Международный язык (Заменгоф)/Предисловие/ДО

Международный языкъ. Предисловіе и полный учебникъ. — Предисловіе
авторъ Д-ръ Эсперанто

Источникъ: Д-ръ Эсперанто. Международный языкъ. Предисловіе и полный учебникъ.. — 2-е изд. — Типо-Литографія Х. Кельтера, 1887. — С. 3—34.

ПРЕДИСЛОВІЕ.

Предлагаемую брошюру читатель вѣроятно возь­метъ въ руки съ недовѣріемъ, съ предвзятою мыслью, что ему будетъ предложена какая нибудь несбыточ­ная утопія; я долженъ поэтому прежде всего просить читателя отложить эту предвзятую мысль и отнес­тись серьезно и критически къ предлагаемому дѣлу.

Не стану здѣсь много распространяться о томъ, какое громадное значеніе имѣло бы для человѣчества введеніе одного, всѣми признаннаго, международнаго языка, который составлялъ бы равнозаконное досто­яніе всего міра, не принадлежа въ частности ни од­ному изъ существующихъ народовъ. Сколько вре­мени и трудовъ тратится на изученіе чужихъ языковъ, и при всемъ томъ, выѣзжая за предѣлы отечества, мы обыкновенно не въ состояніи объясняться съ себѣ подобными людьми. Сколько времени, трудовъ и ма­теріальныхъ средствъ тратится на то, чтобы про­изведенія одной литературы присвоить всѣмъ дру­гимъ литературамъ, и въ концѣ концовъ каждый изъ насъ можетъ по переводамъ знакомиться только съ самою ничтожною частью чужихъ литературъ; при существованіи же международнаго языка всѣ переводы производились бы только на этотъ послѣд­ній, какъ на средній, понятный всѣмъ, а сочиненія, носящія интернаціональный характеръ, можетъ быть писались бы прямо на немъ. Пали бы китайскія стѣны между человѣческими литературами; литера­турныя произведенія другихъ народовъ сдѣлались бы для насъ столь же доступными, какъ произведенія

нашего собственнаго народа; лектура сдѣлалась бы общею для всѣхъ людей, а вмѣстѣ съ нею и воспи­таніе, идеалы, убѣжденія, стремленія, — и народы сблизились бы въ одну семью. Вынужденные дѣ­лить свое время между различными языками, мы не въ состояніи какъ слѣдуетъ отдаться ни одному изъ нихъ, и потому съ одной стороны рѣдко кто изъ насъ владѣетъ въ совершенствѣ даже роднымъ языкомъ, а съ другой стороны сами языки не мо­гутъ какъ слѣдуетъ выработываться, и, говоря род­нымъ языкомъ, мы вынуждены часто или заимство­вать слова и выраженія у другихъ народовъ, или изъ­ясняться неточно и даже мыслить неповоротливо вслѣдствіе недостаточности языка. Другое дѣло было бы, если бы каждый изъ насъ имѣлъ только два языка, — тогда мы бы лучше ими владѣли, а сами эти языки могли бы болѣе обработываться и обо­гащаться и стояли бы гораздо выше, чѣмъ каждый изъ нихъ стоитъ теперь. А вѣдь языкъ это глав­ный двигатель цивилизаціи: благодаря ему мы такъ возвысились надъ животными, и чѣмъ выше стоитъ языкъ, тѣмъ скорѣе прогрессируетъ народъ. Разли­чіе языковъ составляетъ сущность различія и вза­имной вражды національностей, ибо это прежде всего бросается въ глаза при встрѣчѣ людей: люди не пони­маютъ другъ друга и потому чуждаются другъ друга. Встрѣчаясь съ людьми, мы не спрашиваемъ, какія у нихъ политическія убѣжденія, на какой части земнаго шара они родились, гдѣ жили ихъ предки нѣсколько тысячъ лѣтъ тому назадъ: но эти люди заговорятъ, и каждый звукъ ихъ рѣчи напоминаетъ намъ, что они намъ чужіе. Кто разъ попробовалъ жить въ го­родѣ, населенномъ людьми различныхъ, борящихся между собою, націй, тотъ почувствовалъ безъ со­мнѣнія, какую громадную услугу оказалъ бы чело­вѣчеству интернаціональный языкъ, который, не втор­гаясь въ домашнюю жизнь народовъ, могъ бы, по крайней мѣрѣ въ странахъ съ разноязычнымъ насе­леніемъ, быть языкомъ государственнымъ и общес­твеннымъ. Какое, наконецъ, огромное значеніе имѣлъ бы международный языкъ для науки, торговли — словомъ на каждомъ шагу, — объ этомъ, я думаю, мнѣ нечего распространяться. Кто хоть раз серьезно задумался надъ этимъ вопросомъ, тотъ согласится, что никакая жертва не была бы слишкомъ велика, если бы мы могли ею добыть себѣ общечеловѣческій языкъ. Поэтому всякая, даже самая слабая, попытка въ этомъ направленіи заслуживаетъ вниманія. Дѣлу, которое я предлагаю теперь читающей публикѣ, я посвятилъ свои лучшіе годы; надѣюсь, что и чи­татель, въ виду важности дѣла, охотно посвятитъ ему немножко терпѣнія и внимательно прочтетъ пред­лагаемую брошюру до конца.

Не буду здѣсь разбирать различныя попытки, сдѣланныя съ цѣлью созданія международнаго языка. Обращу только вниманіе читателя на то, что всѣ эти попытки или представляли собой систему зна­ковъ для краткаго изъясненія въ случаѣ нужды, или ограничивались самымъ естественнымъ упрощеніемъ грамматики и замѣной существующихъ въ языкахъ словъ — другими, произвольно придуманными. По­пытки первой категоріи были такъ сложны и такъ непрактичны, что умирали сейчасъ же послѣ рож­денія; попытки второй категоріи представляли уже собою, правда, языки, но въ нихъ международнаго не было ровно ничего. Авторы почему‐то называли свои языки „всемірными“, потому развѣ, что во всемъ мірѣ не было ни одного лица, съ которымъ можно было бы объясняться на этихъ языкахъ! Если для всемірности языка достаточно, чтобы одно лицо наз­вало его таковымъ, въ такомъ случаѣ каждый изъ существующихъ языковъ можетъ сдѣлаться всемір­нымъ по желанію каждой отдѣльной личности. Такъ какъ эти попытки наивно были разсчитаны на то, что міръ обрадуется имъ и единодушно дастъ имъ санкцію, а это единодушное согласіе и есть самая невозможная часть дѣла при естественномъ индиффе­рентизмѣ міра къ кабинетнымъ попыткамъ, не при­носящимъ ему безусловной пользы, а разсчитаннымъ на его готовность піонерски жертвовать своимъ вре­менемъ, — то понятно, почему эти попытки встрѣ­тили полное фіаско; ибо бо́льшая часть міра вовсе не интересовалась этими попытками, а тѣ, которые интересовались, разсуждали, что не стоитъ тратить время на изученіе языка, на которомъ никто меня не пойметъ кромѣ автора; „пусть молъ сначала міръ, или нѣсколько милліоновъ человѣкъ изучатъ этотъ языкъ, тогда и я его изучу“. И дѣло, которое могло бы приносить пользу каждому отдѣльному адепту только тогда, если бы уже прежде существовала масса другихъ адептовъ, не находило ни одного приверженца и оказывалось мертворожденнымъ. И если одна из послѣднихъ попытокъ, „Volapük“, пріобрѣла себѣ, какъ говорятъ, нѣкоторое количество адептовъ, то это только потому, что сама идея „всемірнаго“ языка до того возвышенна и заманчива, что люди, способные увлекаться и обрекать себя на піонерство, жертвуютъ своимъ временемъ въ надеждѣ, авось либо дѣло удастся. Но число увлекающихся дойдетъ до извѣстной суммы и остановится (нельзя, разумѣется, отождествлять число распроданныхъ кни­жекъ съ числомъ адептовъ, изучившихъ языкъ), а хо­лодный индифферентный міръ не захочетъ жертво­вать своимъ временемъ для того, чтобы умѣть пе­реговариваться съ этими немногими, — и этотъ языкъ, подобно прежнимъ попыткамъ, умретъ, не принесши ровно никакой пользы.

Вопросъ объ универсальномъ языкѣ занималъ ме­ня давно; но не чувствуя себя ни способнѣе, ни энергичнѣе авторовъ всѣхъ безплодно погибшихъ по­пытокъ, я долгое время ограничивался только меч­таніемъ и невольнымъ раздумываніемъ надъ этимъ дѣ­ломъ. Но нѣсколько счастливыхъ мыслей, явившихся плодомъ этого невольнаго обдумыванія, ободрили ме­ня къ дальнѣйшей работѣ и побудили меня испро­бовать, не удастся ли систематически преодолѣть всѣ препятствія къ созданію и введенію въ употребле­ніе раціональнаго универсальнаго языка. Мнѣ ка­жется, что это дѣло мнѣ болѣе или менѣе удалось, и этотъ плодъ продолжительныхъ настойчивыхъ ра­ботъ я предлагаю теперь на обсужденіе читающему міру.

Главнѣйшія задачи, которыя требовалось рѣшить, были слѣдующія:

I) Чтобы языкъ былъ чрезвычайно легкимъ, такъ чтобы его можно было изучить шутя.

II) Чтобы каждый, изучившій этотъ языкъ, могъ сейчасъ же имъ пользоваться для объясненія съ людь­ми различныхъ націй, все равно будетъ ли этотъ языкъ признанъ міромъ и найдетъ ли онъ много адептовъ или нѣтъ, — т. е. чтобы языкъ уже съ са­маго начала и благодаря собственному своему устрой­ству могъ служить дѣйствительнымъ средствомъ для международныхъ сношеній.

III) Найти средства для преодолѣнія индифферен­тизма міра и для побужденія его какъ можно ско­рѣе и en masse начать употреблять предлагаемый языкъ какъ живой языкъ, а не съ ключемъ въ рукѣ и въ случаяхъ крайней надобности.

Изъ всѣхъ проектовъ, въ различное время пред­ложенныхъ публикѣ, часто подъ громкимъ, ничѣмъ не оправдываемымъ именемъ „всемірнаго языка“, ни одинъ не рѣшалъ больше одной изъ упомянутыхъ задачъ, да и то только отчасти. (Кромѣ упомя­нутыхъ трехъ главныхъ задачъ, приходилось, разу­мѣется, еще рѣшать много другихъ, но объ нихъ, какъ о не существенныхъ, я не буду здѣсь распро­страняться. Прежде чѣмъ перейти къ изложенію того, какъ я рѣшилъ упомянутыя мною задачи, я долженъ просить читателя остановиться немного надъ значеніемъ этихъ задачъ и не отнестись слишкомъ легко къ моимъ способамъ рѣшеній единственно по­тому, что они покажутся ему, можетъ быть, слиш­комъ простыми. Я прошу это потому, что знаю склонность большинства людей относиться къ дѣлу съ тѣмъ бо́льшимъ благоговѣніемъ, чѣмъ оно болѣе замысловато, объемисто и трудно-переваримо. Такія лица, увидя крошечный учебникъ съ простѣйшми, всякому легко доступными правилами, могутъ от­нестись къ дѣлу съ какимъ то пренебреженіемъ, между тѣмъ какъ именно достиженіе этой простоты и краткости, приведеніе всякой вещи изъ запутан­ныхъ формъ, давшихъ ей начало, къ самымъ лег­кимъ — составляло самую трудную часть работы).

I.

Первую задачу я рѣшилъ слѣдующимъ образомъ:

a) Я упростилъ до невѣроятности грамматику и притомъ съ одной стороны въ духѣ существующихъ живыхъ языковъ, чтобы она могла быть легко усвое­на, а съ другой — нисколько не лишая этимъ языка ясности, точности и гибкости. Всю грамматику мо­его языка можно отлично изучить въ продолженіе одного часа. Огромное облегченіе, которое получа­етъ языкъ отъ такой грамматики, ясно для каждаго.

b) Я создалъ правила для словообразованія и этимъ ввелъ огромную экономію въ количествѣ словъ для изученія, не только не лишая этимъ языка богатства, но напротивъ, дѣлая его, благодаря возможности со­здавать изъ одного слова много другихъ и выражать всевозможные оттѣнки понятій — богаче самыхъ бога­тыхъ живыхъ языковъ. Этого я достигъ введеніемъ различныхъ приставокъ и вставокъ, съ помощью ко­торыхъ изъ одного слова каждый можетъ образовать различныя другія слова, не имѣя надобности изучать ихъ. (Для удобства этимъ приставкамъ и вставкамъ дано значеніе самостоятельныхъ словъ, и какъ та­ковыя онѣ помѣщены в словарѣ). Напримѣръ:

1) Приставка mal означаетъ прямую противопо­ложность понятія; слѣдовательно, зная слово „добрый“ (bon͵a), мы уже сами можемъ образовать слово „злой“ (mal͵bon͵a), и существованіе отдѣльнаго слова для по­нятія „злой“ уже является лишнимъ; alt͵a высокій — mal͵alt͵a низкій; estim͵i уважать — mal͵estim͵i прези­рать и т. п. Слѣдовательно, изучивъ одно слово mal, мы уже освобождены отъ изученія огромнаго ряда словъ, какъ напр. „твердый“ (зная „мягкій“), „хо­лодный“, „старый“, „грязный“, „далекій“, „бѣдный“, „мракъ“, „позоръ“, „внизу“, „ненавидѣть“, „прокли­нать“ и т. д. и т. д.

2) Вставка in означаетъ женскій полъ; слѣдова­тельно, зная „брат“ (frat͵o) мы уже сами можемъ образовать „сестра“ (frat͵in͵o); отецъ patr͵o — мать patr͵in͵o. Слѣдовательно уже лишни слова „бабушка“, „дочь“, „невѣста“, „дѣвушка“, „курица“, „корова“ и т. д.

3) Вставка il — орудіе для даннаго дѣйствія. Нпр, tranĉ͵i рѣзать — tranĉ͵il͵o ножъ; лишни „гребень“, „то­поръ“, „колоколъ“, „плугъ“, „коньки“ и т. д.

4) И тому подобные (около 50).

Кромѣ того я поставилъ общимъ правиломъ, что всѣ слова, уже успѣвшія сдѣлаться интернаціональными (т. е. такъ называемыя „иностранныя“ слова) остаются въ интернаціональномъ языкѣ неизмѣненными, прини­мая только интернаціональную орѳографію; такимъ образомъ огромное количество словъ становится лиш­нимъ для изученія; таковы напр. „локомотивъ“, „редакція“, „телеграфъ“, „нервъ“, „температура“, „центръ“, „форма“, „публика“, „платина“, „ботаника“, „фигура“, „вагонъ“, „комедія“, „эксплуатировать“, „декламировать“, „адвокатъ“, „докторъ“, „театръ“ и т. д. и т. д.

Благодаря приведеннымъ правиламъ и еще нѣ­которымъ сторонамъ языка, о которыхъ я считаю лишнимъ здѣсь распространяться, — языкъ дѣлается чрезвычайно легкимъ, и весь трудъ его изученія сводится къ изученію около 900 словъ (считая уже въ этомъ числѣ и всѣ грамматическія окончанія, при­ставки и вставки), изъ которыхъ по опредѣленнымъ правиламъ безъ особенныхъ способностей и напря­женія ума можно образовать всѣ слова, выраженія и обороты, необходимые въ обыденной жизни. (Впро­чемъ и эти 900 словъ, какъ видно будетъ ниже, такъ подобраны, что изученіе ихъ для мало-мальски образованнаго человѣка представляется чрезвычайно легкимъ). Изученіе этого звучнаго, богатаго и по­нятнаго для всего міра (причины см. ниже) языка требуетъ такимъ образомъ не цѣлаго ряда лѣтъ, какъ при другихъ языкахъ, — для изученія его вполнѣ до­статочно нѣсколькихъ дней^[1].

II.

Вторую задачу я рѣшилъ слѣдующимъ образомъ:

a) Я ввелъ полное расчлененіе понятій на само­стоятельныя слова, такъ что весь языкъ вмѣсто словъ въ различныхъ грамматическихъ формахъ состоитъ только изъ однихъ неизмѣняемыхъ словъ. Если вы возьмете сочиненіе, написанное на моемъ языкѣ, то вы найдете, что тамъ всякое слово всегда и только находится въ одной постоянной формѣ — въ той имен­но, въ какой оно помѣщено въ словарѣ. Различ­ныя же грамматическія формы, взаимныя отношенія между словами и т. п. выражаются сочетаніемъ не­измѣняемыхъ словъ. Но такъ какъ подобный строй языка европейскимъ народамъ совершенно чуждъ, и имъ было бы трудно свыкнуться съ нимъ, то я вполнѣ приноровилъ эту членораздѣльность языка къ духу европейскихъ языковъ, такъ что кто изу­чаетъ мой языкъ по учебнику, не прочитавши рань­ше предисловія (которое для изучающаго совершенно не нужно), — тотъ не догадается даже, что строй этого языка чѣмъ либо отличается отъ строя его род­наго языка. Такъ, напримѣръ, происхожденіе слова frat͵in͵o, которое въ дѣйствительности состоитъ изъ трехъ словъ: frat (братъ), in (женщина, самка), o (то, что есть, существуетъ) (=то-что-есть-женщина-братъ=сестра), — учебникъ объясняетъ слѣдующимъ образомъ: братъ=frat; но такъ какъ всякое сущес­твительное въ именительномъ падежѣ кончается на o — слѣдовательно frat͵o; для образованія женскаго пола того же понятія вставляется словцо in; слѣдо­вательно сестра — frat͵in͵o; черточки же пишутся по­тому, что грамматика требуетъ помѣщенія ихъ между отдѣльными составными частями слова. Такимъ об­разомъ членораздѣльность языка нисколько не затруд­няетъ изучающаго; онъ даже не догадывается, что то что онъ называетъ окончаніемъ или приставкой или суф­фиксомъ, есть вполнѣ самостоятельное слово, кото­рое всегда сохраняетъ одинаковое значеніе, будетъ ли оно употреблено въ концѣ или въ началѣ дру­гаго слова, или самостоятельно, что каждое слово съ одинаковымъ правомъ можетъ быть употреблено какъ коренное слово или какъ грамматическая ча­стица. А между тѣмъ результатъ этого строя языка такой, что все, что вы напишете на интернаціональ­номъ языкѣ, немедленно и съ полною точностью пой­метъ метъ (съ ключемъ или даже безъ него) всякій, кто не только не изучилъ предварительно грамматики языка, но даже никогда не слыхалъ о его существо­ваніи. Объясню это примѣромъ:

Я очутился въ Россіи, не зная ни слова по Рус­ски; мнѣ нужно обратиться къ кому нибудь, и я ему пишу на бумажкѣ свободнымъ интернаціональнымъ языкомъ положимъ слѣдующее:

Mi ne sci͵as kie mi las͵is la baston͵o͵n; ĉu vi ĝi͵n ne vid͵is?

Я подношу собесѣднику интернаціонально-рус­скій словарь и указываю ему на начало, гдѣ боль­шими буквами напечатана слѣдующая фраза: „Все, что написано на интернаціональномъ языкѣ, можно понимать съ помощью этого словаря. Слова, состав­ляющія вмѣстѣ одно понятіе, пишутся вмѣстѣ, но отдѣляются другъ отъ друга черточкой; такъ на­примѣръ слово frat͵in͵o, составляя одно понятіе, сло­жено изъ трехъ словъ, изъ которыхъ каждое надо ис­кать отдѣльно“. Если мой собесѣдникъ никогда объ интернаціональномъ языкѣ не слыхалъ, то онъ сна­чала выпучитъ глаза, но возьметъ мою бумажку, пороется указаннымъ образомъ въ словарѣ и найдетъ слѣдующее:

Mi	$\left\{{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right.$	mi я	$\left.{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right\}$	я
ne	$\left\{{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right.$	ne не, нѣтъ	$\left.{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right\}$	не
sci͵as	$\left\{{\begin{matrix}\ \\\ \end{matrix}}\right.$	sci знать	$\left.{\begin{matrix}\ \\\ \end{matrix}}\right\}$	знаю
		as означаетъ настоящее время глагола
kie	$\left\{{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right.$	kie гдѣ	$\left.{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right\}$	гдѣ
mi	$\left\{{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right.$	mi я	$\left.{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right\}$	я

las͵is	$\left\{{\begin{matrix}\ \\\ \end{matrix}}\right.$	las оставлять	$\left.{\begin{matrix}\ \\\ \end{matrix}}\right\}$	оста­вилъ
		is означаетъ прошедшее время
la	$\left\{{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right.$	la членъ опредѣленный; по русски не переводится	$\left.{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right\}$	—
baston͵o͵n	$\left\{{\begin{matrix}\ \\\ \\\ \end{matrix}}\right.$	baston палка	$\left.{\begin{matrix}\ \\\ \\\ \end{matrix}}\right\}$	палку
		o означаетъ существительное
		n означаетъ винительный падежъ
ĉu	$\left\{{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right.$	ĉu ли, развѣ	$\left.{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right\}$	ли
vi	$\left\{{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right.$	vi вы, ты	$\left.{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right\}$	вы
ĝi͵n	$\left\{{\begin{matrix}\ \\\ \end{matrix}}\right.$	ĝi оно, это	$\left.{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right\}$	его (ее)
		n означ. винит. пад.
ne	$\left\{{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right.$	ne не, нѣтъ	$\left.{\begin{matrix}\ \end{matrix}}\right\}$	не
vid͵is?	$\left\{{\begin{matrix}\ \\\ \end{matrix}}\right.$	vid видѣть	$\left.{\begin{matrix}\ \\\ \end{matrix}}\right\}$	видѣли?
		is означаетъ прош. время.

Такимъ образомъ Русскій ясно пойметъ, чего я отъ него желаю. Если онъ захочетъ мнѣ отвѣтить, то я ему указываю на словарь русско-интернаціо­нальный, въ началѣ котораго напечатано слѣдующее: „Если вы желаете выразить что-нибудь на интер­національномъ языкѣ, пользуйтесь этимъ словаремъ, ища слова въ самомъ словарѣ, а окончанія для обоз­наченія грамматическихъ формъ — в грамматическомъ прибавленіи, подъ рубрикой соотвѣтственной части рѣчи“. Такъ какъ въ этомъ прибавленіи, какъ видно въ учебникѣ, полная грамматика каждой части рѣчи занимаетъ не болѣе нѣсколькихъ строкъ, то нахож­деніе окончанія для выраженія соотвѣтственной грам­матической формы займетъ не больше времени, чѣмъ нахожденіе слова въ словарѣ. Обращаю вниманіе читателя на изложенный пунктъ, повидимому простой, но имѣющій огром­ное практическое значеніе. Нечего говорить, что на другомъ языкѣ вы съ лицомъ, не владѣющимъ тѣмъ языкомъ, не въ состояніи будете объясняться даже съ помощью самаго лучшаго словаря, потому что для того, чтобы умѣть пользоваться словаремъ какого нибудь изъ существующихъ языковъ, надо сначала знать болѣе или менѣе этотъ языкъ. Чтобы умѣть отыскать въ словарѣ данное слово, надо знать его начало, между тѣмъ какъ въ связной рѣчи каждое слово большею частью употреблено въ какомъ ни­будь грамматическомъ измѣненіи, часто нисколько не похожимъ на основную форму слова, въ соединеніи съ различными приставками, суффиксами и т. п.; поэтому, не будучи предварительно знакомы съ язы­комъ, вы почти ни одного слова въ словарѣ не най­дете, а даже тѣ слова, которыя вы найдете, тоже не дадутъ вамъ никакого понятія о значеніи фразы. Такъ, напримѣръ, еслибъ я приведенную выше про­стую фразу написалъ по нѣмецки (Ich weiss nicht wo ich den Stock gelassen habe; haben Sie ihn nicht gesehen?) то не знающій нѣмецкаго языка найдетъ въ словарѣ слѣдующее:

„Я — бѣлый — нѣтъ — гдѣ — я — ? — палка, этажъ — спокойный — имущество —; имѣть — она, они, вы — ? — нѣтъ — ? —“.

Не говорю уже о томъ, что словарь всякаго изъ существующихъ языковъ чрезвычайно обширенъ и отыскиваніе въ немъ двухъ — трехъ словъ подъ рядъ уже утомляетъ, между тѣмъ какъ словарь ин­тернаціональный, благодаря членораздѣльному строю языка чрезвычайно малъ и удобенъ; не говорю уже также о томъ, что во всякомъ языкѣ каждое слово имѣетъ въ словарѣ много значеній, изъ которыхъ нужно на угадъ выбирать подходящее. И если вы даже вообразите себѣ языкъ съ самой идеальной упрощенной грамматикой, съ постояннымъ опредѣ­леннымъ значеніемъ для каждаго слова, — во всякомъ случаѣ, чтобы адресатъ съ помощью словаря пони­малъ вашу записку, требовалось бы, чтобы онъ рань­ше не только изучилъ грамматику, но пріобрѣлъ бы въ ней достаточно навыка, чтобы легко оріен­тироваться, отличать коренное слово отъ граммати­чески измѣненнаго, производнаго или сложнаго и т. д., т. е. польза языка опять зависѣла бы отъ числа адептовъ, а при отсутствіи послѣднихъ сводилась бы къ нулю. Ибо сидя, напримѣръ, въ вагонѣ и желая спросить своего сосѣда „какъ долго мы будемъ стоять въ N**“, вы не предложите же ему раньше изучить грамматику языка! На интернаціональномъ же языкѣ вы можете быть сейчасъ же поняты членомъ каж­дой націи, если онъ не только не владѣетъ этимъ языкомъ, но никогда даже не слыхалъ объ немъ. Всякую книгу, написанную на интернаціональномъ языкѣ, можетъ свободно читать со словаремъ въ рукѣ всякій, безъ малѣйшей подготовки и даже безъ на­добности предварительно прочесть какое либо пре­дисловіе, объясняющее употребленіе словаря^[2]; а об­разованный человѣкъ, какъ видно будетъ ниже, даже къ словарю долженъ мало прибѣгать.

Если вы желаете писать, положимъ, къ какомунибудь Испанцу въ Мадридъ, но ни вы его языка не знаете, ни онъ вашего, и вы сомнѣваетесь, зна­етъ ли онъ интернаціональный языкъ и даже слы­халъ ли онъ объ немъ, — вы можете все таки смѣло писать къ нему, въ полной увѣренности, что онъ васъ пойметъ! Такъ какъ, благодаря членораздѣльному строю интернаціональнаго языка, весь словарь, необ­ходимый для обыденной жизни, занимаетъ, какъ видно изъ приложеннаго экземпляра, не болѣе полу­листа, входитъ удобно въ наименьшій конвертъ и мо­жетъ быть за одну копѣйку полученъ на какомъ угодно языкѣ, — то стоитъ намъ только написать пись­мо на интернаціональномъ языкѣ, вложить въ письмо испанскій экземпляръ словарика, — и адресатъ васъ уже пойметъ, потому что этотъ словарикъ не толь­ко составляетъ удобный полный ключъ для письма, но онъ самъ уже и объясняетъ свое назначеніе и спо­собъ употребленія. Благодаря самой обширной вза­имной сочетаемости словъ, съ помощью этого малень­каго словаря можно выразить все, что нужно въ обы­денной жизни; но, разумѣется, слова рѣдко встрѣча­ющіяся, слова техническія (а также слова „иностран­ныя“, предполагающіяся извѣстными всѣмъ, напр. „табакъ“, „театръ“, „фабрика“ и т. п.) въ немъ не помѣщены; поэтому, если вамъ приходится непремѣн­но употребить подобныя слова, а замѣнить ихъ дру­гими словами или цѣлыми выраженіями невозможно, то придется прибѣгнуть уже къ полному словарю, который вамъ однако нечего пересылать адресату: вы можете только при упомянутыхъ словахъ помѣстить въ скобкахъ ихъ переводъ на языкъ адресата.

b) И такъ, благодаря упомянутому строю языка, я могу объясняться на немъ съ кѣмъ мнѣ угодно. Единственное неудобство (до всеобщаго введенія язы­ка) будетъ только то, что мнѣ нужно будетъ всякій разъ ждать, пока собесѣдникъ разберетъ мои мысли. Чтобы и это неудобство по возможности устранить (по крайней мѣрѣ въ сношеніяхъ съ людьми образо­ванными), я поступилъ слѣдующимъ образомъ: сло­варь составленъ мною не произвольно, а по возмож­ности изъ словъ, извѣстныхъ всему образованному міру. Такъ, напр., слова, одинаково употребитель­ныя во всѣхъ цивилизованныхъ языкахъ (такъ назы­ваемыя „иностранныя“ и „техническія“), я оставилъ безъ всякаго измѣненія; изъ словъ, различно звуча­щихъ въ различныхъ языкахъ, взяты мною или об­щія двумъ-тремъ главнѣйшимъ европейскимъ язы­камъ, или принадлежащія только одному, но попу­лярныя и у другихъ народовъ; тамъ, гдѣ данное слово въ каждомъ языкѣ иначе звучитъ, я старался нахо­дить слово, которое имѣло бы только подходящее зна­ченіе или болѣе рѣдкое употребленіе, но за то было бы знакомо главнѣйшимъ народамъ (напр. слово „близкій“ въ каждомъ языкѣ звучитъ иначе; но сто́­итъ взять латинское „ближайшій (proximus), и ока­жется, что оно, въ различныхъ измѣненіяхъ, употре­бительно во всѣхъ главнѣйшихъ языкахъ; если я, слѣ­довательно, слово „близкій“ назову proksim, то я буду болѣе или менѣе понятенъ каждому образованному че­ловѣку); въ остальныхъ же случаяхъ я бралъ обыкно­венно изъ латинскаго, какъ языка полу-интернаціо­нальнаго. (Я отступалъ отъ этихъ правилъ только тамъ, гдѣ этого требовали особыя обстоятельства, какъ напримѣръ избѣжаніе омонимовъ, простота орѳо­графіи и т. п.). Такимъ образомъ при перепискѣ съ средне-образованнымъ европейцемъ, нисколько не изу­чавшимъ интернаціональнаго языка, я могу быть увѣ­реннымъ, что онъ не только пойметъ меня, но даже безъ надобности особенно рыться въ словарѣ, къ ко­торому онъ будетъ прибѣгать только при словахъ со­мнительныхъ.

Покончивъ съ сущностью моего языка, я привожу нѣсколько образцовъ интернаціональной рѣчи, для того чтобы читатель могъ провѣрить все сказанное выше:^[3].

I. Patr͵o ni͵a.

Patr͵o ni͵a, kiu est͵as en la ĉiel͵o, sankt͵a est͵u Vi͵a nom͵o, ven͵u reĝ͵ec͵o Vi͵a, est͵u vol͵o Vi͵a, kiel en la ĉiel͵o, tiel ankaŭ sur la ter͵o. Pan͵o͵n ni͵a͵n ĉiu͵tag͵a͵n don͵u al ni hodiaŭ kaj pardon͵u al ni ŝuld͵o͵j͵n ni͵a͵j͵n kiel ni ankaŭ pardon͵as al ni͵a͵j ŝuld͵ant͵o͵j; ne konduk͵u ni͵n en tent͵o͵n, sed liber͵ig͵u ni͵n de la mal͵ver͵a, ĉar Vi͵a est͵as la reg͵ad͵o, la fort͵o kaj la glor͵o etern͵e. Amen!

II. El la Bibli͵o.

Je la komenc͵o Di͵o kre͵is la ter͵o͵n kaj la ĉiel͵­o͵n. Kaj la ter͵o est͵is sen͵form͵a kaj dezert͵a, kaj mal͵lum͵o est͵is super la profund͵aĵ͵o, kaj la anim͵o de Di͵o si͵n port͵is super la akv͵o. Kaj Di͵o dir͵is: est͵u lum͵o; kaj far͵iĝ͵is lum͵o. Kaj Di͵o vid͵is la lum͵o͵n, ke ĝi est͵as bon͵a, kaj nom͵is Di͵o la lum͵­o͵n tag͵o, kaj la mal͵lum͵o͵n Li nom͵is nokt͵o. Kaj est͵is vesper͵o, kaj est͵is maten͵o — unu tag͵o. Kaj Di͵o dir͵is: est͵u firm͵aĵ͵o inter la akv͵o, kaj ĝi apart͵ig͵u akv͵o͵n de akv͵o. Kaj Di͵o kre͵is la firm͵aĵ͵o͵n kaj apart͵ig͵is la akv͵o͵n kiu est͵as sub la firm͵aĵ͵o de la akv͵o kiu est͵as super la firm͵­aĵ͵o; kaj far͵iĝ͵is tiel. Kaj Di͵o nom͵is la firm͵aĵ͵­o͵n ĉiel͵o. Kaj est͵is vesper͵o, kaj est͵is maten͵o — la du͵a tag͵o. Kaj Di͵o dir͵is: kolekt͵u si͵n la akv͵o de sub la ĉiel͵o unu lok͵o͵n, kaj montr͵u si͵n sek͵aĵ͵o; kaj far͵iĝ͵is tiel. Kaj Di͵o nom͵is la sek͵aĵ͵o͵n ter͵o, kaj la kolekt͵o͵j͵n de la akv͵o Li nom͵is mar͵o͵j.

III. Leter͵o.

Kar͵a amik͵o!

Mi prezent͵as al mi kia͵n vizaĝ͵o͵n vi far͵os post la ricev͵o de mi͵a leter͵o. Vi rigard͵os la sub͵skrib͵o͵n kaj ek͵kri͵os: „ĉu li perd͵is la saĝ͵­o͵n?! Je kia lingv͵o li skrib͵is? Kio͵n signif͵as la foli͵et͵o, kiu͵n li al͵don͵is al si͵a leter͵o?“ Tran­kvil͵iĝ͵u, mi͵a kar͵a! Mi͵a saĝ͵o, kiel mi almenaŭ kred͵as, est͵as tut͵e en ord͵o.

Mi leg͵is antaŭ kelk͵a͵j tag͵o͵j libr͵et͵o͵n sub la nom͵o „Lingv͵o inter͵naci͵a“. La aŭtor͵o kred͵­ig͵as, ke per tiu lingv͵o oni pov͵as est͵i kom­pren͵at͵a de la tut͵a mond͵o, se eĉ la adres͵it͵o ne sol͵e ne sci͵as la lingv͵o͵n, sed eĉ ankaŭ ne aŭd͵is pri ĝi; oni dev͵as sol͵e al͵don͵i al la le­ter͵o mal͵grand͵a͵n foli͵et͵o͵n nom͵at͵a͵n „vort͵ar͵o“. Dezir͵ant͵e vid͵i, ĉu tio est͵as ver͵a, mi skrib͵as al vi en tiu lingv͵o, kaj mi eĉ unu vort͵o͵n ne al͵met͵as en ali͵a lingv͵o, tiel kiel se ni tut͵e ne kompren͵us unu la lingv͵o͵n de la ali͵a. Re­spond͵u al mi, ĉu vi efektiv͵e kompren͵is kio͵n mi skrib͵is. Se la afer͵o propon͵it͵a de la aŭto­r͵o est͵as efektiv͵e bon͵a, oni dev͵as per ĉiu͵j fort͵o͵j li͵n help͵i. Kian mi hav͵os vi͵a͵n respond͵­o͵n, mi send͵os al vi la libr͵et͵o͵n; montr͵u ĝi͵n al ĉiu͵j loĝ͵ant͵o͵j de vi͵a urb͵et͵o, send͵u ĝi͵n ĉiu͵n vilaĝ͵o͵n ĉirkaŭ la urb͵et͵o, ĉiu͵n urb͵o͵n kaj urb͵et͵o͵n, kie vi nur hav͵as amik͵o͵j͵n aŭ kon͵it͵­o͵j͵n. Est͵as neces͵e ke grand͵eg͵a nombr͵o da per­son͵o͵j don͵u si͵a͵n voĉ͵o͵n — tian post la plej mal͵­long͵a temp͵o est͵os decid͵it͵a afer͵o, kiu pov͵as port͵i grand͵eg͵a͵n util͵o͵n al la hom͵a societ͵o.

IV. Mi͵a pens͵o.

‎Sur la kamp͵o, for de l’mond͵o,
Antaŭ nokt͵o de somer͵o
Amik͵in͵o en la rond͵o
Kant͵as kant͵o͵n pri l’esper͵o.
Kaj pri viv͵o detru͵it͵a
Ŝi rakont͵as kompat͵ant͵e, —
Mi͵a vund͵o re͵frap͵it͵a
Mi͵n dolor͵as re͵sang͵ant͵e.
^* _* ^*
‎„Ĉu vi dorm͵as? Ho, sinjor͵o,
Kial tia sen͵mov͵ec͵o?
Ha, kred͵ebl͵e re͵memor͵o
El la kar͵a infan͵ec͵o?“

Kio͵n dir͵i? Ne plor͵ant͵a
Pov͵is est͵i parol͵ad͵o
Kun fraŭl͵in͵o ripoz͵ant͵a
Post somer͵a promen͵ad͵o!
^* _* ^*
‎Mi͵a pens͵o kaj turment͵o,
Kaj dolor͵o͵j kaj esper͵o͵j!
Kiom de mi en silent͵o
Al vi ir͵is jam ofer͵o͵j!
Kio͵n hav͵is mi plej kar͵a͵n —
La jun͵ec͵o͵n — mi plor͵ant͵a
Met͵is mem sur la altar͵o͵n
De la dev͵o ordon͵ant͵a!
^* _* ^*
‎Fajr͵o͵n sent͵as mi intern͵e,
Viv͵i ankaŭ mi dezir͵as, —
Io pel͵as mi͵n etern͵e,
Se mi al gaj͵ul͵o͵j ir͵as…
Se ne plaĉ͵as al la sort͵o
Mi͵a pen͵o kaj labor͵o —
Ven͵u tuj al mi la mort͵o,
En esper͵o — sen dolor͵o!

V. El Heine’.

‎En sonĝ͵o princ͵in͵o͵n mi vid͵is
Kun vang͵o͵j mal͵sek͵a͵j de plor͵o, —
Sub arb͵o, sub verd͵a ni sid͵is
Ten͵ant͵e si͵n kor͵o ĉe kor͵o.
^* _* ^*

‎„De l’patr͵o de l’vi͵a la kron͵o
Por mi ĝi ne est͵as hav͵ind͵a!
For, for li͵a sceptr͵o kaj tron͵o —
Vi͵n mem mi dezir͵as, am͵ind͵a!“
^* _* ^*
‎— „Ne ebl͵e!“ ŝi al mi re͵dir͵as:
„En tomb͵o mi est͵as ten͵at͵a,
Mi nur en la nokt͵o el͵ir͵as
Al vi, mi͵a sol͵e am͵at͵a!“

VI. Ho, mi͵a kor’.

‎Ho, mi͵a kor’, ne bat͵u mal͵trankvil͵e,
El mi͵a brust͵o nun ne salt͵u for!
Jam ten͵i mi͵n ne pov͵as mi facil͵e
Ho, mi͵a kor’!
^* _* ^*
‎Ho, mi͵a kor’! Post long͵a labor͵ad͵o
Ĉu mi ne vink͵os en decid͵a hor’!
Sufiĉ͵e! trankvil͵iĝ͵u de l’bat͵ad͵o,
Ho, mi͵a kor’!

 ――――――― 

III.

Я кончилъ анализъ главныхъ свойствъ моего язы­ка; я показалъ, какія удобства онъ доставляетъ изу­чившему его; я доказалъ, что успѣхъ его не находится ни въ какой зависимости отъ отношенія общества къ нему, что онъ дѣйствительно имѣетъ право назы­ваться интернаціональнымъ языкомъ, еслибы даже никто на свѣтѣ и слышать объ немъ не хотѣлъ; что онъ дѣйствительно даетъ всякому изучившему его возможность объясняться съ лицомъ какой угодно на­ціи, лишь бы это лицо было грамотнымъ. Но языкъ мой имѣетъ еще другую цѣль: не довольствуясь ин­тернаціональностью, онъ долженъ сдѣлаться еще все­мірнымъ, т. е. добиться того, чтобы большинство гра­мотнаго міра умѣло свободно говорить на немъ. Раз­считывать на поддержку общества въ достиженіи этой цѣли — значило бы строить зданіе на самомъ шаткомъ фантастическомъ основаніи, ибо огромное большинство общества не любитъ ничего поддержи­вать и хочетъ, чтобы ему давали все готовымъ. По­этому я старался найти средства добиться цѣли не­зависимо отъ поддержки общества. Одно изъ этихъ средствъ, которое я изложу подробнѣе, составляетъ нѣчто въ родѣ всемірнаго голосованія.

Еслибы каждый изъ читателей хорошо обдумалъ все то, что было изложено выше, то каждый дол­женъ былъ бы прійти къ заключенію, что знаніе интернаціональнаго языка для него безусловно вы­годно и болѣе чѣмъ достаточно оплачиваетъ неболь­шой трудъ изученія его; я бы, слѣдовательно, могъ ожидать, что уже съ самаго начала языкъ будетъ принятъ цѣлыми массами людей. Но, желая лучше быть готовымъ на слишкомъ неблагопріятныя обсто­ятельства, чѣмъ увлекаться слишкомъ розовыми на­деждами, я допускаю, что подобнаго рода людей на первыхъ порахъ найдется чрезвычайно мало, что достаточную выгоду для себя найдутъ въ языкѣ мо­емъ очень немногіе, а для принципа не пожертву­етъ никто даже часикомъ; что огромное большин­ство моихъ читателей или совершенно оставитъ дѣло безъ вниманія, или же, сомнѣваясь, вполнѣ ли опла­тится ихъ трудъ, они не рѣшатся усвоить себѣ языкъ мой изъ опасенія, можетъ быть кто-нибудь назоветъ ихъ мечтателями (имя, котораго въ настоящее время большинство людей стыдится болѣе всего). Что же требуется для того, чтобы заставить эту огромную массу индифферентныхъ и нерѣшительныхъ взяться за изученіе интернаціональнаго языка?

Если мы, такъ сказать, заглянемъ въ душу каж­дому изъ этихъ индифферентныхъ, то мы узнаемъ слѣдующее: принципіально противъ введенія интер­національнаго языка никто ничего не имѣетъ, на­противъ, каждый былъ бы этому очень радъ; но онъ хотѣлъ бы, чтобы, безъ малѣйшаго труда или жерт­вы съ его стороны, сразу въ одно прекрасное утро оказалось, что большинство грамотнаго міра владѣетъ этимъ языкомъ; тогда, конечно, и самое индиффе­рентное лицо поспѣшило бы изучить этотъ языкъ, потому что тогда пожалѣть ничтожнаго труда на изученіе языка, обладающаго изложенными выше свойствами, и которымъ къ тому же владѣетъ уже большинство грамотнаго міра, — было бы уже край­не глупо.

Для того, чтобы, не требуя ни малѣйшаго піо­нерства съ чьей либо стороны, дать обществу все готовымъ; для того, чтобы, безъ малѣйшаго труда или жертвы съ чьей либо стороны, въ одно прекрас­ное утро оказалось, что значительная часть грамот­наго міра изучила уже или публично обѣщала изу­чить интернаціональный языкъ, я поступаю слѣдую­щимъ образомъ:

Настоящая брошюра разсылается по всему міру. Не требуя ни изученія языка, ни чего либо дру­гаго, стоющаго труда, времени или денегъ, я прошу каждаго читателя взять на минуту перо, выпол­нить одинъ изъ приложенныхъ ниже бланкетовъ и прислать его мнѣ. Содержаніе бланкета слѣ­дующее:

„Я, нижеподписавшійся, обѣщаю изучить предло­женный д-ромъ Эсперанто интернаціональный языкъ, если окажется, что десять милліоновъ лицъ дало публично такое же обѣщаніе“.

Слѣдуетъ подпись и печать^[4], а на другой сто­ронѣ бланкета — отчетливо выписанное полное имя и точный адресъ.

Тотъ, кто имѣетъ что-нибудь принципіально про­тивъ интернаціональнаго языка, пусть пришлетъ упо­мянутый бланкетъ съ зачеркнутымъ текстомъ и съ надписью „kontraŭ“ (противъ). Съ другой стороны тѣ, которые пожелаютъ изучить языкъ во всякомъ случаѣ, пусть зачеркнутъ вторую половину текста и за­мѣнятъ ее припиской: „sen͵kondiĉ͵e“ (безусловно).

Подписаніе упомянутаго обѣщанія не требуетъ ни малѣйшей жертвы или труда и въ случаѣ неудачи дѣла ни къ чему не обязываетъ; оно обязываетъ только изучить языкъ въ томъ случаѣ, если десять милліоновъ другихъ грамотныхъ лицъ его изучатъ; но тогда это, разумѣется, со стороны подписавша­гося будетъ уже не жертвой, а дѣлом, за которое онъ и безъ всякаго обязательства поспѣшилъ бы взяться. Между тѣмъ, подписавши карточку, всякій, не жерт­вуя лично ничѣмъ, ускоритъ осуществленіе тради­ціоннаго идеала человѣчества.

Когда число присланныхъ подписей дойдетъ до десяти милліоновъ, тогда всѣ имена и адресы будутъ опубликованы въ особой книгѣ, и на слѣдующее утро послѣ появленія книги окажется, что десять милліо­новъ или больше человѣкъ обязались другъ передъ другомъ изучить интернаціональный языкъ, — и во­просъ будетъ рѣшенъ.

Собирать подписи можно для всякаго дѣла, но не много найдется охотниковъ дать свою подпись, хотя бы дѣло было самое возвышенное и общеполезное; но если эта подпись, содѣйствуя осуществленію ве­ликаго идеала, не требуетъ отъ подписывающагося ровно никакой матеріальной или нравственной жерт­вы, ровно никакихъ хлопотъ, тогда мы имѣемъ пол­ное право надѣяться, что никто не откажетъ в сво­ей подписи. Не подлежитъ сомнѣнію, что противъ введенія интернаціональнаго языка вообще не можетъ никто имѣть что-нибудь; если же кто нибудь не одо­бряетъ интернаціональнаго языка въ томъ видѣ, въ ка­комъ онъ предложенъ мною, пусть тотъ вмѣсто упо­мянутаго выше обѣщанія пришлетъ протестъ, но подать вообще какой либо голосъ въ этомъ дѣлѣ есть долгъ каждаго грамотнаго человѣка всякаго возраста, пола и званія, тѣм болѣе, что подача этого голоса требуетъ только нѣсколькихъ минутъ на выполненіе готоваго бланкета и нѣсколькихъ копѣекъ почтовыхъ расходовъ.

Редакціи всѣхъ газетъ и журналовъ я прошу передать содержаніе моего воззванія; всякую отдѣль­ную личность я прошу сообщить мое предложеніе друзьямъ и знакомымъ.

 ――――――― 

Вотъ все, что я счелъ нужнымъ сказать о сво­емъ дѣлѣ. Я далекъ отъ того, чтобы считать пред­ложенный мною языкъ чѣмъ-то совершеннымъ, вы­ше и лучше чего уже быть ничего не можетъ; но я старался, насколько могъ, удовлетворить всѣмъ тре­бованіямъ, которыя можно ставить интернаціональ­ному языку, и только послѣ того, какъ мнѣ удалось рѣшить всѣ поставленныя мною задачи (ради объема брошюры я разбиралъ здѣсь только самыя существен­ныя), и послѣ многолѣтняго обмышленія дѣла, я рѣ­шился выступить съ нимъ передъ публикой. Но я человѣкъ, и могъ ошибаться, могъ сдѣлать какой нибудь непростительный промахъ, могъ оставить не­присвоеннымъ языку нѣчто такое, что было бы для него очень полезнымъ. Поэтому, прежде чѣмъ из­дать полные словари и приступить къ изданію га­зетъ, книгъ и т. п., я представляю свое дѣло на годъ обсужденію публики и обращаюсь ко всему образо­ванному міру съ просьбою высказать мнѣ свое мнѣ­ніе о предложенномъ мною языкѣ. Пусть всякій сообщитъ мнѣ письменно то, что онъ находитъ нуж­нымъ измѣнить, улучшить, дополнить и т. п. Изъ присланныхъ мнѣ указаній я съ благодарностью вос­пользуюсь всѣми тѣми, которыя окажутся дѣйстви­тельно и несомнѣнно полезными, не нарушая основ­ныхъ свойствъ языка, т. е. легкости его изученія и безусловной годности его для интернаціональныхъ сношеній независимо отъ числа адептовъ. Послѣ этихъ возможныхъ измѣненій, которыя будутъ въ та­комъ случаѣ публикованы въ особой брошюрѣ, за языкомъ будетъ закрѣплена окончательная, постоян­ная форма. Если бы кому либо эти поправки ка­зались недостаточными, тотъ не долженъ забывать, что языкъ и впослѣдствіи не будетъ замкнутъ для всевозможныхъ улучшеній, съ тою только разницей, что тогда право измѣнять будетъ принадлежать уже не мнѣ, а авторитетной, общепризнанной академіи этого языка. Трудно создать интернаціональный языкъ и ввести его въ употребленіе, вотъ почему на это нужно теперь обратить главное вниманіе; а разъ языкъ уже принялся и введенъ во всеобщее упо­требленіе, тогда постоянная авторитетная академія можетъ въ случаѣ надобности легко, постепенно и не­замѣтно вводить всевозможныя необходимыя улучше­нія, хотя бы ей пришлось со временемъ измѣнить языкъ до неузнаваемости. Поэтому я позволяю себѣ просить тѣхъ читателей, которые были бы почему либо недовольны моимъ языкомъ, присылать про­тесты вмѣсто обѣщаній только въ томъ случаѣ, если бы они имѣли для этого причины серьезныя, еслибъ они нашли въ языкѣ стороны вредныя, не дающіяся впослѣдствіи измѣнить.

Трудъ, который стоилъ мнѣ много времени и здо­ровья, я поручаю теперь благосклонному вниманію общества. Надѣюсь, что всякій, кому дороги обще­человѣческіе интересы, подастъ мнѣ руку помощи и поддержитъ предложенное мною дѣло, на сколько онъ будетъ въ состояніи. Обстоятельства укажутъ всякому, чѣмъ онъ можетъ быть полезенъ дѣлу; я позволяю себѣ только обратить вниманіе друзей ин­тернаціональнаго языка на то, что самымъ важнымъ пунктомъ, на который должны быть обращены те­перь наши глаза, — это успѣхъ голосованія. Пусть каждый дѣлаетъ, что онъ можетъ, и въ самое ко­роткое время мы будемъ имѣть то, о чемъ люди такъ давно уже мечтаютъ — общечеловѣческій языкъ.

 ――――――― 

☛ Авторъ покорнѣйше проситъ читателя вы­полнить и прислать ему одинъ изъ приложенныхъ ниже бланкетовъ, а другіе раздать съ такою же цѣлью друзьямъ и знакомымъ.

 ――――――― 

Promes͵o. Mi, sub͵skrib͵it͵a, promes͵as el͵lern͵i la propon͵it͵a͵n de d-r͵o Esperanto lingv͵o͵n in­ter͵naci͵a͵n, se est͵os montr͵it͵a, ke dek mi­lion͵o͵j person͵o͵j don͵is publik͵e tia͵n sam͵a͵n promes͵o͵n. Sub͵skrib͵o:	Promes͵o. Mi, sub͵skrib͵it͵a, promes͵as el͵lern͵i la propon͵it͵a͵n de d-r͵o Esperanto lingv͵o͵n in­ter͵naci͵a͵n, se est͵os montr͵it͵a, ke dek mi­lion͵o͵j person͵o͵j don͵is publik͵e tia͵n sam͵a͵n promes͵o͵n. Sub͵skrib͵o:
Promes͵o. Mi, sub͵skrib͵it͵a, promes͵as el͵lern͵i la propon͵it͵a͵n de d-r͵o Esperanto lingv͵o͵n in­ter͵naci͵a͵n, se est͵os montr͵it͵a, ke dek mi­lion͵o͵j person͵o͵j don͵is publik͵e tia͵n sam͵a͵n promes͵o͵n. Sub͵skrib͵o:	Promes͵o. Mi, sub͵skrib͵it͵a, promes͵as el͵lern͵i la propon͵it͵a͵n de d-r͵o Esperanto lingv͵o͵n in­ter͵naci͵a͵n, se est͵os montr͵it͵a, ke dek mi­lion͵o͵j person͵o͵j don͵is publik͵e tia͵n sam͵a͵n promes͵o͵n. Sub͵skrib͵o:

Nom,o: Adres,o:	Nom,o: Adres,o:
Nom,o: Adres,o:	Nom,o: Adres,o:

Promes͵o. Mi, sub͵skrib͵it͵a, promes͵as el͵lern͵i la propon͵it͵a͵n de d-r͵o Esperanto lingv͵o͵n in­ter͵naci͵a͵n, se est͵os montr͵it͵a, ke dek mi­lion͵o͵j person͵o͵j don͵is publik͵e tia͵n sam͵a͵n promes͵o͵n. Sub͵skrib͵o:	Promes͵o. Mi, sub͵skrib͵it͵a, promes͵as el͵lern͵i la propon͵it͵a͵n de d-r͵o Esperanto lingv͵o͵n in­ter͵naci͵a͵n, se est͵os montr͵it͵a, ke dek mi­lion͵o͵j person͵o͵j don͵is publik͵e tia͵n sam͵a͵n promes͵o͵n. Sub͵skrib͵o:
Promes͵o. Mi, sub͵skrib͵it͵a, promes͵as el͵lern͵i la propon͵it͵a͵n de d-r͵o Esperanto lingv͵o͵n in­ter͵naci͵a͵n, se est͵os montr͵it͵a, ke dek mi­lion͵o͵j person͵o͵j don͵is publik͵e tia͵n sam͵a͵n promes͵o͵n. Sub͵skrib͵o:	Promes͵o. Mi, sub͵skrib͵it͵a, promes͵as el͵lern͵i la propon͵it͵a͵n de d-r͵o Esperanto lingv͵o͵n in­ter͵naci͵a͵n, se est͵os montr͵it͵a, ke dek mi­lion͵o͵j person͵o͵j don͵is publik͵e tia͵n sam͵a͵n promes͵o͵n. Sub͵skrib͵o:

Nom,o: Adres,o:	Nom,o: Adres,o:
Nom,o: Adres,o:	Nom,o: Adres,o:

---

1. Въ этомъ можетъ убѣдиться всякій, такъ какъ при сей бро­шюрѣ приложенъ полный учебникъ.
2. Такъ какъ при сей брошюрѣ приложены образцы рѣчи и сло­варь, то читатель можетъ сейчасъ же сдѣлать пробу.
3. Въ перепискѣ съ лицами, владѣющими уже интернаціональ­нымъ языкомъ, равно какъ и въ сочиненіяхъ, назначенныхъ исклю­чительно для подобнаго рода лицъ, черточки между частями словъ могутъ быть опускаемы.
4. Лица, не имѣющія собственной печати, могутъ замѣнить ее печатью какого нибудь другаго лица, которое въ такомъ случаѣ ру­чается за подлинность подписи.