1. Жалобы поэта (1833—1834) — см. выше стр. XVII. I — извинение в том, что поэт выбрал для ответа немецкий язык. II — оптимистом может быть только слепец. III — поэт воспевал Юлию не по-немецки, а по словенски потому, что состоит на службе у любви, а прислуга говорить по-словенски (начало ср. у Петрарки сон. I 134). Эти три сонета соединены Радичем под одним заглавием, которое относится собственно лишь к двум первым.
2. Любовь в уподоблениях (1834) — см. стр. XXXI. I — он не может петь о природе, а поёт только о своей любви по той же причине, по которой озеро отражает небо и берега лишь тогда, когда оно спокойно, а в бурю показывает только свои волны. II — как заброшенный на пустынный остров мореход радуется флагу дальнего корабля, так он издали завязкам её шляпы. III — как выпущенный из мрачной темницы не может взглянуть на желанный дневной свет, так он при встрече на неё. Оба последние сонета вместе сравни с сонетом Петрарки IV, 5.
3. В память Матвея Чопа (1835) — кончина, блаженная по своей обстановке, внезапности и значению для покойного, но тяжкая для его друзей, для родины и, может быть, для человечества.
4. Словенцам, пишущим стихи по-немецки (1838) — получившим немецкое воспитание приличествует отблагодарить своих учителей, только не дрянью. Образчик благородной гордости, основанной на беспристрастной оценке сил обеих сторон.
5. Юной поэтессе (1844) — отдаться поэтическому творчеству человек не только может, но и должен, если стремление к нему непреодолимо, а иначе лучше избрать иное занятие. Из этого обозрения стихотворений Преширна по содержанию с присоединением возможно полных данных относительно их появления на свет, можно вывести для биографии поэта следующие заключения. 1) В молодости он охотно вращался среди женщин[1] и бывал неравнодушен к ним не раз, однако до встречи с Юлией был влюблён более или менее серьёзно только в одну, в 1831—1832 г., но эта любовь, как и сменившая её в 1833 г., осталась без ответа. 2) Мысль о своем сходстве с Петраркой Преширн вынес ещё из любви к этой предшественнице Юлии (Разн. стих. 4 ст. 17 — 20). 3) В первый год своей любви к Юлии он находился в самом мрачном настроении, но, судя по тону относящихся к ней стихотворений (Балл. и ром. и Газели 3), независимо от этой любви (ср. Нем. 1 I и II). 4) В отношениях его к Юлии уже после того, как он окончательно должен быль утратить надежду на успех, происходили какие-то перемены, вследствие которых он то печатал свои стихотворения к ней, некоторые даже по-немецки, как бы дразня её, то скрывал их (если верно, что появившиеся в 1847 г. были написаны гораздо раньше). Для истории его духовной жизни и творчества поучительно соединение всех его произведений, так или иначе относящихся к любви, около образа Юлии, как будто бы она была средоточием всех его привязанностей, фокусом его стремлений и симпатий вообще, что особенно наглядно он выразил в «Сонетном венке».
Примечания переводчика
[править]- ↑ Что он и гораздо позднее был не прочь от общества молодых девушек, можно думать, пожалуй, на основании Нем. 5, а ещё более — в виду свидетельства Станка Враза в письме к Драгоиле Штаудуар от 10 июня 1841 г из Рыбницы, где на парадном балу в казино Преширн познакомил его с какой-то 17-летней девушкой, такой красавицей и такой чистой славянкой, что Враз в это единственное свидание чуть в неё не влюбился.