Борьба за Малороссію.
Постепенное угнетеніе Православія въ Литвѣ. — Унія —
Убіеніе въ Витебскѣ Архіепископа Іосафата Кунцевича.
Унія въ Малороссіи. — Хмѣльницкій волнуетъ Литву
и Бѣлоруссію. — Усмиреніе. — Подданство Малороссіи —
Борьба Алексѣя съ Казиміром. Первый походъ: взятіе Смоленска, покореніе Бѣлоруссіи. — Второй походъ: покореніе Литвы, взятіе Вильны — Король Шведскій вторгается въ Польшу. — Виленскій
договоръ. — Третій походъ. — Оливскій договоръ. —
Успѣхи Польши.
—
Подвиги Польскихъ полководцевъ. —
Мѣстничество губитъ Московскихъ воеводъ. —
Война продолжается —
Миръ.
Война кончилась; но не одна только вѣковая, неустасившая война терзала этотъ злополучный край; настала война другаго рода - преслѣдованіе за вѣру, не менѣе тяжкое для жителей и края.
Уже со времени Городельскаго, въ 1432 г., при Ягеллѣ Сейма, успѣхи православія встрѣтили сильныя препятствія; въ ХѴІІ же столѣтіи открылось и явное его преслѣдованіе. Ягелло — поклявшійся не только язычниковъ обратить къ католицизму, но и православныхъ привести къ единству съ Римскою церковію — первый назвалъ ихъ схизматиками (240) а Витольдъ даже церкви Православныя называлъ синагогами (241).
В 1436 г. учрежденъ Трибуналъ Святой Инквизиціи съ правомъ отыскивать и карать въ Литвѣ еретиковъ и отщепенцевъ (242) Однакоже, еще не было явнаго преслѣдованія православныхъ; хотя въ концѣ ХV столѣтія и обнаружились припадки нетерпимости въ Литовскомъ Княжествѣ : Бернардины, для обращенія православныхъ, разсѣялись по всей Литвѣ и Іосифъ Солтанъ, возведенный изъ Смоленскаго Архіепископа въ санъ Кіевскаго Митрополита, унитъ ревностный - еще въ 1476 г. совершившій посольство отъ имени духовенства Русско-Литовскаго къ Папѣ Сиксту V (243) - уже начиналъ тревожить церковь греческую. Преслѣдованія усились вособенности со времени вступленія на престолъ Польскій Сигизмунда III въ 1587 г., который, по свидѣтельству самихъ историковъ Польскихъ, не отличался христіанскою вѣротерпимостію (244). Наконецъ, въ 1595 году, совершилась и знаменитая Унія: Кіевскій митрополитъ и пять епископовъ, въ томъ числѣ Полоцкій Архіепископъ Гермавъ, подчинили себя Папѣ. Съ этаго времени началось явное преслѣдованіе православныхъ, не столько католиками, сколько духовными уніятами.
Бывъ дѣломъ не многихъ лицъ, руководимыхъ личными видами, унія въ самомъ началѣ находила приверженцевъ только въ такихъ лицахъ, которые, подобно Рагозѣ, Терлецкому и Поцѣю, искали мірскихъ выгодъ. Православный народъ ропталъ явно на такую неслыханную новость. Езуиты однакожъ не унывали (245). Руководимый совѣтами ихъ и слѣпою привязанностію къ Римскому двору, Сигизмундъ ІІI спѣшилъ довершить начатое дѣло: онъ принялъ за правило не дозволять посвященія въ митрополиты и епископы людей, отвергавшихъ унію; отдавалъ уніятамъ богатѣйшіе монастыри и приходы; оказывалъ имъ при всякомъ случаѣ явное доброжелательство, притѣсняя православныхъ; возводилъ на степени государственныхъ сановниковъ, преимущественно послѣдователей уніи. Неминуемымъ слѣдствіемъ такой политики были непримиримая ненависть обѣихъ партій; одна старалась уничтожить другую : ибо вмѣстѣ существовать не могли. Уніяты, дѣйствуя въ духѣ Езуитовъ, для собственной безопасности, еще болѣе изъ видовъ корыстолюбія, всѣми средствами старались умножать число своихъ послѣдователей, и — находя въ судахъ гражданскихъ, епископскихъ, на сеймахъ, въ сенатѣ, въ Королѣ, усердныхъ покровителей — преступали нерѣдко предѣлы справедливости. Ненависть ихъ преимущественно устремлялась на служителей церкви, недоступныхъ соблазну: всѣ непоколебимые въ православіи подвергались всякаго рода оскорбленіямъ; съ безчестіемъ были изгоняемы изъ приходовъ, по ложнымъ доносам предавались суду, и нерѣдко оканчивали жизнь въ оковахъ. Цѣлые округи оставались безъ священниковъ; церкви были заперты или разрушены; нѣкоторыя обращены в шинки, въ конюшни; мертвыхъ некому было отпѣвать; младенцевъ крестить. При такихъ в насильственныхъ мѣрахъ распространилась унія (246).
Въ 1618 году, въ санъ архіепископа Полоцкаго владыки Витебскаго и Мстиславскаго возведенъ былъ Іосафатъ Кунцевичъ, отличавшийся истинно фанатическою приверженностію къ уніи. Движимый чрезмѣрнымъ усердіемъ къ ней, началъ жестоко преслѣдовать православныхъ, возбуждалъ на нихъ вельможъ Литовскихъ, и наконецъ забылся до того, что осмѣлился увѣщевать самого Короля закрыть церкви православныя, а жителей этого исповѣданія, какъ злыхъ и неисправимыхъ еретиковъ, топить, рѣзать, вѣшать, жечь на кострѣ. Отвѣтъ ему канцлера Литовскаго Льва Сапѣги, отъ 12 Марта 1622 года, лучше всего обнаруживаетъ и духъ уніи и положеніе православныхъ (247). Православные храмы въ Полоцкѣ. Витебскѣ, Оршѣ, Могилевѣ были закрыты. Жители, доведенные наконецъ до отчаянія безбожными гоненіями Іосафата, начали обнаруживать сперва нетерпѣніе, а послѣ и сопротивленіе, къ чему еще болѣе подстрекнуло ихъ слѣдующее обстоятельство. Патріархъ Іерусалимскій Теофилъ, бывшій въ то время въ Россіи, посвятилъ отъ себя на Полоцкую архіепископію Герасимовича — извѣстнаго впослѣдствіи подъ именемъ Милетія Смотрицкаго - который, явившись 3 марта 1621 года въ Витебскую Ратушу съ подложнымъ, какъ думаютъ, письмомъ королевскимъ къ гражданамъ Витебскимъ, громогласно обвинилъ Іосафата въ апостазіи. Теперь граждане Витебскіе дерзко отказались отъ всякаго повиновенія Кунцевичу; составили актъ, передавшій церкви и священниковъ Милетію Смотрицкому, котораго признали своимъ истиннымъ пастыремъ. Витебской воевода Николай Завиша поспѣшилъ въ городъ, чтобы возстановить порядокъ, и когда собралъ судъ въ Ратушѣ надъ мятежными жителями, то послѣдніе съ воплемъ угрозы бросили свои шапки въ кучу предъ ратушею въ знакъ непослушанія, и въ слѣдъ за этимъ обнаружилось явное возстаніе. Хотя же оно и подавлено было мѣрами энергическими, хотя церкви снова были возвращены Кунцевичу, со всѣмъ тѣмъ, не прекращалось явное неповиновеніе ему: жители не ходили въ храмы уніятскіе и, въ 1623 году, построили для частныхъ сборищъ два балагана одинъ на Заручевьѣ, другой на лѣвомъ берегу Двины против Пречистенской церкви и дома Владыки. Тамъ собирались по ночамъ граждане, оттуда слышались ихъ грозные вопли противъ гонителя ихъ вѣры. Наконецъ, неповиновеніе обратилось въ явное возмущеніе и кончилось убійствомъ: 12 ноября 1623 года - то было воскресенье - когда Кунцевичъ, въ 8 часовъ утра, возвратился съ заутрени въ домъ свой, находившійся тутъ же возлѣ Пречистенской церкви, толпы разъяреннаго народа, въ нѣсколько тысячъ человѣкъ, съ яростнымъ воплемъ устремились на домъ владыки, окружили его, обложили соломою и зажгли; самаго же Кунцевича умертвили ударомъ топора въ голову. Изступленная чернь позволила себѣ всякія безчинства и поруганія над тѣломъ Владыки: влачили его по двору, сорвавъ съ него одежду, обнажили тѣло, на которомъ осталась лишь одна власяница; потомъ сбросивъ его съ горы Пречисенской и положивъ въ лодку, вывезли тѣло по Двинѣ за городъ, въ двухъ или трехъ верстахъ ниже котораго — привязавъ къ шеѣ, ногамъ и рукамъ тяжелые камни - сбросили его на дно Двины. Какъ бы ни былъ жестокъ Кунцевичъ — но своеволіе, бунтъ и наконецъ такое злодѣяніе не могло быть оставлено безъ примѣрнаго наказанія, и Король, немедленно нарядилъ въ Витебскъ коммиссію, изъ: воеводы Виленскаго и старосты Могилевскаго Льва Сапѣги, кастелана Мстиславскаго Христофора Друцкаго-Соколинскаго, референдарія и писара Великаго Княжества Литовскаго Александра Корвина-Гонсѣвскаго; старосты Оршанскаго, Черейскаго и Пропойскаго Богдана Сапѣги и наконецъ Витебскаго воеводы Николая Завишы. Из протокола этой коммисіи - хранящагося въ Витебскомъ Городовомъ Магистратѣ - видно, что еще въ 1621 году составился противъ Іосафата заговоръ, въ которомъ приняли участіє даже жители Орши, Могилева, Полоцка и самой Вильны; члены Городоваго Совѣта также участвовали въ немъ. Душею же заговора были: писарь Гурко, священникъ Каменецъ, бургомистры Наумъ Волкъ и Семенъ Ниша и вособенности нѣкто Петръ Васильевъ Полочанинъ. Коммисія, щадя мене виновныхъ, осудила 75 человѣкъ на смертную казнь, из котырыхъ болѣе 50 успѣли где-то на время скрыться. Витебскъ лишенъ права Магдебургскаго и всѣхъ вообще правъ и преимущества, дарованныхъ его жителямъ; городъ подчиненъ воеводскому, военному управленію; снятъ и вѣчевой колоколъ — знакъ преимуществъ и свободы города, говорятъ — неутѣшно рыдавшаго при этомъ; ратуша обращена въ кабакъ; соборную Пречистинскую церковь, при которой совершено было преступленіе, велѣлъ сломать и вмѣсто ея для уніятовъ выстроить въ большомъ размѣрѣ и болѣе великолѣпную на счетъ гражданъ Витебска; на колокольнѣ ея повѣшенъ большой колоколъ — сплавленный изъ бывшихъ колоколовъ прежней церкви и вѣчеваго, взятаго, изъ Ратуши — а на немъ надпись свидѣтельствуетъ предъ потомствомъ о преступленіи гражданъ Витебскихъ, которыя всячески старались заслужить прощеніе и, за сраженіе подъ Кошевичами противъ Казаковъ, были прощены Владиславомъ IV, возвратившимъ имъ прежнія права и преимущества.
Алексѣй Михайловичъ — подобно Димитрію Донскому, Іоанну I, Іоанну Грозному старался возстановить землю Русскую въ древнихъ ея предѣлахъ, сосредоточить ее въ одно цѣлое и кончить вѣковой споръ Россіи съ Польшею за Литовское Княжество для блага обѣихъ державъ (248). Поводомъ къ войнѣ послужила Малороссія, гдѣ Сигизмунд ІІІ насильственнымъ образомъ и мѣрами жестокими началъ вводить унію. Бѣлоруссія, Волынь и Галиція безмолвно сносили страданія по этому поводу, не находя средствъ къ сверженію ига; но Малороссія не стерпѣла своихъ бѣдствій: она имѣла ревностныхъ защитниковъ своей вѣры, своихъ уставовъ, въ собственныхъ сынахъ, въ казакахъ.
Признавъ своимъ покровителемъ Польскаго Короля, Казаки не требовали отъ Рѣчи Посполитой ничего, кромѣ свободы бить невѣрныхъ и неприкосновенности уставовъ, дарованныхъ имъ Баторіемъ. Сигизмунд III вздумалъ отнять у нихъ и то и другое. Вмѣсто того, чтобы пользоваться мужествомъ Казаковъ, и образовать изъ нихъ оплотъ для Польши отъ вторженія Крымскихъ Татар, Сигизмундъ видѣлъ въ нихъ только виновниковъ вражды Польши съ Крымомъ. Въ самомъ дѣлѣ, считая, подобно рыцарямъ среднихъ вѣковъ, войну съ невѣрными главною цѣлью всѣхъ мыслей и желаній, витязи Малороссійскіе стекались въ Запорожье, не давали покоя ни Туркамъ, ни Татарамъ и отважными поисками въ Черномъ морѣ накликали на Польшу месть самого Султана, коего она страшилась, какъ опаснѣйшаго непріятеля. Но принятыя Королемъ мѣры къ обузданію воинственныхъ дѣтей Малороссіи только раздражили ихъ: Сигизмундъ хотѣлъ лишить ихъ того, чѣмъ болѣе всего они дорожили : воли и вѣры. Притисненія начались уже съ 1589 года и когда они лишь еще болѣе раздражили казаковъ, то Король, дѣйствуя вопреки здравой политикѣ, вознамѣрился ввести въ Малороссію унію, по мнѣнію его лучшее средство къ обузданію Казаковъ. По волѣ его, Станиславъ Жолкевскій съ многочисленнымъ Польскимъ войскомъ вступилъ въ Малороссію, требуя, чтобы Казаки обязались присягою въ повиновении коронному Гетману и признали Папу со всѣми постановленіями Брестскаго собора. Всеобщій ропотъ Малороссіи былъ отвѣтомъ воззванію Уніятовъ. Казаки превозгласили своимъ гетманомъ храбраго Наливайку, встрѣтили Жолкѣвскаго близъ Чигирина, разбили, опустошили Волынь и Бѣлоруссію (249).
CVII
Въ началѣ царствованія Алексѣя Михайловича, бѣдствія Малороссіи достигли крайняго предѣла. Она не стерпѣла - Хмельницкій, лично оскорбленный Польскими вельможами, поднялъ оружіе противъ Польши и — чтобы развлечь ея силы - началъ волновать сосѣдственныя области Литвы и Белоруссіи, приглашая народъ тамошній, равно угнетенный, принять участіе въ борьбѣ съ общимъ утѣснителем. Антонъ Небаба, родомъ изъ Корыстышева, первый началъ поднимать поселянъ и горожанъ противъ Польскаго правительства. Вскорѣ къ нему присоединились два другіе такіе же предводители, Папаличь и Хвесько (Федоръ); собравъ въ короткое время до 30,000 вооруженныхъ людей, завладѣли Стародубомъ, Гомелемъ, Лоевомъ и Брагиномъ, которыхъ жители православные сами добровольно отдали им эти города. При первомъ извѣстіи о вспыхнувшемъ возстаніи, больной Гетманъ Литовскій Радзивиллъ послалъ нѣсколько хоругвей : Госѣвскаго, Волловича, Невяровича и другихъ противъ инсургентовъ, и — настигнувъ ихъ — за Припетью разбили на голову. Пинскъ, отказавшійся выдать казацкихъ предводителей, взятъ былъ приступомъ, и уничтоженъ вмѣстѣ съ жителями (250).
Волненіе утихло — но не надолго; оно вспыхнуло еще съ большею силою при первомъ извѣстіи о пораженіи Польскаго войска подъ Пилавцами. Народъ замѣтно вооружался, и значительныя силы инсургентовъ пытались было завладѣть укрѣпленными городами Слуцкомъ — вотчиною Радзивилловъ и Быховомъ — вотчиною Сапѣговъ; послѣдній успѣлъ отстоять тамошній управитель Сосновскій; а Лука Ельскій отбилъ отъ Слуцка казацкаго полковника Гладкаго, присланнаго Хмѣльницкимъ для предводительствованія возстаніемъ, человѣка искуснаго въ военномъ дѣлѣ, успѣвшаго въ короткое время изъ нестройной толпы инсургентовъ образовать довольно изрядное войско.
Дѣла принимали болѣе и болѣе грозный видъ; прибытіе самого Гетмана Радзивилла, опытнаго и знаменитаго полководца, воодушевило королевское войско, успѣвшее къ осени возвратить Чернобыль, Городокъ, Могилевъ и прочія города за Днѣпромъ и Березиною, занятые инсургентами. Но Рѣчица и Мозырь защищались до послѣдней крайности. Не смотря на несчастную участь жителей Мозыря, отвергшихъ всепрощеніе и истребленныхъ до единаго, не смотря на позорную казнь казацкаго полковника Михненко, защищавшаго этотъ городъ, жители Бабруйска, предводительствуемые тоже казацкимъ полковникомъ Подубичемъ, вторично подняли знамя возстанія. Но, устрашенные прибытіемъ самаго Гетмана и получивъ отъ него завѣреніе во всепрощеніи, согласились выдать казацкихъ начальниковъ и всѣхъ предводителей возстанія, которые, избѣгая позорной казни, добровольно погибли в пламени собственныхъ жилищъ, ими же зажженныхъ (251).
1649-й годъ.
Однако, возстаніе не унималось; при помощи агентовъ Хмѣльницкаго, посылавшаго ихъ во множествѣ, оно проявлялось съ обыкновенною силою во многихъ мѣстахъ. Хмѣльницкій, готовясь продолжать борьбу съ Польшею, высылалъ въ Литву и Бѣлоруссію и агентовъ и казаковъ. Какъ сильно волновался народъ въ то время — то объ этомъ свительствуютъ наивныя слова одного безименнаго современнаго лѣтописца который - удивляясь тому, что въ то время, когда правительство едва могло найти для себя воиновъ, стоившихъ ему дорого — говоритъ, а инсургенты напротивъ, не получая ни жалованья, ни провіанта, добровольно собираются огромными массами, не терпятъ ни въ чемъ недостатка и еще шумятъ какъ мыши въ чужомъ хлѣбѣ (252).
Предупреждая возстание, гетманъ расположилъ свое войско около Днѣпра на зимнія квартиры. Это не понравилось Хмѣльницкому, отрядившему противъ него полковника Голоту, успѣвшаго оттѣснить Литовскія хоругви отъ Припети за правый берегъ Днѣпра. Но этимъ и кончились подвиги Голоты вскорѣ окруженный Госѣвскимъ погибъ съ 7,000 войска на одномъ островѣ среди болотъ Припети.
Современный лѣтописецъ наивно уподобляетъ возстаніе гидрѣ, у которой вмѣсто одной отрубленной головы выростантъ нѣсколько новыхъ; такъ и на мѣсто Голоты явилось много другихъ, присланныхъ Хмельницкимъ, подъ начальствомъ Кржечковскаго и Подобайлы. Не оставаясь долго между Припетью и Днѣпромъ — въ странѣ съ равною жестокостію опустошенной Казаками и Поляками Кржечковскій съ 14,000 войска направился въ Литву; но, разбитый на голову Радзивилломъ подъ Лоевомъ, отошелъ къ Днѣпру и въ ожиданіи помощи отъ Подобайлы, засѣлъ среди болотъ неприступныхъ. Наконецъ, не утомимо обезпокоиваемый непріятелемъ, вступилъ съ нимъ въ рѣшительную битву, въ которой погибъ онъ со всѣмъ своимъ войскомъ. Подобная же участь постигла и Подобайлу, везшаго на байдакахъ по Днѣпру до 12,000 войска, которое вмѣстѣ съ нимъ истреблено среди окоповъ, подъ защитою которыхъ высадился на берега. «Посчастливилъ Господь - говоритъ Лѣтописецъ — въ этомъ году Литовскому войску, истребившему болѣе 30,000 инсургентовъ (!)» (253).
Наконецъ Зборовскій договоръ — по которому Польша обязалась уничтожить унію въ Малороссіи, выгнать оттуда Евреевъ и выслать Езуитовъ, уравнять права православныхъ съ католиками, возвратить прежнія права и преимущество Казакамъ — умирилъ на нѣкоторое время Малороссію. Границы, опредѣленныя этимъ договоромъ включили въ себѣ и значительную часть нышѣшней Могилевской губерніи именно, по Днепру до Быхова, оттуда въ р. Сожь и Сожью до уѣзда Смоленскаго (254). Гетману Радзивиллу — въ награду за его услуги, оказанныя имъ въ эту войну Речи Посполитой — Сеймъ пожаловалъ въ вѣчное и потомственное владеніе Невель и Себѣжъ съ волостями.
1654-й годъ
Счастіе уже начало измѣнять дѣлу Малороссіи; Хмѣльницкій, претерпѣвъ неоднократныя пораженія и не видя возможности устоять противъ Польши собственными силами, просилъ Алексѣя Михайловича принять Малороссію въ свое подданство. Еще въ началѣ его царствованія, жители Малороссіи, доведенные до отчаяния безбожными гоненіями Польскихъ магнатовъ, умоляли Царя принять ихъ въ свое подданство. Но Царь, уважая святость договоровъ, внявъ и справедливымъ мольбамъ Хмѣльницкаго на первый разъ согласился лишь быть посредникомъ. Хмельницкому совѣтоваль примириться съ Польшею; Казиміру, чрезъ торжественное посольство, объявилъ, что онъ согласенъ забыть личныя обиды, въ коихъ онъ не получилъ удовлетворенія, если Польское правительство дастъ миръ Малороссіи. Но, получивъ в отвѣтъ одни лишь упреки Польскихъ сенаторовъ, Царь не хотѣлъ долѣе медлить и принялъ Малороссию въ подданство, въ 1654 г.; но право владѣть ею надлежало еще утвердить оружіемъ.
Алексѣй Михайловичъ, предупреждая враговъ, спѣшилъ цанести Польшѣ рѣшительный ударъ. Многочисленное войско, болѣе 200,000, вступило въ земли подвластныя Казиміру, четырмя арміями: главныя силы, подъ личнымъ начальствомъ государя, двинулись къ Смоленску, бояринъ Шереметевъ устремился на Литовско-Русскіе города по Двинѣ, т. е. въ нынѣшнюю Витебскую губернію; князь Трубецкой на Могилевъ и всю его нынѣшнюю губернію; Казаки на города Сѣверскіе.
Устрашенные Поляки не хотѣли вѣрить слухамъ о вторженіи Россіянъ въ Литовскіе предѣлы, считали баснею вѣсти объ этомъ. Царское войско обложило 27-го мая, Смоленскъ, куда прибылъ и наказной гетманъ Золоторенко. Комендантомъ города былъ Филипъ Обуховичъ, человѣкъ неспособный и незнакомый съ военнымъ дѣломъ; 2,000 войска подъ начальствомъ Вильгельма Корфа составляли гарнизонъ самой крепости, сверхъ 4,000 шляхты. Россіяне, подъ руководствомъ иностранныхъ инженеровъ, начали вѣсти траншеи и дѣлать редуты, которые, не смотря на смѣлыя вылазки осажденныхъ, сдѣлались выше городскихъ стѣнъ, отчего дѣйствіе артиллеріи сдѣлалось еще болѣе разрушительнымъ: запылали магазины, казармы и дома; гарнизонъ быстро уменьшался и среди всякихъ неимовѣрныхъ трудностей жестокой осады огромными силами непріятеля, началъ упадать духомъ. Одинъ изъ городскихъ пушкарей, оставивъ жену и дѣтей, передался Россіянамъ и передалъ имъ тайну, что, возлѣ воротъ надъ Днѣпромъ, вода подмыла стѣну, которую поэтому легко развалить. Потому, 6-го іюля передъ самымъ свѣтомъ, припущенъ штурмъ къ городу, вособенности къ Михайловскимъ воротамъ, которыми едва не завладели Казаки; но, зажженная осажденными, мина разметала ихъ по воздуху. Co всѣмъ сѣмъ паденіе Смоленска было неизбѣжно: траншеи болѣе и болѣе стѣсняли городъ, а неискусный Обуховичъ запретилъ вылазки, чтобы избѣжать траты людей. Тщетно ропталъ гарнизонъ, что неспособный воевода, не понимающій военнаго дѣла, погубитъ и городъ и войско. Такъ и случилось, 29-10 сентября, малодушный Обуховичъ, не смотря на сопротивленіе Корфа, сдалъ городъ на капитуляцію.
Въ слѣд за взятіемъ Смоленска, общимъ потокомъ побѣды, говоритъ историкъ того времени, увлечены были: Витебскъ, Полоцкъ, Быховъ, Орша Шкловъ, Могилев, Невель, Рѣчица, Мозырь, Гомель и Мстиславль (255). Жители послѣдняго почти все до единаго были истреблены жестоким Тубецкимъ; потому еще до настоящаго времени Мстиславцы слывутъ въ народѣ недосѣками. Тщетно Литовскій Гетманъ Радзивиллъ старался удержать быстрое стремление Россіянъ: хотя и успѣлъ разбить Черкасскаго подъ Шкловомъ, но за то самъ пораженный подъ Рогачевомъ (Шепотовичами) едва успѣлъ уйти отъ рукъ Трубецкаго, удалился къ Нѣману, оставивъ все пространство между Березиною и Дѣсною во власти Россіянъ; въ Варшавѣ прежде узнали о его пораженіи, нежели о побѣдѣ.
Казаки, которыхъ не умѣла сберечь для себя Польша, принимали теперь дѣятельное участіе въ завоеваніи ея. Послѣ покоренія Смоленска, Золоторенко выступилъ въ Бѣлоруссію, переправился чрезъ Сожъ и осадилъ Гомель. Этотъ городъ принадлежал прежде Малороссіи; въ немъ находился отрядъ Казаковъ подъ начальствомъ сотника Афанасія Зинченка; Поляки отняли городъ, Казаковъ истребили до единаго, и заняли Гомель сильнымъ гарнизономъ, защищавшимся, упорно противъ всѣхъ силъ Золоторенки. Гетманъ сперва подступилъ къ замку, стоявшему на высокомъ, почти неприступномъ холмѣ, защищенному оврагомъ и рѣкою. Обложеніе нѣсколькихъ дней было безуспѣшно; идти на приступъ казалось безуміємъ и вѣрною гибелью. Необходимо нужно было прибегнуть къ другимъ средствамъ. Золоторенко встянулъ на Спасскую церковь нѣсколько мортиръ и пушекъ; бомбы и ядра полетѣли внутрь замка, наполнившагося пламенемъ. Поляки рѣшились сдѣлать вылазку и зажечь Спасскую церковь; или пасть смертію храбрыхъ. Ворота замка растворились: густою колонною рѣшительно и смѣло двинулись осажденные на городъ; но вскорѣ окруженные многочисленнымъ врагомъ, погибли всѣ въ рукопашномъ боѣ.
Изъ Гомеля Золотаренко выступилъ къ Быхову, также отнятому у Казаковъ. Размѣстивъ войско въ окрестныхъ селеніяхъ, посылалъ ежедневно отряды для наблюденія за городомъ. Ночью, въ праздникъ трехъ королей (6-го января), когда Поляки, послѣ молитвы пировали, Золоторенко приступилъ къ замку Быховскому. Оттепель, случившаяся въ то время, ему благопріятствовала: снѣговые наметы подъ стѣнами облегчили доступъ внутрь замка. Завладѣвъ имъ, Казаки открыли пальбу по городу. Вытѣсненный изъ замка гарнизонъ, соединившись съ отрядомъ, находившимся въ городѣ, пытался было возвратить замокъ, но безуспѣшно; оставилъ Быховъ съ намѣреніемъ пробраться въ Литву, по Минской дорогѣ. Но окруженный Казаками, жившими по деревнямъ, послѣ долговременной и мужественной защиты, сдался въ плѣнь, и былъ отправленъ къ Царю.
Словомъ, самый блестящій успѣхъ былъ слѣдствіемъ мѣръ принятыхъ Алексѣемъ Михайловичемъ: войска его, скорѣе чѣмъ въ полгода овладѣли всѣмъ нынѣшнимъ Бѣлорусскимъ краемъ и значительною частію Литовскаго княжества. Города Литовские, не имѣя ни средствъ ни охоты защищаться сдавались ему большею частію добровольно.
1655-й годъ
Междутѣмъ Польша обратила на себя оружіе другаго врага, не менѣе опаснаго, Карла Х, мстившаго Казиміру за удержаніе имъ титула короля Шведскаго. Въ одинъ походъ онъ завоевалъ всѣ Польскія области на лѣвомъ берегу Вислы.
Польша была въ оцѣпѣненіи: пользуясь слабостію ея Русскія войска, снова вторглись въ Литовскія владѣнія и, разбивъ Литовскую армію подъ начальствомъ Раздзивилла въ мартѣ на Березинѣ, заняли безъ боя Минскъ, Ковно, Пинскъ, Гродно, Вильно и почти все Литовское княжество; междутѣмъ Хмельницкій съ царскимъ воеводою Бутурлинымъ опустошилъ Польшу и Галицію до самаго Люблина.
Такимъ образомъ завоевана была вса Бѣлоруссія и большая часть Литовскаго княжества: взято до 200 городовъ, мѣстечекъ и укрѣпленныхъ замковъ. Витебскъ, Полоцкъ, Минскъ, Вязьма, Дорогобужъ, Бѣлый, Рославль, Мстиславль, Могилевъ, Чечерскъ, Шкловъ, Пропойскъ заплатили контрибуцію. Алексѣй Михайловичъ свѣдавъ объ окончательномъ покореніи Бѣлоруссіи принялъ титулъ: всея Великія, Малыя и Бѣлыя Россіи Самодержца (256).
Оставя гарнизоны по крѣпостямъ и стражъ по границамъ, Хованскій и Золоторенко пошли на зимовье въ средину Бѣлоруссіи. Золоторенко проходилъ чрезъ Старый Быховъ. Органистъ Томашъ, засѣвъ на колокольнѣ какой то церкви, далъ выстрѣлъ изъ ружья и — безбоязненный предводитель казаковъ, любимецъ счастія и Хмѣльницкаго, упалъ мертвый, пораженный какою то таинственною пулею невидимаго врага: она была серебрянная. Органиста схватили, взяли на допросъ, онъ сознался, что его къ этому подговорили ксендзы католическіе; они дали ему пулю, отлитую изъ серебра священной чаши, пулю освященную, носящую на себѣ таинственныя слова и заклинанія и посулили царство небесное, награду мученическую; а дѣтямъ его воспитаніе въ школѣ езуитской. Дѣйствительно, на пулѣ найдены начертанія словъ Латинскихъ. Золоторенко повезли въ Корсунь, на его родину. Въ тамошей церкви, имъ же построенной, началось погребеніе. Но едва приступили къ послѣднему обряду, громовой ударъ зажегъ церковь: люди бросились къ выходу, духовенство за ними; всѣ столпились у дверей; множество посѣтителей задохлось и погибло. Тело Золоторенки съ священствомъ и многочисленнымъ народомъ, осталось добычею пламени. Преданіе — вселенное народу, какъ думаютъ, Римскимъ духовенствомъ - говоритъ, что онъ былъ характерикъ, имѣлъ на войнѣ силу необычайную и за услуги, оказанныя ему отъ ада, взятъ адомъ съ полнымъ торжествомъ діавольскимъ (257).
Послѣ взятія Вильна, жители Литовскаго княжества скрывались въ дремучихъ лѣсахъ и неприступныхъ болотахъ. Но войско Московское не пошло далѣе, его удержали успѣхи Шведовъ въ Польшѣ и подданство Литвы Карлу Х. Радзивиллъ, не смотря на сопротивленіе многихъ благомыслящихъ вельможей, предалъ Литву Швеціи, а губернаторъ Ливоніи де-ла-Гарди принялъ ее отъ имени Короля Шведскаго, на тѣхже условіяхъ, на которыхъ Литва соединена была съ Польшею. «Удивится потомство» говоритъ современный историкъ (258). «Когда узнаетъ объ этомъ позорномъ поступкѣ — поступкѣ, совершенномъ только четырмя вельможами. Еще бы не такъ было больно, если бы на это решилась угнетенная чернь, простой народъ; или, если бы Литву предала Шведамъ мелкая и бѣдная шляхта; но виновниками этого безпримѣрно постыднаго поступка былъ Разивиллъ, Радзѣевскій, Грудзискій и Опалинскій - воеводы и сенаторы, обладавшіе несмѣтными богатствами. Шведы, принимая поданство Литвы, обязались очистить владѣнія ея отъ Россіянъ; однако же Москва не переставала воевать, хотя нѣсколько и приостановилось ея побѣдоносное стремленіе. Для чего было призывать Шведовъ, когда Литовское войско гораздо превышало Шведское? Въ Литвѣ было только 3000 Шведовъ, а Литовцевъ 30,000; а было бы ихъ и несравненно болѣе, если бы горделивый Радзивиллъ, всегда лишь только спорившій съ Королемъ и замышлявшій стать выше его, не презиралъ простымъ народомъ, и призвалъ его къ оружію. Ну, какъ не скорбѣть о томъ, что добрый Король справедливою казнію давно уже не повергъ во прахъ гордаго чела Радзивиллова (259)».
CXIII.
1656-й годъ.
Междутѣмъ Поляки, наскучивъ желѣзнымъ игомъ Шведовъ, опомнились и упросили Короля возвратиться въ отечество. Злополучный Янъ Казиміръ — среди обстоятельствъ, грозившихъ порабощеніемъ его королевству — обратился къ великодушію Россійскаго Монарха, къ которому отправили маршала Оршанскаго Петра Галиньскаго. «Мы приведены — писалъ онъ къ Алексѣю Михайловичу — до скорбной участи оплакивать жестокую, постигшую насъ судьбу и бѣдствія, ниспосланныя на насъ небомъ. Такое двухлѣтнее пролитіе крови христіанской, низпроверженіе алтарей, поруганіе святынь, разграбленіе монастырей, сносимъ мы съ глубокою горестію, относя все это къ неисповѣдимымъ судьбамъ Провидѣнія, дарующаго власть и силу и низпровергающаго въ мгновеніе могущество народовъ. Мы не думаемъ, чтобы Ваше Царское Величество, по доброй волѣ подняли на насъ оружіе; нѣтъ, мы приписываемъ это наущенію хитраго сосѣда вашего Короля Шведскаго и еще нѣкокорыхъ недовольныхъ нашихъ подданныхъ.» Наконецъ, при посредничествѣ Фердинанда III, заключенъ былъ уполномоченными отъ обѣихъ сторонъ трактатъ слѣдующаго содержанія: 1. Признать Царя Алексѣя Михайловича Королемъ Польскимъ пра жизни Казиміра, по смерти коего Русскому Государю вступить на Польскій престолъ: 2. Бѣлоруссію и Малороссію присоединить къ Московскому государству; 3. Послѣдователямъ православной и римской вѣры въ упомянутыхъ областяхъ предоставить свободу богослуженія; 4. Унію искоренить; 5. Россіи и Польшѣ до окончательнаго соединенія, безъ общаго согласія, не заключать мира, не вступать въ войну съ соседями.
Искренно вѣря торжественнымъ обѣщаніямъ Казиміра и Польскихъ сенаторовъ, Алексѣй Михайловичъ спѣшилъ избавить Польшу отъ Карла и, оставивъ малочисленные отряды въ Литвѣ, обратилъ побѣдоносныя войска свои на Лифлянію. Динабургъ, Ковенгаузенъ, Дерптъ и другіе города, кромѣ Риги, сдались ему. Междутѣмъ, война съ Даніею отвлекла Карла отъ Польши, а Курфистръ Бранденбургскій примирился съ Казиміромъ.
Казиміръ, послѣ жестокихъ пораженій, при всеобщемъ неустройствѣ Королевства, такъ возненавидѣлъ заботы правленія, что помышлялъ единственно о сложеніи съ себя тягостной короны, и желалъ искренно дружбы Россійскаго Государя. Со всѣмъ тѣмъ, Виленскій договоръ послужилъ лишь поводомъ къ войнѣ новой между двумя державами. Съ одной стороны — Польша, еще не оправившаяся отъ тягостной войны, мало думала о Виленскомъ договорѣ; съ другой - Алексѣй Михайловичъ требовалъ безусловнаго исполненія его условій. Открылись неудовольствія, и Сеймъ нисколько не скрывалъ своего сожалѣнія о потерѣ Бѣлоруссіи и Малороссіи. Алексѣй Михайловичъ, объявивъ войну Швецію для спасенія Польши, теперь предвидя разрывъ съ нею, спѣшилъ примириться съ Карломъ въ Виліссерѣ въ 1658 г. Вновь началась утомительная осмилѣтняя борьба, ознаменованная побѣдами Польскихъ вождей, неудачами Русскихъ воеводъ, но заключившаяся выгоднымъ для Россіи миромъ. Главную роль въ этой войнѣ играла Малороссія, которая переходя изъ рукъ въ руки поддерживала войну между двумя государствами.
Въ 1659-м году три сильныя Русскія арміи вторглись въ Польскія владѣнія: Украйну, Литву и резервная въ Бѣлоруссію, подъ начальствомъ Трубецкаго, Долгорукова, Хованскаго и Ромадановскаго. Разбивъ и взявъ въ плѣнъ Госѣвскаго, Московскіе воеводы безъ боя завладѣли Минскомъ, Троками, самымъ Вильномъ и наконецъ Брестомъ.
Казалось, что сама судьба принесла въ жертву для спасенія Польши жизнь Карла X: неукротимый почилъ для мира (260) и Швеція примирилась, въ 1660 году, съ Польшею Оливскимъ миром, по кототорому за Польшею, изъ всей Ливоніи, остались только четыре замка: Динабургъ, Розиттенъ (Рѣжица), Люценъ и Маріенгаузъ — страна извѣстная въ послѣдствіи подъ именемъ воеводства или княжества Лифляндскаго, Польской Лифляндіи, состоящей нынѣ изъ трехъ уѣздовъ Витебской губерніи: Динабургскаго, Люцинскаго и Рѣжицкаго.
Междутѣмъ Хованскій, командуя 30,000 отрядомъ, подвигался побѣдоносно болѣе и болѣе въ глубину Польши, уже грозилъ самой Варшавѣ; но встрѣченный подъ Полонкою, близъ Сланима, былъ разбитъ Чарнецкимъ на голову и, потерявъ весь обозъ и 15,000 убитыми, едва спасся бѣгствомъ (261).
Разбивъ Хованскаго, Чарнецкій и Сапѣга пошли къ Могилеву, въ которомъ командовалъ храбрый, но жестокій Московскій воевода Морозовъ (262). Слухъ о приближеніи на помощь Могилеву Долгорукова, заставилъ снять безуспѣшную осаду этого города и поспѣшить на встрѣчу новой рати. Но Долгоруковъ явилъ удивительную и неспособность и робость: заключился въ окопахъ между Пронею и Басею предъ Чарнецкимъ, не имѣвшимъ и половины его рати, и совсѣмъ тѣмъ однакоже успѣвшихъ четыре недѣли продержать Долгорукова въ осадномъ положеніи; только слухъ о приближеніи Козаковъ и Хованскаго съ новою ратію заставилъ его оставить Долгорукова въ покоѣ, и спѣшить на встрѣчу Хованскому, не рѣшавшемуся однако же на битву, и ушевшему въ Полоцкъ (263).
Малороссія, перехода изъ рукъ въ руки, поддерживала войну между обѣими державами. Казалось споръ будетъ безконеченъ. Въ первые годы перевѣсъ былъ на сторонѣ Польши. Безопасная отъ Швеціи, дружная съ Крымомъ, она устремила всѣ свои силы на Россію и одержала многія знаменитыя побѣды. Русскія войска, стоявшія въ Литвѣ, на Волынѣ и въ Украйнѣ, были разбиваемы по частямъ. Виною неудачъ было мѣстничество воеводъ, ихъ неспособность и истощеніе государства неимовѣрными усиліями в первой войнѣ съ Польшею. Царскіе воеводы, по расчетамъ родословнымъ, питая взаимную зависть, дѣйствуя безъ общаго плана, выдавали другъ друга. Такъ Виговскій, воспользовавшись несогласіемъ князя Трубецкаго съ Ромодановскимъ, нанесъ жестокое пораженіе первому подъ Конотопомъ, второму подъ Нѣжинымъ. Чарнецкій разбилъ Хованскаго подъ Полонкою и Слонимомъ и за нимъ Долгорукова, не посмѣвшаго съ огромною ратію выйти изъ за окоповъ для битвы съ врагомъ немногочисленнымъ. Такъ же неуспѣшно дѣйствовалъ на Волынѣ Шереметевъ, который былъ окруженъ Любомирскимъ подъ Чудновымъ и положилъ оружіе. Слѣдствіемъ этого была измѣна Юрія Хмѣльницкаго, предавшаго въ руки Поляковъ Малороссію.
1661-й годъ.
Все благоприятствовало Польшѣ, кромѣ ея самой. Война истощила казну; войско, не получивъ за нѣсколько лѣтъ сряду жалованья, отказало въ повиновеніи Королю и гетманамъ, и, избравъ изъ среды своей Сенатъ - предписывавшій, къ вѣчному позору участвовавшихъ въ немъ, законы Королю и отечеству — составило изъ себя какъ бы особый военный штатъ въ государствѣ; наконецъ, въ ожиданіи уплаты жалованья, заняло королевскія столовыя и духовныя имѣнія. Равнодушное къ мольбамъ и угрозамъ, безчувственное къ потребностямъ собственнаго, изнеможеннаго долговременною войною отечества, войско оставалось неподвижнымъ, требовало жалованья и жалованья, для котораго всѣ источники изсякли. Потому-то перевѣсъ, пріобрѣтенный Польшею въ первые годы этой осмилѣтней войны, былъ потерянъ.
Только съ 3,000 вѣрнаго войска и семью хоругвами наемнаго Янъ Казиміръ, сопровождаемый Чарнецкимъ и Сапѣгою, вступилъ въ Литву, занятою отрядами Москвитянъ. Но, еще слава прежнихъ побѣдъ дѣлала страшнымъ это немногочисленное воинство сильное окружавшимъ его обаяніемъ : такъ царскій отрядъ, занимавшій Гродно, бѣжалъ изъ него, заслышавъ только о приближеніи Короля. Однако же, бѣдственное его положеніе не могло оставаться долгое время въ тайнѣ, и Хованскій — которому приданъ былъ въ помощь Нащекинъ — стянувъ около 20,000 подъ Смоленскомъ, собирался встретить Короля. Больно было для Польши, что даже Ханъ Крымскій — выславшій 40,000 войска въ Украйну — и Юрій Хмѣльницкій - сперва явный, теперь тайный врагъ ея — укоряли письмами начальника мятежнаго войска, Свидерскаго, учили его любви къ отечеству, выставляя на видъ и преступность и безславіе его съ товарищами поступка.
1662-й годъ.
Польша стояла на краю бездны, готовой поглотить все ея существованіе — и однако же, звезда судьбы ея сіяла, сіяла среди мрачных тучъ скопившихся вокругъ ея. Русскія войска не сумѣли, или не могли воспользоваться тогдашнимъ бѣдственнымъ ея положеніемъ; а междутѣмъ, нѣкоторые Литовскіе города, добровольно покорившіеся въ первую войну Россіи, видя теперь перевѣсъ на сторонѣ Польши — опасаясь сколько мести за измѣну, столько же наскучивъ грабежами Москвитянъ, обходившихся не всегда дружелюбно съ жителями — рѣшились возвратиться въ подданство королю.
Подобныя обстоятельства служили поводомъ къ востанію жителей Могилева, и къ избіенію находившагося въ немъ 2000 Московскаго гарнизона. Составился заговоръ, оставшійся не смотря на участіе въ немъ множества лицъ въ тайнѣ до послѣдней минуты. Утромъ, 1-го Февраля, загудѣли сигнальные колокола на Ратушѣ и Братской Колокольнѣ, и жители уже давно получившіе приказаніе быть готовыми къ этому сроку вмѣстѣ съ плѣнными Поляками, выпущенными изъ острога, напали на улицахъ, базарахъ и домахъ на безоружныхъ Московскихъ солдатъ и истребили всѣхъ, кромѣ только, какъ говорятъ, одного изъ нихъ (264).
Получивъ извѣстіе о случившемся въ Могилевѣ, Король, мимо Вильна — Московскій гарнизонъ котораго, поспѣшно очистивъ городъ, удалился въ замокъ— пошелъ на Хованскаго. Выступая въ походъ, Король еще разъ отозвался къ Литовскому войску : въ выраженіяхъ кроткихъ, не упоминая ни слова объ упорствѣ его въ мятежѣ безславномъ Янъ Казиміръ призывалъ соединиться съ нимъ для защиты собственнаго же ихъ отечества. На этотъ разъ войско, внявъ словамъ своего Монарха, двинулось къ Полоцку, гдѣ былъ уже Хованскій, ожидавшій подкрѣпленій изъ области Сѣверской и Чернигова. Не смотря на то, что получилъ уже извѣстіе о пораженіи своего, подъ начальствомъ Полуектова, 6,000-го отряда, старавшагося занять переправу на Диснѣ (265), Хованскій - избравъ позицію на Полоцкой дорогѣ подъ мѣстечкомъ Глубокимъ (266) - разсчитывая на превосходство своихъ силъ и артиллерію, которой не было у Короля (267), но не-обращая вниманія на упадокъ духа въ войскѣ, какъ бы влекомый несчастнымъ рокомъ, рѣшился на битву и — былъ снова разбитъ на голову Чарнецкимъ, потерялъ большую часть войска, весь обозъ, провіантъ и боевые снаряды. Нащекинъ заблаговременно бѣжалъ въ Полоцкъ; самъ же Хованскій - потерявшій сына и дважды тяжело раненный - едва спасся отъ плѣна, сорвавъ собственною рукою съ своей груди золотой кресть, за который уже хватался польскій воинъ (6-го ноября).
Оставалось лишь воспользоваться побѣдою и страхомъ, наведеннымъ на непріятеля; но войско снова отказалось итти впередъ и, не медля долго, поворотило назадъ; Король съ горестію возвратился въ Варшаву.
1663-й год.
Общія усилія знаменитыхъ духовныхъ и свѣтскихъ лицъ успѣли наконецъ образумить мятежное войско, готовившее гибель собственному отечеству. И когда Янъ Казиміръ, употребляя послѣднія усилія противу Россіи, послалъ Потоцкаго, Чарнецкаго и Сабѣсскаго на Волынь и Украйну, тогда войско Литовское — спѣша смыть съ себя безславіе за мятежъ и убіеніе гетмана Гасѣвскаго — пошло съ Гетманомъ Сапѣгою на встрѣчу 30,000 Россіянъ, осаждавшихъ Шкловъ и Быховъ; разбило подъ деревнею Вописки (?) 4000-й отрядъ ихъ, спѣшившихъ съ полковникомъ Брамунтомъ къ Быхову съ осадною артиллерією, доставшеюся побѣдителямъ (268).
Не смотря на успѣхи Яна Казиміра въ Украйнѣ и Малороссіи тамъ не произошло ничего рѣшительнаго; потому что Бруховецкій и Ромадановскій, избѣгая рѣшительнаго сраженія, вели лишь войну оборонительную.
CXVIII.
Однако, съ одной стороны - потеря Дѣвичь-города и Быхова и неудачи царскихъ воеводъ въ Украйнѣ; съ другой, крайнее истощеніе Польши — заставило обѣ стороны желать прекращенія войны тягостной. Могилевъ избранъ мѣстомъ для переговоровъ, куда въ ожиданіи открытія ихъ, прибылъ Янъ Казиміръ.
Печально было для Короля все время пребыванія его въ этомъ городѣ. Здѣсь получилъ онъ извѣстіе объ опасной болѣзни Королевы Маріи-Людовики, и въ бытность его страшный пожаръ опустошилъ этотъ городъ. Въ то время Могилевъ славился своею торговлею, былъ складочнымъ мѣстомъ для товаровъ, привозимыхъ изъ Россіи. Скорбя о несчастіи жителей, и узнавъ, что здоровье Королевы не улучшается, Король, 20 апрѣля, выѣхалъ въ Минскъ, встрѣчая по пути разореніе и бѣдность, отряды войска во всемъ нуждавшагося; конницу безъ лошадей; а междутѣмъ война не кончалась, переговоры о мирѣ открывшіеся не въ Могилевѣ, а въ Красномъ — шли трудно, упорно и наконецъ не обѣщали счастливаго исхода — что дѣйствительно и оправдалось.
Равно обѣ державы, Россія и Польша, достигли отъ войны до крайняго изнеможенія. Не имѣя ни одного отличнаго полководца, который могъ бы равняться дарованіями съ Чарнецкимъ, Любомирскимъ, Вишневецкимъ и другими Польскими вождями, прославившими царствованіе Яна Казиміра; не находя искуства и въ ближнихъ боярахъ завѣдовавшихъ внутреннимъ управленіемъ - Царь не могъ не почувствовать особеннымъ образомъ тягости этой борьбы долговременной. Польша, не взирая на неудачи Россіи, на воинскія дарованія Чарнецкаго, быстро утратила перевѣсъ, пріобрѣтенный ею въ первые четыре года. Она достигла высшей степени внутренняго разстройства отъ введенія права liberum veto. Рокоши или возстанія недовольныхъ противъ правительства были безпрерывны. Латинское духовенство явно проповѣдывало войну противъ диссидентовъ для иновѣрцевъ. Нельзя обвинять Казиміра въ тѣхъ бѣдствіяхъ, которыя терзали Польшу въ его правленіе: онъ былъ Государь, добрый, храбрый, дальновидный, и пожиналъ только то, что посѣяли его предшественники, вособенности Сигимундъ III. Угадывая безнадежное состояніе королевства, его неизлечимые недуги, Казиміръ съ горестію торжественно предсказывалъ будущее, близкое паденіе, Польши.
Пользуясь бездѣйствіемъ Польши, занятой распрею Любомирскаго, царскіе воеводы успѣли снова въ 1665 г. овладѣть Полоцкомъ, Витебскомъ, Динабургомъ и всѣми городами Малороссійскими на лѣвомъ берегу Днѣпра, гдѣ новый гетманъ Брюховецкій, вытѣснивъ искателей булавы, согласился признать себя въ безусловномъ подданствѣ Россійскому Государю.
Въ это время князь Яковъ Кудсиковичъ Черкасскій охранялъ Россійско-Литовскую границу. Услышавъ о приближеніи сюда королевскаго войска, Черкасскій поспѣшилъ на встрѣчу и при мѣстечкѣ Кричевѣ нанесъ ему большой вредъ (269), зимою 1664 года. Лѣтомъ слѣдующаго 1665 года, Виленскій воевода, гетманъ Михаилъ Пацъ явился съ войскомъ на правой сторонѣ Днѣпра, подъ Шкловомъ. Черкасскій съ Прозоровскимъ и Воротынскимъ, занявъ Копысь и Шкловъ, сталъ противъ Паца на лѣвой сторонѣ Днѣпра и, 15 іюня, тайно переправясь чрезъ рѣку, сдѣлалъ сильное нападеніе на поляковъ. Пацъ отступилъ отъ Шклова и пошелъ къ Могилеву, куда послѣдовалъ и Черкаскій. Здѣсь гетманъ занялъ городской валъ отъ Виленской заставы до рѣчки Дубровенки, а Черкасскій остановился на Виленскомъ полѣ. Битва продолжалась целый день. Бой былъ не равный: Россіяне превосходили Поляковъ своею артиллеріею, Полякамъ угрожала неминуемая гибель; но ихъ спасло отчаяніе жителей Могилева. Они, страшась мщенія Русскихъ за недавнюю свою измѣну, приняли дѣятельное участіе въ сраженіи. На следующее утро Могилевскіе пушкари выступили на Виленскій валъ съ городскими пушками, которыми причиняли не малый вредъ Русскимъ и около полудня, мѣткимъ выстрѣломъ въ шатеръ Черкасскаго, убили его во время обѣда. Смерть вождя окончила сраженіе. Россіяне, взявъ тѣло Черкасскаго, отступили къ Русской границѣ. Пацъ не преслѣдовалъ ихъ и пробылъ въ Могилевѣ болѣе трехъ мѣсяцевъ съ 17 іюня до октября (270).
Занятые внутренними неустройствами, соперники вели войну слабо и неоднократно предлагали миръ. Переговоры тянулись цѣлые три года, и вѣроятно, при неуступчивости обѣихъ сторонъ, продлились бы еще и нѣсколько лѣтъ, если бы вмѣшательство Турціи въ дѣла Малороссіи не ускорило развязки. Договоръ заключенъ въ Андрусовѣ на слѣдующихъ условіях: 1) прекратить военныя дѣйствія на 13 лѣтъ и 6 мѣсяцевъ, междутѣмъ условиться о вѣчномъ мирѣ: 2) Смоленскому и Сѣверскому княжествамъ остаться за Россією; 3) Полоцкъ, Витебскъ и города южной Лифландіи - именно нынѣшніе уѣзды Витебской губерніи Динабугскій, Люценскій и Рѣченскій, оставшіяся за Польшею по миру Оливскому въ 1660 г., занятые Русскими войсками - возвратѣть Польшѣ; 4) Днѣпръ да будетъ границею между владѣніями двухъ державъ въ Малороссіи; 5) Кіевъ возвратить Польшѣ чрезъ два года.
Тщетно уже Янъ Собѣсскій старался возвратить то, что взято было отъ Литвы Алексемъ Михайловичемъ, Варшавскій дворъ, пользуясь затруднительною войною Россіи съ Турцією, съ угрозами требовалъ возвращенія всѣхъ городовъ, покоренныхъ Алексѣемъ Михайловичемъ. Но Ѳеодоръ Алексѣевичъ былъ непреклоненъ, согласился только отдать Велижъ и Себѣжъ, завоеванные послѣ Андрусовскаго договора, и возобновить въ 1678 году перемиріе на 13 лѣтъ, въ теченіе коихъ положено было условиться окончательно, при посредничествѣ другихъ державъ, о Кіевѣ и Заднѣпровской Украйнѣ; наконецъ, казалось навсегда примирились обѣ державы Московскимъ договоромъ 24 апрѣля 1686 г.
ПРИМѢЧАНІЯ[править]
240) Ягелло, жалуясь на магистра Цолнера, въ войскѣ котораго находились жители Полоцкаго и Смоленскаго княжествъ, называетъ ихъ схизматиками: «Per exercitus suos de Livonia, adjunctis sibi quibusdam schismaticorum excrcitibus, videlicet de Ploczsko et Smolensko. a nostra subjectione per ipsum revocati et nobis rebellantibus etc » Dogiel: C. D. Р
241) Въ грамотѣ 1420 года, жалующей землю Католическому Костелу въ Брестѣ возлѣ Николаевской Церкви, сказано: «in penes Synagogam Ruthenicam Mikula.. Narb. VI. прибавленіе ІV стр. 34.
242) Kwiatkowski: Hist. de Schism: Kulesz: Wiara Prawosl. 162 Инквизиція въ Испаніи учреждена только въ 1479 г. Narb. VII. 206.
243) Dogel: Cod. Diplom Regn. Polon. VI. p. 1102, 1104.
244) Maciejowski: Polska do pierwszej polowy wieku XVII IV. 102.
243) Послѣ знаменитаго Breve Климента VIV D-о minus ac Redemptor noster, уничтожившаго Езуитскій орденъ въ 1773 году, Езуиты, по волѣ Императрицы Екатерины II остались въ одной лишь Бѣлоруссіи, и некоторое время въ Силезіи по волѣ Фридриха II. Въ 1815 году штатъ Ордена было слѣдующее. Коллегій 6: въ Полоцкѣ, Петербургѣ, Могилевѣ, Оршѣ, Мстиславлѣ, Витебскѣ; Резиденція 3: въ Ужвалдѣ, Ригѣ, Романовѣ (на Волыни); Жилищъ (Domicilium) 6. въ Дагдѣ, Пушѣ, Хальчѣ, Чечерскѣ, Лозовичахъ, Ряснѣ; Миссіи 3: въ Астрахани, Моздокѣ, Одессѣ. Новиціатъ былъ въ Пушѣ. Всѣхъ Езуитовъ было 349 Rubon. VIII. 1847 r. s. 49.
246) Н. Устряловъ. Р.И. 122.
247) Туман. Рос. Магаз. 1793 г. III. 474 Линде: Стат. Лит. 159. Это письмо найдено въ числѣ бумагъ Кунцевича въ Римѣ священникомъ Игнатіемъ Кульчинскимъ, собиравшимъ матеріалы для Исторія Рус. Церкви, Specimen Ecclesiac Ruthenicac Stebel Chron. III. 290.
248) Съ 1610 по 1618 г. была война между Россіею и Польшею за Московскій престолъ, война кончена Дуулинскимъ миромъ, 1618 г. декаб. 1-го д., по которому Почепъ, Торопецъ, Невель, Себѣжъ, Красный и Велижъ съ ихъ округами остались за Польшею.
249) Устряловъ Р И
250) K W. Wojcicki: Pamiętniki do panowania Zygmunta III, Władysława IV i Jana Kazimierza 2 Renopisma). Warszawa 1846 г стр 100-101.
251) Тамъ же.
252) Тамъ же II. 103.
253) Тамъ же II. 107.
254) Н Маркевичъ: Истор. Малорос Москва 1842 г. 245.
255) B Берхъ царствованiе цаpя Aлекcѣя Mихаил. Caнктпетеpб. 1831 r. Chrapowicki Dyariusz wojewody Witebskiego. Warszawa 1854 r
256) См подаренную въ 1854 г. г. Соколовымъ Им Пуб Библ. ландкарту XVII столѣтія. Les elats du Czar de la Blanche Russie.
257) Маркевичъ 348-358.
258) Historya Polska od śmierci Wladysława IV az do pokoju Oliwskiego przez Wawrzynca Jana Rudawskiego. Petersb i Mohylew 1855 r 2 vol. Aвтoръ посвятить свое сочиненіе, на Латинском языкъ. Императору Леопольду.
259) Тамъ же II 4.
260) Indomitus pro pace quievi — надпись на гробѣ Kapлa X
261) Ks. Michal Krajewski: Dzieje Panowania Kr. Jana Kazimierza od. r. 1656 до 1668 2 vol. Warsz. 1846 r. I 185. Kochowski; Clim II. 440.
262) Kochow II 446
263) Тамъ же 453
264) Kochow: Clim. II. 520 — это событие описываетъ иначе: будто бы 2,000 отрядъ Россіянъ обманомъ вызванъ былъ (едва ли) за городъ и истребленъ тамъ до единаго. Правдоподобное описаніе этой рѣзни въ Мог. Губ Вѣд за 1831 г. — только невѣроятно, чтобы русскихъ было 7,000! Въ нѣкоторыхъ источникахъ ихъ показано только 600 — и это число думаемъ, самое справедливое. Ссора началась съ торговками калочей, и бургомистръ Іосифъ Леоновичъ, заслышавъ условленный крикъ ихъ, выбѣжалъ съ мечемъ изъ Ратуши, и закричалъ, пора, пора! — слово, пожалованное ему въ прозваніе при возведеніи за этотъ поступокъ въ дворянское достоинство (пора — Леоновичъ). Избіенныхъ Москвитянъ похоронили на Самусевой горѣ, въ урочищѣ Костернѣ и въ грязной ямѣ у Покровской богадѣльни. Члены Магистрата: П. Казановичъ, Д. Леоновичъ, В. Леошкевичъ; ратманы: Е. Шимкевичъ, А. Фалькевичъ и писарь А. Кликуновъ лично представили въ Варшаву въ цѣпяхъ русскихъ: воеводъ С. Горчакова, М. Поліектова, стрѣлецкаго голову С. Чекина и другихъ. Могилеву пожалованы новыя преимущества, сравненъ ими съ Вильною, столицею Литвы, а члены Магистрата возведены въ дворянское достоинство.
265) M. Krejew., 1. 245.
266) Дисен. уѣз. Мин. губ.
267) У Хованскаго было 18,000 войска и 17 орудіи
268) Kochow Clim. III-93
269) Ист. Малой Рос. ч. II. 72-77
270) Могилев, Губ. Вкл.