Гдѣ Вейнсбергъ? гдѣ, скажите, онъ, Гдѣ этотъ городочекъ,
Въ которомъ столько вѣрныхъ жонъ И миленькихъ ихъ дочекъ?
Когда придётъ жениться блажь,
О, дѣвы Вейнсберга — я вашъ!
Однажды царственный Конрадъ На городъ разсердился
И съ цѣлымъ таборомъ солдатъ У стѣнъ его явился,
Распорядился какъ умѣлъ
И лѣзть всѣмъ на стѣну велѣлъ.
Когда жь граждане — старъ и малъ — Всѣ приступы отбили,
Конрадъ сказать имъ приказалъ (Причёмъ въ литавры били):
«Когда я городъ вашъ возьму —
Съ мужчинъ всѣхъ головы сниму!»
Едва въ обложенныхъ стѣнахъ Узнали суть воззванья —
На шумныхъ стогнахъ и въ домахъ
Послышались рыданья;
Ha рынкѣ хлѣбъ подорожалъ,
А умъ того дороже сталъ.
«О, я несчастный Коридонъ!» Пасторы восклицали:
«Увы! киріэ-элейсонъ! Мы гибнемъ, мы пропали!
О, я несчастный на землѣ! —
Ужь шея чешется въ петлѣ!»
Когда напрасно все подъ-часъ, Про всё — пиши пропало,
Лукавство женское не разъ Изъ бѣдъ насъ выручало:
Лукавство жевщинъ и поповъ,
Какъ всѣмъ извѣстно, выше словъ.
Цвѣтокъ Вейнсберга, Лебесанъ, (Её весь городъ знаетъ)
Пустить въ ходъ маленькій обманъ Гражданамъ предлагаетъ —
И за обманъ тотъ вы — ей-ей —
Смѣясь, похлопаете ей!
Чуть смерклось, женщины гурьбой Явились на оградѣ,
Спустились въ лагерь боевой — И молятъ о пощадѣ;
Но имъ — на нѣжный ихъ привѣтъ —
Былъ данъ не ласковый отвѣтъ:
«Что унесёте на плечахъ, Съ тѣмъ можете убраться;
А что останется въ стѣнахъ — Ужь съ тѣмъ вамъ не видаться!»
Съ капитуляціей такой
Онѣ вернулися домой.
Но лишь зардѣлся небосклонъ, Ворота растворились —
И вереницы вѣрныхъ жонъ Предъ кесаремъ явились,
Кряхтя подъ тяжестью мужей,
Въ мѣшкахъ зашитыхъ до ушей.