Франческо любима Ринуччо и Алессандро, но ни одного изъ нихъ не любитъ; поэтому ловко отъ нихъ отдѣлывается, заставивъ одного лечь въ гровницу, какъ мертваго, а другого — тащить его, при чемъ оба они не могутъ выполнитъ своей задачи до конца.
Государыня! Мнѣ очень пріятно разсказывать, по вашему желанію, въ совершенно открытомъ и свободномъ мѣстѣ, которое ваше величество намъ предоставили, и первой повести рѣчь. Если я справлюсь съ этимъ благополучно, то не сомнѣваюсь, что слѣдующій за мной разскажетъ свою новеллу не менѣе хорошо и даже лучше меня. Не разъ, плѣнительныя дамы, обнаруживалось изъ нашихъ разсказовъ, какого рода и какъ непреоборима власть любви. Однако, я думаю, что во всей полнотѣ не было объ этомъ повѣдано; не было даже и въ томъ случаѣ, если бы мы отнынѣ цѣлый годъ толковали только объ одномъ этомъ. Она не только ставитъ любовниковъ, при нѣкоторыхъ сомнѣніяхъ, въ необходимость умереть, но завлекаетъ живыхъ въ обители мертвецовъ, на ихъ мѣсто. Мнѣ хочется разсказать вамъ по этому поводу, сверхъ разсказанныхъ прежде, еще одну новеллу, изъ которой вы не только постигнете могущество любви, но и познаете хитрость, выказанную одной уважаемой дамой, съ цѣлью избавиться отъ двухъ поклонниковъ, которые любили ее, но безъ всякой взаимности.
Итакъ, повѣдаю вамъ, что въ городѣ Пистойѣ жила нѣкогда прекрасная вдова. Ее очень любили два нашихъ земляка, флорентинца, жившіе тамъ въ изгнаніи. Одного звали Ринуччо Паллермини, а другого — Алессандро Кьярмонтези. Не зная другъ друга, они случайно увлеклись этой дамой. Каждый, дѣйствуя осторожно, по мѣрѣ возможности, старался снискать ея любовь; поэтому благородная дама, по имени Франческа де Ладзари, терпѣла часто докуку отъ просьбъ и моленій обоихъ поклонниковъ. Не особенно осмотрительно она нѣсколько разъ ихъ выслушивала; потомъ хотѣла благоразумно отвадить обоихъ, но не могла. Вотъ ей и пришла мысль, чтобы избавиться отъ ихъ приставаній, потребовать отъ каждаго услуги, которой, по ея мнѣнію, ни одинъ изъ нихъ не могъ выполнить, хотя дѣло и было возможное. Когда же они этого не сдѣлаютъ, у ней явится вполнѣ приличный и основательный поводъ не слушать ихъ посланій. Планъ ея заключался въ слѣдующемъ: въ тотъ день, когда она это надумала, въ Пистойѣ умеръ одинъ обыватель, считавшійся, несмотря на благородство своихъ предковъ, самымъ сквернымъ человѣкомъ не только въ этомъ городѣ, но и во всемъ мірѣ; кромѣ того, онъ былъ такъ безобразенъ, что всякій, увидавъ его въ первый разъ, навѣрное бы испугался. Онъ былъ похороненъ въ гробницѣ, у церкви братьевъ Миноритовъ. Это обстоятельство показалось Франческѣ очень подходящимъ для ея намѣренія; поэтому она сказала своей служанкѣ:
— Ты знаешь, какую тоску и докуку терплю я ежедневно отъ посланій этихъ двухъ флорентинцевъ, Ринуччо и Алессандро; но я не расположена отвѣчать имъ любовью; поэтому, чтобы избавиться отъ нихъ, я рѣшила, воспользовавшись ихъ самоотверженными предложеніями, попросить ихъ доказать свое чувство на дѣлѣ. Я увѣрена, что они этого не сдѣлаютъ и такимъ способомъ я свалю съ себя эту обузу. Узнай же, какъ именно: тебѣ извѣстно, что сегодня былъ погребенъ у Миноритовъ Сканнадіо (такъ звали этого гадкаго человѣка, о которомъ мы только-что говорили). При взглядѣ на него, не только на мертваго, но даже и на живого, пугались самые храбрые жители здѣшней страны. Такъ вотъ, ты пойдешь тайкомъ, сначала къ Алессандро и скажешь ему: «Госпожа Франческа посылаетъ къ тебѣ съ заявленіемъ, что теперь насталъ часъ, когда ты можешь снискать ея любовь, столь горячо тобой желаемую; ты можешь предлагаемымъ способомъ получить право видѣться съ ней, когда только захочешь: по причинѣ, которую ты узнаешь позже, одинъ изъ ея родственниковъ долженъ принести къ ней въ домъ сегодня ночью тѣло Сканнадіо, погребеннаго сегодня утромъ. Она же боится такого покойника и не хочетъ имѣть его у себя, а потому проситъ тебя, какъ о великой услугѣ, чтобы ты былъ такъ добръ отправиться сегодня вечеромъ, въ пору перваго сна, проникнуть въ склепъ, гдѣ погребенъ Сканнадіо, и облечься въ его одежды. Затѣмъ, ты долженъ лежать тамъ, какъ будто ты и есть покойникъ, до тѣхъ поръ, пока не придутъ за тобою, и безъ всякихъ разговоровъ и промедленій, вытащутъ тебя и принесутъ въ домъ барыни. Она же тебя приметъ, и ты потомъ останешься съ нею, а въ назначенный срокъ удалишься, предоставивъ ей заботу объ остальномъ». Если онъ согласится это исполнить, хорошо, а если не согласится, то скажи ему отъ меня, чтобы онъ болѣе не доказывался тамъ, гдѣ я буду, и чтобы, если жизнь ему дорога, онъ не смѣлъ больше отправлять ко мнѣ ни пословъ, ни посланій. Затѣмъ ты пойдешь къ Ринуччо Паллермини и скажешь ему такъ: «Госпожа Франческа сообщаетъ, что готова исполнить твою волю, если ты окажешь ей одну громадную услугу, а именно: пойдешь сегодня, въ полночь къ гробницѣ, гдѣ похоронили недавно Сканнадіо, и, не говоря ни слова, что бы ты ни услыхалъ или ни почувствовалъ, вынешь его тихонько изъ гроба и принесешь въ домъ барыни. Тамъ ты узнаешь, для чего ей это нужно, и получишь отъ нея удовлетвореніе своихъ желаній. Если же ты не согласенъ выполнить это, то никогда болѣе не присылай къ ней ни пословъ, ни посланій».
Служанка пошла къ обоимъ юношамъ и точно повторила каждому, что ей было приказано. Оба отвѣчали, что пойдутъ не только въ склепъ, но даже въ адъ, если ея госпожа пожелаетъ. Служанка доложила объ этомъ отвѣтѣ, и та стала ждать, будутъ ли они настолько сумасбродны, что исполнятъ ея порученіе.
Итакъ, при наступленіи ночи, когда первый сонъ сомкнулъ вѣжды, Алессандро Кьярмонтези, снявъ все, кромѣ куртки, вышелъ изъ своего дома, пробираясь къ гробницѣ, чтобы замѣнить тамъ Сканнадіо. По дорогѣ его осѣнила одна страшная мысль, и онъ началъ говорить себѣ: «Ну, что я за дурень, куда я иду! Почемъ я знаю, можетъ быть, ея родственники, догадавшись, что я люблю Франческу, подозрѣвая даже и то, чего нѣтъ, заставили ее все это устроить, чтобы убить меня въ гробницѣ; въ такомъ случаѣ, я былъ бы устраненъ, а между тѣмъ никто въ свѣтѣ не открылъ бы никакихъ уликъ противъ нихъ; или кто знаетъ, пожалуй, это подстроилъ какой-нибудь мой врагъ, котораго она, можетъ быть, любитъ и хочетъ угодить ему этимъ». Говорилъ онъ и такъ: «Но положимъ, что ничего этого нѣтъ, а что просто ея родственники понесутъ меня къ ней въ домъ; всетаки, надо полагать, они не затѣмъ желаютъ добыть тѣло Сканнадіо, чтобы обниматься съ нимъ или бросить его въ объятія Франчески; напротивъ, надо думать, что они хотятъ учинить надъ нимъ какое-нибудь надругательство, какъ надъ человѣкомъ, вѣроятно, чѣмъ-нибудь насолившимъ. Вотъ почему я и не долженъ говорить ни слова, что̀ бы ни чувствовалъ; а если они выцарапаютъ мнѣ глаза, или вырвутъ зубы, или отрубятъ пальцы, или иную какую-нибудь штуку продѣлаютъ надо мной? Какъ же мнѣ тогда быть? Какъ мнѣ остаться покойнымъ? Между тѣмъ, проговори я хоть слово, они или узнаютъ меня и мнѣ, чего добраго, плохо придется, или даже если и ничего со мной не сдѣлаютъ, всетаки я ничего не достигну; они вѣдь не оставятъ меня съ дамой; а потомъ она скажетъ, что я нарушилъ ея приказъ, и никогда ничего не сдѣлаетъ для меня».
Раздумывая такимъ образомъ, онъ чуть было не вернулся домой, но всетаки неодолимая любовь толкала его впередъ, представляя противоположные доводы, и съ такой силой, что вскорѣ привела его къ гробницѣ. Увидавъ ее, онъ вошелъ въ склепъ, раздѣлъ Сканнадіо и облекся въ его платье; затѣмъ закрылъ крышку и легъ вмѣсто покойника. Между тѣмъ въ умѣ его зашевелились воспоминанія о томъ, что это былъ за человѣкъ. Отъ слышанныхъ о немъ разсказовъ, передававшихся, бывало, по ночамъ, могли всѣ волосы подняться дыбомъ, и не только въ гробницѣ, но и въ любомъ иномъ мѣстѣ. Алессандро начало чудиться, что Сканнадіо поднимается на ноги и подбирается душить его. Однако, хранимый своей пылкой любовью, онъ поборолъ въ себѣ эти и другія боязливыя мысли и, продолжая лежать, какъ покойникъ, сталъ выжидать, что съ нимъ будетъ.
Ринуччо между тѣмъ, когда уже дѣло близилось къ полуночи, вышелъ изъ дома, чтобы исполнить переданное ему черезъ посланную дамы. По пути его также одолѣвало много разныхъ мыслей о томъ, что можетъ помѣшать его предпріятію, напримѣръ: съ тѣломъ покойника на плечахъ, онъ можетъ попасть въ руки синьоріи и, какъ колдунъ, будетъ приговоренъ къ сожженію; онъ можетъ также возбудить противъ себя месть родственниковъ Сканнадіо, если бы они о томъ провѣдали; много еще было подобныхъ соображеній, которыя чуть было его совсѣмъ не удержали. Но послѣ небольшого раздумья Ринуччо сказалъ: «Какъ, неужели я откажусь отъ первой жертвы, которую потребовала отъ меня эта благородная дама, если я такъ любилъ и люблю ее, особенно, когда я долженъ завоевать себѣ этимъ ея благосклонность! Пусть мнѣ пришлось бы навѣрняка умереть, и всетаки я не поколебался бы исполнить обѣщанное!»
Подойдя къ гробницѣ, онъ осторожно пріоткрылъ ее. Услыхавъ это, Алессандро, хотя и ощутилъ сильный страхъ, но всетаки остался неподвиженъ. Ринуччо вошелъ внутрь склепа, и, думая, что беретъ тѣло Сканнадіо, схватилъ Алессандро за ноги, вытащилъ его изъ гроба и, взваливъ себѣ на плечи, отправился къ жилищу своей дамы. Идя такимъ образомъ и не обращая вниманія на тѣло, онъ не разъ хватилъ имъ объ уголъ то одной, то другой скамейки, находившейся на пути. Ночь была такъ непроглядно темна, что онъ не могъ разобрать настоящей дороги. Наконецъ, Ринуччо приблизился къ порогу жилища своей дамы; она стояла у окна, со служанкой, поджидая, принесетъ ли Ринуччо другого поклонника, и уже рѣшила прогнать прочь ихъ обоихъ; но въ это время случилось, что стражи синьоріи, разставленные и притаившіеся въ этомъ мѣстѣ, съ цѣлью поимки какого-то изгнанника, услыхали шарканье, производимое ногами Ринуччо, и мгновенно открыли свои фонари, чтобы разсмотрѣть, что̀ имъ дѣлать и куда устремиться; поднявъ свои щиты и копья, они окликнули:
— Кто идетъ?
Услыхавъ это, Ринуччо, не имѣя времени долго раздумывать, сбросилъ съ себя Алессандро и пустился удирать со всѣхъ ногъ. Алессандро же, быстро вскочивъ, несмотря на стѣснявшее его платье покойника, которое было очень длинно, тоже улизнулъ отъ полиціи.
Франческа, при свѣтѣ полицейскихъ фонарей, прекрасно видѣла Ринуччо съ Алекссандро за плечами; видѣла также, что Алессандро былъ одѣтъ въ платье Сканнадіо и очень удивилась пылкости ихъ любви. Но при всемъ своемъ изумленіи, она вдоволь похохотала, глядя, какъ покойникъ былъ сброшенъ, и оба пустились на утекъ. Очень обрадовавшись такой развязкѣ и восхваляя Бога за то, что Онъ вывелъ ее изъ затрудненія, она отошла отъ окна и, уйдя въ свою комнату, признала вмѣстѣ со своей служанкой, что каждый изъ юношей, безспорно, очень ее любитъ, такъ какъ исполнилъ, повидимому, то, что опа имъ предложила сдѣлать.
Ринуччо, грустя и проклиная свое злоключеніе, не вернулся, однако, домой. Когда стража удалилась, онъ пришелъ опять на то мѣсто, гдѣ швырнулъ Алессандро, и началъ ощупью шаритъ, не найдетъ ли его, чтобы оказать всетаки обѣщанную услугу, но не отыскавъ и рѣшивъ, что полиція его унесла, онъ огорченный вернулся домой. Алессандро также не зналъ, что ему дѣлать: онъ не разобралъ, кто его тащилъ, и опечаленный неудачей, возвратился домой.
Когда на слѣдующее утро гробница Сканнадіо оказалась открытой, а его самого не нашли, вся Пистойя была взволнована разными толками, и дураки думали, что покойника унесли черти. Между тѣмъ каждый изъ двухъ влюбленныхъ передалъ дамѣ о томъ, что̀ онъ сдѣлалъ и что̀ помѣшало успѣху; при этомъ оба извинялись, что не выполнили вполнѣ ея приказа и молили о ея благосклонности и любви. Но Франческа сдѣлала видъ, что ничему не хочетъ вѣрить и рѣзко имъ отвѣтила, что никогда и ничего они отъ нея не дождутся, послѣ того какъ сами не исполнили ея просьбы. Такъ Франческа отдѣлалась отъ нихъ.