Анна Каренина (Толстой)/Часть II/Глава XXXI/ДО
| ← Часть II, глава XXX | Анна Каренина — Часть II, глава XXXI | Часть II, глава XXXII → |
| Источникъ: Левъ Толстой. Анна Каренина. — Москва: Типо-литографія Т-ва И. Н. Кушнеровъ и К°, 1903. — Т. I. — С. 278—281. |
Былъ ненастный день, дождь шелъ все утро, и больные съ зонтиками толпились въ галлереѣ.
Кити ходила съ матерью и съ московскимъ полковникомъ, весело щеголявшимъ въ своемъ европейскомъ, купленномъ готовымъ во Франкфуртѣ сюртучкѣ. Они ходили по одной сторонѣ галлереи, стараясь избѣгать Левина, ходившаго по другой сторонѣ. Варенька въ своемъ темномъ платьѣ, въ черной, съ отогнутыми внизъ полями шляпѣ ходила со слѣпою француженкой во всю длину галлереи, и каждый разъ, какъ она встрѣчалась съ Кити, онѣ перекидывались дружелюбнымъ взглядомъ.
— Мама, можно мнѣ заговорить съ нею? — сказала Кити, слѣдившая за своимъ незнакомымъ другомъ и замѣтившая, что она подходитъ къ ключу и что онѣ могутъ сойтись у него.
— Да если тебѣ такъ хочется, я узнаю прежде о ней и сама подойду, — отвѣчала мать. — Что ты въ ней нашла особеннаго? Компаньонка, должно быть. Если хочешь, я познакомлюсь съ мадамъ Шталь. Я знала ея belle-soeur, — прибавила княгиня, гордо поднимая голову.
Кити знала, что княгиня оскорблена тѣмъ, что г-жа Шталь какъ будто избѣгала знакомиться съ нею. Кити не настаивала.
— Чудо какая милая! — сказала она, глядя на Вареньку въ то время, какъ та подавала стаканъ француженкѣ. — Посмотрите, какъ все просто, мило.
— Уморительны мнѣ твои engouements, — сказала княгиня; — нѣтъ, пойдемъ лучше назадъ, — прибавила она, замѣтивъ двигавшагося имъ навстрѣчу Левина со своей дамой и съ нѣмецкимъ докторомъ, съ которымъ онъ что-то громко и сердито говорилъ.
Онѣ поворачивались, чтобы идти назадъ, какъ вдругъ услыхали ужъ не громкій говоръ, а крикъ. Левинъ остановившись кричалъ, и докторъ тоже горячился. Толпа собиралась вокругъ нихъ. Княгиня съ Кити поспѣшно удалились, а полковникъ присоединился къ толпѣ, чтобы узнать, въ чемъ дѣло.
Черезъ нѣсколько минутъ полковникъ нагналъ ихъ.
— Что это тамъ было? — спросила княгиня.
— Позоръ и срамъ! — отвѣчалъ полковникъ. — Одного боишься — это встрѣчаться съ русскими за границей. Этотъ высокій господинъ побранился съ докторомъ, наговорилъ ему дерзостей за то, что тотъ его не такъ лѣчитъ, и замахнулся палкой. Срамъ просто!
— Ахъ, какъ непріятно! — сказала княгиня. — Ну, чѣмъ же кончилось?
— Спасибо, тутъ вмѣшалась эта… эта въ шляпѣ грибомъ. Русская, кажется, — сказалъ полковникъ.
— M-lle Варенька? — радостно спросила Кити.
— Да, да. Она нашлась скорѣе всѣхъ: она взяла этого господина подъ руку и увела.
— Вотъ, мама, — сказала Кити матери, — вы удивляетесь, что я восхищаюсь ею.
Со слѣдующаго дня, наблюдая неизвѣстнаго своего друга, Кити замѣтила, что m-lle Варенька и съ Левинымъ и его женщиной находится уже въ тѣхъ отношеніяхъ, какъ и съ другими своими protégés. Она подходила къ нимъ, разговаривала, служила переводчицей для женщины, не умѣвшей говорить ни на одномъ иностранномъ языкѣ.
Кити еще болѣе стала умолять мать позволить ей познакомиться съ Варенькой. И, какъ ни непріятно было княгинѣ какъ будто дѣлать первый шагъ въ желаніи познакомиться съ г-жею Шталь, позволявшею себѣ чѣмъ-то гордиться, она навела справки о Варенькѣ и, узнавъ о ней подробности, дававшія заключить, что не было ничего худого, хотя и хорошаго мало, въ этомъ знакомствѣ, сама первая подошла къ Варенькѣ и познакомилась съ нею.
Выбравъ время, когда дочь ея пошла къ ключу, а Варенька остановилась противъ булочника, княгиня подошла къ ней.
— Позвольте мнѣ познакомиться съ вами, — сказала она со своею достойною улыбкой. — Моя дочь влюблена въ васъ, — сказала она. — Вы, можетъ быть, не знаете меня. Я…
— Это больше, чѣмъ взаимно, княгиня, — поспѣшно отвѣчала Варенька.
— Какое вы доброе дѣло сдѣлали вчера нашему жалкому соотечественнику! — сказала княгиня.
Варенька покраснѣла.
— Я не помню, я, кажется, ничего не дѣлала, — сказала она.
— Какъ же, вы спасли этого Левина отъ непріятности.
— Да, sa compagne позвала меня, и я постаралась успокоить его: онъ очень боленъ и недоволенъ былъ докторомъ. А я имѣю привычку ходить за этими больными.
— Да, я слышала, что вы живете въ Ментонѣ съ вашею тетушкой, кажется, m-me Шталь. Я знала ея belle-soeur.
— Нѣтъ, она мнѣ не тетка. Я называю ее maman, но я ей не родня; я воспитана ею, — опять покраснѣвъ, отвѣчала Варенька.
Это было такъ просто сказано, такъ мило было правдивое и открытое выраженіе ея лица, что княгиня поняла, почему ея Кити полюбила эту Вареньку.
— Ну, что же этотъ Левинъ? — спросила княгиня.
— Онъ уѣзжаетъ, — отвѣчала Варенька.
Въ это время, сіяя радостью о томъ, что мать ея познакомилась съ ея неизвѣстнымъ другомъ, отъ ключа подходила Кити.
— Ну вотъ, Кити, твое сильное желаніе познакомиться съ m-lle…
— „Варенькой“, — улыбаясь подсказала Варенька, — такъ всѣ меня зовутъ.
Кити покраснѣла отъ радости и долго молча жала руку своего новаго друга, которая не отвѣчала на ея пожатіе, но неподвижно лежала въ ея рукѣ. Рука не отвѣчала на пожатіе, но лицо m-lle Вареньки просіяло тихою, радостною, хотя и нѣсколько грустною улыбкой, открывавшею большіе, но прекрасные зубы.
— Я сама давно хотѣла этого, — сказала она.
— Но вы такъ заняты…
— Ахъ, напротивъ, я ничѣмъ не занята, — отвѣчала Варенька, но въ ту же минуту должна была оставить своихъ новыхъ знакомыхъ, потому что двѣ маленькія русскія дѣвочки, дочери больного, бѣжали къ ней.
— Варенька, мама зоветъ! — кричали онѣ.
И Варенька пошла за ними.