VII. XVII-ый вѣкъ.
Общія условія развитія военнаго искусства. Послѣ Смутнаго времени казаки продолжали терзать Русь во всѣхъ направленіяхъ, а отношения со Швеціей также вызывали немало заботъ.
Чтобы бороться съ этими невзгодами, молодой Царь Михаилъ со своими совѣтниками и думой прежде всего обратился къ рѣшенію собрать въ казну денегъ и устроить войско. Задача эта была крайне трудна. Послѣ пережитыхъ смутъ Государство было совершенно разстроено, и водворить порядокъ было весьма нелегко. Поэтому пришлось пока вернуться къ помѣстному устройству и помѣстнымъ войскамъ, лишь съ приданіемъ имъ, по опыту, большей стройности и опредѣленности.
Въ 1620 г. произведена первая перепись: «Были посланы писцы и дозорщики», описать всѣ земли, принадлежавшія казнѣ, городамъ, монастырямъ и частнымъ лицамъ, со всѣми ихъ угодьями, а также количество собираемыхъ съ нихъ доходовъ и число дворовъ и жителей. Она позволила возстановить порядокъ въ помѣстномъ устройствѣ войскъ.
Дальнѣйшія заботы направились на сглаживаніе недостатковъ самихъ войскъ.
Они сознавались Московскимъ правительствомъ, особенно послѣ 1620 г., когда на Руси водворился нѣкоторый порядокъ, а руководителемъ власти сдѣлался умный, сильный волей, опытный въ дѣлахъ, отецъ государя, патріархъ Филаретъ. Но у себя дома не могли найти средствъ исправить. Пришлось обращаться къ иноземцамъ, нелюбимымъ, но въ значительной мѣрѣ свободнымъ отъ недостатковъ, присущихъ русскимъ войскамъ.
Однако, въ царствованіе Михаила Ѳеодоровича наблюдаются лишь слабые приступы къ преобразованіямъ, да непрерывныя войны и мѣшали имъ и только при царѣ Алексѣѣ Михайловичѣ преобразовательныя стремленія, какъ общія, такъ и военныя, получили бо́льшія развитіе и опредѣленность.
Впереди такого движенія становится цѣлый рядъ лицъ, наукой и опытомъ познавшихъ превосходство европейской жизни: Крижаничъ, Котошихинъ, Ртищевъ, Ордынъ-Нащокинъ и особенно Матвѣевъ, который былъ совсѣмъ западнымъ человѣкомъ. Въ его-то домѣ, поставленномъ вполнѣ на европейскую ногу, и воспиталась мать Петра Великаго.
И вотъ эти люди и высказываютъ, что сила государства зависитъ «отъ строевъ военныхъ», которые требуютъ у насъ улучшенія; что военное искусство зависитъ не отъ одной лишь «природы», но и отъ развитія и образования. Отсюда понятно, почему въ это время появляется, съ одобренія Царя, книга, въ которой проповѣдуется такая смѣлая по тому времени мысль, что «ратная премудрость, опричь богословія, паче и превыше всѣхъ иныхъ премудростей».
Необходимо, однако, замѣтить, что всѣ лица, которыхъ захватило преобразовательное движеніе, считали полезнымъ брать на западѣ только суть, дабы воплощать ее по особенностямъ родной обстановки.
Въ царствованіе третьяго Романова, Ѳеодора Алексѣевича, новыя теченія уже окончательно завоевали себѣ всѣ права. Оказалось возможнымъ уничтожить мѣстничество и захватить все современное общество преобразованіями настолько, что въ концѣ XVII вѣка вѣрили, что: «народъ Россійскій… паче о бранѣхъ, ниже о книгахъ, паче объ обученіи воинскомъ, ниже обучени школьномъ тщаніе имѣяше».
Совершенно опредѣленно Московское правительство сознало необходимость войскъ, обученныхъ европейскому строю; къ 1630 г. Государева грамота къ нѣкоторымъ городамъ зоветъ въ Москву желающихъ мелкомѣстныхъ дѣтей боярскихъ обучаться ратному дѣлу у нѣмецкихъ полковниковъ Александра Лесли и Франца Пецнера.
Предполагали создать два полка пѣхоты, обученные европейскому строю, каждый въ 1 т. ч.
Однако, дѣтей боярскихъ, желавшихъ поступить въ солдатскій строй, оказалось недостаточно. Тогда рѣшено было брать всякихъ охочихъ людей. Вмѣстѣ съ тѣмъ, среди иноземцевъ, бывшихъ уже въ Россіи, так называемаго стараго выѣзда, оказалось недостаточное число годныхъ для обученія, и было послано за ними за границу.
Въ 1632 г. у насъ появились 4 солдатскихъ пѣхотныхъ и 1 рейтарскій полки, въ составѣ до 9500 чел., изъ которыхъ до 6500 русскихъ солдатъ и только 3000 — иноземныхъ учителей.
Полки эти тотчасъ были двинуты подъ Смоленскъ, осажденный войсками боярина Шеина.
Въ 1633 г. на прежнихъ основаніяхъ были созданы еще два солдатскихъ полка.
Однако, они подъ Смоленскомъ ничего изъ себя не дали, и даже неурядицы въ нихъ привели къ ихъ роспуску и къ прекращенію опытовъ подобнаго рода, но все же первые солдатскіе полки оказали свое вліяніе.
Во-1-хъ, у насъ появляется полкъ, раздѣленный на роты.
Во-2-хъ, появляются чины: а) полковникъ, б) большой полковой поручикъ, т. е. подполковникъ, г) маіоръ, д) капитанъ (ротмистръ), е) поручикъ и ж) прапорщикъ, — т. е. установилось чинопроизводство, не имѣющее ничего общаго съ чинами старыхъ русскихъ войскъ.
Въ-3-хъ, однимъ изъ основаній было положено, что каждому изъ названныхъ иноземныхъ чиновъ отвѣчаетъ строго-опредѣленная строевая должность, со строго установленными обязанностями.
Въ-4-хъ, отмѣнялись прежнія понятія объ исключительномъ правѣ разныхъ сословій на извѣстное положеніе по службѣ.
Въ-5-хъ, выдвинуты для офицерскихъ чиновъ новыя требованія, а именно: «мудрость и доброискусность», т. е. знаніе и умѣніе, а не только родовитость происхожденія, какъ то было до сихъ поръ.
Въ-6-хъ, первые солдатскіе полки дали возможность подготовить такіе же полки исключительно изъ русскихъ людей. Для этого одновременно съ иноземцами въ полки былъ назначенъ второй составъ офицеровъ всѣхъ чиновъ изъ русскихъ. Польза опыта сначала была ничтожна, но сынъ боярскій все же сталъ привыкать носить иное званіе съ болѣе опредѣленными служебными обязанностями и находиться, уже не по бѣдности, — подъ началомъ иноземца.
Короче, опытъ созданія первыхъ солдатскихъ полковъ все же положилъ рѣзкую грань между русскими войсками XVI и XVII вѣковъ. Являясь связью между старымъ строемъ, признаннымъ уже неудовлетворительнымъ, и новымъ, потребность въ которомъ уже чувствовалась, — опытъ 1630—1633 гг. является ступенью для дальнѣйшаго развитія этого новаго строя.
Къ концу царствованія Ѳеодора Алексѣевича, полковъ «иноземнаго строя» было уже 63, а именно: 38 — пѣшихъ солдатскихъ и 25 — конныхъ драгунскаго вида, называемыхъ тогда копейнорейтарскими. Общая численность этихъ полковъ достигала 90 т. человѣкъ, изъ нихъ войскъ русскаго строя всего до 60 т. человѣкъ, т. е. всего ⅔ отъ иноземныхъ.
Вмѣстѣ съ тѣмъ, при общемъ уменьшеніи старыхъ войскъ количество стрѣльцовъ въ нихъ стало увеличиваться: въ концѣ XVI столѣтія ихъ насчитывалось около 15 т. человѣкъ, а въ началѣ послѣдней четверти XVII столѣтія 20 т., да кромѣ того, городовыхъ стрѣльцовъ 30 т.
Такой ростъ числа стрѣльцовъ былъ вполнѣ естествененъ, такъ какъ они во всѣхъ отношеніяхъ близко подходили къ новымъ войскамъ, а между тѣмъ постоянная борьба съ западными государствами, обладающими многочисленной пѣхотой, требовала и у насъ пѣхоты возможно больше.
Ратные люди иноземнаго строя раздѣлялись на: 1) рейтаръ и копейщиковъ, 2) драгунъ и 3) солдатъ.
Въ составъ всѣхъ ихъ поступали сначала только иноземцы, а потомъ: 1) «гулящіе некрѣпостные люди», 2) дворяне, дѣти боярскія, иноземцы и новокрещенные.
Рейтары были конницей. Драгуны несли службу пѣшую и конную. Солдаты являлись пѣхотой.
Войска иноземнаго строя устраивались по западно-европейскимъ, главнымъ образомъ, — нѣмецкимъ образцамъ.
Рейтары, драгуны и солдаты соединялись въ полки, численностью отъ 1000 до 1500 человѣкъ.
Полки дѣлились на роты. Въ солдатскихъ полкахъ были роты мушкатерныя и пикинерныя или — копейщиковъ.
Пикинерныя роты составлялись изъ лучших людей.
При полкахъ была полковая артиллерія, 6—8 орудій при каждомъ. Такое же количество полковыхъ пушекъ было и при стрѣлецкихъ полкахъ, а при остальныхъ — не болѣе 5-ти пушекъ въ каждомъ.
Во главѣ каждаго полка иноземнаго строя стоялъ полковой полковникъ; ближайшимъ помощникомъ его и замѣстителемъ былъ полковой поручикъ или подполковникъ.
Затѣмъ, въ каждомъ полку былъ полковой сторожеставецъ и полковой станоставецъ.
Первый (впослѣдствіи маіоръ) былъ старшимъ офицеромъ штаба полка и вѣдалъ походныя движенія, расположеніе на отдыхъ, съ внѣшнимъ охраненіемъ и съ мѣрами для поддержанія внутренняго порядка и безопасности, — и развѣдываніе. Онъ являлся вторымъ замѣстителемъ командира полка.
Полковой станоставецъ (впослѣдствіи квартирмейстеръ) былъ помощникомъ сторожеставца и его замѣстителемъ.
Во главѣ каждой изъ ротъ полка стоялъ въ пѣхотѣ капитанъ, а въ конницѣ — ротмистръ. Помощникомъ ихъ являлся поручикъ. Младшимъ офицеромъ въ ротѣ былъ прапорщикъ.
Указанное отразилось и на войскахъ русскаго строя. Бывшій стрѣлецкій приказъ, сила которого была увеличена съ 500 до 1000 человѣкъ, съ 1680 г. стали называть полкомъ, голову — полковникомъ, помощника головы, называемаго раньше полуголовой или пятисотеннымъ, — подполковникомъ. Ротамъ отвѣчали у стрѣльцовъ сотни, командировъ которыхъ теперь стали называть тоже капитанами.
Въ полкахъ иноземнаго строя всѣ офицеры до капитана и ротмистра были изъ иноземцевъ, прочіе же офицеры сначала тоже только изъ иноземцевъ, а затѣмъ часть ихъ была и изъ русскихъ.
Соединеній выше полка въ войскахъ иноземнаго строя не было, но все-таки явилась необходимость установить по иноземному образцу генеральскіе чины. Къ 70-мъ годамъ XVII столѣтія у насъ введены три генеральскихъ чина: генералъ-маiора, генералъ-поручика и генерала.
Высшимъ соединеніемъ войскъ, для боевыхъ дѣйствій съ опредѣленной цѣлью, является армія, назначенная дѣйствовать по извѣстному заданію.
Армія дѣлилась на разряды (современные корпуса). Разряды состояли изъ войскъ различныхъ родовъ и видовъ; понятію о разрядѣ въ это время соотвѣтствуетъ также и «Большой полкъ». Разряды дѣлились на полки въ прежнемъ широкомъ смыслѣ, т. е. въ родѣ современныхъ дивизій, изъ нѣсколькихъ родовъ и видовъ войскъ.
Наконецъ, эти полки въ широкомъ смыслѣ, въ свою очередь, состояли изъ нѣсколькихъ полковъ, въ современномъ намъ смыслѣ отдѣльныхъ строевыхъ и хозяйственныхъ единицъ. Главнѣйшими недостатками новаго строя было:
1) Для генераловъ, которые были и иноземцы, и русскіе, — несмотря на то, что они явились наиболѣе подготовленными, — было закрыто дальнѣйшее движеніе впередъ, и правительство и армія не могли извлечь изъ нихъ всей той пользы, какую они дѣйствительно могли принести.
2) Двойственность въ устройствѣ низшихъ соединеній: полковъ иноземнаго строя и помѣстной конницы и стрѣльцовъ. Это представляло громадныя неудобства. Затрудняя служебныя передвиженія, оно влекло за собой два устройства, двѣ тактики, два разные способа обучения и боевого употребленія частей одной и той же арміи.
Двойственность эта отчасти была уничтожена приданіемъ стрѣльцамъ полковъ иноземнаго строя, но оставалось еще преобразовать помѣстную конницу или вовсе отказаться отъ нея.
Явная зависимость невыгоднаго для правительства и для генераловъ ихъ положенія отъ мѣстничества, приносившаго такъ много зла, вообще, арміи и государству, повлекла къ тому, что въ царствованіе Ѳеодора Алексѣевича, въ 1682 г., особымъ соборомъ, съ благословенія духовенства, было поставлено уничтожить пагубный обычай мѣстничества. Заслуга этого уничтоженія, такимъ образомъ, легла на новый военный строй.
Съ уничтоженіемъ мѣстничества иноземное чиноначаліе у насъ окончательно восторжествовало: устройство войскъ достигло необходимаго единства, а при замѣщеніи высшихъ должностей, правительство получало полную свободу дѣйствій.
Нужно, однако, замѣтить, что правительство свободой этой пользовалось весьма осторожно. Вплоть до Петра Великаго оно попрежнему отдаетъ предпочтеніе воеводѣ передъ генераломъ, хотя уже не считается съ родовитостью лица, назначаемаго воеводой, и этимъ окончательно подготовляетъ общественную мысль къ постановкѣ Петромъ, еще до начала преобразованія войскъ, во главѣ армій генералиссимуса Шеина и генераловъ Гордона, Головина и Ригимона.
Вооруженіе. Ручное огнестрѣльное оружіе въ концѣ XVII в. сдѣлалось менѣе длиннымъ и тяжелымъ, а потому и болѣе удобнымъ для употребленія. Особенно это удобство было достигнуто замѣной фитильно-колеснаго замка замкомъ ударно-кремневымъ. Въ то же время вновь появляются отдѣльные образцы ружей, заряжающихся съ казенной части, нарѣзныхъ и даже — повторительныхъ, — подобія нашихъ скорострѣльныхъ ружей.
Главными видами ручного оружия въ это время были пищали, карабины и пистолеты, — перешедшіе еще съ XVI вѣка, и затѣмъ вновь появились мушкеты довольно большого калибра, изъ которыхъ стрѣляли съ вилообразной подставки.
Хотя у насъ постепенно и развивалось производство огнестрѣльнаго ручного оружія, но все же приходилось выписывать его и изъ-за границы.
Холодное оружіе (сабли, шпаги, пики, топоры, бердыши, копья и мечи) тоже закупалось въ Западной Европѣ.
Наконецъ, еще существовало предохранительное снаряженіе: (шишакъ, латы и панцыри).
Помѣстная конница и городовыя войска были вооружены пищалями, карабинами, пистолетами и саблями, стрѣльцы — мушкетами, бердышами и саблями, первыя сотни въ полкахъ — копьями и мечами.
Рейтары имѣли шишакъ, латы или саблю, мушкетъ или карабинъ и пистолеты; драгуны — мушкеты или карабины, шпагу и топоръ или бердышъ; солдаты: мушкатеры — мушкеты, шпаги; пикинеры — латы, шишаки, шпаги и длинныя копья.
У драгунъ оружіе было казенное.
Рейтары, имѣвшіе помѣстье, должны были выѣзжать на службу на собственныхъ лошадяхъ и содержать себя сами. Не имѣвшіе собственныхъ доходовъ, получали за время похода жалованье, одежду и лошадь.
Драгуны получали отъ казны лошадей, все снаряженіе, денежное жалованье, довольствіе и одежду.
По окончаніи похода, драгуны лошадей со всѣмъ конскимъ снаряженіемъ отсылали по областямъ на кормленіе жителямъ, по одной на 4 двора.
Солдаты жили въ особыхъ солдатскихъ слободахъ, гдѣ имъ давались дворы, въ которыхъ они жили съ семействами. Какъ въ мирное, такъ въ военное время они должны были имѣть все свое, для чего получали жалованье.
Управленіе вооруженными силами. Съ увеличеніемъ численности войскъ вообще и съ появленіемъ постоянныхъ войскъ появляется новое приказное управленіе.
Первыя указанія о существованіи приказовъ относятся къ 1512 г., а при царѣ Алексѣѣ Михайловичѣ число приказовъ подъ разными наименованіями доходить до 42.
Правильнаго и точнаго разграниченія между приказами предметовъ вѣдѣнія не было. Такъ, Оружейный приказъ, впослѣдствіи Оружейная палата, вѣдалъ изготовленіемъ огнестрѣльнаго оружія, выдѣлкой и разсылкой гербовой бумаги и наблюденіемъ за писаніемъ иконъ. Не было строгаго разграниченія вѣдѣнія и между верхнимъ и областнымъ управленіями.
Многіе находились въ полномъ недоумѣніи, какому приказу они подвѣдомственны по тому или другому дѣлу.
Личный составъ приказовъ состоялъ изъ стариннаго родового дворянства и дьяковъ.
Дьяки имѣли большое значеніе, такъ какъ безъ подписи ихъ никакая канцелярская бумага не исполнялась.
Иностранцы въ своихъ извѣстіяхъ о Россіи говорятъ о дьякахъ съ большимъ почтеніемъ и называютъ ихъ «канцлерами».
Наибольшее значеніе получилъ Разрядный приказъ, или Разрядъ, такъ какъ онъ составлялъ высшее управленіе вооруженными силами Россіи.
Въ этомъ приказѣ, по словамъ Котошихина, были вѣдомы «всякое воинскіе дѣла и городы строеніемъ и крѣпости починкою и ружьемъ и служилыми людьми. Также вѣдомы бояре, окольничіе и думные, и ближніе люди, и стольники, стряпчіе, и дворяне московскіе, и дьяки, и жильцы… и казаки, и солдаты всякою службою; и кого куда случится послать на службу на войну… то указъ о томъ въ приказѣ разрядномъ»… т. е., въ разрядѣ сосредоточивались всѣ дѣла, которыя вѣдаются теперь Главнымъ Штабомъ, Главнымъ Управленіемъ Генеральнаго штаба, Канцеляріей Военнаго Министерства и разными Главными управленіями.
Только учетъ помѣстныхъ войскъ не входилъ въ обязанности Разряда.
Все дѣлопроизводство находилось въ рукахъ людей хотя сравнительно и съ высокимъ уровнемъ образованія, но совершенно несвѣдущихъ въ военномъ дѣлѣ.
Другие приказы были: Стрѣлецкій, Пушкарскій, Оружейный, Иноземный, Рейтарскій и Помѣстный. Каждый вѣдалъ свой отдѣлъ, но въ зависимости отъ Разряда.
Кромѣ нихъ, были еще другіе, менѣе важные.
Въ общемъ, приказное управленіе приводило къ чрезвычайной централизации власти въ мирное и въ военное время и къ огромному вліянію дьяковъ на всѣ дѣла и даже боевыя дѣйствія. Главный воевода, получая наказъ, хотя и долженъ былъ дѣйствовать по своему усмотрѣнію и по обстоятельствамъ, но на дѣлѣ эта мочь стѣснялась указаніями Разряда.
Боевая подготовка войскъ. Рейтары въ мирное время были свободны отъ службы и жили по своимъ помѣстьямъ. Осенью послѣ уборки хлѣба они собирались по царскому указу для ратнаго обученія въ областные города. Для обучения изъ Москвы высылались въ соотвѣтствующіе города рейтарскаго строя полковники. Обыкновенно сборъ рейтаръ продолжался около мѣсяца.
Драгуны по окончаніи похода распускались по домамъ и въ мирное время ни въ какіе учебные сборы не собирались.
Обученіе солдатъ производилось такъ же, какъ и рейтаръ.
При очерченныхъ условіяхъ врядъ ли можно говорить о предварительномъ обученіи войскъ иноземнаго строя.
Но все же они, хотя и немного, обучались, а имѣя начальниковъ, лучше подготовленныхъ, могли быть лучше руководимы и скорѣе усваивали требованія боевой службы.
Наконецъ, для солдатскихъ полковъ въ царствованіе Алексѣя Михайловича былъ изданъ въ 1647 г. уставъ.
Уставъ этотъ носилъ названіе «Ученіе и хитрость ратнаго строенія пѣхотныхъ людей». Будучи весьма любопытнымъ исторически, онъ, однако, за 10 лѣтъ былъ проданъ всего въ числѣ 134 книгъ.
Очевидно, на него смотрѣли только какъ на пособіе.
Строй и способъ дѣйствія войскъ. Походныя движенія совершались въ прежнемъ порядкѣ: впереди и по сторонамъ — конница для развѣдки и дальняго охраненія.
Непосредственно впереди — авангардъ, изъ наиболѣе надежныхъ войскъ. За авангардомъ главныя силы, имѣя артиллерію в серединѣ, а обозы — сзади. Обозы были громадные, что стѣсняло армію: шли не болѣе 10—15 верстъ въ день. Но вѣдь такова скорость и нынѣ при движеніи большихъ силъ по одной дорогѣ, — вдобавокъ хорошей.
Войдя въ соприкосновеніе съ противникомъ, армія всегда старалась двигаться такимъ образомъ, чтобы быть готовой принять оборонительный бой. Для этого необходимо было двигаться сосредоточенно, дабы скорѣе «стать въ обозъ», т. е. окружить себя повозками. Слѣдствіемъ этого явилось движеніе вблизи противника, гдѣ только позволяла мѣстность, конницы впереди и по сторонамъ, а пѣхоты съ артиллеріей и обозами — назади и внутри. Такъ выработалось тяжеловѣсное движеніе, извѣстное подъ именемъ «полкохожденія».
При встрѣчѣ съ противникомъ пѣхота съ артиллеріей спѣшила укрыться за обозами или въ гуляй-городѣ, а конница стремительно бросалась на неприятеля «казацкимъ обычаемъ», безпорядочно густой толпой. Въ случаѣ неудачи конница попрежнему укрывалась за пѣхоту, и послѣдняя уже выдерживала ударъ, стараясь только отбиться отъ нападенія.
Вообще, наши войска охотнѣе прибѣгали къ бою за укрѣпленіями и въ крѣпостяхъ, и удачнѣе выдерживали осады, чѣмъ полевыя сраженія. За окопами они выказывали чрезвычайную стойкость, въ полѣ же для наступательнаго боя они уже не обладали достаточнымъ порывомъ.
Къ этому необходимо добавить, что сторожевая служба не отличалась бдительностью, нерѣдко ведя къ нечаяннымъ нападеніямъ противника и къ пораженіямъ русскихъ войскъ, при чемъ артиллерія и обозы часто попадали въ руки непріятеля.
Итакъ, появленіе войскъ иноземнаго строя пока оказало весьма мало вліянія, распространеніе же огнестрѣльнаго оружія привело даже къ большему предпочтенію обороны.
Порядокъ въ войскахъ и духъ ихъ — въ XVII в. значительно пали. Утомленіе и изнуреніе отъ долгихъ войнъ и потрясеній государственной жизни создали общее разстройство. Обѣднѣніе привело къ плохому вооруженію и снаряженію. Существуетъ много суровыхъ отзывовъ о нашихъ войскахъ того времени. Но вѣдь тѣ же войска все же вели войны съ Польшей и Швеціей, сберегали Россію отъ татаръ и казаковъ, держали порядокъ внутри… Временный упадокъ не погубилъ насъ, онъ только доказалъ намъ необходимость Петровской науки, а эта послѣдняя явилась матерью «Славнаго вѣка Екатерины» и «Чудо-богатырей Суворова» съ ихъ потомствомъ…
Въ общемъ, XVII в. въ истории нашего военного искусства является подготовительнымъ, переходнымъ. Онъ связываетъ XVI в. съ XVIII не только во времени, но и по духу, и, сохранивъ для послѣдняго всѣ исконныя русскія особенности въ военномъ дѣлѣ, въ то же время далъ возможность этими особенностями одухотворить тѣ нововведенія, которыя становились необходимыми въ будущемъ.
Только благодаря работѣ XVII в. явилась возможность производительной работы въ нашемъ дѣлѣ въ XVIII в., не исключая и самого геніальнаго Великаго Петра.
Изъ истории общей здѣсь напрашивается сравненіе работы XVII в. для XVIII в. съ работой Филиппа Македонскаго для его сына Александра, и Фридриха Вильгельма для его сына Фридриха II Великаго. Въ истории же Русской — это все то же постепенное набѣганіе валовъ одного за другимъ, — сначала незамѣтныхъ, а затѣмъ все болѣе крупныхъ, до девятаго вала включительно, какъ это мы наблюдали отъ Рюрика до Святослава, отъ Святослава до Владиміра Св., отъ Владиміра Св. до Александра Невскаго, отъ Александра Невскаго до Дмитрія Донского и отъ Дмитрія Донского до Іоанна Грознаго. Теперь шелъ и поднимался послѣдовательный 9-й валъ, отъ Іоанна Грознаго до Великаго Петра… Много препятствій, бурь и невзгодъ встрѣтилъ онъ на своемъ пути. Но зато и на широкій путь, на великую мощь и на необъятное міровое значеніе вынесъ онъ нашъ Государственный Корабль въ началѣ XVIII вѣка…
Какъ примѣръ, однако, состоянія нашихъ войскъ и веденія ими войны въ преддверіи Петровской славы — необходимо привести походъ въ Крымъ князя Голицына, любимца Царевны Софіи.
Царевна Софія, получивъ осенью 1686 г. извѣстіе о новомъ набѣгѣ крымцевъ на Малороссію, приказала собрать 100-тысячное войско для похода въ Крымъ и не только требовала участія въ немъ австрійскаго императора и польскаго короля, но послала приглашеніе къ содѣйствію королямъ французскому и испанскому. Начальство надъ войскомъ она вручила своему любимцу, князю Василію Васильевичу Голицыну. Лишь въ началѣ мая 1687 г. собралось на р. Мерло войско, къ которому на р. Сакмарѣ присоединилось 50 т. малороссийскихъ казаковъ. Употребивъ 3 недѣли на прохожденіе 700 вер., армія 13 іюня переправилась черезъ Конскія Воды. При дальнѣйшемъ движеніи она была встрѣчена большимъ пожаромъ степи, подожженной татарами; безводье, дымъ и лѣтній зной изнурили людей и лошадей. Не встрѣтивъ на пути до р. Карачакракъ ни одного татарина, Голицынъ собралъ здѣсь военный совѣтъ, на которомъ воеводы, въ виду истощенія взятыхъ съ собою запасовъ и трудности пройти оставшіяся до Перекопа 200 вер. по безводной и обгорѣлой степи, рѣшили вернуться. Отступленіе совершено было столь поспѣшно, что оставлены были назади обозы. На р. Мерло войска встрѣтилъ бояринъ Шереметевъ, привезшій признательность Царевны за успѣшный походъ, богатыя награды Голицыну и воеводамъ и указъ о роспускѣ ратныхъ людей по домамъ. Съ весны слѣдующаго года ханъ производилъ безпрерывные набѣги на Украйну и Волынь, прорывался до Кіева и Полтавы, увелъ болѣе 60 т. плѣнныхъ, пожегъ и разорилъ наши южные предѣлы. Поэтому 18 сентября 1688 года Царевна вновь объявила походъ на Крымъ. Чтобъ избѣжать зноя и степныхъ пожаровъ, рѣшено было начать походъ до наступленія весны, для чего ратнымъ людямъ велѣно было собраться къ указаннымъ въ Малороссіи мѣстамъ въ февралѣ 1689 г. Начальство снова ввѣрено Голицыну, который 17 марта выступилъ съ главнымъ полкомъ изъ Сумъ. Въ началѣ похода войска страдали отъ жестокой стужи, быстро смѣнившейся оттепелью; рѣки разлились; для переправъ приходилось строить въ нѣсколько верстъ мосты и гати. 17 апрѣля Голицынъ прибыль къ р. Орелъ, гдѣ собрались всѣ силы въ числѣ 112 т. человѣкъ (не считая малороссійскихъ казаковъ, присоединившихся далѣе на р. Сакмарѣ); солдатскими и рейтарскими полками начальствовали исключительно иноземцы; при войскахъ было 356 пуш. и обозовъ свыше 20 т. повозокъ, съ довольствіемъ на 2 мѣсяца. Двигались весьма медленно и съ большими предосторожностями, въ видѣ большого четырехугольника, далеко высылали разъѣзды, но въ теченіе мѣсяца не встрѣтили непріятеля. Сперва шли вдоль Днѣпра, а затѣмъ свернули къ Перекопу. 15 мая появились въ первый разъ 10 т. татаръ, но послѣ незначительной перестрѣлки отступили на уроч. Черная долина, гдѣ ханъ стремительно ударилъ на Голицына, и, несмотря на то, что располагалъ несравненно слабѣйшими силами, произвелъ немалый безпорядокъ, но въ концѣ былъ отбитъ артиллеріей. Потеря наша въ этомъ дѣлѣ — около 1300 чел. Послѣ этого татары уже не рѣшились нападать, и Голицынъ 20 мая остановился въ виду Перекопа. Несмотря на незначительность его укрѣпленій, громадное превосходство силъ русскихъ и то, что татары, видимо, были потрясены неудачей, Голицынъ не рѣшился брать крѣпостцу и, озабоченный лишь тѣмъ, какъ бы благополучно вернуться въ Россію, 16 мая послалъ хану предложеніе о мирѣ, требуя, чтобы татары: 1) не ходили войною на Украйну и Польшу, 2) не брали дани и 3) отпустили всѣхъ русскихъ плѣнныхъ. Татары, съ ужасомъ помышлявшіе о вторженіи русскихъ въ Крымъ, были до крайности удивлены поступком Голицына, вели переговоры, явно насмѣхаясь надъ нимъ, и отказались отъ всѣхъ условій, предложенныхъ Голицынымъ, который, заботясь лишь о безопасномъ отступленіи, не настаивалъ и просилъ только, чтобы татары не безпокоили его на обратномъ пути. 21 мая онъ началъ отступленіе, настойчиво преслѣдуемый въ теченіе 8 сутокъ татарами, не дававшими покою ни днемъ, ни ночью. Между тѣмъ, Голицынъ писалъ не только Софіи, но и польскому королю о своихъ блистательныхъ побѣдахъ надъ татарами и полномъ разгромѣ ихъ. На р. Мерло рать была распущена, Голицынъ поспѣшилъ въ Москву, гдѣ Софія осыпала его новыми наградами. Какъ видно, картина, удручающая и прямо показывающая, что ниже итти уже нельзя, и что Россія именно требовала, по своему состоянію, чего-то необыкновеннаго, какого-то новаго поворота, новаго прилива силъ…
Великій Петръ далъ ей все это, и русскія войска въ его рукахъ быстро показали, что равныхъ имъ нѣтъ на свѣтѣ…
