[319]Вечеръ IX.
Прошло нѣсколько вечеровъ; небо опять было ясно, мѣсяцъ появился въ первой своей четверти и подалъ мнѣ идею новой картинки. Послушайте, что онъ разсказалъ мнѣ!
«Я смотрѣлъ вслѣдъ полярной птицѣ и плывущему киту; они направились къ восточнымъ берегамъ Гренландіи. Голыя скалы, увѣнчанныя
[320]льдинами и облаками, окружали долину, покрытую ковромъ изъ моху и цвѣтущей черники. Душистыя гвоздички струили свое сладкое благоуханіе. Я разливалъ вокругъ матовый свѣтъ; дискъ мой былъ блѣденъ, какъ долго носившійся по водѣ, оторванный лепестокъ кувшинки. На небѣ горѣло сѣверное сіяніе. Изъ середины гигантскаго сіяющаго вѣнца подымались безконечные огненные снопы, переливавшіеся зелеными и красными огнями. Но окрестные жители, собравшіеся въ долину на празднество, не дивились на это зрѣлище; они привыкли къ нему. «Пусть себѣ души умершихъ играютъ въ лапту головами моржей!» думали они, занятые своей пляской и пѣніемъ. Посрединѣ круга стоялъ человѣкъ безъ шубы, билъ въ барабанъ и воспѣвалъ охоту за тюленями. Остальные, одѣтые въ бѣлыя шубы, хоромъ подхватывали: «эйа, эйа-а!» прыгали и плясали, дико поводя глазами и крутя головами. Медвѣжій балъ да и только! Потомъ началось судьбище. Противники выступали на середину круга, и обиженный затягивалъ подъ аккомпаниментъ барабана пѣсню, въ которой высмѣивалъ своего обидчика. Тотъ отвѣчалъ такою же остроумною импровизаціей. Толпа хохотала и затѣмъ произносила свое рѣшеніе. Со скалъ слышался грохотъ: это скатывались внизъ и дробились въ пыль лавины; надъ равниной стояла чудная лѣтняя гренландская ночь. Шагахъ во ста отъ сборища, въ открытой юртѣ изъ звѣриныхъ шкуръ, лежалъ больной. Кровь еще не застыла въ его жилахъ, но смерть была уже близка; онъ и самъ этому вѣрилъ, и всѣ окружающіе, и жена уже наглухо зашила его въ шкуры, чтобы потомъ не прикасаться къ мертвому тѣлу. «Гдѣ тебя похоронить?» спросила она его. «Хочешь зарою тебя въ снѣгъ на вершинѣ скалы и украшу твою могилу кайакомъ твоимъ и стрѣлами? Или тебѣ хочется лежать въ морѣ?» «Въ морѣ!» прошепталъ, грустно улыбаясь, умирающій. «То-то славная лѣтняя палатка!» сказала жена. «Тамъ скачутъ тысячи тюленей, тамъ спитъ моржъ, тамъ ждетъ тебя веселая счастливая охота!» И дѣти съ воемъ сорвали затягивавшій окно оленій пузырь, чтобы можно было вынести умершаго изъ юрты и погрузить его въ волны моря; оно давало ему пищу при жизни, оно же дастъ ему и пріютъ по смерти! Надгробнымъ памятникомъ ему будутъ служить плавучія, вѣчно смѣняющія одна другую льдины; на нихъ будутъ дремать тюлени, а надъ ними рѣять буревѣстники».
Г. Х. Андерсенъ. Собраніе сочиненій Андерсена въ четырехъ томахъ. Томъ третій. Изданіе второе — С.-Петербургъ: Акціон. Общ. «Издатель», 1899, С.313—339