ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Рожденіе Витовта и его молодость до смерти Кестута.
Витовтъ Великій былъ родной внукъ знаменитаго Великаго Князя Литовскаго Гедимина, давшаго свое имя Литовской династіи и создавшаго величіе и славу Великаго Княжества Литовскаго.
Родителями Витовта были — знаменитый отвагой и благородствомъ духа сынъ Гедимина Кестутъ и славная въ исторіи Литвы Бирута, бывшая вайделотка при храмѣ богини Прауримы въ Палангѣ. О первой встрѣчѣ Кестута и Бируты сохранилась красивая легенда. Однажды князь Кестутъ, во время охоты, ѣхалъ по берегу моря возлѣ Паланги на сѣромъ конѣ въ блестящихъ рыцарскихъ доспѣхахъ. Съ одной стороны раздавался неумолкающій гулъ волнующагося Балтійскаго моря, съ другой — печально шумѣлъ вѣковѣчный зеленый лѣсъ.
Кестутъ съ любовью посматривалъ то на море, то на лѣсъ, и съ грустью раздумывалъ о тяжкой судьбѣ жмудиновъ. Погруженный въ свои мысли онъ ничего не замѣчалъ вокругъ. На встрѣчу ему шла несказанной красоты молодая дѣвушка. Высокая и стройная, какъ молодая березка, она одѣта была въ короткую тунику и бѣлую, какъ снѣгъ, рубашку. На свѣтлыхъ пышныхъ волосахъ ея головы зеленѣлъ вѣнокъ изъ руты, на бѣлой шеѣ висѣло янтарное ожерелье, большіе голубые глаза блестѣли на ея прекрасномъ личикѣ.
Кестутъ, увидя такую красоту, остановилъ коня и стоялъ на мѣстѣ очарованный, не имѣя силъ отвести глаза отъ этого чудеснаго зрѣлища. Это была Бирута, жмудинка, вайделотка изъ Паланги. Увидя величественнаго витязя, не сводящаго глазъ съ нея, дѣвушка застыдилась и испугалась. Князь, соскочивши съ коня, подошелъ къ ней, взялъ ее за руки и сказалъ: „Не знаю, кто ты, — богиня-ли съ неба или дѣвушка. Если ты дѣвушка, будь моей женой. Я Жмудскій князь, но съ этого времени буду вѣрнѣйшимъ тебѣ мужемъ и слугой“.
Бирута покраснѣла, какъ роза, и очень растроганная сказала: „Даже если бъ я и хотѣла, то не могу исполнить твою волю, князь: я вайделотка, я дала обѣтъ Перкуну не имѣть мужа".
Князь Кестутъ не смутился словами дѣвушки. Онъ увезъ ее въ Троки и женился на ней. Любя другъ друга, счастливо жили они въ Трокахъ, но Бирута не могла забыть родной Паланги, шумящаго моря и песчаныхъ его береговъ. Кестутъ, видя это, устроилъ въ Палангѣ на горѣ красивый замокъ, гдѣ Бирута часто проживала, слушая гулъ любимаго моря. Эта гора и прозвана горой Бируты.
У счастливыхъ супруговъ родилось шесть сыновей и четыре дочери. Имена сыновей: Бутавтъ, Патрикій, Войдатъ, Витовтъ, Зигмундъ и Токвилъ. Славнѣйшимъ изъ нихъ былъ Витовтъ, великій князь Литовскій. Патрикій, Войдатъ и Токвилъ умерли въ молодыхъ годахъ, изъ нихъ Токвилъ, въ крещеніи Конрадъ, убитъ въ бояхъ подъ Вильной въ 1390 г.
Имена сестеръ Витовта Великаго: Марія была замужемъ за Тверскимъ княземъ Иваномъ Михайловичемъ; Данута-Марія за княземъ Мазовецкимъ Янушемъ; Рингала въ 1391 году вышла замужъ за князя Генриха Мазовецкаго, который вскорѣ былъ убитъ, и Рингала вышла замужъ за Молдавскаго воеводу; четвертая сестра — неизвѣстная по имени — была женой Штеттинскаго — Поморскаго князя Казиміра („Витовтъ и его политика", Барбашевъ, стр. 19, 20; Stadnicki К.: „Olgerd i Keistut", стр. 206; Narbut: „Dzieje Narodu Litewskiego", t. V. р. 302; Dlugosz: „Historia Poloniae", t. X., р. 405).
Дата рожденія Витовта Великаго пріурочивается къ 1350 году, такъ какъ въ нѣмецкомъ: „Scriptores rerum Prussicarum", ed. Hirsch, Toppen, Streike, сказано, что въ битвѣ съ крестоносцами у рѣки Рудавы въ 1370 г. участвовали: Витовтъ 20 лѣтъ и Ягайло 22 лѣтъ. А Кромеръ въ своей „Polonia" 1589 года на стр. 300 отмѣчаетъ, что въ 1430 году „Vitold spiritum exhalavit, cum 80 annum excessisset, т. е., что въ 1430 г. Витовтъ умеръ, когда ему было свыше 80 лѣтъ.
Длугошъ-же въ „Historia Poloniae", t. X. р. 364 говоритъ подъ 1428 годомъ, т. е. за два года до смерти Витовта, что уже тогда Витовтъ „octodecimum annum jam supergressus", т. е. перешелъ за 80-й годъ. Слѣдовательно по Длугошу Витовтъ родился не позднѣе 1348 года. Дм. Бантышъ-Каменскій въ „Исторіи Малой Руси" говоритъ, что Витовтъ умеръ на 86 году жизни; слѣдовательно годъ его рожденія отодвигается на 1345 годъ.
Воинственный Кестутъ съ раннихъ лѣтъ воспитывалъ въ любимомъ сынѣ воинственный духъ и пріучалъ его къ зрѣлищу битвъ, звону мечей и пѣнію стрѣлъ. Есть извѣстія, что еще въ 1363 и въ 1365 годахъ Витовтъ сопровождалъ отца своего въ походахъ.
Первый разъ на страницахъ исторіи упоминается имя Витовта подъ 1368 годомъ, когда Витовту было 18-20 лѣтъ, — это уже воинъ, участникъ похода Кестута на Москву.
Въ 1375 году Кестутъ выдѣляетъ Витовту часть своего Троцкаго Княжества между р. Нѣманомъ и Бугомъ съ городами: Гродной, Дрогичиномъ, Мельникомъ, Брестомъ, Каменцомъ, частью Пинско-Волынскаго Полѣсья на юго-востокѣ и пограничными землями съ Прусскимъ орденомъ Крестоносцевъ на сѣверо-западѣ съ городомъ Меречью (Merkine). Такимъ образомъ испытанный въ борьбѣ съ крестоносцами, старый богатырь Кестутъ на стражѣ Литвы отъ Польши и отъ Тевтонскаго Ордена ставитъ молодого витязя любимаго сына своего Витовта.
Въ 1376 году Князь Гродненскій Витовтъ Кестутьевичъ участвуетъ въ набѣгѣ на Польшу („Полное Собраніе Русск. Лѣтописей", VIII, 15; Dlugosz „Historia Poloniae", X, 367).
Въ 1377 году князь Гродненскій Витовтъ предпринимаетъ походъ въ Пруссію (Dlugosz „Hist. Pol.", X, 375). Въ 1377 году 18 ноября (по лѣтописи „въ день Романа и Давида") умеръ Великій князь Литовскій Ольгердъ (Algirdas).
Еще при жизни Ольгерда, между жившими въ дружбѣ и согласіи братьями Ольгердомъ и Кестутомъ состоялось соглашеніе, что по смерти Ольгерда наслѣдуетъ ему сынъ его Ягайла, а по смерти Кестута мѣсто его займетъ сынъ Кестута Витовтъ.
Хотя по смерти Ольгерда могущественнѣйшимъ изъ князей Литовскихъ оставался Кестутъ, но вѣрный данному обѣщанію благородный Кестутъ поддержалъ кандидатуру Ягайлы, и Ягайла сталъ Великимъ Княземъ Литовскимъ. Кестутъ и послѣ этого поддерживалъ Ягайлу, какъ Великаго Князя, подавая примѣръ другимъ князьямъ — Ольгердовичамъ, не особенно расположеннымъ оказывать послушаніе своему брату (Любавскій „Очеркъ Исторіи Литовско-Русскаго Госуд.“ гл. 8, стр. 43).
Ольгердъ предъ смертью назначилъ и другимъ сыновьямъ удѣлы - области. Наслѣдство Ольгерда не касалось Витовта, и онъ оставался княземъ Гродненскимъ и всей Черной Руси.
Такъ какъ Ягайла имѣлъ роковую роль въ судьбѣ Кестута, Витовта и самаго Великаго Княжества Литовскаго, то необходимо теперь-же нѣсколько познакомиться и съ нимъ. Изъ 12 сыновей Ольгерда онъ былъ старшимъ отъ второй жены его Юліяніи Тверской. Ягайло былъ любимцемъ матери, подъ вліяніемъ которой и явилось желаніе Ольгерда передать ему по своей смерти Великокняжескій престолъ. Еще при жизни Ольгерда Ягайло крещенъ былъ „въ греческую" вѣру съ именемъ Якова. Современникъ Ягайлы Янъ Длугошъ (1415 — 1480), краковскій каноникъ и воспитатель дѣтей короля Казиміра Ягайловича, въ своей „Historia Poloniae", а также Нарбутъ („Dziejie Starozytnie narodu Litewskiego“) оставили такое описаніе Ягайлы.
„Ростъ средній. Голова малая, заостренная кверху и почти обнаженная отъ волосъ. Лицо продолговатое, худое, съуженное къ подбородку. Глаза маленькіе, черные, бѣгающіе изъ стороны въ сторону. Большіе уши. Худое тѣло. Длиная шея Длинные тонкіе усы. Голосъ грубый, рѣчь отрывистая. Лѣнивъ безгранично, до полудня спитъ. Управляютъ за него другіе. Умъ его слабъ и неразвитъ. Предразсудки его доходятъ до нелѣпости: вставалъ съ постели непремѣнно правой ногой; брѣя бороду обмывалъ чистой водой срѣзанныя волосы; выходя изъ дома три раза повертывался на одной ногѣ и каждый разъ бросалъ за себя сломанную соломинку. Былъ неграмотенъ". Къ этому нужно добавить, что Ягайла имѣлъ характеръ нерѣшительный, легко поддавался вліянію другихъ и былъ весьма склоненъ къ лицемѣрію и вѣроломству.
При такомъ характерѣ Ягайлы, согласіе между нимъ и благороднымъ дядей его Кестутомъ не могло продолжаться долго. Интриги Прусскихъ рыцарей, заинтересованныхъ въ смутахъ на Литвѣ, всячески старались нарушить мирныя отношенія между Кестутомъ и Ягайлой. Они увѣряли Юліянію и Ягайлу, что Кестутъ хочетъ завладѣть всей Литвой (Шайноха „Jadwiga i Jagello“, t. I, р. 341).
Орудіемъ рыцарей противъ Кестута былъ нѣкто Войдила, весьма приближенный къ Ягайлѣ. Войдила изъ простыхъ холоповъ былъ у Ольгерда хлѣбникомъ, полюбился Великому Князю, который взялъ его къ себѣ постельникомъ и поручилъ завѣдывать винными погребами, а потомъ далъ „держать" городъ Лиду. Уже при Ольгердѣ Войдила имѣлъ силу. Ягайла-же возвысилъ его еще болѣе и даже породнился съ нимъ, выдавъ за него сестру свою Марію, вдову по первомъ ея мужѣ „русскомъ князѣ Давидѣ" (С. Соловьевъ „Исторія Россіи", т. III, гл. VII, стр. 970).
Войдила, имѣя большое вліяніе на Ягайлу, всячески востанавливалъ его противъ Кестута и Витовта. Отъ имени Ягайлы онъ велъ тайныя сношенія съ Прусскимъ Орденомъ, для чего неоднократно посѣщалъ Пруссію. Сношенія вылились въ направленный противъ Кестута и Витовта тайный договоръ между Ягайлой и Орденомъ. Войдила мстилъ Кестуту между прочимъ за то, что Кестутъ гнѣвался и попрекалъ Ягайлѣ, матери его Юліяніи и самой Маріи за выдачу племянницы его, дочери Великаго князя, въ замужество съ бывшимъ холопомъ.
Тайный договоръ между рыцарями и Ягайлой состоялся въ 1380 году. Вскорѣ же Кестутъ узналъ о немъ. Кумъ Кестута, орденскій комтуръ Куно де Либштейнъ, предупредилъ его о предательствѣ Ягайлы: „Ты ничего не знаешь, какъ Ягайла безпрестанно посылаетъ къ намъ Войдилу, и уже договоръ съ нами написанъ, чтобы отнять у тебя волости". Кестутъ сообщилъ Витовту:„ Ты живешь съ Ягайлой въ тѣсной дружбѣ, а онъ договорился съ нѣмцами на наше лихо". Но Витовтъ неповѣрилъ сообщенію комтура и отвѣтилъ отцу, что ничему не надобно вѣрить, что онъ живетъ съ Ягайлой душа въ душу и знаетъ всѣ его думы (С. Соловьевъ „Ист. Рос.", т. III, стр. 971). Между тѣмъ событія развивались, — правда выходила наружу Войдила убѣдилъ Ягайлу изгнать изъ Полоцка князя Андрея Ольгердовича — старшаго его брата, который не имѣлъ особаго „послушанія" Ягайлѣ, и посадить на его мѣсто брата Скиргайлу — Іоанна Ольгердовича, преданнаго Ягайлѣ. Полочане поддержали своего князя Андрея и изгнали Скиргайлу. Кестутъ опять жаловался Витовту на Ягайлу, но Витовтъ все еще колебался и не хотѣлъ вѣрить (Danilowicz „Latopis Litwy", 22). Между тѣмь Прусскіе крестоносцы напали на Жмудь. Кестуту пришлось отбиваться, а Ягайла не оказалъ ему помощи. Тутъ Кестутъ увидѣлъ, что медлить нельзя и, не ожидая помощи отъ сына, неожиданно захватилъ Вильну и взялъ Ягайлу со всѣмъ семействомъ въ плѣнъ, при чемъ въ руки его въ числѣ другихъ документовъ попалъ и тайный договоръ Ягайлы съ Орденомъ. Произошло это въ 1381 году. Витовтъ въ одинъ день прискакалъ изъ Гродны въ Вильну. Онъ убѣдился, что напрасно довѣрялъ Ягайлѣ.
Кестутъ тогда объявленъ былъ Великимъ Княземъ Литовскимъ. Къ Ягайлѣ отнесся онъ снисходительно. Взявъ съ него присягу, что онъ не вооружится противъ Кестута, какъ Великаго Князя, и не выйдетъ изъ его воли, Кестутъ предоставилъ Ягайлѣ въ удѣлъ Витебскъ и Крево. Ягайла со всѣми своими родными и отправился въ Витебскъ. Войдилу, какъ главнаго виновника всей смуты и бывшаго теперь плѣнникомъ, Кестутъ велѣлъ повѣсить.
Недовольная удаленіемъ Ягайлы изъ Вильны Юліянія, при посредствѣ Скиргайлы, вошла въ сношеніе съ Прусскими крестоносцами, призывая ихъ на помощь. Между тѣмъ Кестутъ долженъ былъ выступить въ походъ противъ Корибута Димитрія Ольгердовича, князя Новгородъ Сѣверскаго и Брянскаго. Уходя въ походъ, Вильну и Троки онъ поручилъ Витовту, а Ягайлѣ велѣлъ спѣшить въ помощь ему къ Новгородъ Сѣверску. (А. Барбашевъ „Витовтъ и его политика", гл. II, стр. 22).
Между тѣмъ Ягайла, по сговору съ крестоносцами, поспѣшилъ не къ Новгородъ-Сѣверску, а къ Вильнѣ, куда подходили призванные Юліяніей Прусскіе и Ливонскіе рыцари. Ви гонтъ, не ожидая предательскаго нападенія, потерпѣлъ подъ Вильной пораженіе (Prochazka „Codex epistol. Vitoldi“ N 1025 и 1026), и отступилъ къ Трокамъ, а потомъ къ Гроднѣ.
Ягайла съ рыцарями занялъ Троки.
Кестутъ, узнавши о произшедшемъ, поспѣшно вернулся изъ восточнаго похода, собралъ Жмудиновъ и соединился у Трокъ съ Витовтомъ, поджидая еще подкрѣпленій изъ Мазовіи отъ зятя своего князя Януша.
Рыцари, по своему обыкновенію, отягощенные добычей не расположены были болѣе воевать и подумывали о возвращеніи въ Пруссію.
Ягайла и Кестутъ стояли другъ противъ друга у Трокъ, не начиная битвы.
Ягайла замышлялъ уже новое преступленіе противъ дяди и двоюроднаго брата. Онъ послалъ къ нимъ брата своего Скиргайлу для мирныхъ переговоровъ. Не получая подкрѣпленій изъ Мазовіи, Кестутъ и Витовтъ вступили въ переговоры и, по приглашенію поручившагося за ихъ безопасность Скиргайлы, отправились въ лагерь Ягайлы. Здѣсь ихъ объявили военноплѣнными и подъ предлогомъ переговоровъ отвезли въ Вильну. Въ то же время войскамъ ихъ сообщили черезъ гонцовъ, что начались мирные переговоры и что войны больше не будетъ, а потому войска могутъ расходиться. Войска ушли.
Ягайла задержалъ Витовта подъ стражей въ Вильнѣ, а Кесгута отвезли въ Крево и заключили его въ казематѣ замка.
По приказанію Ягайлы на 5-й день Кестутъ былъ задушенъ въ тюрьмѣ. Это было лѣтомъ 1382 года. (Русскіе Лѣтописи, Длугошъ, Ваповскій, Шайноха, С. Соловьевъ, А. Барбашевъ). Убійцей Кестута былъ чашникъ Ягайлы Прокша, совершившій преступное свое дѣло при участіи крестоносцевъ. Нѣмецкіе хроники замалчиваютъ это преступленіе или говорятъ, что не знаютъ, какъ это случилось, выгораживая крестоносцевъ и обходя Ягайлу. Пущенъ даже былъ слухъ, что Кестутъ самъ себя убилъ; такъ говоритъ Линденблатъ съ оговоркой: „какъ мнѣ говорили". Шайноха повторяетъ нѣмцевъ и говоритъ, что русскіе лѣтописи обвинили Ягайлу въ убійствѣ Кестута изъ ненависти за переходъ Ягайлы изъ греческой вѣры въ латинскую. Но болѣе безпристрастный и болѣе правдивый польскій-же историкъ Стадницкій въ своей монографіи: „Olgerd i Keistut" (1870 г. стр. 202) опредѣленно говоритъ объ участіи нѣмецкихъ рыцарей въ убійствѣ Кестута, по соглашенію съ Ягайлой (тоже у А. Барбашева: „Витовтъ и его политика", гл. II, стр. 23-24, примѣч. 18). Самъ Витовтъ въ одномъ изъ писемъ къ Магистру Ордена говоритъ, что „двоюродный его братъ погубилъ его отца и мать".
Тѣло Кестута торжественно сожжено было въ Вильнѣ съ соблюденіемъ всѣхъ обрядовъ древне-литовскаго ритуала.
По смерти Кестута, Витовта перевезли въ Крево, въ то самое подземелье, гдѣ убитъ былъ Кестутъ. Ягайла дозволилъ женѣ его Аннѣ изрѣдка посѣщать его.
Благодаря самообладанію княгини Анны и самопожертвованію камеристки Елены Витовту удалось уйти изъ заключенія на свободу.
Мѣры къ освобожденію Витовта, очевидно, были подготовлены княгиней Анной при содѣйствіи сестры Витовта Дануты и ея мужа князя Януша Мазовецкаго. Но подвигъ спасенія любимаго князя приняла самоотверженно молодая дѣвушка Елена. Однажды княгиня Анна въ сопровожденіи Елены навѣстила больного, лежавшаго въ постели мужа. Елена, склонившись предъ Витовтомъ, сказала: „Князь, тебѣ нужно какъ можно скорѣе бѣжать. Ягайла погубитъ тебя, какъ погубилъ Кестута. Надѣнь мою одежду и уходи съ княгиней, а я здѣсь останусь. Уже темно, и никто неузнаетъ“.
Пораженный Витовтъ сказалъ: „Что ты говоришь? Ты знаешь, что было-бы тогда съ тобой?"
Дѣвушка осталась непреклонной и сказала: „Знаю, что меня ждетъ, но моей смерти никто и не почувствуетъ, а твоя смерть была-бы несчастьемъ для Литвы. Бѣги, князь!" Витовтъ все еще отказывался принять такую жертву. Тогда дѣвушка сказала: „и я желаю послужить родинѣ, — мнѣ пріятно будетъ умереть за Литву. Ты, освободившись, столько добра сдѣлаешь ей; позволь и мнѣ принять въ этомъ участіе. Если любишь Литву, то долженъ меня послушать".
Глубоко потрясенный такой великой жертвенной любовью дѣвушки къ своему князю и къ родинѣ, Витовтъ принялъ ея жертву, переодѣлся въ ея платье, голову покрылъ бѣлымъ платкомъ и вмѣстѣ съ женой вышелъ изъ подземелья, безпрепятственно пройдя мимо стражи. Скоро они благополучно достигли Мазовіи, гдѣ ожидала ихъ сердечная встрѣча князя Януша и княгини Дануты. Оставшаяся въ подземельи Елена, лежа въ постели Витовта, оставалась въ такомъ видѣ три дня, не возбуждая подозрѣнія. На четвертый день уходъ Витовта обнаружился: преслѣдовать Витовта было уже поздно. Елену повѣсили. Жестоко расправился Ягайла и съ родственниками Кестута и Бируты,—двое изъ нихъ — Видимунтъ и Бутримъ — были колесованы. Все это произошло осенью 1382 года (Dlugosz „Hist. Polon.“ t. X, 412; Wapowski „Dzieje Kor. Pol. і W. Кs. Litewskiego" t. I, 9, прим. 1; Барбашевъ: „Витовтъ и его полит.", гл. II, 24—25). Мстительный Ягайла началъ войну съ Мазовіей.