То поднимаясь на хребетъ, то спускаясь внизъ, двигались мы довольно медленно къ посту Кизилъ-Имамъ, расположенному около аула того же имени. Аулъ этотъ населенъ осѣдлыми туркменами, принадлежащими къ племени гоклановъ. Во время переѣзда обращала на себя вниманіе значительная разница въ температурѣ на горахъ и ущельяхъ. На высотахъ въ 600—700 футовъ воздухъ былъ свѣжъ, и легкій вѣтерокъ постоянно шелестѣлъ сухою травою, покрывавшей въ нѣкоторыхъ мѣстахъ вершины горъ. Внизу же, въ ущельяхъ было душно и не чувствовалось ни малѣйшаго движенія воздуха. Съ высоты горнаго хребта до самаго края горизонта со всѣхъ сторонъ виднѣлись все тѣ же однообразныя горы, которымъ казалось нѣтъ конца. Синѣя, вдали поднимались одинъ за другимъ все выше и выше горные хребты. Между тѣмъ, въ началѣ изрѣдка, а затѣмъ все чаще, начали попадаться мѣста, покрытыя довольно высокою травою. Въ расщелинахъ показались густыя заросли камыша, боярышника, горной акаціи, инжира и дикихъ яблокъ. Сплетаясь вѣтвями, покрытыми ползучими растеніями, заросли эти являлись совершенно непреодолимою преградою. Спустившись внизъ мы ѣхали по живописному ущелью. Съ обѣихъ сторонъ поднимались каменные сѣрые массивы горъ, среди которыхъ, прихотливо извиваясь, бѣжалъ быстрый ручей. Мѣстами, изъ расщелинъ скалъ просачивалась капля за каплей свѣтлая, холодная вода маленькихъ родниковъ. Отдохнувъ на посту Кизилъ-Имамъ, мы проѣхали черезъ небольшой аулъ и снова углубились въ ущелье, которое все расширялось, образуя уже значительныя долины годной для обработки земли, покрытой густою, темно-изумруднаго цвѣта, травою. Ручей, глухо журча, постепенно дѣлался полноводнѣе.
— Это рѣка Чендырь, сообщилъ намъ штабсь-ротмистръ П.
— Надо вамъ сказать, что отсюда начинается культурная полоса, заселенная осѣдлыми туркменами. Вотъ, посмотрите, передъ нами уже виднѣются небольшіе участки земли, на которыхъ были посѣвы. Дальше мы встрѣтимъ уже вполнѣ хорошую землю, которую орошаютъ водами Чендыря. Тутъ засѣваютъ очень много кукурузы, джугары и ячменя, а въ послѣднее время заразились общимъ увлеченіемъ всего Туркестана и стали сѣять хлопокъ. Урожаи здѣсь всегда отличные, да и понятно: они находятся внѣ всякой зависимости отъ засухи.
Хозяйство ведется исключительно поливное и вся земля искусственно орошается по мѣрѣ надобности. Изъ рѣки проводятся маленькія канавки, черезъ которыя періодически участокъ наполняется водою. Работа на такомъ участкѣ довольно трудная а главное—хлопотливая. Нѣсколько разъ въ теченіи дня нужно запрудить нѣкоторыя канавки и напустить водою, затѣмъ такимъ же порядкомъ, тоже въ строго опредѣленное время, нужно воду спустить. То же самое ночью. Благодаря возможности заниматься земледѣліемъ, здѣсь съ давнихъ временъ осѣли нѣкоторые туркменскіе роды, по всей долинѣ рѣки Чендыря и отчасти по Сумбару.
Наши войска, двигаясь на завоеваніе Закаспійскаго края, разсчитывали на эту долину, вполнѣ правильно, предполагая, что здѣсь легко достать фуражъ и продовольствіе. Вѣдь въ сущности, это одна изъ житницъ Закаспія. Теперь населенію живется относительно не дурно. Рѣдко, рѣдко прорвутся аламанщики и отгонятъ стадо барановъ, да и то въ большинствѣ случаевъ ихъ нагоняютъ и снова отбиваютъ захваченную имъ добычу. Прежде же аламанство въ этихъ мѣстахъ наносило огромный ущербъ земледѣлію. Туркмены по натурѣ разбойники, а эти наѣзды у нихъ были возведены прямо таки въ культъ. Собирается шайка такихъ головорѣзовъ, выберетъ себѣ предводителя, носившаго званіе сердара, т. е. военачальника, и ударится искать мѣста, гдѣ можно что-нибудь захватить. Обыкновенно такой сердаръ выбирался на все время набѣга и ему всѣ, входившіе въ составъ шайки, обязаны были слѣпымъ повиновеніемъ, кончился набѣгъ и оканчивались принятыя всѣми обязательства по отношенію къ своему сердарю. Обыкновенно всѣ давали клятву жить и умирать вмѣстѣ. Клятва эта давалась такимъ образомъ: вырывали небольшую яму, глубиною около аршина, и всѣ участники плевали въ нее, а затѣмъ яма засыпалась землею и эта-то земля являлась скрѣпою и свидѣтельницей данной клятвы. Если набѣгъ былъ удаченъ, то сердаръ, проявившій распорядительность и храбрость, могъ надѣяться быть выбраннымъ въ сердары и при слѣдующемъ набѣгѣ. Клятва же, данная передъ выходомъ, исполнялась всегда свято и если даже сердаръ оказывался почему бы то ни было несоотвѣтствующимъ, то все же его оставляли до конца похода, — причемъ, конечно, въ этомъ случаѣ нужно думать, что смѣною сердара не желали наживать себѣ въ своей же средѣ врага, могущаго при случаѣ по злобѣ выдать весь планъ предполагаемаго набѣга. Особенно выдающимся сердарамъ давалось еще названіе Батырь т.-е. храбрецъ-богатырь. Это званіе давалось рѣдко и только за подвиги особой храбрости. Недавно умеръ штабсъ-капитанъ Милиціи Куль-Батырь-Сердаръ одинъ изъ военачальниковъ текинцевъ носившій названіе Батыра. Человѣкъ рѣдкой храбрости, а послѣ завоеванія края русскими былъ вѣрнымъ слугою Россіи… Въ сущности текинцы со своими сердарами являлись вольнымъ казачествомъ въ Закаспійскихъ степяхъ. Нѣкоторые сердары пользовались огромною популярностью и къ нимъ иногда собиралось по нѣсколько тысячъ всадниковъ, съ которыми они и совершали свои налеты на персидскіе аулы, а также и на свои же, но враждебные роды и племена. Главное, что требовалось, это быстрота, и быстроту своихъ передвиженій они доводили до поразительности. Такая шайка неожиданно появлялась и быстро исчезала, угоняя съ собою стада верблюдовъ и барановъ, а главное, уводя людей, которые являлись главною и самою цѣнною добычею, такъ какъ рабы всегда охотно покупались и въ Персіи, и въ Мервѣ, и въ Афганистанѣ. По цѣнѣ, люди туркменскихъ племенъ всегда стоили дороже персовъ. Приводили они также иногда и русскихъ плѣнниковъ, отбивая ихъ у хивинцевъ…
— Вотъ и аулъ Наарли, указалъ П. черезъ нѣсколько времени на значительную группу кибитокъ стоявшихъ по долинѣ.
— Кочевники не разстаются съ своими кибитками, такъ какъ они обыкновенно, собравъ урожай, частью откочевываютъ со своими стадами барановъ въ горы, гдѣ, какъ видѣли, есть привольныя мѣста для пасбищъ.
— Постъ нашъ расположенъ на противоположномъ концѣ аула, среди большой трупы зелени впереди. Теперь, благодаря требованію администраціи, туркмены также стали засаживать свои арыки древесными породами, поэтому зелени вездѣ много. Но все же нужно признать, что у кочевника въ крови нелюбовь къ лѣсу. Они вѣками привыкли къ сожженной солнцемъ пустынѣ и поэтому, какъ видите, не ставятъ своихъ кибитокъ близко къ водѣ и къ зелени, а всегда въ нѣкоторомъ отъ нихъ разстояніи. При этомъ старики всегда объясняютъ, что вода и зелень—причины лихорадокъ, а лихорадка здѣсь — это смерть. Аулъ довольно значительный. Дальше за Наарли къ посту Акъ-Кая мѣста будутъ все лучше и лучше. Въ особенности есть кое-гдѣ чудные уголки съ роскошною растительностью.
Устроившись въ прохладной казармѣ на отдыхъ мы, утомленные длинною дорогою, всѣ разомъ погрузились въ глубокій, непробудный сонъ, раскинувшись на соломенныхъ тюфякахъ солдатскихъ кроватей.
Какое-то непріятное ощущеніе чего-то посторонняго, копошившагося около тѣла, заставило меня открыть глаза и разомъ вскочить на ноги. Что-то подо мною закопошилось, хрустнуло и, къ моему удивленію, я на кровати замѣтилъ какое-то отвратительнаго вида ’ животное, среднее между паукомъ и ракомъ, раздавленное поворотомъ моего тѣла. Желтовато-чернаго цвѣта, покрытое пухомъ, оно имѣло до крайности непріятный видъ… Сосѣди мои, разбуженные шумомъ, также проснулись. Докторъ, сердито посматривая по сторонамъ и протирая глаза, очевидно былъ очень недоволенъ преждевременнымъ пробужденіемъ.
— Чего это вы вскочили,—съ ноткою крайняго неудовольствія въ голосѣ заговорилъ онъ?
— Я бы еще превосходно часокъ другой поспалъ…
— Ага, однако, вы изъ трусливыхъ,—уже весело добавилъ онъ, увидя причину моего испуга“…—
— Есть чего, фаланги испугались. Она вовсе не такая страшная, какъ вы думаете. Если ее не трогать, такъ она васъ сама никогда не укуситъ… А что отъ нихъ не убережешься, такъ это вѣрно. Ихъ здѣсь сотни разгуливаютъ… Посмотрите-ка на потолокъ.
Взглянувъ по указанному направленію, я съ ужасомъ увидѣлъ, что настилка потолка, состоящая изъ плетеныхъ циновокъ, называемыхъ по мѣстному барданки, вся кишѣла массами фалангъ, очевидно чувствовавшихъ себя какъ нельзя лучше и совершенно небоящихся людей. Значитъ дѣйствительно приходится примириться съ ихъ существованіемъ; съ такими массами воевать не приходится…
Растянувшись длинною вереницею, шли наши кони вдоль ущелья, по теченію все той же рѣки Чендыри. До поста Чаканъ-Кала дорога пролегала среди безконечныхъ зарослей, тянувшихся по обѣимъ сторонамъ у подошвы скалистыхъ горъ. Ближе къ рѣкѣ виднѣлись засѣянныя поля. Туркменскія кибитки, раскинувшись далеко другъ отъ друга, тянулись сплошнымъ рядомъ на нашей дорогѣ. Сразу чувствовалось, что это мѣста, давно насиженныя туземнымъ населеніемъ. Громадныя стада барановъ темными пятнами виднѣлись на горныхъ склонахъ. Бѣлыя овчарки провожали насъ глухимъ ворчаніемъ, осматривая внимательно окрестности своими умными глазами. Пройдя по долинѣ нѣсколько верстъ, мы поднялись на вершину хребта и съ него спустились въ узкое ущелье, по которому пролегала тропа. Сплошныя заросли встрѣчались все чаще и чаще…
— Вотъ гдѣ раздолье-то для всякаго звѣря. Привольнѣй мѣстъ трудно сыскать,—сказалъ докторъ указывая на свѣжій протоптанный слѣдъ, направлявшійся отъ небольшого родника въ заросли.
— Да, здѣсь дѣйствительно звѣрей много. Попадаются часто барсы, тигры, гепарды и различные виды дикихъ кошекъ. Все это звѣрь сильный, нападающій частенько на человѣка. Исключеніе изъ нихъ составляютъ лишь гепарды—это разновидность барса. По внѣшнему виду онъ отъ него отличается лишь высокимъ ростомъ и большею величиною, да, кромѣ того, у гепарда когти такого же устройства, какъ у собаки… Въ Абиссиніи, напримѣръ, гепарда приручаютъ: онъ обладаетъ способностью привязываться къ человѣку и служить не хуже охотничьей собаки. Въ сущности, несмотря на свою довольно страшную наружность звѣрь миролюбивый… У насъ недавно постовыя собаки выгнали гепарда изъ зарослей и, ну, его гонять. Довели до полнаго изнеможенія, а тутъ подбѣжали люди и убили его палками… Шкура очень красивая вышла—бѣлая съ черными кольчатыми пятнами.
— Барсъ же другое дѣло; съ тѣмъ встрѣчаться опасно. Иногда такъ здорово живешь, кинется—хоть его и не трогаешь. Бывали примѣры, что сразу изъ зарослей прыгнетъ на крупъ лошади. Одинъ солдатъ въ прошломъ году, нечаянно наткнувшись, потревожилъ его покой… Тотъ на него, ну, да молодчина солдатъ оказался, руками удачно схватилъ его за горло и удушилъ такимъ образомъ. Но замѣчательно граціозное животное. Иногда въ разъѣздѣ видишь, сидитъ гдѣ нибудь на карнизѣ скалы, на солнцѣ грѣется и даже жмурится отъ удовольствія. Прямо-таки на него залюбуешься. Тигры, встрѣчаются рѣже, да и, правда сказать, этихъ встрѣчъ волей-неволей опасаешься. Ужъ очень серьезный звѣрь, съ нимъ шутки плохія выходятъ. При самомъ благопріятномъ случаѣ искалѣчитъ совершенно, а то и на тотъ свѣтъ отправитъ. Силища у него огромная. Я видѣлъ разъ, какъ онъ, схвативъ около кочевья корову и перекинувъ ее себѣ на спину, прыгалъ черезъ высокіе заборы такъ же легко, какъ будто бы несъ какую нибудь незначительную ношу. Много онъ вреда приноситъ здѣшнему населенію… Бьютъ ихъ порядочно. Шкура представляетъ все-таки значительную цѣнность: рублей 40—50 за нее выручить можно…
Между тѣмъ незамѣтно за разговоромъ мы добрались до поста Чаканъ-Кала, расположеннаго при входѣ въ ущелье, ведущее въ Персію. Постъ занимаетъ старую казачью казарму, окруженную высокою стѣною съ четырьмя двухъ-этажными башнями по угламъ. Постройка подобнаго укрѣпленнаго пункта въ свое время была вызвана безпрестанными набѣгами іомудовъ-аламанщиковъ черезъ это ущелье въ русскіе предѣлы.
— Еще всего два года тому назадъ, уже при мнѣ, былъ такой набѣгъ,—вспоминалъ мѣстный командиръ отряда.
— Часть шайки подошла по ущелью, а остальные заняли горный хребетъ, который противъ насъ, и оттуда начали насъ осыпать свинцовымъ дождемъ изъ своихъ винтовокъ. Пять дней продержали въ осадѣ… Чуть кто покажется на дворѣ, какъ сверху въ него открываютъ огонь, залпами. Бѣда просто была… и вылазку сдѣлать невозможно. Вѣдь чтобы до нихъ добраться, нужно верстъ пять вверхъ по ущелью ѣхать. Ну, мы и занимались перестрѣлкою… Хорошо еще, у насъ такъ карагачи да чинары разрослись, что за ними можно скрыться, а то прямо бы на выборъ перебили. Запасовъ было мало, такъ мы за эти дни попостились: у насъ одного всего человѣка да лошадь убили. На слѣдующемъ посту Акъ-Кая такой же случай былъ. Главное дѣло, они легко достаютъ наши же винтовки Бердана, и поэтому всѣ вооружены прекрасно. Послѣднее время появились также и винтовки системы Берингеля. Снабжаютъ ихъ наши же армяне и евреи, доставляющіе оружіе черезъ Черное море и турецкія владѣнія въ Малой Азіи. Стоимость винтовки Бердана здѣсь отъ 100 до 200 рублей, за трехлинейную же винтовку даютъ 300—400. Послѣднія достать труднѣе—ну, они и бьютъ нашихъ же солдатъ, а то и кражами оружія съ нашихъ постовъ занимаются. Здѣсь съ этимъ приходится держать ухо востро. Мы даже на ночь винтовки особою цѣпью на пирамидѣ запираемъ… Другое неудобство здѣшней жизни—это маляріи. Сами видите, постъ стоитъ въ долинѣ; вокругъ вездѣ вода. По Чендыри заросли камыша большія, поэтому люди болѣютъ сильно.
Квартиру офицера составляютъ двѣ комнаты въ той же казармѣ, заставленныя различными фотографическими аппаратами.
— Только и развлеченія, что снимаю,—жаловался офицеръ, съ особымъ удовольствіемъ прислушивавшійся къ нашему разговору. Метереологическія наблюденія, кромѣ того, дѣлаю. Если къ этому добавить незначительное время бездѣлія, то вотъ вамъ и полная картина моей жизни… Про службу не говорю, она у насъ вездѣ по всей границѣ одинаково тяжела.
— До поста Акъ-Кая вамъ придется ѣхать горами, все по вершинамъ хребта; тамъ увидите сами какіе дивные уголки, но только, какъ не любишь природу, а все же хочется посмотрѣть на жизнь культурныхъ людей. Лучше всего, сидя въ городѣ разсматривать картины глухихъ уголковъ, а жить въ этихъ уголкахъ, не дай Богъ. Здѣсь чѣмъ дальше, тѣмъ больше приволья и больше растительности. Но до Акъ-Кая и дальше мѣста пойдутъ горныя. Населенія никакого. Развѣ гдѣ встрѣтите стадо барановъ. Зато дальше отъ Дузлу-Тепе снова начнется культурный край. Тамъ уже попадаются громадные участки обработанной земли и большіе аулы, не то что у насъ, двѣ три кибитки.
Въ особенности обратите вниманіе, когда будете проѣзжать черезъ аулъ Нухуръ.
Это по нашимъ мѣстамъ не аулъ, а цѣлый городъ около тысячи если не больше, жителей.
Старинное мѣсто.
Теперь около Нухура на плато располагается войска лагеремъ[1]. Говорятъ, что Нухуръ былъ когда-то городомъ, а потомъ пришелъ въ упадокъ. Жители его принадлежатъ, повидимому, къ семитическому племени, ибо по внѣшности совершеннѣйшіе семиты… Тотъ же типъ, что у нашихъ евреевъ. Хотя это какъ говорятъ арабы. Нухуръ сослужилъ намъ службу при завоеваніи края принявъ скоро нашу сторону противъ текинцевъ…
Спустившись съ высотъ горнаго кряжа и проѣхавъ черезъ постъ Акъ-Кая, расположенный среди скалистыхъ горъ, мы выѣхали къ ущелью, ведущему къ Дузлу-Тепе.
Примѣчанія[править]
- ↑ Опечатка. Либо «располагаются войска», либо «располагается войско». — Примѣчаніе редактора Викитеки.