| „Покупка невѣсты, суку, кровавая месть и помали - руководящія начала малайской жизни“. |
| * * * |
Бракъ у малайскихъ племенъ основывается почти исключительно на покупкѣ невѣсты; женщина часто называется „купленная“. Тамъ, гдѣ число женщинъ достаточно, употребительна полигамія, тѣмъ болѣе, что она вызывается быстрымъ распространеніемъ ислама. Но всѣ племена, ведущія болѣе простую жизнь, довольствуются одной женою, и полигамистъ мѣстами имѣетъ одну жену въ своей деревнѣ, а другую гдѣ-нибудь въ иномъ мѣстѣ. Мы находимъ здѣсь экзогамію и материнское право, хотя и съ исключеніями. Отсутствіе или пренебреженіе брака, приписываемое нѣкоторымъ племенамъ, объясняется лишь недостаточностью наблюденія.
На Люсонѣ, Борнео и Суматрѣ покупка невѣсты совершается весьма просто. Молодой илонготъ долженъ оказать извѣстныя услуги въ домѣ невѣсты и доставить свиней и куръ къ свадебному пиру. Любусъ приносилъ отцу невѣсты духовую трубу съ колчаномъ и стрѣлами, главное оружіе этого племени, и доставлялъ еще собаку, а, въ лучшемъ случаѣ, свинью для праздничнаго обѣда. Теперь вмѣсто того приносится курица, мѣра риса и небольшая денежная сумма; кромѣ того, женихъ долженъ нѣкоторое время помогать будущему тестю въ его работахъ. Иначе дѣло обстоитъ тамъ, гдѣ раздѣленіе сословій и богатство вызвали на свѣтъ различныя притязанія. Покупныя суммы поднимаются у людей средняго состоянія на Гальмагерѣ до 80 гульденовъ, у богатыхъ на Тиморлаутѣ даже до 1000 голландскихъ гульденовъ; кромѣ того, дается еще оружіе и столовая посуда, въ другихъ мѣстахъ скотъ, а на Сулу даже суда, пушки и рабы. Для того, чтобы женщина не оказывалась въ безусловной зависимости, иногда изъ деликатности неболыная сумма остается недоплаченной. Но чаще женщина принимаетъ на себя свадебныя издержки, а мужчина дѣлаетъ ей подарокъ: тогда обѣ стороны по отношенію другъ къ другу находятся въ равномъ положеніи; или мужчина ничего не даетъ и, вслѣдствіе того, попадаетъ въ зависимость отъ семьи жены, что́ на островѣ Ніасѣ имѣетъ видъ рабства за долги. Всѣ три разновидности брака можно найти въ Менангкабау; у баттаковъ встрѣчаются первая и послѣдняя форма, которая у лампонговъ на Суматрѣ считается позорной. Со- отвѣтственно тому, и разводъ совершается различно. Если за невѣсту было дорого заплачено, женщина должна выкупить дѣтей. Но и въ настоящее время брачные свидѣтели устанавливаютъ еще передъ свадьбой извѣстную сумму, отъ 25 до 100 гульд., которая при разводѣ должна быть выплачена виновной стороной. Между причинами развода самой важной считается безплодіе.
Усиленное развитіе покупки невѣсты у болѣе передовыхъ и богатыхъ племенъ создаетъ такія поразительно ненормальныя отношенія, что уже въ прошломъ вѣкѣ она служила самымъ обильнымъ источникомъ судебныхъ споровъ. Въ Менангкабау можно вымѣнять дочь за невѣстку: съ нѣкоторой денежной прибавкой, она должна выйти замужъ за тѣхъ, къ кому она перешла. Если женщина переходитъ въ домъ мужа, то послѣдній отвѣтственъ за нее во всѣхъ отношеніяхъ, а сама она теряетъ право наслѣдованія въ своей семьѣ; если же мужъ вступаетъ въ домъ жены, что́ обыкновенно бываетъ, то семья жены отвѣчаетъ за него. Отецъ, впрочемъ, обязанъ заботиться о своихъ малолѣтнихъ дѣтяхъ, но такъ какъ они не наслѣдуютъ ему, то ихъ не касаются и его долги; безъ согласія своихъ будущихъ наслѣдниковъ онъ можетъ дарить имъ только платья. Если друзья жениха находятъ, что сумму, какую требуютъ за невѣсту, достать невозможно, а у послѣдней есть влеченіе къ жениху, то ее просто похищаютъ; хотя родители отправляются съ оружіемъ на поиски дѣвушки, но, послѣ столкновенія притворнаго характера, они соглашаются взять отступное, или джуджуръ. Изъ тщеславія, этому послѣднему на словахъ придаются гораздо большіе размѣры, чѣмъ оно имѣетъ въ дѣйствительности. Фактъ принадлежности женщины мужчинѣ отражается во многихъ обычаяхъ; такъ, реджангъ наступаетъ невѣстѣ на большой палецъ ноги, когда уводитъ ее изъ отцовскаго дома.
Извращенія брака, появляющіяся въ этихъ условіяхъ, встрѣчаются всего болѣе у даяковъ на Борнео. Жрицамъ предосудительнаго поведенія ихъ безнравственность не мѣшаетъ выходить замужъ; признанная проституція существуетъ и у береговыхъ альфуровъ Серама, гдѣ молодыя дѣвушки, доджары находятся подъ властью „капитана доджаръ“. Продажа дѣвушекъ изъ Ніаса въ китайскія поселенія и Ачинъ достигаетъ значительныхъ размѣровъ въ Падангѣ. Легкость, съ какою малайки заключаютъ временные союзы съ чужеземцами, содѣйствуетъ быстрому сліянію послѣднихъ съ туземнымъ элементомъ; почти всѣ китайскія женщины на Банкѣ — метиски отъ малайскихъ матерей.
Экзогамическій бракъ весьма распространенъ. Въ Падангской горной странѣ никто не беретъ жены изъ своего суку, такъ же, какъ у баттаковъ — изъ своей марги; подобно тому, и на Ніасѣ, Серамѣ, Буру и Тиморѣ невѣста должна быть взята изъ другого племени. Это часто соединяется съ материнскимъ наслѣдственнымъ правомъ. У падангскихъ малайцевъ дѣти всегда принадлежатъ суку матери: по линіи женщины, какъ настоящей представительницы семьи, считаются всѣ степени кровнаго родства; мужъ признается постороннимъ лицомъ. Поэтому ему наслѣдуютъ не родныя дѣти, а дѣти сестеръ, братья и прочіе кровные родственники; дѣти являются лишь естественными наслѣдниками своей матери. Слѣды этого установленія мы находимъ у реджанговъ и баттаковъ на Суматрѣ. Нужно принять во вниманіе, что здѣсь повсюду дѣло идетъ объ упорядоченномъ бракѣ; во всѣхъ союзахъ, граничащихъ съ конкубинатомъ, естественно остается въ силѣ основное положеніе: „partus uitur ventrem“. Слѣдуетъ допустить, что тамъ, гдѣ мы находимъ одновременно экзогамію съ правомъ наслѣдованія отцу, какъ, напримѣръ, у реджанговъ и баттаковъ, ніасцевъ, тиморцевъ, альфуровъ на Серамѣ и Буру, нѣкогда господствовало право наслѣдованія по матери, и что отцовское право выработалось отъ столкновенія съ ненормальными условіями, которыя создавались отъ шаткаго, не самостоятельнаго положенія мужчины въ семьѣ жены. Съ наслѣдованіемъ по отцу связанъ и левиратъ, или ужичество. Какъ скоро женщина вступаетъ въ племя своего мужа, это послѣднее должно заботиться о ней, какъ о вдовѣ. Поэтому въ Реджангѣ у одного начальника было семь женъ, изъ которыхъ пять были прежде его невѣстками, женами умершихъ братьевъ. При наслѣдованіи отъ отца, сперва наслѣдуютъ дѣти, причемъ на Гальмагерѣ старшій получаетъ домъ, младшій землю, а при отсутствіи дѣтей, — братья, сестры и дѣти сестеръ. Когда женщина умираетъ, ея наслѣдство достается братьямъ, сестрамъ и дѣтямъ сестеръ. Всего хуже бываетъ при этомъ положеніе женщины. Будучи куплена, она не можетъ наслѣдовать мужу, а такъ какъ, оставляя родительскій домъ, она отказывается отъ всѣхъ связанныхъ съ нимъ правъ, то и тамъ она ничего не наслѣдуетъ. Экзогамія и патріархатъ, поэтому, обыкновенно означаютъ исключительное право наслѣдованія родственниковъ мужчины.
Сватовство производится часто совершенно свободно, слѣдуя чисто человѣческому чувству, хотя дѣловая сторона и здѣсь вмѣшивается въ дѣло: на Сулу нерѣдко объявляется во всеобщее свѣдѣніе покупная цѣна невѣсты. На Гальмагерѣ юноши въ торжественныхъ танцахъ выражали дѣвушкамъ свое расположеніе тѣмъ, что присвоивали цвѣты и перья изъ ихъ головного убора. Такъ какъ при этомъ преобладало право сильнаго, то никто изъ молодыхъ людей не приходилъ на праздникъ безъ щита и меча. Теперь времена стали болѣе мирными. Вскорѣ послѣ того счастливый искатель идетъ ночью съ „солепой“, однострунной гитарой, къ дому, гдѣ спитъ его избранница, и, стоя у наружной стѣны, исполняетъ свою серенаду. Сперва тонъ ея выражаетъ только скромную просьбу; по мѣрѣ того, какъ влеченіе ростетъ, юноша уже другой мелодіей проситъ дѣвушку сплести ему браслетъ изъ древесной коры. Она проситъ его, съ своей стороны, дать ей искусно вырѣзанную бумажку для украшенія бамбуковой трубки съ бетелемъ. Этимъ начинается уже формальное сватовство. Но юноша не долженъ ни видѣть дѣвушку, ни посѣщать ее тайно; въ противномъ случаѣ, онъ долженъ заплатить большой выкупъ или тотчасъ-же жениться на условіяхъ, поставленныхъ родственниками невѣсты. При оффиціальномъ сватовствѣ наступаетъ вечеръ, когда друзья жениха будятъ дѣвушку тѣмъ, что тянутъ ее за волосы или впускаютъ ей ноготь подъ ноготь на рукѣ. На слѣдующую ночь ее будятъ опять; на этотъ разъ приходитъ и ея женихъ: онъ скромно сидитъ за дверью ея спальни на полу, а она прячется въ знакъ покорности. Другіе зажигаютъ факелы и дѣлаютъ видъ, что ищутъ вора, находятъ жениха и приглашаютъ его пожевать съ ними бетеля. Но если бы онъ послѣдовалъ этому приглашенію, дѣвушка была-бы для него потеряна; поэтому онъ продолжаетъ сидѣть съ опущенною головой. Въ два слѣдующіе вечера происходитъ то же самое; лишь на четвертый начинается свадебное торжество предложеніемъ бетеля, которое также связано со множествомъ церемоній. На Тиморлаутѣ все сватовство ограничивается требованіемъ и предложеніемъ этого высоко цѣнимаго средства наслажденія: если дѣвушка даетъ просимый юношей бетель, то она отзывается на его любовь; они считаются женихомъ и невѣстой, пока не завершится покупка.
Свадебныя празднества соперничаютъ съ погребальными по роскоши и продолжительности. На праздничномъ обѣдѣ въ домѣ невѣсты, для котораго у язычниковъ приносится въ жертву лучшая свинья, гости призываютъ высшія силы для изгнанія злыхъ духовъ. Въ Рау, на западномъ берегу Суматры, гдѣ свадебное торжество занимаетъ лишь одинъ день, женихъ, въ сопровожденіи своихъ друзей, три раза приходитъ по вечерамъ, прежде, чѣмъ увидитъ невѣсту; невѣста принимаетъ его вмѣстѣ со своими подругами. Гости предлагаютъ бетель, и ихъ угощаютъ; женихъ и невѣста бесѣдуютъ между собою подъ звуки тамбурина. Только на третій разъ появляется будущая теща; женихъ и невѣста ѣдятъ уже тогда изъ одной тарелки, и невѣста подноситъ кушанья ко рту будущаго мужа. И только теперь объясняется цѣль посѣщенія; если объясненія не слишкомъ ясны, то это значитъ, что мужчина предпочитаетъ удалиться. У мааньяновъ Борнео въ день свадьбы люди, нерѣдко съ подарками, отправляются въ домъ невѣсты и спрашиваютъ — можетъ-ли прійти женихъ. Затѣмъ приходятъ женихъ и его близкіе, и передъ ними несутъ мѣдное блюдо. Это блюдо ставятъ на другое, на которомъ лежитъ яйцо; его разбиваютъ и смѣшиваютъ съ кровью курицы или свиньи, заколотой надъ блюдомъ; этою кровью опрыскиваются и участники свадебнаго торжества послѣ пира. Опрыскиваніе, имѣющее связующее значеніе, производится серебрянымъ или желѣзнымъ сосудомъ и начинается съ подошвъ, за которыми слѣдуютъ колѣна, сердечная впадина, кисти рукъ, локти, плечи, лобъ и позвоночный столбъ, по порядку, причемъ произносятся заклинанія, которыя должны отвращать несчастье и приносить счастье. Молодая чета остается 9 дней въ домѣ невѣсты и 5 въ домѣ родителей жениха; затѣмъ она основываетъ себѣ новый очагъ или поселяется въ домѣ тѣхъ или другихъ родителей. У трингскихъ даяковъ, послѣ принятія подарка, молодой человѣкъ работаетъ нѣкоторое время на отца своей нареченной и потомъ даритъ ей двухъ рабовъ; третій подарокъ, состоящій изъ риса, куръ и свиней, вручается передъ самой свадьбой будущей тещѣ. И здѣсь брачущіеся сидятъ около свадебнаго блюда и обрызгиваются кровью жертвеннаго животнаго; на второй день они публично купаются, а на четвертый, съ кускомъ ротанга въ рукахъ, какъ символомъ жизни, они ищутъ какого нибудь съѣдобнаго плода и, смотря по тому, какимъ онъ выйдетъ, будучи приготовленъ въ видѣ кушанья, усматриваютъ въ немъ свою судьбу.
Мѣстами невѣсты стараются спрятаться, какъ-бы уклоняясь отъ брака или отъ свиданія въ первыя ночи съ женихомъ; имъ нравится также, когда женихъ въ день свадьбы застаетъ ихъ и ихъ близкихъ спящими. У альфуровъ Гальмагеры юноша проводитъ четыре ночи со своей невѣстой, ничего не говоря о свадьбѣ; когда сумма выкупа за нее условлена, онъ спитъ въ ея покоѣ, но не долженъ видѣть ее до разсвѣта. Въ это время приносятся подарки съ обѣихъ сторонъ на фарфоровыхъ блюдахъ депутаціями изъ родственниковъ и друзей, что каждый разъ сопровождается обильными угощеніями. Жениху предоставляется право ловить невѣсту, но этотъ обычай обыкновенно не исполняется, какъ уже пришедшій въ забвеніе. Заключительная церемонія бракосочетанія состоитъ въ обѣдѣ, приготовленномъ невѣстой, съ произнесеніемъ различныхъ словъ, требуемыхъ церемоніаломъ. Тамъ, гдѣ нравы опредѣляются исламомъ, почти ничего не требуется, кромѣ посѣщенія мечети въ день свадьбы и небольшого подарка духовному лицу; слѣдующіе браки — не что иное, какъ простая покупка. На Тиморлаутѣ во время свадебнаго торжества между женихомъ и невѣстой садятся мальчикъ и дѣвочка, символы будущей многочисленной семьи; у тингіановъ Люсона въ первую ночь между новобрачными спитъ мальчикъ.
Положеніе женщины вообще нельзя назвать низкимъ. У магометанъ женщина поставлена хуже, чѣмъ у язычниковъ. По словамъ Риделя, на Тиморлаутѣ „мужчина никогда не бьетъ женщину, а скорѣе случается обратное“. И здѣсь, конечно, бываютъ различія, но прежде всего женщина цѣнится очень высоко: повсюду въ обозначеніяхъ пеней за преступленія женщина оцѣнивается выше, чѣмъ мужчина; у реджанговъ на Суматрѣ отношеніе это равняется 150:80. Только высшіе начальники стоятъ выше своихъ женъ. Соотвѣтственно тому, покупка невѣсты обходится не дешево; если бракъ является покупкой, то женщина становится собственностью мужчины; она и дѣти, послѣ его смерти, достаются его наслѣдникамъ. Общественное положеніе женщины бываетъ выше, когда издержки свадьбы раздѣляются обѣими сторонами; всего лучше оно тамъ, гдѣ совершается бракъ въ формѣ „амбиль анакъ“. Здѣсь мужчина ничего не платитъ, становится самъ въ служебное положеніе и не имѣетъ никакого права на дѣтей; это бываетъ преимущественно тогда, когда въ семьѣ остается только одна дочь, замужество которой должно поддержать семью. Этотъ бракъ порождалъ такъ много судебныхъ тяжбъ, что у реджанговъ онъ запрещенъ. Онъ связанъ съ измѣненіемъ отношеній между покупкою невѣсты и общественнымъ положеніемъ, когда мы видимъ у мааньяновъ Борнео болѣе высокое положеніе женщины: у этихъ послѣднихъ не совершается никакого обрученія прежде, чѣмъ дѣвушка и юноша не дадутъ на него своего согласія. Но молодой человѣкъ не платитъ ничего и за невѣсту; расходы его равняются немногимъ гульденамъ, уплачиваемымъ свидѣтелямъ, причемъ половину этого расхода беретъ на себя невѣста.
Женщины-правительницы встрѣчаются у даяковъ, но въ единичныхъ случаяхъ. Большого значенія не имѣетъ и роль женщинъ, какъ основательницъ династій въ народныхъ сказаніяхъ: это — не что иное, какъ космогоническое представленіе земли въ качествѣ праматери. И жрицы бываютъ вмѣстѣ съ тѣмъ представительницами самыхъ безнравственныхъ обычаевъ; въ ихъ положеніи также нельзя искать болѣе высокаго достоинства женскаго пола, Но къ признакамъ сравнительно высокаго положенія женщины мы должны причислить тяжелые штрафы, какими наказывался разрывъ брака, до эпохи разлагающихъ мусульманскихъ и европейскихъ вліяній. У ачинцевъ родственники жены вокругъ виновнаго очерчиваютъ кругъ и даютъ ему въ руки оружіе, гадубангъ, которымъ онъ долженъ проложить себѣ дорогу; если ему это удастся, онъ спасенъ; въ противномъ случаѣ, его изрубятъ въ куски и зароютъ на мѣстѣ. По законамъ реджанговъ налагаются тяжелые денежные штрафы за конкубинатъ, внѣбрачныя и такія рожденія, которыя наступаютъ раньше естественнаго времени послѣ заключенія брака. Такія же правила господствовали и на Селебесѣ. Тагалы Люсона, благодаря чужеземному вліянію, легко относятся къ расторженію брака. Не затронутые этими вліяніями игорроты строго наказывали проступки дѣвушекъ и обезглавливали нарушительницъ супружеской вѣрности, но въ настоящее время, по словамъ Ганса Мейера, склоняются къ болѣе мягкимъ воззрѣніямъ. На Сулу испанцы видѣли нарушительницъ брака въ пожизненныхъ оковахъ. Смерть мужа не вполнѣ освобождаетъ женщину: въ Сагу она можетъ отдать дѣтей брату мужа, а сама вернуться въ свою семью.
Трудъ раздѣляется между обоими полами такимъ образомъ, что жена помогаетъ мужу въ полевыхъ работахъ, а домашняя вся приходится на ея долю. Въ полевой работѣ самую трудную часть беретъ на себя мужчина; жатва, по преимуществу, дѣло женщины. Здѣсь оправдывается правило, что, чѣмъ народъ трудолюбивѣе, тѣмъ распредѣленіе труда у него болѣе справедливо.
Еще до рожденія ребенка беременная женщина должна соблюдать многое въ области истолкованія знаменій и избранія дней. Она и мужъ не смотрятъ ни въ зеркало, ни въ бамбуковую трубку, чтобы ребенокъ не былъ косымъ; они не растираютъ табакъ и бетель въ сумкѣ, а сперва вынимаютъ то и другое. Даже мужчины не должны заниматься плотничной работой въ какомъ-либо домѣ, или крыть на немъ кровлю, или же вколачивать въ него гвозди, не стоять въ дверяхъ и на лѣстницѣ; все это такъ дѣлается потому, что иначе ребенокъ можетъ не родиться. Пожилыя женщины помогаютъ при разрѣшеніи отъ бремени, для чего часто отводится хижина, вдали отъ жилого мѣста. Затѣмъ начинаются приготовленія къ нареченію имени. У даяковъ, насколько они еще головорѣзы, отецъ долженъ сперва добыть голову; у илонготовъ нареченіе имени происходитъ только на пятый день, а въ Сагу — послѣ 9 лѣтъ. Употребляются обыкновенно имена животныхъ, которыя напоминаютъ наименованія племенъ. Имя нарекается отцомъ, въ особенности тамъ, гдѣ въ ребенкѣ предполагается душа предка. Тогда имя этого предка переходитъ къ отцу. То же имя прибавляется и съ появленіемъ второго сына: чѣмъ больше дѣтей, тѣмъ у отца больше именъ. Дѣтоубійство довольно распространено и по преимуществу постигаетъ того изъ близнецовъ, который родится позже.
Наступленіе возраста возмужалости ознаменовывается у даяковъ отдѣленіемъ всѣхъ ровесниковъ въ лѣсную хижину и обрѣзаніемъ, или наложеніемъ пояса, изъ коры; затѣмъ юношѣ отводится мѣсто въ домѣ, гдѣ спятъ неженатые мужчины, и онъ долженъ стараться какъ можно скорѣе добыть голову. Особыя спальные дома для дѣвушекъ и юношей имѣютъ широкое распространеніе. Татуировка и подпиливаніе зубовъ служатъ дальнѣйшими признаками возмужалости. Мальчики упражняются въ стрѣльбѣ изъ лука, а у головорѣзовъ — въ обезглавливаніи соломенныхъ чучелъ; тамъ, гдѣ извѣстнымъ оружіемъ взрослые уже не пользуются, оно остается дѣтской игрушкой, какъ, напримѣръ, лукъ на Явѣ. У племенъ болѣе дикихъ сознательно воспитывается только военная доблесть. Дѣвушки проводятъ время своего перваго мѣсячнаго очищенія въ особыхъ хижинахъ, на Серамѣ даже въ клѣткахъ. У альфуровъ Серама онѣ должны затѣмъ, омывшись и украсивъ себя, натереться пальмовымъ масломъ и откусить кусокъ банана и рыбы, но опять выплюнуть ихъ. Подпиливаніе зубовъ и татуировка часто совершаются въ это время, а если это не удастся, — то во время первой беременности. У альфуровъ дѣвушки, подобно юношамъ, отличаются отъ замужнихъ связкою бѣлыхъ раковинъ, которую онѣ носятъ на предплечьи. У западныхъ малайцевъ дѣвушекъ держатъ строже, чѣмъ у восточныхъ; у первыхъ онѣ сопровождаются надсмотрщицами, а у послѣднихъ пользуются свободой обхожденія, въ особенности на празднествахъ съ общими плясками. У альфуровъ Гальмагеры почти каждое обрученіе, такъ же, какъ и поминки, сопровождается продолжительными танцами. Спокойно и безъ стѣсненія купается баттакская дѣвушка передъ мужчинами, которые проходятъ съ опущенными глазами; для настоящей (мусульманской) малайки это считалось-бы величайшимъ стыдомъ.
Основою государства служитъ семейный союзъ. Всѣ стоящія надъ нимъ формы доказываютъ свой неорганическій характеръ признаками чуждаго происхожденія или склонностью распадаться на древніе, патріархальные элементы. Несмотря на глубокія индійскія вліянія, здѣсь нѣтъ строгихъ кастовыхъ различій. На Суматрѣ основою древняго малайскаго государства является суку, семьи и роды, своею совокупностью образующіе племя, главы которыхъ, пангулу (или пангеранъ), управляютъ страною: сколько въ деревнѣ суку, столько въ ней и пангулу. Цѣлая мѣстность управляется собраніемъ пангулу ея деревень. Обыкновенно это достоинство переходитъ къ брату отъ той же матери или къ сыну сестры. Главная обязанность этихъ патріарховъ заключается въ отправленіи правосудія. Кромѣ почета и повиновенія, имъ достаются приношенія, въ видѣ риса, и подарки въ торжественныхъ случаяхъ; издержки ихъ свадьбы и погребенія несутъ на себѣ подчиненные. Пангулу смѣщаются только за крупныя нарушенія закона и обычая. Происхожденіе суку, названіе котораго, означающее „четверть“, несовмѣстно съ ихъ многочисленностью, довольно темно. Впрочемъ, въ одномъ сказаніи говорится, что народъ Танахъ-Датара состоялъ изъ двухъ племенъ, которыя раздѣлились на четыре вѣтви. Такъ какъ населеніе увеличивалось, то впослѣдствіи многіе суку различались особыми именами; въ настоящее время ихъ бываетъ, по большей части, отъ 4 до 6 въ одной деревнѣ.
Въ видѣ болѣе крупныхъ подраздѣленій народа, надъ суку стоятъ лара, взаимныя отношенія которыхъ недостаточно выясняются данными историческаго преданія: быть можетъ, они сводятся просто къ экзогамическому обмѣнному браку между каждыми двумя суку. Такія парныя сочетанія часто встрѣчаются и въ другихъ малайскихъ областяхъ. У баттаковъ, у которыхъ племена, различающіяся особыми именами, называются марга, территоріальная единица, соотвѣтствующая племени, курія была обитаема первоначально только одной маргой; но въ настоящее время и здѣсь утвердилось раздвоеніе — существовавшая первоначально и вновь возникшая марга, между которыми происходятъ обмѣнные браки. На востокѣ, на Буру, Серамѣ и пр. слово „гена“ обозначаетъ въ то-же время племя и округъ, такъ какъ тамъ еще каждый округъ населенъ особымъ племенемъ.
Тофы альфуровъ Гальмагеры, Тернате и др., въ предѣлахъ которыхъ бракъ запрещается до четвертаго поколѣнія, видимо соотвѣтствуютъ суку западныхъ малайцевъ. На Филиппинахъ и Формозѣ система эта уже нѣсколько изгладилась, но зависимость плебеевъ отъ плутократовъ (абитегъ и бакнангесъ въ Бенгетѣ), по описанію Ганса Мейера, напоминаетъ пришлые суку. У лампонговъ замѣчаются подобныя же общественныя основы. Здѣсь можно найти болѣе тонкую выработку племенного и деревенскаго государства. Каждый округъ, марга, состоитъ изъ нѣсколькихъ, рѣдко болѣе, чѣмъ изъ 10 деревень, управляется особымъ главою и называется по имени племени. Каждая деревня раздѣляется, въ свою очередь, на нѣсколько четвертей, во главѣ которыхъ стоитъ начальникъ четверти. Начальнику старѣйшей четверти подчинены остальные; основаніе новой четверти требуетъ согласія всѣхъ начальниковъ: до того времени даже довольно большое число вновь основанныхъ дворовъ зависитъ отъ ихъ основателей. Поэтому здѣсь, какъ и въ системѣ суку, всѣ отношенія зависимости устанавливаются по генеалогической связи, вслѣдствіе чего правитель можетъ обращаться къ своимъ подданнымъ, только какъ къ „соплеменникамъ“, а глава семьи ко всѣмъ своимъ — только какъ къ „дѣтямъ и родственникамъ“. Это совпаденіе племени и мѣстообитанія имѣетъ широкое распространеніе; весь островъ Ніасъ дѣлится на 15—25 округовъ, а народъ — на такое же число племенъ.
Въ малайскихъ странахъ мы первоначально находимъ деревенскія государства. Такъ въ независимыхъ частяхъ Формозы племена живутъ вмѣстѣ, деревнями, и островъ Горамъ, длиною въ 2 нѣм. мили, распадается на 12 отдѣльныхъ владѣній. Болѣе обширныя государства въ области тагаловъ мы находимъ лишь тамъ, гдѣ утвердилось мусульманство, — на Минданао, Сулу и въ береговыхъ мѣстностяхъ Манильской бухты; кромѣ того, тамъ было еще три вассальныхъ царства султана Тондо, надъ которыми также царствовали чужеземцы, происходившіе отъ малайцевъ съ Борнео и негритосокъ. Даже и у малайцевъ Суматры яванцы принимаютъ болыное участіе въ основаніи могущественныхъ государствъ, вродѣ Палембангскаго, по образцу индійскихъ. Поэтому мы часто не находимъ тамъ именъ, которыя обнимали-бы цѣлые народы и страны. У обитателей Формозы нѣтъ общаго имени для всѣхъ островитянъ, что служитъ доказательствомъ слабаго политическаго развитія, а также и неясности пограничныхъ отношеній. Въ малайскихъ лѣтописяхъ споры о границахъ играютъ весьма видную роль. Связующимъ началомъ остаются всегда племенные союзы. Мааньяны существовали уже подъ властью Маджапагита, затѣмъ магометанскаго царства Мартапуры и, наконецъ, подъ господствомъ голландцевъ. Самостоятельность уничтожалась такимъ образомъ, а вмѣстѣ съ нею не одинъ разъ нарушалась и пространственная связь племенъ, но эта послѣдняя всегда возстанавливалась. Главною цѣлью испанскаго государственнаго искусства на Филиппинахъ было разложеніе старинныхъ племенныхъ сообществъ, деревенскихъ государствъ или барангаевъ. Обитателей многихъ барангаевъ вынуждали оставлять мѣста ихъ жительства и селиться въ одномъ мѣстѣ; новая деревня составляла лишь одну общину — пуэбло. Но такъ какъ члены барангаявъ пуэбло опять селились вмѣстѣ, то онъ распадался на четверти, сохранявшія прежнія имена. Прежнихъ начальниковъ (dammo) производили въ алькальды и сборщики податей. Была уничтожена издѣльная повинность, а также рабство, и этимъ отнята у начальниковъ реальная основа ихъ вліянія. Христіанство, превращая пуэбло въ приходскую деревню, содѣйствовало, съ своей стороны, ослабленію прежней организаціи. Но эта послѣдняя такъ глубоко коренится въ племенномъ чувствѣ, что каждый кланъ продолжаетъ жить въ своемъ барангаѣ и съ уваженіемъ смотритъ на своего главу (cabeza); лишь съ тѣхъ поръ, какъ туземцы были включены туда въ большомъ числѣ, низшіе стали подниматься надъ нимъ, но при одновременномъ уменьшеніи уваженія къ духовенству. Деревни часто называются по имени старшины.
Еще одной ступенью ниже стоятъ разсѣянныя кочевыя племена. Онн знаютъ лншь избраннаго главу, на подобіе цыганъ, что не исключаетъ возможности избирать его предпочтителъно изъ какой-либо опредѣленной семьи. Орды люсонскихъ негритосовъ часто состоятъ лишь изъ 20—30 человѣкъ. Исторія нѣкоторыхъ племенъ свидѣтельствуетъ, что они произошли отъ разсѣянія болѣе крупныхъ народовъ.
Но и въ болѣе крупныхъ государствахъ суку и ихъ пангулу часто играютъ роль опредѣляющихъ элементовъ общежитія; въ настоящемъ малайскомъ правленіи они — властители, а раджа или султанъ только утверждаютъ ихъ. Поэтому въ большинствѣ случаевъ такой образъ правленія есть переходная ступень отъ патріархальной формы къ союзному аристократическому правленію, сдерживаемому представительными элементами. Вождь племени — охранитель своихъ подданныхъ; онъ долженъ ихъ выкупать, когда они попадутъ въ рабство, но можетъ и брать подъ нихъ деньги; доходы свои онъ извлекаетъ, главнымъ образомъ, изъ штрафныхъ сборовъ и распоряжается по усмотрѣнію лѣсной и выгонной землей, когда недостаетъ полевой. Когда правитель держитъ бразды въ своихъ рукахъ, то онъ заполняетъ мѣста чиновниковъ при дворѣ и во всей странѣ. Ниже этой наслѣдственной аристократіи, вмѣстѣ съ тѣмъ и земельной, которая часто распадается на высшее дворянство, состоящее изъ родственниковъ прежняго султана, и на „письменное дворянство“, образовавшееся изъ чиновниковъ и денежныхъ людей, стоитъ настоящій народъ, на которомъ лежатъ работа, уплата денежныхъ поборовъ и издѣльная повинность; еще ниже его стоятъ рабы.
Смотря по тому — сохранилась-ли эта основа или разрушена единовластіемъ, малайское государство приближается къ деспотизму или къ анархіи. Такъ, на Сулу достоинство султана только номинальное; настоящая власть заключается въ рукахъ знатныхъ, „датто“ (что̀ значитъ у любусовъ Суматры „знахарь“), которые управляютъ округами и островамн пожизненно, въ качествѣ леновъ. Это правящее высшее сословіе, изъ котораго выходятъ министры, образуетъ совѣтъ, гдѣ каждый датто пользуется вліяніемъ, смотря по обширности своего владѣнія и числу своихъ рабовъ; вліяніе это нерѣдко поддерживается оружіемъ. Безъ согласія совѣта, султанъ не можетъ отдавать никакихъ приказаній. Хотя власть султана наслѣдственна, но постановленіе, въ силу котораго наслѣдникомъ султана можетъ сдѣлаться каждый его родственникъ, открываетъ широкое поле произволу, такъ какъ члены совѣта всѣ болѣе или менѣе состоятъ въ родствѣ съ султаномъ. Всѣ денежные доходы, не исключая и штрафовъ, дѣлятся между всѣми членами правленія: султанъ получаетъ изъ нихъ такую небольшую часть, что долженъ посылать своихъ рабовъ въ экспедиціи съ цѣлью торговли или грабежа. Монополіи, вродѣ кофейной, благодаря которой раджа въ Гоа на Селебесѣ сдѣлался многократнымъ милліонеромъ, или монополія Палембанга на олово на всей Банкѣ могли быть установлены только съ помощыо европейцевъ. Источникомъ болѣе скромныхъ доходовъ служитъ отдача въ аренду различныхъ регалій — рыбной ловли, срѣзыванія ротанга и пр. Рядомъ съ несмѣняемымъ первымъ министромъ, который долженъ наблюдать за всѣми дѣйствіями султана и знатныхъ лицъ, съ адмираломъ и министромъ юстиціи, занимаетъ мѣсто представитель народа; но вліяніе этого единственнаго лица почти всегда проявляется лишь тогда, когда оно благопріятетвуетъ желаніямъ датто. Законодательство малайцевъ здѣсь неизвѣстно, и предписаніямъ корана слѣдуютъ весьма мало. Защиты собственности не существуетъ; датто охотно прибѣгаютъ къ похищенію дѣтей и дѣвушекъ, и созывъ ополченія, который часто пугалъ испанскую администрацію Филиппинъ, является чѣмъ-то благопріятнымъ, такъ какъ онъ уменьшаетъ во время войны безправіе классовъ, непричастныхъ къ правленію. Тамъ, гдѣ властвуетъ этотъ многоголовый деспотизмъ и религіозный фанатизмъ не вызываетъ ненависти къ чужеземцамъ, господство европейцевъ низшимъ классамъ кажется спасительнымъ.
Подъ вліяніемъ уже ослабѣвшаго браманства, небольшой островъ Бали раздѣляется на девять царствъ, которыя переплетаются другъ съ другомъ, благодаря четыремъ общимъ кастамъ и значенію вліятельныхъ семействъ. Въ предѣлахъ каждаго изъ этихъ маленькихъ владѣній существуютъ кланы, часто по нѣсколько въ каждой деревнѣ; изъ нихъ господство принадлежитъ самому многочисленному, хотя другіе не всегда повинуются ему. Каста избавляетъ нѣкоторое число гражданъ отъ всѣхъ тягостей, а другихъ обременяетъ всевозможными поборами. Впрочемъ, балійцы, несмотря на упорное послѣдованіе культу Сивы, отличаются терпимостью.
Такое же значеніе, какъ датто на Сулу, въ Ачинѣ имѣютъ панглима или туванку, наслѣдственные начальники отдѣловъ саги, которые не только образуютъ совѣтъ султана, но и выбираютъ его наслѣдника и даже имѣютъ право смѣстить самого монарха. Они просто извѣщаютъ султана о своихъ распоряженіяхъ, а онъ не только долженъ всегда подчнняться имъ, но, желая что либо предпринять, можетъ это сдѣлать лишь съ согласія ихъ. За всѣ подати, собираемыя ими для него внутри государства, онъ ежегодно выплачиваетъ имъ извѣстный процентъ; доходъ его составляютъ 5% стоимости всѣхъ товаровъ, какіе ввозятся въ гавань его столицы, а также пошлины, собираемыя въ отдѣлахъ саги съ привозныхъ товаровъ и съ продажи перца; въ среднемъ, это составляетъ 60—80 тыс. марокъ. И въ старыхъ малайскихъ государствахъ Суматры правленіе является абсолютно монархическимъ только по имени: въ Самбасѣ правитель выбирается изъ верховнаго совѣта шестнадцати и на самомъ дѣлѣ — не что иное, какъ предсѣдатель его; наоборотъ, въ Понтіанакѣ и въ Секадау онъ можетъ быть названъ настоящимъ монархомъ. Но гнетъ повсюду одинъ и тотъ же. Правители заботятся только о сборахъ штрафовъ и вымогаютъ деньги у богатыхъ и знатныхъ, а тѣ, въ свою очередь, у народа. Покровительство европейскихъ государствъ часто только увеличивало власть туземныхъ князей; яванскіе правители въ пышной расточительности искали утѣшенія за свою утраченную независимость. Точно также авторитетъ власти возрасталъ въ покоренныхъ областяхъ: султанъ Кутеи взимаетъ досятипроцентную пошлину со всего ввоза и вывоза, отдаетъ на откупъ монополію опіума и соли, эксплуатируетъ каменноугольныя копи Пеларунга и Бату Пангала, какъ государственную собственность, и кромѣ того, является банкиромъ — ростовщикомъ своихъ подданныхъ, получая доходу до милліона гульденовъ. Тамъ, гдѣ, какъ, напримѣръ, въ Тоба, религіозные мотивы создаютъ правителю до нѣкоторой степени положеніе первосвященника, мы видимъ совершенно иное. Панглимы тогда совершенно уже зависятъ отъ раджи, являясь только его чиновниками. Положеніе этихъ правителей укрѣпляется свободою, какая предоставляется народу, въ особенности во время празднествъ. Обыкновенно приближающійся къ своему властителю съ самыми униженными знаками почтительности, подданый въ эти дни можетъ свободно говорить съ нимъ и предъявлять къ нему всевозможныя жалобы. Болѣе мелкіе правители не отличаются рѣзко ни внѣшностью, ни жилищемъ отъ своихъ подданныхъ: по описанію Вета, „резиденція могущественнаго султана“ Джамби отличалась отъ прочихъ домовъ только болѣе широкой лѣстницей, приставленной къ дворцу, построенному на сваяхъ. За исключеніемъ Явы и нѣкоторыхъ мѣстностей Селебеса и Суматры населеніе Индійскаго архипелага вовсе не густо; поэтому правители опасаются, что жестокость можетъ вынудить подданныхъ ихъ покинуть предѣлы страны: просвѣщенный султанъ Кутеи посылалъ суда въ область Амонтаи на Борнео, чтобы способствовать переселенію, уплачивалъ долги колонистовъ и давалъ имъ свободную землю.
Знаки начальниковъ первоначально отличались простотою. У тоба-баттаковъ раджи носятъ кольца изъ слоновой кости на верхней части руки; нарядное оружіе, выложенные серебромъ кинжалы, мечи или ружья съ дорогимъ ложами даются также посламъ, какъ знаки полномочія. Правителями, находящимися подъ индійско-мусульманскими вліяніями, употребляются злотыя короны, вѣсомъ въ нѣсколько фунтовъ, съ драгоцѣнными камнями, а также и вышитые золотомъ мундиры (см. рис., стр. 437).
Поля находятся въ пользованіи племенъ; но правитель предъявляетъ на нихъ право владѣнія вездѣ, гдѣ онъ имѣетъ для того достаточно власти. Необработанная земля считается общею собственностью; каждый можетъ обработать ее за собственный счетъ и присвоить ее правомъ труда. Продажа земельныхъ участковъ на Тиморлаутѣ вовсе не производится, между тѣмъ, какъ баттакскіе правители продаютъ ихъ во всевозможныхъ формахъ. Въ Голонтало продажа и наслѣдованіе земельной собственности можетъ происходить только съ согласія правителей. Право собственности племени на землю поддерживается съ такимъ упорствомъ, что попытка голландцевъ — переселить племена Борнео ниже по рѣкѣ — не удалась, такъ какъ эти племена боялись, что потомки прежде жившихъ тамъ даяковъ будутъ брать съ нихъ дань, на что тѣ имѣли право. При отсутствіи наслѣдниковъ, земельный участокъ, съ согласія населенія, достается одному изъ начальниковъ. Отдѣльныя лица поддерживаютъ право собственности выставленіемъ чучелъ. Если вѣтвь дерева свѣшивается на чужую землю, то она принадлежитъ собственнику этой земли.
Колонизація, въ видѣ покоренія и заселенія заморскихъ странъ, въ особенности на востокѣ, играетъ важную роль, напоминающую время переселенія грековъ. Трудно назвать хотя-бы небольшой народъ, который въ основѣ своего преданія не хранилъ-бы воспоминанія о какомъ-нибудь переселеніи, и въ каждой береговой мѣстности можно видѣть чуждые элементы, которые пришли туда незванные и часто съ отношеніемъ, враждебнымъ къ прежнимъ обитателямъ. Многочисленныя легенды разсказываютъ о раздорахъ братьевъ, моровыхъ язвахъ и стихійныхъ катастрофахъ, дававшихъ поводъ къ основанію колоній. Право завоеванія правителями Тернате предоставлялось знатнымъ семьямъ, которыя становились тогда полудержавными намѣстниками на Буру, Серамѣ и пр. Впрочемъ, колонизація упорядочивалась и въ самой странѣ. Когда на Явѣ, при возростаніи населенія, приходилось дѣлать новыя расчистки лѣса, находившіяся слишкомъ далеко отъ деревни, тамъ основывали поселокъ, который большей частью оставался связаннымъ съ родной деревней. На Суматрѣ у малайцевъ и баттаковъ, такъ-же, какъ и въ сѣверномъ Селебесѣ, такіе поселки носятъ особые имена. Быть можетъ, во многихъ случаяхъ этимъ обусловливается и политическое раздвоеніе: правители Тидора и Тернате обращаются другъ съ другомъ, какъ близкіе родственники.
Въ рабство, которое у простого народа мало, а у „городскихъ малайцевъ“ Палембанга, Ачина и пр. значительно развито, обращаются военноплѣнные, преступники, не могущіе заплатить выкупа, неоплатные должники и многіе, потерявшіе свою свободу въ игрѣ; въ рабство за долги попадаютъ иногда цѣлыя племена. Къ этому-же состоянію принадлежатъ и внѣбрачныя дѣти свободныхъ и рабовъ. Обыкновенно съ рабами обращаются, какъ съ домочадцами; они могутъ пріобрѣсти свободу, внеся за себя выкупъ, и въ дѣйствительности стоятъ не ниже бѣдныхъ родственниковъ, которыхъ берутъ въ домъ для выполненія различныхъ услугъ. Законы реджанговъ устанавливаютъ временное рабство въ видѣ наказанія. Похищеніе рабовъ и торговля ими составляютъ главное занятіе всѣхъ малайцевъ, „торгующихъ“ съ помощью собственныхъ судовъ: Бали, мужчины котораго цѣнились, какъ солдаты, а дѣвушки — какъ служанки (около Батавіи и теперь еще существуетъ „балійская деревня“), потерялъ, такимъ образомъ, значительную часть своего населенія. Въ завоевательныхъ государствахъ настоящихъ малайцевъ раздѣленіе сословій на господъ и чернь иногда бываетъ такъ рѣзко, что можно говорить даже о крѣпостничествѣ; въ переходномъ состояніи между свободой и рабствомъ, илапиты Голонтало обрабатываютъ даромъ рисовыя поля и золотые пріиски правителя; монгогули, въ качествѣ потомковъ особаго рода рабовъ, помогаютъ своимъ господамъ только въ торжественныхъ случаяхъ, а ваты становятся рабами лишь путемъ покупки, обмѣна, наслѣдства или подарка.
Замкнутыя внутри, племена также замкнуты и извнѣ. Племя требуетъ не только исключительнаго пользованія областью своего обитанія, но и уваженія своихъ обычаевъ, могилъ, мѣстъ, считающихся „помали“ или „пади“, и защищаетъ ихъ хитрыми западнями. Тому-же содѣйствуютъ и другія причины. У илонготовъ отдѣльныя племена ведутъ между собою жестокія войны, въ которыхъ, впрочемъ, по большей части, участвуютъ лишь отдѣльныя семьи; только въ томъ случаѣ, когда предпринимается походъ противъ христіанъ или негритосовъ, соединяются между собой друзья и враги. Добываніе головъ, похищеніе людей и невѣроятно дерзкіе морскіе разбои до сихъ поръ не удалось искоренить ни въ голландскихъ, ни въ испанскихъ областяхъ. У неиспорченныхъ племенъ, напротивъ, гостепріимство по отношенію къ бѣлымъ заходитъ такъ далеко, что путникъ можетъ спокойно помѣститься въ первомъ, болѣе понравившемся ему домѣ кампонга, безъ всякой опасности встрѣтить тамъ недружелюбный пріемъ. Легенда, будто даяки имѣли склонность отравлять чужеземцевъ, приходившихъ въ ихъ область, лишена основанія, по крайней мѣрѣ, относительно южнаго и центральнаго Борнео.
Частое военное положеніе породило опредѣленныя формы объявленія войны, заключенія мира и союзовъ, и война не всегда ведется съ слѣпою яростью, а иногда по рыцарски, почти какъ спортъ. Баттакъ объявляетъ войну письмомъ и, прежде, чѣмъ возьмется за оружіе цѣлые дни проводитъ въ горячихъ переговорахъ съ сосѣдними начальниками, дѣлающими попытки примиренія; война считается начавшейся, когда кто-либо будетъ убитъ. Письмо съ объявленіемъ войны состоитъ изъ бамбуковой трубки, длиною въ кисть руки, на которой написаны обвиненія и вызовъ, пучка соломы, что означаетъ поджогъ, бамбуковаго ножа, означающаго отрѣзываніе головы, и наконечника копья, вырѣзаннаго изъ бамбука; все это, связанное вмѣстѣ, вѣшается ночью на виду у непріятеля. У илонготовъ символомъ войны служитъ пучекъ стрѣлъ или опрыскиванье дороги кровью. Но, тѣмъ не менѣе, война не возгорается, если въ теченіе восьми дней не будетъ произведено никакого рѣшительно враждебнаго дѣйствія. Къ сожалѣнію, миръ часто ознаменовывается человѣческой жертвой. Смѣшиваніе крови усиливаетъ дружбу мужчинъ до кровнаго братства. При мелкихъ раздорахъ обыденной жизни соглашеніе достигается съ помощью трубки съ бетелемъ, которая не даромъ украшается и имѣетъ иногда высокую цѣнность (см. рис. стр. 421); въ другихъ мѣстахъ этому способствуетъ трубка или бутылка рому.
Насколько мы знаемъ малайцевъ, отрѣзываніе головъ для пріобрѣтенія трофеевъ („Koppensnellen“, какъ его называютъ голландцы) составляетъ одно изъ ихъ установленій, нанболѣе богатыхъ послѣдствіямн. Августинскій монахъ Мартинъ де Рада сообщалъ о немъ изъ Люсона уже въ 1577 году; и до настоящаго времени непріятельскіе черепа у племенъ дикихъ даяковъ и тагаловъ, несмотря на дѣятельное противодѣйствіе колоніальныхъ властей, цѣнятся весьма высоко. Даже на востокѣ, напр. въ Серамѣ, отрѣзываніе головъ находится въ полномъ расцвѣтѣ. Чтобы оцѣнить стойкость этого обычая, слѣдуетъ принять во вниманіе, что онъ имѣетъ религіозную основу въ общемъ для всѣхъ малайцевъ почитаніи череповъ: именно, черепа враговъ являются самой желательной жертвой для духовъ предковъ. Тамъ, гдѣ распространялось христіанство или мусульманство уже при жизни одного поколѣнія почитаніе череповъ, вмѣстѣ съ добываніемъ головъ, быстро регрессировало: на сѣверномъ Борнеѣ черепа складываются вмѣстѣ со старымъ хламомъ; у игорротовъ, по свидѣтельству Ганса Мейера, сохранилась только пляска около дуплистаго ствола, гдѣ нѣкогда былъ спрятанъ черепъ, вмѣстѣ съ исполненіемъ шутливой пѣсни. У илонготовъ до совершенія брачной церемоніи женихъ долженъ принести невѣстѣ нѣсколько человѣческихъ головъ, причемъ охотнѣе всего принимаются головы христіанъ; даяки должны доставлять только головы даяковъ. Головы требуются также для того, чтобы ставить на нихъ сваи въ фундаментѣ дома, класть ихъ вмѣстѣ съ умершими и украшать пріемную Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.19. Семья, община и государство малайцев/ДОКорзина даяка, добывателя головъ, съ западнаго Борнео съ привѣшенною къ ней половиною черепа. (Мюнхенскій этнографическій музей.) комнату дома начальника. Только счастливый добыватель головъ удостоивается татуировки. Изъ череповъ дѣлаютъ чаши для питья; зубы и волосы служатъ для украшенія тѣла и оружія. Тамъ, гдѣ голландцы отнимали похищенные черепа у охотниковъ за головами, послѣдніе не отдавали скальпа и нижней челюсти. Отрѣзываніе головы въ неписанномъ народномъ правѣ этихъ племенъ представляетъ единственную дѣйствительную форму примиренія племенной вражды. Охота за головами, первоначально возникшая изъ религіозныхъ и политическихъ причинъ, вскорѣ расширила кругъ своихъ жертвъ: стремленіе къ обладанію черепами сдѣлалось настоящей страстью. На каждую сосѣднюю деревню смотрѣли почти какъ на враждебную; тамъ отрубали головы, даже не щадя спящихъ. Дальнѣйшій психологическій мотивъ этого обычая лежитъ въ устраненіи отъ кровавой мести изъ трусости. Даякъ трусливъ и до тѣхъ поръ терпѣливо бродитъ вблизи рисоваго поля, пока ему не представится удобный случай напасть на нѣсколькихъ беззащитныхъ женщинъ и дѣтей. „Только одинъ разъ случилось“, разсказываетъ Михельсенъ, „что даякъ изъ Сераяна, дочь котораго была умерщвлена головорѣзомъ изъ Катингана, послѣдовалъ за нимъ и на томъ самомъ празднествѣ, которое было устроено въ честь ему, отрубилъ ему голову. Этотъ поступокъ возбудилъ такой ужасъ, что отважившагося на него мстителя за свое дитя отпустили безпрепятственно съ головой убитаго“.
Охота за головами производится систематически. Даяки подготовляются къ ней религіознымъ посвященіемъ. Они строятъ себѣ хижину — крышу на четырехъ подставкахъ, съ поломъ, вышиною въ 1 метръ; входъ въ нее загораживается отростками ротанга, которые увѣшиваются красными. цвѣтами, молодыми пальмовыми листьями и множествомъ вырѣзанныхъ изъ дерева маленькихъ мечей, щитовъ, копій, летающихъ птицъ - носороговъ и т. под. Внутри хижины лежатъ копья, духовыя трубы, колчаны со стрѣлами, намазанными свѣжимъ ядомъ, щиты, мечи и панцыри — вооруженіе цѣлаго отряда головорѣзовъ. Въ этой хижинѣ они остаются, смотря по предписанію, отъ 4 до 6 дней. Прежде, чѣмъ покинуть ее, нѣсколько грубо вырѣзанныхъ фигуръ, число которыхъ соотвѣтствуетъ числу членовъ этого общества, закапывается въ землю для умиротворенія злыхъ духовъ. Подъ страхомъ тяжелой денежной пени, даже смертной казни, запрещается каждому, не принадлежащему къ шайкѣ, приближаться къ ея хижинѣ. Собственность жертвы остается неприкосновенной; альфуры Серама даже предостерегаютъ свою жертву, прежде чѣмъ нападутъ на нее изъ засады, портя ея плодовыя деревья и обламывая вѣтви.
Связь этого обычая съ людоѣдствомъ, которое проявляется Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.19. Семья, община и государство малайцев/ДОКорзинка для головы Люсонскихъ гинановъ. (Изъ коллекціи д-ра Ганса Мейера въ Лейпцигѣ.) ⅓ наст. велич. мѣстами независимо отъ уровня культуры, обозначается разнообразными примѣненіями черепа и другихъ частей человѣческаго тѣла. Такъ, одинъ обычай замѣняется другимъ: напр., баттаки — людоѣды, а даяки — охотники за головами. На Тиморлаутѣ союзы скрѣпляются совмѣстнымъ съѣданіемъ раба. На сѣверѣ Борнео обитатели Сулу, которые, повидимому, не принадлежатъ къ головорѣзамъ, связываютъ жертву, предназначенную къ смерти, и прокалываютъ ей грудь копьями; каждый, прииадлежащій къ деревнѣ, наноситъ ударъ трепещущему тѣлу. Затѣмъ они погребаютъ трупъ, не отнимая черепа, такъ какъ „начальники Сулу не желаютъ этого“. Ихъ сосѣди собираютъ кровь жертвы въ маленькіе бамбуковые сосуды и обрызгиваютъ ею поля. По словамъ Бокка, багутринги съѣдаютъ тѣло своей жертвы, черепъ которой высушивается и достается начальнику. А. Б. Майеръ считаетъ внѣ сомнѣнія, что описываемый Масомъ у Филиппинскихъ ифугао и извѣстный на Борнео обычай съѣдать мозгъ еще и теперь существуетъ въ сѣв. Люсонѣ. Альфуры Серама закладываютъ черепъ только что убитаго человѣка въ фундаментъ своего общественнаго дома. Быть можетъ, у баттаковъ въ новѣйшее время людоѣдство перестало быть обыденнымъ явленіемъ, зависящимъ отъ прихоти каждаго, и примѣняется только къ военно-плѣннымъ и тяжкимъ преступникамъ; но существуетъ указаніе, что этотъ ужасный обычай нѣкогда имѣлъ общее распроетраненіе. Разсказываютъ, что на рынкахъ въ странѣ баттаковъ продавалось человѣческое мясо, и нѣкоторые раджи, вѣроятно, находя его вкуснымъ, ѣли его ежедневно; жертвами этого обычая становились больные родственники и т. под. Если каннибальскіе нравы трудно поддаются уничтоженію, то при этомъ надо имѣть въ виду, что простой денежный разсчетъ здѣсь играетъ не послѣднюю роль: на празднествѣ въ честь умершаго 6 рабовъ по 100 гульд. стоятъ дешевле, чѣмъ 100 буйволовъ — по 250.
Малайцамъ нельзя отказать въ воинственномъ духѣ, хотя крупныя народности, каковы, напр., яванцы, и были обезсилены продолжительнымъ угнетеніемъ. Едва-ли можно сомнѣваться въ мужествѣ бугисовъ, предающихся тысячами морскому разбою, и альфуровъ, смѣлыхъ похитителей рабовъ на берегахъ Новой Гвинеи. Даякъ — прирожденный воинъ; современное усовершенствованіе оружія замѣняется у него тѣмъ, что его оружіе вполнѣ соотвѣтствуетъ природѣ страны и что онъ весьма искусно владѣетъ имъ. Воспитаніе мальчиковъ заключается, главнымъ образомъ, въ пробужденіи воинственности; военныя пляски, религіозные обряды при отправленіи въ походъ, талисманы (проглатыванье быстрой бабочки на Тиморлаутѣ) и проч. способствуютъ укрѣпленію мужества. Часто въ войнѣ принимаютъ участіе женщины и дѣти. Баттаки вызываютъ передовыхъ бойцовъ издалека, напр. изъ Ачина; чѣмъ отдаленнѣе его мѣстожительство, тѣмъ больше ему оказывается довѣрія.
На племени и его общинныхъ группахъ лежитъ задача наказанія за преступленія. Прежде всего, при несостоятельности преступника, они должны придумать ему кару. При этомъ они имѣютъ право исключить преступника изъ своей среды; тогда онъ оказывается внѣ закона, такъ какъ защита личности осуществляется только въ принадлежности къ племени. Кромѣ того, начальникъ не постановляетъ никакого новаго законоположенія безъ согласія племени. Сущность права малайскихъ народовъ, Файл:Народоведение. Том I (Ратцель; Коропчевский 1904)/II.19. Семья, община и государство малайцев/ДОПравитель и сановникъ Ніаса. (По фотографіи.) Ср. текстъ, стр. 433. хотя понятіе о законѣ и званіе судьи имъ неизвѣстны, основывается на обычаѣ, передаваемомъ традиціей (адатѣ). Оно уже вышло изъ стадіи личнаго возмездія и перешло къ наложенію опредѣленныхъ наказаній. Переходъ выражается тѣмъ, что, при нарушеніи супружеской вѣрности, оскорбленному мужу предоставляется убить жену и ея возлюбленнаго, когда онъ ихъ застанетъ на дѣлѣ, или пока преступленіе не поступитъ на судъ правителя; на Ніасѣ онъ можетъ даже просить, чтобы ему помогли въ этомъ. Но какъ скоро моментъ пропущенъ, преступленіе уже судится по закону. То же можно сказать о воровствѣ и убійствѣ. Въ Джогорѣ даже ударъ по лицу могъ быть отомщенъ смертью, но только въ теченіе 3‑хъ дней. Случаи суда Линча происходили иногда и послѣ того, какъ полиція уже овладѣла преступникомъ. Какъ скоро законъ вступаетъ въ дѣйствіе, почти каждый проступокъ можетъ быть искупленъ деньгами; законъ становится излишнимъ при согласіи потерпѣвшей стороны, когда она получаетъ возмездіе путемъ частнаго соглашенія. Какъ только на кого-либо падетъ подозрѣніе въ воровствѣ, друзья потерпѣвшаго стараются развѣдать — есть-ли у вора средства уплатить вознагражденіе. Вознагражденіе или выкупъ является настоящимъ опредѣленіемъ этого возмездія, такъ какъ понятіе о наказаніи, по большей части, исчезаетъ вмѣстѣ съ личной или кровавой местью. Въ преслѣдованіи преступника и взысканіи пени принимаетъ участіе союзъ нѣсколькихъ илеменъ. Денежная пеня за раба равняется у макасаровъ — 20, за рабыню — 30, за свободнаго — 30, за свободную женщину — 40, за муягчину благороднаго происхожденія — 80 реаламъ. У реджанговъ на Суматрѣ, по Марсдену, пеня за лицо высшаго начальническаго класса равнялась 500, низшаго — 250, жены послѣдняго — 250, жены свободнаго человѣка — 150 и самого свободнаго человѣка — 80 долларамъ. За ребенка высшаго класса у пасемаховъ пеня равняется пенѣ за взрослаго мужчину изъ ближайшаго по порядку класса. Раны выше бедръ цѣнятся дороже, чѣмъ раны на нижней половинѣ тѣла; раны, нанесенныя крисомъ, — дороже, чѣмъ нанесенныя палкой. Легко понять, что система выкупа за вину ведетъ къ злоупотребленіямъ; при нарушеніи супружеской вѣрности она прямо становится источникомъ эксплуатаціи. На югѣ Борнео нерѣдко всего болѣе ухаживаютъ за тѣми женщинами, которыя не всегда соблюдали границы супружеской вѣрности, такъ какъ ихъ мужья получаютъ право на большіе денежные штрафы. У малайцевъ нерѣдки и оскорбленія чести: къ ихъ характернымъ чертамъ принадлежитъ почти болѣзненное чувство собственнаго достоинства. Презрительный взглядъ, легкій ударъ, переступаніе черезъ лежащаго на землѣ довольно часто ведутъ къ смертельному столкновенію и убійству.
Главными преступленіями являются воровство и нарушеніе супружеской вѣрности. Убійства, тяжелыя пораненія, поджоги и другія тяжкія преступленія въ болѣе мелкихъ областяхъ, каковы Буру, Энгано и др., не случались на человѣческой памяти. Отсюда исходятъ жестокія наказанія въ особенности, за воровство. Грабителей большихъ дорогъ сжигаютъ на кострѣ.
„Суды Божіи“ и теперь еще бываютъ часто, въ особенности испытанія огнемъ: ордаліи состоятъ въ погруженіи въ воду, въ выниманіи кольца изъ кипящаго масла или въ проведеніи по языку раскаленнымъ желѣзомъ. При упорномъ запирательствѣ и неопредѣленномъ исходѣ Божьяго суда, на Тиморлаутѣ дѣло рѣшается единоборствомъ. Тагалы заимствовали отъ христіанства испытаніе восковыми свѣчами, причемъ зажженная свѣча должна наклониться въ сторону виновнаго. У игорротовъ тяжущимся царапаютъ затылки острымъ осколкомъ бамбука: кто больше потеряетъ крови, тотъ считается неправымъ. Въ видѣ Божьяго суда, здѣсь практикуется обычай сравненія величины печени убитой курицы. Вмѣшательство суевѣрія въ уголовное право заключается въ томъ, что обвиненный въ обольщеніи замужней женщины или въ кровосмѣшеніи умерщвляется ради умиротворенія боговъ. Если любусъ отказывается отъ исполненія клятвы, то знахарь объявляетъ, что онъ будетъ разорванъ тигромъ, увлеченъ въ воду, проглоченъ крокодиломъ, или умерщвленъ змѣями, если не скажетъ правды. У альфуровъ Гальмагеры клятва подкрѣпляется питьемъ воды, въ которую было погружено оружіе; у серамскихъ альфуровъ присягающіе опускаютъ свои мечи въ боченокъ съ аракомъ, куда положены маленькій деревянный крокодилъ и плохо выполненная человѣческая фигура. Клятвы часто произносятся у священныхъ деревьевъ или камней. На Серамѣ образовался союзъ, подобный тайному союзу океанійцевъ, который съ теченіемъ времени получилъ правовой характеръ и имѣлъ главною цѣлью улаженіе споровъ безъ вмѣшательства правительственной власти. У каждаго участника союза татуируется крестъ на груди. Въ него вступаютъ, начиная съ 15—16 лѣтъ; передъ поступленіемъ учитель подготовляетъ къ нему въ теченіе 14 дней въ лѣсной хижинѣ. Союзъ имѣетъ тройственный совѣтъ, который своимъ приговоромъ, въ крайнемъ случаѣ, придаетъ значеніе обезглавленіемъ.
Помали, пали, пади, фоссо или сасси малайскихъ народовъ не служатъ простой замѣной табу полинезійцевъ; онъ имѣетъ скорѣе значеніе мугуля микронезійцевъ, опредѣляя, что слѣдуетъ считать нравственнымъ и справедливымъ. Сюда прежде всего подходитъ угумъ даяковъ, который принимаетъ болѣе строгій характеръ табу лишь при религіозномъ и политическомъ примѣненіи. Мѣста становятся табуированными, когда на нихъ вѣшаютъ пучекъ пальмовыхъ листьевъ; они могли уже давно считаться таковыми, или старшины объявляютъ ихъ помали на основаніи собственнаго соображенія. Альфурамъ Гальмагеры запрещается даже смотрѣть на море. Запрещеніе нѣкоторыхъ кушаній, какъ, напримѣръ, оленьяго или свиного мяса и извѣстныхъ породъ рыбъ, подкрѣпляется помали. Прикосновеніе къ женѣ другого лица на Тернате также считается помали. Цѣлыя деревни, благодаря смертнымъ случаямъ, объявляются помали, и нарушеніе его карается высокими штрафами. Очевидный произволъ табуированья доходитъ до того, что даже нѣкоторые сны считаются недозволенными.
Фади мадагассовъ также нельзя назвать чистымъ табу полинезійцевъ, стоящимъ выше всякихъ другихъ отношеній. Оно имѣетъ значеніе запрещеннаго, приносящаго несчастье, неприкосновеннаго, святого. Такъ какъ въ округѣ Бегары, на южномъ берегу Мадагаскара, курицы считаются фади, то онѣ туда не должны быть ввозимы; стрѣлять птицъ тамъ также запрещено. Въ другихъ мѣстахъ въ томъ же значеніи мы видимъ собаку или какое-либо иное животное; быть можетъ, это отчасти имѣетъ связь съ кобонгомъ или тотэмомъ. Большое вліяніе оказываютъ дни мѣсяцевъ, имѣющіе значеніе фади; каждый, родившійся въ одинъ изъ этихъ несчастныхъ дней, погребается живымъ, какъ еще недавно Грандидье сообщалъ объ антаноссахъ. Нѣжные родители, съ помощью денегъ и упрашиваній, добиваются того, что принесеніе въ жертву сустава пальца считается выкупомъ за рожденіе въ несчастный день. Большая часть вліянія правителей основывается на томъ, что имъ приписывается познаніе счастливыхъ и несчастныхъ дней, въ которыхъ, повидимому, выражаются астрологическія отношенія. Каждый идолъ въ Имеринѣ имѣлъ нѣкогда свой день фади, когда его особенно усердные поклонники не работали. Такъ и теперь еще каждый высокопоставленный говасъ въ свой день фади воздерживается отъ извѣстныхъ кушаньевъ и проводитъ его въ полномъ уединеніи.
Замѣчательны многія выраженія суевѣрія относительно чиселъ. Уже единица наводитъ сомнѣніе: одинъ тюкъ распредѣляется, по меньшей мѣрѣ, на двухъ носильщиковъ. Напротивъ, 12 считается хорошимъ числомъ: у короля 12 женъ, въ Имеринѣ 12 священныхъ мѣстъ, 12 королевскихъ предковъ, 12 смертныхъ грѣховъ и 12 палачей. Другими словами, мы видимъ здѣсь такіе же причудливые скачки мысли, какъ и въ суевѣріи фетишизма.