1. Жалобы поэта (1833—1834) — см. выше стр. XVII. I — извиненіе въ томъ, что поэтъ выбралъ для отвѣта нѣмецкій языкъ. II — оптимистомъ можетъ быть только слѣпецъ. III — поэтъ воспѣвалъ Юлію не по-нѣмецки, а по словѣнски потому, что состоитъ на службѣ у любви, а прислуга говорить по-словѣнски (начало ср. у Петрарки сон. I 134). Эти три сонета соединены Радичемъ подъ однимъ заглавіемъ, которое относится собственно лишь къ двумъ первымъ.
2. Любовь въ уподобленіях (1834) — см. стр. XXXI. I — онъ не можетъ пѣть о природѣ, а поетъ только о своей любви по той же причинѣ, по которой озеро отражаетъ небо и берега лишь тогда, когда оно спокойно, а въ бурю показываетъ только свои волны. II — какъ заброшенный на пустынный островъ мореходъ радуется флагу дальняго корабля, такъ онъ издали завязкамъ ея шляпы. III — какъ выпущенный изъ мрачной темницы не можетъ взглянуть на желанный дневной свѣтъ, такъ онъ при встрѣчѣ на нее. Оба послѣдніе сонета вмѣстѣ сравни съ сонетомъ Петрарки IV, 5.
3. Въ память Матвѣя Чопа (1835) — кончина, блаженная по своей обстановкѣ, внезапности и значенію для покойнаго, но тяжкая для его друзей, для родины и, можетъ-быть, для человѣчества.
4. Словѣнцамъ, пишущимъ стихи по-нѣмецки (1838) — получившимъ нѣмецкое воспитаніе приличествуетъ отблагодарить своихъ учителей, только не дрянью. Образчикъ благородной гордости, основанной на безпристрастной оцѣнкѣ силъ обѣихъ сторонъ.
5. Юной поэтессѣ (1844) — отдаться поэтическому творчеству человѣкъ не только можетъ, но и долженъ, если стремленіе къ нему непреодолимо, а иначе лучше избрать иное занятіе. Изъ этого обозрѣнія стихотвореній Преширна по содержанію съ присоединеніемъ возможно полныхъ данныхъ относительно ихъ появленія на свѣтъ, можно вывести для біографіи поэта слѣдующія заключенія. 1) Въ молодости онъ охотно вращался среди женщинъ[1] и бывалъ неравнодушенъ къ нимъ не разъ, однако до встрѣчи съ Юліей былъ влюбленъ болѣе или менѣе серьезно только въ одну, въ 1831—1832 г., но эта любовь, какъ и смѣнившая ее въ 1833 г., осталась безъ отвѣта. 2) Мысль о своемъ сходствѣ съ Петраркой Преширнъ вынесъ еще изъ любви къ этой предшественницѣ Юліи (Разн. стих. 4 ст. 17 — 20). 3) Въ первый годъ своей любви къ Юліи онъ находился въ самомъ мрачномъ настроеніи, но, судя по тону относящихся къ ней стихотворений (Балл. и ром. и Газели 3), независимо отъ этой любви (ср. Нѣм. 1 I и II). 4) Въ отношеніяхъ его къ Юліи уже послѣ того, какъ онъ окончательно долженъ быль утратить надежду на успѣхъ, происходили какія-то перемѣны, вслѣдствіе которыхъ онъ то печаталъ свои стихотворенія къ ней, нѣкоторыя даже по-нѣмецки, какъ бы дразня ее, то скрывалъ ихъ (если вѣрно, что появившіяся въ 1847 г. были написаны гораздо раньше). Для исторіи его духовной жизни и творчества поучительно соединеніе всѣхъ его произведеній, такъ или иначе относящихся къ любви, около образа Юліи, какъ будто бы она была средоточіемъ всѣхъ его привязанностей, фокусомъ его стремленій и симпатій вообще, что особенно наглядно онъ выразилъ въ «Сонетномъ вѣнкѣ».
Примѣчанія переводчика[править]
- ↑ Что онъ и гораздо позднѣе былъ не прочь отъ общества молодыхъ дѣвушекъ, можно думать, пожалуй, на основаніи Нѣм. 5, а еще болѣе — въ виду свидѣтельства Станка Враза въ письмѣ къ Драгоилѣ Штаудуаръ отъ 10 іюня 1841 г изъ Рыбницы, гдѣ на парадномъ балу въ казино Преширнъ познакомилъ его съ какой-то 17-лѣтней дѣвушкой, такой красавицей и такой чистой славянкой, что Вразъ въ это единственное свиданіе чуть въ нее не влюбился.