[7]
Пѣснь о Сигурдѣ
(Отрывокъ изъ Эдды)
Юный Сигурдъ пришелъ ко двору властителя Гьюки, и принятъ былъ дружески.
Онъ заключилъ съ сыновьями властителя, Гуннаромъ и Хёгни, кровный союзъ побратимства, и въ бракъ вступилъ съ дочерью его, Гудрунъ.
Онъ отправился въ путь вмѣстѣ съ Гуннаромъ, чтобъ его поддержать при его сватовствѣ къ Брингильдъ, которая, въ замкѣ, овѣянномъ пламенемъ, противилась всѣмъ женихамъ.
Нашли они залъ и огонь, и видятъ тамъ замокъ съ златою кровлей, а снаружи, кругомъ того замка, пылалъ огонь.
Гуннаръ ѣхалъ на Готи-конѣ, а у Хёгни былъ конь-Хольквиръ.
Гуннаръ горячитъ жеребца, направляя въ огонь, но конь отступаетъ, дыбясь.
Сигурдъ говоритъ: «Почему отступаешь, Гуннаръ?» Тотъ говоритъ: «Не хочетъ скакнуть въ огонь жеребецъ».
И проситъ Сигурда, чтобъ ему одолжилъ коня-Грани.
«Это возможно», промолвилъ Сигурдъ.
Ѣдетъ Гуннаръ на огонь теперь, и Грани не хочетъ идти.
Гуннаръ не возмогъ проскакать чрезъ огонь.
[8]
Мѣняютъ они свои лики.
Ѣдетъ тогда Сигурдъ, и мечъ-Грамъ у него въ рукахъ, на ногахъ золотыя шпоры.
Огонь забился,
Какъ сумасшедшій.
До неба пламя,
Земля дрожитъ.
И мало кто
Изъ свиты мужа
Къ огню поѣхалъ,
Чтобъ проскочить.
Сигурдъ же — Грани
Мечомъ, не шпорой,
Предъ благороднымъ
Огонь погасъ.
Предъ жаднымъ къ славѣ
Все пламя — книзу,
Сверкнула сбруя,
Звенитъ узда.
Сигурдъ вступилъ въ пламя, нашелъ тамъ жилище прекрасное, а въ жилищѣ сидѣла Брингильдъ.
Она вопрошаетъ, кто мужъ.
Онъ себя называетъ Гуннаръ, сынъ Гьюки.
«Ты мнѣ предназначена въ жены по твоему же рѣшенью, разъ я проскакалъ черезъ яркое пламя, разсѣкъ твой пчелиный сотъ».
«— Не знаю я точно, какой я должна тебѣ дать отвѣтъ», говоритъ она.
Сигурдъ на мощеномъ полу передъ ней стоитъ, опершись на мечъ, и такъ говоритъ къ Брингильдъ: —
«Великій я дамъ тебѣ свадебный выкупъ, золотомъ дамъ его и драгоцѣнностями».
[9]
Съ сидѣнья она своего отвѣчаетъ ему, заботой объятая, словно лебедь въ волнѣ, и мечъ у нея въ рукѣ, на головѣ ея шлемъ, была она въ латахъ.
«Гуннаръ», говоритъ она, «не говори мнѣ подобнаго, если не выше ты каждаго мужа, а тогда ты долженъ убить всѣхъ тѣхъ, кто искалъ меня, если на это дерзнешь. Въ битвѣ была я съ конунгами, съ Гарда-властителями, и окрашено было оружье мое кровью мужей, и еще мнѣ желается этого».
Онъ отвѣчалъ:—
«Много ты совершила великихъ дѣяній, но воспомни теперь свой обѣтъ, что, если чрезъ этотъ огонь на конѣ кто проскачетъ, ты пойдешь тогда съ мужемъ свершителемъ».
Въ этомъ она получила отвѣтъ настоящій и знакъ указующій рѣчи, встала, услышавъ, и дружески кланяется.
Тамъ онъ проводитъ три ночи, и дѣлятъ они постель.
Онъ вынимаетъ мечъ-Грамъ и кладетъ обнаженнымъ его межь собою и ей.
Она вопрошаетъ его, что́ должно означать это.
Онъ говоритъ, что ему суждено было, чтобъ такъ онъ вступилъ со своею супругою въ бракъ, иначе же—смерть.
Тогда онъ кольцо у ней взялъ, и далъ ей другое кольцо изъ наслѣдства Фафнира-Дракона.
Онъ ѣдетъ затѣмъ черезъ тотъ же огонь къ сотоварищамъ.
И снова мѣняютъ они свои лики.
[10]
Былъ день, что онѣ, тѣ двѣ женщины, вмѣстѣ купаться пришли къ рѣкѣ.
Дальше Брингильдъ ушла, чѣмъ Гудрунъ. Спросила Гудрунъ, что́ это значитъ.
Брингильдъ говоритъ: —
«Почему тебѣ въ этомъ я должна равной быть, или въ чемъ другомъ? Мнѣ казалось, отецъ мой могущественнѣй твоего, я думала также, мой мужъ совершилъ много безстрашныхъ дѣяній, и чрезъ горячій огонь проскакалъ на конѣ. А мужъ твой — слуга у Іа̀льпрэка конунга».
Съ гнѣвомъ Гудрунъ отвѣчаетъ: —
«Была бъ ты умнѣе, когда бы молчала, чѣмъ мужа язвить моего. Слово есть всѣхъ мужей, что такого, какъ онъ, не рождалось, и порочить его не пристало тебѣ, потому что онъ первый твой мужъ, и имъ это былъ Фафниръ умерщвленъ, и онъ проскакалъ черезъ яркое пламя, гдѣ Гуннара ты конунга думаешь видѣть, и онъ это былъ, что съ тобою лежалъ, и кольцо тебѣ далъ съ руки своей, и кольцо твое взялъ, и вотъ, его можешь признать».
Брингильдъ на кольцо поглядѣла, и признала его.
Она поблѣднѣла, какъ будто бы мертвой была.
Брингильдъ домой возвратилась, и ни слова не молвила въ вечеръ.
Приходитъ Гуннаръ, вопрошаетъ, что значитъ ея печаль, и не можетъ ли онъ ей помочь.
Брингильдъ говоритъ: —
«Жить не буду я. Потому что Сигурдъ обманулъ меня, и не меньше тебя обманулъ, когда
[11]ты дозволилъ ему войти въ постель мою. Не буду я двухъ мужей въ чертогѣ имѣть одномъ. Долженъ Сигурдъ умереть, или я, или ты, потому что онъ все разсказалъ Гудрунъ, и она попрекаетъ меня.
Въ мести клянется Гуннаръ.
Къ Хёгни онъ держитъ рѣчь, о Сигурдѣ совѣтуется.
«Въ чемъ преступленье»,
Промолвилъ Хёгни,
«Что ты задумалъ
Его убить?»
«— Сигурдъ далъ клятву,
Нарушилъ клятвы,
Онъ мой обманщикъ,
Хранитель клятвъ».
«— Брингильдъ на злобу
Тебя смущаетъ.
Внушаетъ злое,
Чтобъ боль свершить.
«Къ Гудрунъ въ ней зависть
За бракъ хорошій,
Тебѣ зловолитъ
За добрый бракъ».
Одни взялись тутъ
За волчье мясо,
Другіе взяли
Куски змѣи.
Изжаривъ, дали
Поѣсть Готторму.
Вкусилъ онъ волка
Предъ дѣломъ злымъ.
Змѣи поѣли,
[12]
Предъ тѣмъ какъ руку
Поднять на мужа,
Который мудръ.
Сигурдъ сраженъ былъ,
На югъ отъ Рейна,
И съ вѣтки воронъ
Такъ провѣщалъ: —
«Властитель Гунновъ,
Могучій Атли,
Окраситъ кровью
Свои мечи.
Для тѣхъ, кто спорщикъ,
Уничтоженье,
Въ невѣрной клятвѣ
Ударъ мечомъ».
Гудрунъ, дочь Гьюки,
Стоитъ на волѣ
И первымъ словомъ
Такъ говоритъ: —
«Властитель смѣлыхъ,
Сигурдъ, Сигурдъ гдѣ?
Мои родные
Глядятъ впередъ!»
Но ей отвѣтилъ
Одинъ лишь Хёгни: —
«Зарубленъ нами
Мечомъ Сигурдъ.
Зарубленъ смѣлый,
И надъ могучимъ
Главу склоняетъ
Лишь сѣрый конь».
Брингильдъ тутъ смѣхомъ
[13]
Такъ разразилась,
Что содрогнулся
Кругомъ весь дворъ.
«Вамъ будутъ земли,
И каждый — витязь,
Затѣмъ что смѣлый
Сраженъ мечомъ».
Гудрунъ, дочь Гьюки,
Тогда сказала: —
«Злодѣйски-злобны
Твои слова.
Пусть сила злая
Сомнетъ Гуннара.
Кто жаждалъ мести,
Увидитъ месть».
Брингильдъ, дочь Будли,
Тогда сказала: —
«Вамъ будутъ земли,
Вашъ будетъ мечъ.
Но всѣмъ бы правилъ
Сигурдъ, когда бы
Еще немного
Онъ пожилъ здѣсь.
И не пристало бъ
Владѣть Сигурду
Наслѣдствомъ Гьюки
И Готовъ тьмой,
Когда родилъ бы
Во власть народу
Онъ жадныхъ къ битвѣ
Пять сыновей».
Былъ поздній вечеръ,
Испили много.
[14]
Была бесѣда,
Какъ сладкій медъ.
И всѣ заснули,
Кто легъ въ постели,
Но всѣхъ позднѣе
Не спалъ Гуннаръ.
Ногою двигалъ,
О многомъ думалъ,
Сразитель воинствъ,
Онъ размышлялъ,
О чемъ на вѣткахъ
Тамъ говорили
Орелъ и воронъ
Надъ ихъ путемъ.
Брингильдъ проснулась,
Не спитъ дочь Будли,
Потомокъ царскій,
Предъ свѣтомъ дня.
«Хоть побуждайте,
Хоть мнѣ мѣшайте,
Бѣда случилась,
Я скорбь скажу».
Услышавъ это,
Всѣ замолчали,
Не разумѣя
Тотъ женскій крикъ.
Она же съ плачемъ
То разсказала,
Къ чему со смѣхомъ
Звала мужей.
«Гуннаръ, о, страшный
Мнѣ сонъ приснился,
Всѣ мертвы въ залѣ,
[15]
Какъ ледъ постель.
А ты, властитель,
Лишенъ отрады,
Въ оковахъ ѣдешь
Въ войска враговъ.
Весь родъ Нифлунговъ
Лишится силы,
Клятвопреступны
Вы всѣ, вы всѣ.
Ты не подумалъ,
Гуннаръ, что вмѣстѣ
Вы съ нимъ вступали
Въ кровавый слѣдъ.
Ему ты злою
Отмѣрилъ мѣрой,
За то, что первымъ
Тебя призналъ.
Сдержалъ онъ клятву
Передъ тобою,
Когда безстрашно
Пошелъ въ огонь.
Сдержалъ онъ клятву.
Какъ мой искатель,
А ты нарушилъ,
И преступилъ.
За тѣмъ, кто смѣлый,
Съ безстрашнымъ сердцемъ,
Какъ лебедь съ влаги,
Я улечу.
Я съ нимъ въ пыланьи
Соединилась,
И смерть судила
Намъ вмѣстѣ быть.
[16]
Былъ мечъ межь нами,
Мечъ закаленный,
И съ каплей яда
Вдоль лезвія.
Съ тобой я буду,
Мечомъ сраженный,
И окруженный
Волной огня!»
Все совершилось
По предвѣщанью,
Кто былъ убійца,
Убитъ былъ самъ.
Гуннаръ былъ брошенъ
Во дворъ, гдѣ змѣи,
Напрасно арфой
Ихъ чаровалъ.
Грозой былъ Атли,
Рубили Гунны,
Былъ звонъ оружья,
Былъ стукъ копытъ.
Тѣснились кони,
И въ звукахъ ржанья
Промчались клики
Богатырей.
И мститель Атли,
Хмѣльной, упившись,
Былъ безоружный
Убитъ Гудрунъ.
За братьевъ мстила,
Собакъ спустила.
И кровь излила
Концомъ меча.
[17]
Сожженъ былъ замокъ,
Дымились стѣны
Чертоговъ пышныхъ
И кладовыхъ.
Упали балки
На пепелище,
Сгорѣли жизни,
Пылалъ огонь.
К. Д. Бальмонтъ. Изъ Міровой Поэзіи — Берлинъ: Изд. Слово, 1921. — С. 7—17. 