитъ.
Слова твои загадочны, неясны.
Вѣдь мастеръ ты загадки разрѣшать.
Брани меня за то, чѣмъ я великъ.
Удача та тебя и погубила.
Пусть такъ. За то я городъ зтотъ спасъ.
Я ухожу; веди меня, ты, мальчикъ.
Пусть уведётъ; ты только здѣсь смущаешь,
Вдали жь не будешь больше раздражать.
Я ухожу, но то за чѣмъ пришёлъ,
Безъ страха предъ твоимъ лицомъ скажу;
Меня вѣдь погубить не властенъ ты.
Такъ слушай же: тебѣ я говорю,
Что человѣкъ, котораго ты ищешь
Давно съ угрозой какъ убійцу Лая,
Онъ здѣсь, — и, по словамъ, чужой пришлецъ,
Окажется Ѳиванцемъ онъ природнымъ;
Но радость не сулитъ ему судьба.
Изъ зрячаго слѣпой и изъ богатства
Пойдётъ онъ бѣднякомъ въ чужую землю,
И путь свой посохомъ искать онъ станетъ.
Окажется, что дѣтямъ онъ своимъ
Отецъ и братъ, а матери своей
И сынъ и мужъ, что, умертвивъ отца,
На ложе брачное его взошёлъ.
Иди теперь домой, обдумай это,
И если ты найдёшь, что я солгалъ,
Тогда скажи, что нѣтъ во мнѣ искусства.
Примѣчанія.
- ↑ Родословная ѳивскихъ царей: Белъ, Агеноръ, Кадмъ, основатель Ѳивъ, Лабдакъ, Лай, Эдипъ. (Прим. перев.)
- ↑ Тиресій, сынъ нимфы Харикло, былъ поражёнъ слѣпотой, по обыкновенному сказанію, за то, что видѣлъ Палладу купающуюся, но въ вознагражденіе получилъ даръ пророчества. (Прим. перев.)
- ↑ Сфинксъ: см. Введеніе. (Прим. перев.)
- ↑ Аполлону; имя Локсій относятъ къ таинственной двусмысленности оракуловъ. (Прим. перев.)