_01.jpg)
Благоволившій воздухоплаванію Александръ Первый, въ дни надвигавшейся грозы на наше отечество, съ поспѣшностью пошелъ на встрѣчу предложенію нѣмца Леппиха устроить на погибель Наполеону летучую управляемую машину, чтобы сбрасываемыми съ нея взрывчатыми веществами уничтожить французскую армію; и быстро принятое предложеніе стало тотчасъ приводиться въ исполненіе согласно волѣ Императора, „въ непроницаемой тайнѣ“.
Францъ Леппихъ родился въ Нижней Франконіи, въ г. Мюдесгеймѣ, въ 1775 г. отъ крестьянскихъ родителей. Учился онъ въ школѣ въ Мюннерштадтѣ и былъ изъ нея выгнанъ. Съ ранней молодости Леппихъ постоянно былъ занятъ разными изобрѣтеніями. Сначала онъ устроилъ особаго рода фортепьяны, потомъ музыкальный инструментъ подъ названіемъ панмелодиконъ. Съ этимъ инструментомъ онъ разъѣзжалъ по всей Европѣ и попалъ въ Парижъ. Желая поддѣлаться и заслужить благосклонность воинственнаго императора французовъ, онъ предложилъ ему свой проектъ воздушнаго шара, который могъ бы поднимать такое количество разрывныхъ снарядовъ, что посредствомъ ихъ можно было бы истреблять цѣлыя непріятельскія арміи. Наполеонъ выгналъ его изъ Франціи; но, узнавъ потомъ, что Леппихъ, возвратившись въ Германію, въ Тюбингенѣ началъ приготовлять такой шаръ, велѣлъ схватить его и доставить во Францію. Узнавъ объ этомъ и возненавидя Наполеона, Леппихъ весною 1812 г. обратился къ нашему посланнику при Штуттгартскомъ дворѣ Алопеусу[1] съ предложеніемъ услугъ Русскому Правительству.
Преслѣдованіе, начатое Наполеономъ противъ Леппиха, какъ справедливо указываетъ извѣстный историкъ двѣнадцатаго года А. Н. Поповъ, и послужило поводомъ къ тому, что, по извѣщенію Алопеуса, Императоръ Александръ Первый могъ предположить, не заключаетъ ли его изобрѣтеніе дѣйствительной важности, тѣмъ болѣе, что въ это время въ Парижѣ производились постоянно опыты надъ воздушными шарами. Извѣстіе о Леппихѣ и его изобрѣтеніи Алопеусъ (чтобы вѣрнѣе сохранить тайну) отправилъ нашему правительству въ концѣ марта мѣсяца съ совѣтникомъ посольства Шредеромъ. Пріѣхавъ въ С.-Петербургъ, Шредеръ не нашелъ тамъ ни императора, ни канцлера и отправился къ нимъ въ Вильну.
Извѣщеніе же тайнаго совѣтника Алопеуса, дающее полную картину могущаго возникнуть воздухоплавательнаго предпріятія для военныхъ цѣлей, было изложено въ слѣдующемъ его донесеніи Императору Александру Павловичу изъ Штуттгарта отъ 22 марта (3 апрѣля) 1812 года, которое онъ просилъ государственнаго канцлера графа Румянцева[2] вручить Государю Императору въ собственныя руки:
„Нынѣ сдѣлано открытіе столь великой важности, что оно необходимо должно имѣть выгоднѣйшія послѣдствія для тѣхъ, которые первые онымъ воспользуются.
Оно мнѣ было ввѣрено подъ настоятельнымъ условіемъ довесть оное прямо до свѣдѣнія Вашего Императорскаго Величества безъ посредства третьяго лица.
Итакъ, позвольте, Всемилостивѣйшій Государь, чтобъ я обратилъ на Имя Ваше сіе донесеніе, и я исполню сіе съ тою увѣренностью, что Ваше Императорское Величество такого обо мнѣ мнѣнія, что я не въ состояніи предаться въ дѣлахъ сумазброднымъ мечтамъ, и что я не могу быть игралищемъ шарлатановъ и фанатиковъ.
Открытіе сіе состоитъ въ управленіи аэростатическаго шара, въ конструкціи воздушнаго корабля, который вмѣщать будетъ въ себѣ нужное число людей и снарядовъ для взорванія всѣхъ крѣпостей, для остановки или истребленія величайшихъ армій.
Нѣсколько мѣсяцевъ уже тому назадъ слышалъ я, что одинъ искусный механикъ занимается конструкціею крыльевъ для летанія по воздуху; но признаюсь, что я полагалъ опыты сіи въ числѣ тѣхъ, которые въ теченіе 25 лѣтъ видѣлъ я повторенными къ стыду ихъ изобрѣтателей во всѣхъ почти городахъ, гдѣ я проживалъ.
Будучи же допущенъ къ тайнѣ, не могъ я имѣть сомнѣніе, видя столь ясное, сколь простое начало, доказанное всѣми опытами, которые я хотѣлъ къ оному приложить.
Истолкованіе сего открытія покажетъ дѣйствіе и цѣль онаго.
Г. Леппихъ, родомъ нѣмецъ и служившій въ британскихъ войскахъ до капитанскаго чина, прилежалъ всегда къ механическимъ искусствамъ и пріобрѣлъ въ Англіи сіе совершенство и чистоту отдѣлки, которыя отличаютъ работы сей націи. По возвращеніи въ Германію, онъ, между прочими механическими работами, изобрѣлъ и сдѣлалъ музыкальный инструментъ, который подъ названіемъ панъ-гармоникона имѣлъ большой успѣхъ въ Вѣнѣ и Парижѣ. Въ путешествіяхъ своихъ видѣлъ онъ опыты извѣстнаго Дегена въ Вѣнѣ, который посредствомъ искусственныхъ крыльевъ думалъ подыматься на воздухъ; но онъ вскорѣ открылъ, что человѣкъ сей слѣдовалъ фальшивому началу, хотя употребить крылья на образецъ веселъ. Дабы узнать механизмъ птичьяго полета, Леппихъ тщательно ихъ наблюдалъ, разбиралъ перья и крылья ихъ и послѣ многихъ поисковъ нашелъ, что птицы маханіемъ крыльевъ своихъ дѣлаютъ въ атмосферѣ пустоту, которая принуждаетъ ихъ стремительно расширяться[3] въ облегченномъ пространствѣ. Онъ приноровилъ начало сіе къ худому шару, который онъ досталъ въ Парижѣ, — и какое же было его восхищеніе, когда невступно въ три часа сдѣлалъ онъ въ различныхъ направленіяхъ, какъ впередъ, такъ и назадъ, по вѣтру и противъ онаго, подымаясь и опускаясь по произволу, 45 французскихъ миль. Питая въ себѣ большую ненависть къ французамъ и увѣренъ будучи, что они воспользуются открытіемъ его, дабы несноснѣйшимъ сдѣлать посрамительное иго, которое они наложили на германцевъ, истребилъ онъ шаръ свой и поселился въ Штутгардтѣ, гдѣ Виртембергскій король испрашивалъ панъ-гармониконъ его изобрѣтенія.
Желая съ нетерпѣніемъ сообщить тайну свою, въ довѣрчивости и нескромности своей, каковы суть обыкновенно всѣ изобрѣтательные геніи, онъ показалъ королю опыты, которые тотчасъ его удостовѣрили и побудили дать ему всѣ пособія для сооруженія корабля его въ большомъ видѣ. Дабы не связать себѣ руки, принялъ онъ токмо мѣсто, удобное для устроенія мастерской, и для сего назначенъ ему былъ Тюбингенскій замокъ.
Сіе довѣріе обратило на него вниманіе, но, чувствуя опасность, которой по нескромности своей онъ подвергался, онъ отвлекъ большую часть любопытныхъ, выдавъ открытіе свое за химеру. Одинъ значущій человѣкъ, занимающій одно изъ первыхъ мѣстъ въ государствѣ, не такъ поступилъ. Чувствуя всю важность открытія, онъ овладѣлъ художникомъ, ссудилъ его деньгами и привязалъ его къ себѣ такъ, что они кажутся неразлучными.
Довольно странно, что оба сіи человѣка въ одно почти время и не совѣтовавшись между собою возъимѣли мысль повѣрить мнѣ ихъ тайну, но по видамъ совсѣмъ различнымъ.
Механикъ, видя, что мы готовимся къ борьбѣ съ французами, предложилъ машину и дарованія свои для ниспроверженія ихъ. Министръ, такъ я его назову, потому что я далъ ему слово не именовать его, хотѣлъ, чтобы я раздѣлилъ съ нимъ политическія его мечты и согласился испросить мѣсто уполномоченнаго Вашего въ Англіи, дабы способствовать ему въ исполненіи оныхъ.
Мысль его была сначала отправиться съ воздушнымъ кораблемъ въ Лондонъ, построить тамъ нѣсколько другихъ на ссуды, которыя англійское правительство ему доставитъ, и исполнить симъ образомъ намѣренія, которыя, по словамъ его, возымѣлъ онъ для блага человѣчества. Дѣло шло о томъ, чтобы возстановить Бурбоновъ во Франціи, ограниченной въ прежнихъ ея предѣлахъ, совокупить Германію во едино подъ управленіемъ наслѣднаго принца Виртембергскаго, возстановить королевство польское, отдавъ его Прусскому королю, выгнать турокъ изъ Европы и вознаградить отъ нихъ Россію и Австрію за уступки, въ коихъ они условятся, и пр., и пр.
Я тотчасъ увидѣлъ, что имѣлъ дѣло съ человѣкомъ, столь устремленнымъ и объятымъ химерическими своими мыслями, что не было никакого средства отвратить его отъ оныхъ. А потому я и не принялъ на себя труда прекословить ему, но взамѣнъ того старался доказать ему, что Великобританія есть держава наименѣе готовая способствовать въ такомъ предпріятіи, которое необходимо сдѣлается пагубнымъ всѣмъ флотамъ, которое испровергнетъ финансовую ея систему и возстановитъ свободу морей. Я съ сего начиналъ, дабы убѣдить его, что Вы одни, Государь, изъ всѣхъ Европейскихъ государей, имѣете довольно великодушія, чтобы пожертвовать выгодами Вашими для общаго блага, довольно средствъ для возстановленія въ Европѣ равновѣсія, которое по несчастію уже болѣе не существуетъ. Послѣ многихъ споровъ, мнѣ удалось привести его къ моимъ чувствамъ.
Одержавъ сію побѣду, я обѣщалъ отправить къ Вашему Императорскому Величеству курьера, но требовалъ, чтобы курьеру сему ввѣрена была тайна, дабы можно было посредствомъ искуснаго крыла, коимъ его надлежало снабдить, установить начало и изъяснить при краткомъ описаніи машину, которую предполагается привесть въ дѣйство. Я избралъ на сей конецъ надворнаго совѣтника Шредера[4], который, осмотрѣвъ рачительно различныя части работы г. Леппиха, можетъ дать точнейшее объ оной свѣдѣніе.
Одно обстоятельство чуть было не разрушило всѣ мои мѣры. Король узналъ, что извѣстный Дегенъ, который хочетъ дѣйствовать крыльями, призванъ былъ императоромъ Наполеономъ въ Парижъ для предпринятія съ французскими механиками правленія шара. Опасаясь, можетъ быть, чтобы ему не вмѣнили въ преступленіе утайку открытія Леппиха, а болѣе еще, чтобы оно не попало въ Руки Наполеона, онъ призвалъ министра и, подъ опасеніемъ немилости, запретилъ ему доносить ему о семъ предметѣ и заниматься имъ какимъ бы то образомъ ни было. И подлинно, я долженъ полагать, что французская миссія ожидаетъ токмо того времени, когда работа приходить будетъ къ окончанію, дабы ее осмотрѣть и захватить. По сей причинѣ, я всѣ старанія приложу къ замедленію постройки корабля до того времени, пока не получу разрѣшеніе Вашего Императорскаго Величества.
Увѣдомленіе сіе вскружило голову министра. Онъ мечталъ только о крѣпостяхъ и эшафотахъ и хотѣлъ удалиться изъ государства, увезть механика, присоединиться въ дорогѣ къ г. Шредеру и вмѣстѣ съ нимъ пріѣхать въ Россію. Я всѣ старанія употребилъ, чтобы уговорить его къ оставленію такого намѣренія, которое обезчеститъ его въ глазахъ его соотчичей, предосудительнымъ будетъ для миссіи Вашего Императорскаго Величества, для нашего важнаго секрета и собственнаго его Государя. Давъ ему паспортъ подъ другимъ именемъ на случай, если бы свобода его угрожалась, я наконецъ его успокоилъ.
Механикъ, который не узналъ ничего о сихъ движеніяхъ и который устремлен весь въ свою работу, обѣщалъ мнѣ построить пятьдесятъ такихъ воздушныхъ кораблей въ теченіе трехъ мѣсяцевъ, если предметы, о коихъ г. Шредеръ взялъ записку, пріуготовлены будутъ къ прибытію его въ С.-Петербургъ въ удобномъ мѣстѣ для учрежденія мастерской. По сдѣланнымъ доселѣ расчисленіямъ, наиудобнѣйшіе къ дѣйствованіямъ воздушные корабли могутъ вмѣщать въ себѣ 40 человѣкъ и поднимать 12.000 фунтовъ. Въ числѣ артиллерійскихъ предметовъ, коими онъ хочетъ снабдить себя, ожидаетъ онъ особливо большаго дѣйствія отъ ящиковъ, наполненныхъ порохомъ, которые, брошены будучи сверху, _02.jpg)
Французскія каррикатуры на полеты Дегена и на Наполеона могутъ разрывомъ своимъ, упавъ на твердыя тѣла, опрокинуть цѣлые эскадроны. Корабли же могутъ всегда летать въ дирекціи и вышинѣ, въ какихъ признается оно нужнымъ, останавливаться на якорѣ и снова возвышаться, пока шаръ остается наполненнымъ. Онъ такъ увѣренъ въ себѣ, что обѣщается въ 13 часовъ прибыть изъ Тюбингена въ Лондонъ. Компасъ управлять будетъ путемъ его; а такъ какъ онъ можетъ возвышаться по произволу, то ему удобно будетъ различать на землѣ предметы, оставаясь въ такомъ разстояніи, чтобы его нельзя было достигнуть.
Достовѣрно то, что если начало признается непреложнымъ, то примѣненіе его не иначе можетъ потерпѣть неудачу, какъ какою-либо погрѣшностью въ постройкѣ воздушныхъ кораблей. Рѣдкое благоразуміе художника, глубокія свѣдѣнія его въ механикѣ, ученыя его расчисленія и точность въ работѣ его удостовѣряютъ, кажется, въ успѣхѣ.
Имѣя весьма несовершенныя свѣдѣнія въ физикѣ и механикѣ, я не осмѣлился бы говорить съ сею утвердительностію, если бы знаменитый механикъ Боненбергеръ, толико извѣстный по прекрасному своему атласу Швабіи, не сказалъ мнѣ, что, признавая истину начала, онъ долго сомнѣвался въ примѣненіи его къ аэростатическому шару, но что, слѣдовавъ рачительно за работою г. Леппиха въ продолженіи трехъ мѣсяцевъ, удостовѣренъ онъ былъ, что сему удивительному человѣку удалось похитить у природы сію тайну и что можно ожидать отъ оной самыхъ дивныхъ послѣдствій.
Основываясь на столь классической именитости, я почелъ бы себя виновнымъ въ измѣнѣ, если бы утаилъ открытіе сіе отъ Вашего Императорскаго Величества, если бы не употребилъ всѣхъ зависящихъ отъ меня средствъ къ обращенію онаго исключительно въ пользу Вашу, Государь, и славы Вашей. Впрочемъ, успѣхъ, конечно, остается сомнительнымъ, пока собственными глазами не увидятъ исполненіе опытовъ въ большомъ видѣ; но одна возможность успѣха его въ рукахъ Вашихъ непріятелей, Государь, которые начинаютъ уже, кажется, подозрѣвать оный, должна понудить воспользоваться имъ наискорѣе.
Разстояніе времени, которое пройдетъ до полученія повелѣній Вашихъ, будетъ весьма тягостно для меня, ибо отправленіе курьера изъ такого города, каковъ Штутгардтъ, должно обратить большое вниманіе; а если узнаютъ, что дѣло идетъ объ открытіи Леппиха, то онъ непремѣнно вытребованъ будете Франціею. Дѣтское удовольствіе, которое ощущаетъ сей механикъ отъ работы своей, заставляетъ дѣлать его безпрестанныя неосторожности. Укротить съ одной стороны ихъ, а съ другой — пылкость министра есть дѣло тѣмъ болѣе трудное, что я не живу въ одномъ съ нимъ городѣ и что частыя поѣздки въ Тюбингенъ могутъ обратить подозрѣніе на истинную ихъ цѣль.
Если Ваше Императорское Величество признаете упоминаемое мною открытіе достойнымъ Вашего покровительства, то надобно, по мнѣнію моему, начать немедленнымъ переводомъ художника и мастеровыхъ въ С.-Петербургъ и истребленіемъ построенныхъ ими здѣсь машинъ. Я бы за лучшее полагалъ, если бы можно было, сбыть министра съ рукъ; но я опасаюсь, чтобъ, при оставленіи его противъ воли назади, досада увидѣть похищеннымъ у себя открытіе, которое онъ почитаетъ своею собственностію, не побудила его къ пагубнымъ для предпріятія нашего намѣреніямъ, ибо онъ и профессоръ Боненбергеръ суть одни, которымъ тайна такъ извѣстна, что они могутъ ее приводить въ дѣйство съ помощію искусныхъ механиковъ. Многіе другіе еще удостовѣрены въ успѣхѣ, но всѣ желаютъ утаить оный отъ французовъ и обратить его противъ нихъ.
Итакъ я смѣю предложить Вашему Императорскому Величеству формально отозвать меня отъ моего мѣста, дабы никого не замѣшать, доставить мнѣ нужные способы — и на сей предметъ достаточно будетъ отъ 7 до 8 тысячъ червонныхъ для возврата занятыхъ на предпріятіе сіе суммъ, поручить мнѣ привести собою художника и мастеровыхъ его, состоящихъ въ числѣ семи человѣкъ, и обезпечить министру хорошее мѣсто, если онъ точно захочетъ ѣхать. Онъ весьма можетъ быть употребленъ въ законодательствѣ или во внутреннемъ управленіи Вашими нѣмецкими губерніями, ибо онъ имѣетъ глубокія свѣдѣнія, опытность въ дѣлахъ и способность къ работѣ. Будучи же однажды въ Россіи, пылкій нравъ его можетъ быть обузданъ.
Я увѣренъ, что съ наблюденіемъ сихъ формъ Виртембергскій король съ удовольствіемъ увидитъ уничтоженіе снарядовъ такого предпріятія, которое, пока оно производиться будетъ въ дѣйство, подвергнуть можетъ владѣнія его опасности, и ему, вѣрно, пріятно будетъ увидѣть оное предпочтительно въ рукахъ Вашихъ, Государь.
Дабы не обременить слишкомъ Ваше Императорское Величество, я не взойду здѣсь въ дальнія подробности, которыя надворный совѣтникъ Шредеръ, за благоразуміе и вѣрность коего я отвѣчаю, доставитъ тому, кто отъ Вашего Императорскаго Величества назначенъ будетъ для переговоровъ съ нимъ. Онъ снабженъ искусственнымъ крыломъ и чертежомъ нужнаго для сего строенія“. Русскому посланнику при Штуттгардскомъ дворѣ Алопеусу уже изъ Вильны 26 апрѣля 1812 г. было послано увѣдомленіе канцлеромъ графомъ Румянцевымъ о томъ, что „Императоръ Александръ Первый весьма доволенъ, что вы употребили особенную ревность для того, чтобы воспользоваться новымъ изобрѣтеніемъ, которое обѣщаетъ важныя послѣдствія, и обратитъ его въ пользу службы Его Величества. Чтобы доставить вамъ способы привесть въ исполненіе ваше предположеніе и немедленно отправить въ Россію, какъ механика Леппиха, такъ и его рабочихъ, которые трудились надъ постройкой шара, въ половину уже готоваго, императоръ согласился на всѣ ваши предложения и вполнѣ полагается на вашу ревность къ его службѣ“. При этомъ Алопеусу были посланы бланки для паспортовъ на проѣздъ Леппиху и его рабочимъ и векселя на полученіе денегъ, необходимыхъ для путешествія. _04.jpg)
Управляемый воздушный корабль Леппиха 1811 г.
Въ отправленномъ въ то же время частномъ письмѣ графъ Румянцевъ высказалъ Алопеусу свою увѣренность въ той пользѣ, которую это важное изобрѣтеніе Леппиха можетъ принесть, и отмѣтилъ, что весьма важно прежде всѣхъ другихъ воспользоваться выгодами этого новаго открытія, которое, какъ кажется, во многомъ должно измѣнить военное искусство.
Приведенныя слова могутъ служить достаточнымъ свидѣтельствомъ, что какъ императоръ, такъ и канцлеръ, вполнѣ полагаясь на сообщеніе Алопеуса, весьма интересовались изобрѣтеніемъ Леппиха и, во всякомъ случаѣ, считали его настолько важнымъ, что нашли нужнымъ воспользоваться имъ прежде другихъ.
Событія, однако, шли быстрѣе донесеній и писемъ, и прежде нежели Шредеръ довезъ бумаги канцлера до Штутгардта, не переѣхавъ еще границы, въ Луцкѣ встрѣтился онъ около 1 мая съ Леппихомъ, который, опасаясь преслѣдованій Наполеона, поспѣшилъ оставить Германію.
О томъ, что ускорило ходъ событій и какъ все это произошло, знакомитъ насъ второе всеподданнѣйшее донесеніе тайнаго совѣтника Алопеуса отъ 10/22 апрѣля 1812 г.: _05.jpg)
Летучій корабль Леппиха, начатый постройкой въ 1812 г. подъ Москвою.
„Донеся прямо Вашему Императорскому Величеству объ открытой здѣсь конструкціи воздушныхъ судовъ, я долженъ утруждать еще Васъ увѣдомленіемъ объ оборотѣ, каковой приняло дѣло послѣ отправленія моего курьера.
Одно обстоятельство рѣшило нынѣ имъ точно въ томъ разумѣ, въ какомъ я бы самъ желалъ его направить, если-бъ то было въ моей власти.
Виртембергскій король, опасаясь подозрѣнія по политическимъ химерамъ, которыя прилагались къ сему открытію, и ожидая требованія со стороны французскаго министра, рѣшился положить сему конецъ гласнымъ образомъ. Комиссія, составленная изъ государственнаго министра и особъ, пользующихся особенною его милостію, послана была на сихъ дняхъ въ Тюбингенъ для приглашенія механика Леппиха объявить цѣль его работы, указать источники, откуда онъ извлекаетъ способы для продолженія ея, и наименовать державу, съ которой онъ поставилъ себя въ сношеніе по сему предмету. Механикъ очень хорошо выпутался. Изъявивъ, сколь ему чувствительно видѣть, что его принимаютъ за интригана послѣ покровительства, обѣщаннаго ему королемъ, онъ объявилъ, что строитъ машину свою для выигранія денегъ, наименовалъ частныхъ людей, снабжавшихъ ему оныя до того времени, и прибавилъ къ тому, что если бъ работалъ онъ для чужестраннаго государя, то безъ сомнѣнія избралъ бы его владѣнія для учрежденія тамъ нужной къ предпріятію мастерской.
Три Тюбингенскіе профессора, призванные для положенія мнѣнія своего о машинѣ Леппиха, объявили, что умоначертаніе ея столь пространно, что не прежде можно судить о предполагаемомъ дѣйствіи, какъ послѣ удостовѣренія въ успѣхѣ, но что по сіе время все доказываетъ точность теоріи и что по конструкции оконченнаго уже корабельнаго дна можно видѣть, что искусный сей механикъ умѣетъ рѣшать и примѣнять къ открытію своему многосложнѣйшія математическія задачи.
На слѣдующій день г. Леппихъ призванъ былъ къ министру полиціи, который сказалъ ему, „что король, обѣщавъ ему свое покровительство, повелѣваетъ прекратить его работу, отпустить мастеровыхъ и оставить государство въ десять дней; что, впрочемъ, Его Величество сохраняетъ къ нему свое благоволеніе и, въ возвратъ онаго, надѣется, что онъ работою своею не будетъ заниматься въ сосѣднихъ владѣніяхъ, каковы, напримѣръ, княжество Гогенцоллернское, коего владѣтель находится на французской службѣ“.
Сей благоразумный, хотя и таинственный поступокъ короля, которымъ онъ, казалось, хотѣлъ совершенно предоставить Вашему Императорскому Величеству сіе важное и большое открытіе, назначалъ мнѣ путь, которому мнѣ надлежало слѣдовать.
Какъ скоро я о семъ увѣдомился, то пригласилъ механика разрушить свою машину, отправить искуснѣйшихъ и вѣрнѣйшихъ мастеровыхъ на Радзивиловъ и ѣхать самому по сей дорогѣ. Къ счастью, дабы быть въ готовности на всякій случай, просилъ я князя Барятинскаго въ Мюнхенѣ доставить ко мнѣ паспортъ на имя Курляндскаго уроженца, доктора медицины Генриха Шмита, который со служителемъ своимъ, Вильгельмомъ Мейеромъ, готовится къ отъѣзду изъ здѣшняго края чрезъ Радзивиловъ проѣздомъ чрезъ Баварію и австрійскія владѣнія. Съ симъ-то паспортомъ Леппихъ, который сегодняшнимъ вечеромъ отъѣзжаетъ, прибудетъ въ Радзивиловъ, и я прошу Ваше Императорское Величество дать надлежащее повелѣніе, дабы онъ могъ оттуда продолжать путь свой. Я прилагаю при семъ равномѣрно списокъ его мастеровымъ, рекомендованнымъ мною князю Барятинскому, для снабженія ихъ паспортами до границы, и буде Ваше Императорское Величество полагаетъ открытіе сіе довольно важнымъ, то я осмѣливаюсь просить Высочайшаго Вашего повелѣнія о скорѣйшемъ отправленіи сихъ людей изъ Радзивилова къ мѣсту ихъ назначенія.
Такимъ образомъ, всѣ поиски, какіе могутъ быть, не подадутъ подозрѣнія ни на меня, ни на кого изъ министровъ Вашего Императорского Величества.
Отправленіе сіе стоитъ мнѣ по сіе время только около 300 червонныхъ, но я обѣщалъ Леппиху выкупить, по возвращении надворнаго совѣтника Шредера, вещи, которыя онъ заложилъ, и заплатить учиненные имъ для предпріятія его долги.
Австрійскій повѣренный въ дѣлахъ при здѣшнемъ Дворѣ, узнавъ о гоненіи на Леппиха, съ которымъ онъ давно находился въ связи, хотѣлъ уговорить его къ отъѣзду въ Вѣну и открытію тайны его Австрійскому правительству; но ходомъ, каковой начерталъ, дабы не подвергнуть механика задержанію при проѣздѣ его чрезъ Австрійскія владѣнія, я надѣюсь, что хорошо отвлекъ всѣ предположенія агента сего.
Долгомъ поставляю повторить здѣсь, что художникъ сей, будучи добръ и откровененъ, какъ дитя, пылаетъ желаніемъ удостовѣрить любопытныхъ въ тайнахъ, которыя онъ имѣлъ счастіе открыть. Сія нескромность нужнымъ дѣлаетъ помѣщеніе его подъ нѣкоторый родъ частнаго надзора до совершеннаго окончанія работы его. Я сожалѣю, что не могу съ нимъ ѣхать и руководствовать поведеніемъ его съ помощью той власти, которую я надъ нимъ выигралъ. Впрочемъ, если проектъ его и не удастся, Ваше Императорское Величество пріобрѣтете механика, чрезвычайно свѣдущаго въ работахъ всякаго рода и который скроменъ и безъ претензій. Мастеровые, его сопровождающіе, отличаются искусствомъ и поведеніемъ своимъ.
Но убѣжденіе, основанное на опытахъ столь же ясныхъ, сколько могли обнаружить обстоятельства, внушаетъ мнѣ ласкательную надежду, что сіе большое и прекрасное открытіе обратится во славу Вашу, Государь, и предоставитъ щедрымъ и благотворнымъ видамъ Вашимъ установленіе судебъ Европы и прекращеніе злополучій человѣчества. Постыженная и угнетенная Германія обращаетъ къ Вамъ взоры, одушевленные надеждою, и первые успѣхи армій Вашихъ сдѣлаются рѣшительными по нетерпѣнію, которое каждый оказываетъ въ пособіи къ избавленію ихъ отъ тяжкаго ига.
Я роль мою здѣсь кончилъ. Я исполнилъ, кажется, намѣреніе Вашего Императорскаго Величества, когда Вы благоволили назначить меня на сіе мѣсто. Начиная съ Государя, при которомъ я акредитованъ, и до послѣдняго человѣка, съ которымъ обстоятельства поставили меня въ сношеніе, всѣ удостоиваютъ меня довѣренностью и мнѣніемъ, которое я потщиться долженъ оправдать. Но мнѣ невозможно было выиграть надъ ними столько вѣса, чтобъ внушить имъ твердость духа. Всѣ трепещутъ и смиряются предъ Франціей, ожидая, однакожъ, спасенія и сохраненія своего отъ великодушія Вашего Императорскаго Величества. Расположеніе таковое можетъ сдѣлаться полезнымъ въ свое время, и я почту себя счастливымъ, если Ваше Императорское Величество соизволите приблизить меня къ поприщу важнѣйшихъ происшествій, гдѣ бы я могъ имѣть случай болѣе оказать усердіе и вѣрность мою къ службѣ Вашей, а равно и благодарность мою за благодѣянія и милости Вашего Величества“.
Примѣчанія[править]
- ↑ Давидъ Максимовичь Алопеусъ (впослѣдствіи графъ) состоялъ въ 1812 г. при королѣ Вюртембергскомъ, а позже былъ посланникомъ въ Берлинѣ.
- ↑ Николай Петровичъ Румянцевъ (1754—1826) управлялъ иностранными дѣлами съ 1807 по 1814 годъ.
- ↑ По смыслу должно быть «перемещаться». — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ Андрей Андреевичъ Шредеръ былъ въ царствованіе Императора Николая I очень долгое время нашимъ посланникомъ въ Дрезденѣ.