Телемахида (Фенелон; Тредиаковский)/Книга девятая/ДО
| ← Книга осмая | Тилемахіда, или Странствованіе Тилемаха, сына Одѵссеева, описанное въ составѣ ироіческія піимы Васіліемъ Тредіаковскимъ, Надворнымъ Совѣтникомъ, членомъ Санкт-Петербургскія Імператорскія Академіи наукъ съ французскія нестіхословныя речи, сочиненныя Франціскомъ де-Саліньякомъ де-ла-Мотомъ Фенелономъ, Архіепископомъ-Дюкомъ Камбрейскимъ, Прінцомъ Священныя Імперии — Книга осмая | Книга десятая → |
| Оригинал: фр. «Les Aventures de Télémaque» («Приключения Телемака»). — См. Содержаніе. Источникъ: Сочинения Тредьяковского. — СПб.: Издание А. Смирдина, 1849. — Т. 2, отделение I. |
ТИЛЕМАХІДЫ
КНИГА ДЕВЯТАЯ.
ПЕРЕЧЕНЬ.
Какъ Тилемахъ, Адоа́мъ-съ-нимъ, бесѣду сію продолжали,
Сонъ позабывши свой, и-прито́мъ же не ощущая,
Что ужъ нощь была въ половинѣ мрачнаго Бѣга,
И по-всему́ земноводному Шару Животны ослаблши,
5 Птицъ и-Звѣре́й, и-Ското́въ, покоились спаніемъ тихимъ;
Нѣкое тутъ Божество враждебно, лестно, коварно,
Инуды ихъ Корабль удаляло тогда отъ-Іѳа́ки,
Коея Кормчій на-не́мъ Аѳама́нтъ искалъ бесполезно.
Самъ Посідо́нъ, хотя Фінікіанамъ былъ и-прія́зненъ,
10 Долѣй терпѣть не могъ, Тилемахъ что спасся отъ-бу́ри,
Коя метнула его на Камни Калѵпсина бре́га.
Больше досады еще имѣла и Афродіта,
Юношу видя сего, что былъ торжествуя преславно,
Бога Любви побѣдивъ, и-его́ всѣ сладости льстивны.
15 Въ горести крайней своей оставила спѣшно Кѵѳи́ру,
Па́фонъ купно свой, Ідалію, и-вся́кіе че́сти
Ей приносимы сущи отъ-всѣ́хъ на островѣ Кѵпрѣ.
Болѣй во-всѣ́хъ-сихъ мѣста́хъ пребывать ужъ не возмогала,
Гдѣ Тилема́хъ пренебрегъ презоромъ ея Предержавность.
20 Се на свѣтлый Олѵмпъ восходитъ: тамъ-со́браны были
Боги всѣ, къ осіянну заря́ми Зевса Престолу.
Съ мѣ́ста сего созерцаютъ они огнелучны Свѣтила,
Кои текутъ, въ округъ катясь, подъ оныхъ ногами.
Видятъ они весь шаръ Земли́, какъ блатную грудку;
25 Всѣжъ преобширны Моря́ имъ кажутся во́дными капли,
Коими грязная Ко́чечка та по-мѣста́мъ окропле́на.
Са́мыя Царства большія въ оча́хъ ихъ нѣки Песчи́нки,
Сущіе на поверьхности онаго Блата земна́го.
Родъ Людей неисчетный и-Во́инства премноголю́дны,
30 Ра́вно какъ-Мра́віи тутъ, препираютса кои съ собою
Рвясь о-Были́нкѣ одной, растущей на-Ку́чкѣ-той Грязи.
Всѣ Безсмертны смѣются дѣламъ и прева́жно великимъ,
Смертныхъ которыя рѣютъ толь слабосильныхъ повсюду;
Да и-являю́тся тѣмъ какъ-Дѣте́й игрушки пустые:
35 Что у-Люде́й есть Слава, Могутство, Величіе, Мудрость;
То почитаютъ Прегорни за-Бѣ́дность, Слабость, и-Бу́йство.
Въ семъ то мѣстѣ, которо Земли́ толико превышше
Зевсъ утвердивъ поставилъ свой Престолъ неподвижный.
Очи его проникаютъ и-въ-са́мые бездны глубо́ки,
40 И въ удаленную се́рдца са́маго внутренность входятъ.
Взоры его пріятны толь и ясны толико,
Льютъ тишину въ Міръ весь, и радость веселія сла́дка.
Но напроти́въ, когда свои отряса́етъ-онъ Ко́смы[1];
Небо и-Зе́млю колеблетъ тогда и зыблетъ прегрозно.
45 Сами и-Бо́ги всѣ, не-терпя́-зрѣть блистанія Славы,
Окрестъ его, къ Нему въ себѣ приступаютъ со-стра́хомъ.
Сущу́ при-Не́мъ въ той часъ Превыспреннихъ оныхъ Собору,
Вспѣхъ отверзается Домъ всепремо́щна Бого́въ на-Олѵмпѣ;
Въ сей и-предста́ла къ нимъ Афродіта съ пріятностьми всѣми,
50 Кои раждаются въ ней Само́й и-ея́ украшаютъ.
До́лга одежда ея имѣла сіянія больше,
Нежели цвѣты всѣ распещря́ющи Іріду[2] нѣжну,
Въ са́мой срединѣ темныхъ тучъ и о́блаковъ мрачныхъ,
Какъ обѣщаетъ конецъ ужъ бурь ужасшимся Смертнымъ,
55 Ясностей же возвратъ имъ всѣмъ возвѣщаетъ пріятно.
Ризу ея опоясывалъ Поясъ оный всеславный,
Былъ на-кото́ромъ всѣхъ Благолѣпностей Ликъ проявленный.
Связаны въ тылѣ власы у-Боги́ни Снуромъ златистымъ.
Боги всѣ ея Красотѣ тольми́ почудились,
60 Что какъ будто ея никогда они не-вида́ли:
Очи такъ-ра́вно ихъ отъ-сія́ній тоя помрачились,
Меркнетъ какъ-Сме́ртныхъ взоръ, когда́-Фівъ[3], по-но́щи должа́йшей,
Встекши на-Ко́нехъ своихъ освѣщаетъ зрѣніе оныхъ.
Другъ на Дру́га взирали они въ изумленіи многомъ,
65 А воззрѣніе ихъ возвращалось всегда къ Афродітѣ.
Но усмотрили, что-та́ Богиня въ слезахъ находилась,
И что го́рька болѣзнь на-лицѣ́ ея изъявлялась.
Такъ приступала она́ къ Престолу Діеву плавно,
Легко паре́ніе какъ бываетъ Птицы въ возду́хѣ.
70 Зевсъ на-нея́ воззрѣлъ въ благосклонной пріязни щедротно,
Ласково самъ осклабну́лся[4], восставъ же обнялъ руками.
«Дщерь Любезна, — ей говорилъ! — почто́ такъ-горю́ешь?
Видѣть слезъ твоихъ не-могу́ безъ жалости въ сердцѣ;
Сердце твое открыть мнѣ, ты ни мало не-бо́йся:
75 Знаешь гарячесть мою́ къ тебѣ и всю сердолюбность.»
Та отвѣщала ему хотя и сладостнымъ гласомъ,
Но прерываемымъ тѣмъ вздыханьми глубокими часто:
«О Бого́въ Отецъ! Отецъ о всѣхъ Человѣковъ!
Зрящему все возможноль моей не вѣдать печали?
80 Есть не-дово́льна Паллада тѣмъ, что-съ-земле́ю сравнила
Тро́ю градъ велелѣпный, по-до́лгу мной защищаемъ,
И что-Парісу отмстила мою́ Красоту предпочетшу:
Водитъ еще по-Земля́мъ и-Моря́мъ-всѣмъ Одѵссова сына,
Сына, люту тому Разруши́телю града Троянска.
85 Ею возслѣдуемъ есть Тилемахъ само́ю повсюду:
Та и-причи́на, что-здѣ Сосѣдя́щей-нѣтъ съ прочими Боги,
Юношу дерзскаго въ островъ Кѵпръ привела та-Палла́да,
А привела его на-еди́нственну та́мъ-мнѣ досаду.
Презрилъ мое Могущество онъ почитаемо всѣми;
90 Не удостоилъ не-то́кмо жертвенникъ мой Ѳѵміама,
Но и-взмерзи́лся еще служеніемъ празнственнымъ всякимъ,
Кое тамъ совершается мнѣ во-вседо́лжную по́честь:
Сердце свое заключилъ притомъ отъ всѣхъ услажденій.
Тщетно въ казнь тому Посідонъ, по прозбѣ моей же,
95 Сильныи вѣтры воздвигъ[5] на-него́ и-кипя́щіе во́лны.
Брошеный сей Тилемахъ, потопленіемъ зѣльно ужаснымъ,
Къ бре́гу Калѵпсина о́строва, а воспріятый на-о́ный,
Преодолѣ́лъ и Сына тамъ моего торжествуя,
Коего я прислала туда къ Калѵпсѣ нарочно,
100 Да распалитъ во-младо́мъ любовію Гра́іи[6] сердце.
Но ни Юность, ниже́ Красота Калѵпсина ра́вно,
Также ни-о́ныя Нѵмфъ, наконецъ и-ни-пла́менны Стрѣ́лы
Бога Любви, не-могли́ одолѣть ухищреній въ Палладѣ:
Съ о́строва та свлекла его. Се я посрамленна:
105 Малый Дѣтина явѣ уже́ надъ мной ликовствуетъ.»
Дій, Афродіту тѣша, сказалъ ей: «пра́вда-то суща,
Дщи моя́, что-Палла́да сердце, въ юномъ Пела́сгѣ[7],
Презащища́етъ отъ-Стрѣ́лъ твоего любопальнаго Сына,
И что-гото́витъ славу тому превосходну предъ-всѣ́ми.
110 Жа́ль-мнѣ, что-и́мъ Олтари твои суть пренебреже́ны;
Но не-могу́ твоему его подвергнуть Могутству.
Я позволяю, любя тебя, да-скита́яйся будетъ
Онъ еще по Мо́рю и по-Землѣ́ многотрудно;
Да живетъ отдаленъ отъ-Оте́чества ми́ла и До́му,
115 Всякое Зло терпя, и-во-всѣ́хъ обращаясь напастехъ:
Но Судбы не-даю́тъ, ни-поги́бнуть ему, и-ни-та́кже
Пасть Добродѣтели въ немъ, во всѣ Сладострастія оны,
Коими ты Человѣковъ всегда улещаешь пріятно.
Такъ посему, Кѵѳирійя[8], утѣшся, и-бу́ди довольна
120 Тѣмъ, что-послу́шны тебѣ Ирои толь-мно́ги другіи,
И что-прежно́жествожъ и Безсмертныхъ тебя почитаетъ.»
Сіи вѣщая слова́ Афродітѣ, самъ усмѣхнулся,
Полнъ Благолѣпія и Величества въ зракѣ веселомъ.
Свѣтлости лучъ, подобный проразистымъ молніямъ точно,
125 Возоблиста́лъ исходя изъ-оче́й его пламенистыхъ.
Далъ какъ Дщери въ уста лобзаніе пресердолю́бно,
Благоуха́ніе онъ Амвросійныя Сладости ра́злилъ,
Весь которымъ Олѵмпъ тогда услажденъ несказанно
Быть нечувствительна не возмогла Богиня прекрасна
130 Къ Ласкамъ симъ, отъ-пребо́льшаго Бога Бого́въ со-небесныхъ.
Сквозь Слезъ, и Печали ея усмотряема Радость
По всему была Лицу, разлившася нѣжно.
Свой опустила Покровъ, утаи́ть-бы румянность въ Ланитахъ[9],
И затрудненіе все, въ которомъ она́ обрѣталась.
135 Весь Соборъ восплескалъ Бого́въ на Зевсовы рѣчи.
А межъ тѣмъ, ни малѣ́йша часа Афродіта не-тра́тя,
Но сослагая въ сердцѣ враждебныя рвенія тако:
Горьнихъ когда склонить не-могу́ Ахеро́нта[10] подвигну.
Се во-мгнове́ніе и понеслась, однакъ къ Посідону,
140 Да изобрящетъ съ симъ, отмстить бы чемъ Тилемаху.
Все разсказала ему, что самъ ей Зевсъ изглаголалъ
«Зна́лъ-я, — на-то́ Посідонъ, — Судебъ предѣлъ непреложный.
Но когда потопить не можемъ мы Тилемаха
Въ безднахъ морски́хъ; то,-по-кра́йней мѣрѣ́, должны потщаться
145 Всячески, чтобъ его содѣлать уже́ пребесчастна,
И емубъ замедлить возвратъ въ вожделѣнну Іѳаку.
Я не-могу́ отнюдъ погубить Корабля Фінікійска,
Въ коемъ онъ плыветъ: я-люблю́ вельми Фінікіанъ:
Тѣ мой-Наро́дъ; другій мнѣ всякій столько не-слу́житъ.
150 Море чрезъ-ни́хъ сообщеніемъ есть всѣмъ Людямъ во-Свѣтѣ.
Чтутъ они меня непрестанно многими жертвы:
Праведны, Му́дры они, Трудолюбны Купечества въ дѣлѣ;
Всюду приносятъ всѣмъ изобиліе купно выго́ду.
Нѣтъ; не-хощу́, Богиня, да-Су́дно разо́бьется оныхъ.
155 Но учиню, что Кормчій ихъ свой путь потеряетъ,
И удалится весьма отъ-Іѳа́ки, къ которой онъ-пра́витъ.»
Бывши довольна весьма обѣщаніемъ симъ Афродіта,
Злостно смѣялась, и-вспя́ть, въ паря́щей своей Колесницѣ;
На цвѣтоносны Луга́ Ідалійски тогда возвратилась;
160 Гдѣ Благолѣпности, Смѣхъ, Игры, въ знакъ радости должны,
Что увидѣли паки ея, ликовствуя плясали
Окрестъ еяжъ по-цвѣта́мъ, развѣвающимъ духъ благовонный.
То́тчасъ послалъ Посідонъ Божество подобно снамъ-Но́щи
Въ лжи и-обма́нѣ, кромѣ что Сны обольща́ютъ-всѣхъ Спящихъ;
165 А Божество сіе во Бдящихъ[11] чувства чару́етъ[12].
Сей злорадный Богъ, окруженный бесчисленнымъ Сонмомъ
Лжей стокрилатыхъ, въ округъ его летающихъ по́рхомъ,
Излилъ претонкій чаро́вный сокъ Аѳама́нту на-о́чи,
Внятельно кой смотрилъ на-Луны́ тамъ полную свѣтлость,
170 И наблюдалъ теченіе звѣздъ, и бре́ги Іѳакски,
Коихъ уже́ ощущалъ поблизу Яры крутыи.
Въ са́мый сей-ча́съ, глаза́ въ томъ Кормчіи больше не-ста́ли
Оному тутъ ничего являть, что истинно было:
Ложное Небо, притворна Земля, показуются виду.
175 Звѣ́зды мѣлькаютъ такъ, какъ будто свой-бѣ́гъ премѣнили,
И какъ будто онѣ теченіемъ вспять возвратились.
Двигъ Олѵмпа всего каза́лся-течь новымъ закономъ:
Да и-сама́ Земля измѣне́на являлась по-мѣ́сту.
Кормчію ло́жна Іѳака всегда себя представляла,
180 Чтобъ проманить его, а въ даль убѣгала прямая.
Коль онъ болѣе плылъ къ сему обманному виду
Бре́га, какъ-о́наго о́строва суще; толь-бо́льше видъ-о́ный
Прочъ отъ-него́ уходилъ: а онъ не зналъ что-ужъ-мы́слить.
Мнилъ иногда, что слышитъ уже́-шумъ въ Пристанищѣ са́момъ.
185 Вотъ и-хотѣ́лъ ужъ онъ, себѣ по данну приказу,
Тайно тамъ пристать къ островку́ въ близи́ отъ-больша́го,
Отъ Женихо́въ-бы укрыть Пинелопы, согласшихся обще
На Тилемаха, сего возвращеніе въ Отчество здраво.
Страхъ ему иногда́-былъ отъ-ка́мней, на-бре́гѣ-томъ всюду;
190 И мнилъ слышать волненій стонъ и ревъ преужасный,
Къ камнямъ катившихся тѣмъ, о кои всѣ разсѣкались.
Вдругъ онъ зрилъ пото́мъ, что-земля́ удале́на-есть паки.
Го́ры въ дальности той, казались ему облачка́ми,
Кои весь иногда Орізонтъ собой затмѣваютъ,
195 Солнце когда еще изъ-зака́та на-о́ный не-вышло.
Такъ Аѳама́нтъ изумле́нъ-былъ; вліяніежъ Бо́жича льстивна,
Кой глаза́ его омрачалъ, приводило въ такой всторгъ,
Онъ каковаго еще себѣ не чувствовалъ въ жизни.
Мнить покушался уже́, что онъ не бодрствовалъ бдящій,
200 И что-въ-прельще́ніи былъ отъ-пары́ сновидѣнія ло́жна.
Тѣмъ между Посідонъ повелѣлъ Встоковѣйнону Евру,
Сильно метнуть Корабль къ Кряжа́мъ и-Брега́мъ Есперіи[13].
Вѣтръ повинулся ему, и сталъ дуть нагло толико,
Что прикатилъ тотча́съ Корабль къ Італійскому бре́гу,
205 Кой Посідонъ тому свои́мъ указомъ назначилъ.
Се ужъ-Заря́ возвѣщала день багряными персты,
Звѣ́зды уже́, Лучей стыдящися Солнечныхъ зѣльно,
Тѣмъ и-зави́дящи, слабый свой-о́гнь въ Океанъ сокрывали,
Кормчій какъ возопилъ: «наконецъ не-могу́ сомнѣваться;
210 Мы почитай теперь огорстили островъ Іѳаку.
Въ радости будь, Тилемахъ: чрезъ часъ Пинелопу увидишь;
Не́глижъ притомъ и-Одѵсса на-Ѳро́нъ[14] восшедша обрящешь.»
Воплемъ симъ Тилемахъ, бывъ-у-Сна́ въ объятіяхъ мягкихъ,
Вразъ убуждается, и востаетъ, и-къ-Корми́лу[15] приходитъ,
215 Кормчія онъ лобызаетъ, и-чу́ть отверзстыми очи
Блискій весь-Бре́гъ озирая въ концы вперенно[16] смотритъ:
Но воздыхаетъ притомъ, не видя природнаго мѣ́ста.
«Гдѣжъ, ахъ горе! мы, — сказалъ? — не-Іѳа́ка-то зрится;
Ты, Аѳама́нтъ, обманулся, мню, иль мало ты-зна́ешь
220 Сей отъ нашея Кряжъ Земли́ удаленный толико.»
«Нѣтъ, — отвѣщалъ Аѳама́нтъ, — не-могу́ обмануться конечно,
Острова видя сего и Че́рни и са́мыи Бре́ги.
Въ жизни моей коль кратъ я-къ-Приста́нищу вашему плавалъ?
Вѣдаю я изъ Камней всѣхъ тутъ са́мый малѣ́йшій:
225 Въ памяти не крѣпчай у-меня́ брегъ Тѵрскій вдруже́нъ есть.
Гору сію изво́ль призна́ть, выставляется коя;
Виждь и Камень сей вознося́щійся будто какъ-ба́шня;
Слы́шишь-ли во́лну разящуся о другіи-тѣ Камни,
Мо́рю которы грозить свои́мъ паденіемъ мнятся?
230 Но не зри́шь-ли Палладинъ Храмъ, въ облака́хъ что-Главо́ю?
За́мокъ вотъ и Домъ твоего Отца Одѵссе́я.»
«Все не такъ, о мой Аѳама́нтъ, — ему Тилемахъ рекъ:
Зрю, напроти́въ, возвышенный брегъ, но токмо сеи-гла́дкій;
Вижду и-Гра́дъ, который отнюдъ собой не-Іѳа́ка.
235 О Превыспренни! Иль посмѣваетесь такъ Человѣкамъ?»
Въ сихъ рѣчахъ, Аѳама́нту глаза́ измѣнились внезапу.
Ча́ры исчезли: узрѣлъ онъ брегъ, какъ въ истинѣ былъ тотъ;
И призналъ тотча́съ свое заблужденіе точно.
«Правда, о Тилемахъ! — возопилъ; — Богъ нѣкій враждебный
240 Очарова́лъ мой зракъ: я думалъ видѣть Іѳаку,
И ея мнѣ о́бразъ и-ви́дъ представлялся всецѣло;
Но теперь она́ какъ Сонъ отъ-меня́ исчезаетъ.
Вижу я-Гра́дъ другій, Салантъ есть сей несомнѣнно,
Ідомене́й что-созда́лъ-вновь, изъ-Кри́та ушедъ, въ Есперіи[17].
245 Я ощущаю взносящися Стѣ́ны еще не-сверше́ны;
Зрю и-Приста́нище не совсѣмъ укрѣпле́но внѣуду.»
Менторъ, который зналъ и мщеніе отъ Посідона,
И ухищренны пронырства отъ-лю́тыя всѣ Афродіты,
То́лько-что о заблужденіи Кормчія томъ усмѣхнулся.
250 Но какъ въ близость къ тому они ужъ приплыли бре́гу;
Менторъ вѣщалъ тогда Тилемаху Рѣчи такіе:
«Самъ Зевсъ хощетъ тебя искусить, безъ-поги́бели токмо;
А искушаетъ за-тѣ́мъ, да-врата́ ко Славѣ отверзетъ,
По́мни труды Иракліевы, по́мни бѣдства велики;
255 Да и-всегда́ имѣй предъ-оча́ми напасти Отцовски.
Кто не-умѣ́етъ терпѣть, Веледушія тотъ не-имѣ́етъ.
Да утрудишь твоимъ терпѣніемъ, бодростью также,
Люту Тюхію, которая гнать тебя изволяетъ.
Меньше боюсь тебѣ съ Посідонова гнѣва напастей,
260 Нежель я опасался лестныхъ Ласкъ отъ-Боги́ни,
Коя тебя задержать на-свое́мъ томъ Островѣ тщилась.
Медлимъ почто́жъ? Да-въ-сіе́ вплываемъ Пристанище прямо:
Се дружебный Народъ; мы-къ-Ахе́ямъ[18] теперь прибываемъ.
Ідомене́й, бывъ гони́мъ отъ-Тихіи, Несчастливыхъ призритъ.»
265 То́тчасъ входятъ они въ Пристанище то при-Сала́нтѣ,
Пу́щенъ куда безъ трудности былъ Корабль Фінікійскій:
Тѵряне въ Мирѣ по-То́ргу со-всѣ́ми во-Свѣ́тѣ Народы.
Зрилъ Тилемахъ въ себѣ съ удивленіемъ Градъ[19] тотъ Новый!
Ра́вно какъ-Сте́бль младый, орошенный влагою нощи,
270 Чувствуетъ утромъ отъ-Со́лнца Лучи его осіявши;
И растетъ; и По́чечки нѣжны свои развиваетъ;
И простираетъ притомъ своижъ зеленисты Листочки;
И проявляетъ Цвѣтки́ благовонны съ мастьми́ неисчетны;
Да и-въ-мгнове́ніе каждо блистаніе свѣже въ немъ-зри́тся:
275 Такъ процвѣталъ Градъ новый Ідомене́евъ на-бре́гѣ.
Въ каждый день, въ часъ каждый, онъ возрасталъ велелѣпно,
И казалъ издале́ка на-Мо́рѣ всѣмъ Чужестраннымъ
Нову Зданій Красу́, вознося́щихся даже до-о́блакъ.
Брегъ тотъ весь гремѣлъ всегда Художниковъ шумомъ,
280 Также Мла́товъ, и-про́чихъ Орудій стукомъ различнымъ.
Тамъ Ковачи́, съ крехтѣ́ніемъ, Мышцы взводятъ и-сво́дятъ
Въ ладъ чередо́й, и-вертя́тъ Щипца́ми огнисто Желѣзо;
Камней виси́тъ на во́здухѣ тма, Оцѣпа́ми подъятыхъ.
Главныи всѣ ободряютъ Народъ къ труда́мъ и-къ-рабо́тамъ,
285 Чу́ть-лишъ Заря́ появится предъ-Со́лнечнымъ свѣтомъ идуща;
А Царь Ідомене́й, отдающій всюду приказы,
Производи́лъ Созиданіе то непонятнымъ поспѣ́хомъ.
Вшелъ едва Корабль въ Пристанище то Фінікійскій,
Критяне какъ Тилемаху, и-Ме́нтору также, явили
290 Искрення и чистосердна Дружества всякіи знаки.
То́тчасъ дали они и-Царю́ знать Ідомене́ю,
Что къ нимъ прибылъ въ го́сти Сынъ теперь Одѵссе́евъ.
«Сынъ Одѵссе́евъ, — Царь-вскли́кнулъ; — того любезнаго Дру́га,
Му́дра Ироя того, кѣмъ Тро́ю мы опровергли!
295 Пусть же придетъ сюда, да-ему́ покажу́-я сердечно,
Коль мнѣ былъ люби́мъ его тотъ са́мый Родитель.»
То́тчасъ предсталъ предъ-него́ Тилемахъ, просяй достолѣпно
Гостопріи́мства себѣ, прежъ имя свое объявивши.
Ідомене́й отвѣщалъ, въ благосклонномъ и-ра́достномъ видѣ:
300 «Мнѣ хотябъ о-тебѣ́ и-никто́ не сказывалъ прежде;
То́кможъ-бы вѣрилъ я, что ты мнѣ знаемъ не-ло́жно:
Се я вижу въ тебѣ, точъ въ точъ, самого Одѵссе́я;
Се и очи его въ тебѣжъ, исполнены жара;
Се и взоръ егожъ постоянный, острый, и-тве́рдый;
305 Се весь видъ того, сначала холодный и-скро́мный,
Кой укрывалъ толь многую живность и благолѣпность.
Я узнаваю еще и-Улыбку збойливу ону;
Ону поступку обратности, будто всю нерадиву;
Ону сладкую рѣчь, просту́ю, въ сердце входящу,
310 Коя скланяетъ ужъ-пре́жде, нежели то́й-бы повѣрить.
Ей! ты-Одѵссовъ Сынъ, и мнѣ Сынъ такожде будешь.
О мой-дража́йшій Сынъ! кой-тебя́ къ намъ случай приводитъ?
Не длятого́ль, да-любе́зна тебѣ Родителя снищешь?
Горе! отнюдъ о немъ никоего Слуха имѣю.
315 Гнала насъ обоихъ нестерпимо злая Тѵхія:
Онъ не-возмо́гъ ни какъ въ свою́ достигнуть Отчизну;
Я хоть-привле́кся въ мою́, но-наше́лъ-ту исполнену гнѣва,
Гнѣва исполнену ту отъ-Бого́въ на-меня́ пребесчастно.»
Ідомене́й говоря́-такъ, смотрилъ на Ментора много,
320 Какъ на-тако́ва, Лице чье-ему́ не-незна́емо было,
Но не могъ Человѣку имени то́чна припомнить.
Тѣмъ между Тилемахъ отвѣщалъ ему со-слеза́ми:
«О Царь! благоволи́ отпустить не сносную Горесть,
Коея не могу отъ-тебя́ сокрыть-я внутрь-се́рдца
325 Въ часъ таковый, въ который весьма проявля́ть-бы я-до́лженъ
Радость, и Благодарность тебѣ за-толи́кую Благость.
Ты какъ-тепе́рь сожалѣешь толь о-поги́бшемъ Одѵссѣ,
Самъ мое злоключеніе чувствовать тѣмъ побуждаешь,
Что не-могу́ найти моего Родителя въ вѣки.
330 Многое время уже́ его ищу́-я повсюду!
Боги, толь раздраженныи, не даю́тъ-мнѣ посредства.
Ни увидѣть того, ни знать что онъ не-уто́пъ ли,
Ни самому́ притомъ возвратиться паки въ Іѳаку,
Гдѣ Пинелопа крушится, отбыть отъ-Наси́льныхъ хотящи,
335 Тонкія Вѵссы тча, многозу́бчатымъ движа и-Бе́рдомъ.
Мнилъ, что-тебя́ узрю́ я радостна въ островѣ Критѣ:
Бывъ тамъ, я твою позналъ всю горькую участь;
И не мыслилъ отнюдъ, чтобъ-когда́ мнѣ быть въ Есперіи,
Въ коей изволилъ сіе основать ты Новое Царство.
340 Но Тѵхія, котора играетъ надъ Человѣки,
И меня въ премногихъ Странахъ заблуждающа де́ржитъ,
Бросила къ симъ уже́ твоимъ бре́гамъ напослѣдокъ.
Золъ мнѣ-ея́ изъ всѣхъ сіе сношу всеохотнѣй:
Ибо, хотя меня удалила такъ отъ-Отчи́зны,
345 Токможъ дала́-мнѣ познать тебя Царя изъ-Царе́й всѣхъ
И благому́дрѣйша, и Веледушнѣйша въ Свѣтѣ всецѣломъ.»
Ідомене́й въ сихъ-слова́хъ Тилемаха объемлетъ сердечно,
И ведя въ Чертоги свои его вопрошаетъ:
«Что́-то за-ста́ръ-Мужъ разумный сей, который съ Тобою?
350 Кажется, что мнѣ прежде случалось онаго видѣть.»
«Менторъ то, — отвѣщалъ Тилемахъ, — другъ Менторъ Одѵссовъ,
Ввѣрилъ которому сей мое Младенчество нѣжно.
Кто изъявитъ Тебѣ, одолженъ ему́-я колико?»
Руку Ідомене́й простираетъ Ментору то́тчасъ.
355 «Мы знако́мы, — сказалъ, — уже́ давно́ межъ-собо́ю:
По́мнишь-ли въ островъ Критъ твое Путешествіе нынѣ,
И совѣты благіи тамъ мнѣ данны тобою?
Но тогда жаръ юности и преклонность къ утѣхамъ,
Ахъ! къ утѣхамъ пусты́мъ и вреднымъ, мною владѣли.
360 Надобно стало меня научать злоключеніямъ многимъ;
Да позна́ю, чему не-хотѣ́лъ я вѣрить ни-ма́ло.
Благобъ, тебѣ когдабъ, о мудрый Мужъ, я-повѣ́рилъ!
Но съ удивленіемъ я смотрю на-твою́ Престарѣлость,
Коя ничемъ не-измѣ́нна есть года́хъ по-толи́кихъ:
365 Краска тажъ въ Лицѣ, Станъ тотъ же прямъ и-не-сля́ченъ[20],
Крѣпость са́мая тажъ; Голова́ посѣдѣ́ла-лишь только.»
«Царь Державный! — ему отвѣщалъ съ почтеніемъ Менторъ,
Ежелибъ бы́лъ-я съ природы моей Ласкатель Придворный;
Тобъ равномѣрножъ сказалъ, что-соблю́лъ-ты-цвѣтъ-Юности тотъ же,
370 Кой сіялъ на-Лицѣ́ твоемъ предъ-Троя́нской Осадой:
Но я лучшебъ тебя прогнѣвилъ, нежъ Правдубъ нару́шилъ.
Яжъ и зрю по-твои́мъ Разговорамъ благоразсу́днымъ,
Что не-изво́лишь ты любить Ласкательствъ безстыдныхъ,
И что-не-стра́шно есть говорить съ тобой чистосердно.
375 Ты премѣнился весьма, и-тебя́бъ безъ-труда́ не-узна́лъ я;
Свѣтло вину[21] зрю-сему́: Тобой претерпѣнныя бѣдства.
Но терпя, пріобрѣ́лъ-ты себѣ прибытокъ великій:
Смиреному́дріе ты получилъ ни съ чемъ несравненно.
Можно легко́ сносить на-Лицѣ морщины премноги,
380 Сердце когда къ Добродѣтелямъ движется, въ нихъ укрѣпляясь.
Впрочемъ изво́ль-знать, Цари другихъ всѣхъ болѣй ветшаютъ.
Состарѣва́ютъ ихъ въ злоключеніи, времени прежде,
Мыслей трудности, и труды претяжкіи тѣ́ла.
Но въ благоденствіи, сладости жизни мягки и-нѣ́жны
385 Больше еще изнуряютъ ихъ, нежъ подвиги Ратны.
Нѣтъ не здраваго толь, коль мѣръ не-иму́щіе сла́сти.
Та вина[22], что-Цари́, и въ Мирѣ когда и-во-Бра́ни,
Трудъ имѣютъ всегда и-утѣ́хи снѣдающи Крѣпость,
Кои приводятъ Старость имъ, дней ихъ въ половину.
390 Тре́зва жизнь, воздержна, спокойна, ра́вна, безстра́стна,
И трудолюбна притомъ Человѣка смиреному́дра,
Въ членахъ всѣхъ и-соста́вахъ Юность соде́ржитъ живую,
Коя, безъ-си́хъ предохранностей, есть повсечасно готова
Вмахъ отлетѣть на-крила́хъ быстропа́рнаго времени во́вся.»
395 Ідомене́й, усладившись отъ-Ме́нтора сими рѣчами,
Слу́шалъ-бы долѣй еще его, когда́бъ-онъ не-по́званъ
Къ жертвѣ, котору принесть былъ долженъ Зевсу велику.
Слѣдовалъ съ нимъ Тилемахъ, и Менторъ, при-со́нмѣ премногомъ
Ихъ окружавша Народа, который смотрилъ Любопытно,
400 И тѣснясь межъ-собо́й, на нихъ какъ-на-но́выхъ Пришельцевъ,
Тутъ Салантінцы другъ-къ-дру́гу такъ говорили взаимно:
«Разны весьма въ себѣ суть оба тѣ Человѣка.
Въ Юномъ не-зна́ю-что острое и любезное зрится;
Всѣ благозрачности какъ Красоты такъ-и-Мла́дости вкупѣ,
405 Осіява́ютъ Лице все-его́, и-все-тѣ́ло осанкой.
Но Лепота́ сія не-имѣ́етъ мягкости женски:
Въ цвѣтѣ такомъ является крѣпокъ, силенъ, работенъ.
Се́й-же другій, хотя и въ лѣтахъ уже́ престарѣлыхъ,
Не потерялъ еще своей Ядрености прежни
410 Спе́рва взоръ его не толь является велій,
Также ни-зра́къ ни-Лице́ показуются толь миловидны;
Но впере́ннѣе какъ на-него́ воззришь, то-нахо́дишь
Въ онаго всей простотѣ премногіи Мудрости Знаки,
И Добродѣтели, и благородства чуднаго ясно.
415 Боги сами, когда снисходили къ Смертнымъ на-зе́млю;
Воспріима́ли они, беспрерѣчно, о́бразы сіи
Какъ Пришельцевъ такихъ, такъ-Ходя́щихъ и по-доро́гамъ.»
Тѣмъ между приходятъ въ Божницу Зевсову ону,
Кою Ідомене́й украси́лъ велелѣпно всю-Зла́томъ,
420 Храмъ окруже́нъ въ два-ряда́ изъ Мармора стру́йна Столпами,
Ма́ковицъ вещь у-кото́рыхъ сребра отъ чи́ста бѣлѣлась.
Стѣ́ны укладены Каменьми всѣ въ Лицевидны узоры[23],
Кои казали Зевса того въ Тельца́ превращенна;
Какъ и-восхи́тилъ Европу, и-плылъ въ Критъ съ нею по-Мо́рю;
425 Во́лны котораго зрились чтущи говѣйно[24] какъ-Бо́га,
Коль ни былъ въ чужевидномъ везущій о́бразѣ Дѣву.
Зримы пото́мъ, Рождество и Младость Міно́ева купно;
Въ вѣкъ же свой состарѣлый зримъ-былъ законы дающій
Острову Криту всему, да-во-вѣ́ки сей процвѣтаетъ.
430 Тутъ Тилемахъ усмотрилъ приключенія главнѣйши также
На осадѣ Троянской, гдѣ-Ідомене́й воспрославленъ
Воевъ великимъ Приводцемъ, и-ку́пно до́блѣйшимъ Мужемъ.
Въ сихъ представленіяхъ битвъ искалъ Родителя онъ же:
Коего тутъ и-призна́лъ хватающа Ри́совы[25] Кони,
435 Какъ уже́ того́ Діоми́дъ умертвилъ поразивый;
Прящася объ Ахілла оружіи съ Айясомъ[26] также,
Предъ Полководцами Воевъ Ахейскихъ въ собраніи сущихъ;
И наконецъ изъ-Коня́ смертоносна излазяща тихо,
Да проліетъ премногихъ внезапу кровь Іліонянъ.
440 Скоро его Тилемахъ призналъ по славнымъ дѣламъ симъ,
О кото́рыхъ слыхалъ сказу́ему По́вѣсть-онъ часто,
И о-кото́рыхъ ему поминалъ самъ множицей Менторъ.
Сле́зы изъ-гла́зъ его потекли обильно струями;
Онъ измѣнился въ лицѣ, и-смуще́нъ сталъ быть показался:
445 Ідомене́й ощутилъ, хоть-къ-странѣ́ Тилемахъ отвратился.
«Въ стыдъ не бу́ди-то, — Ідомене́й ему говорилъ такъ, —
Намъ предъявить, пораженъ ты внутренно зрящій колико
Отчею славою, и егожъ злоключеніемъ многимъ.»
Тѣмъ между стекался Народъ неисчѣтными Сонмы
450 Подъ преобширны Присѣнки въ Столпа́хъ тѣ́хъ порядка двойного,
Коими оный Храмъ огражде́нъ былъ вкругъ благокрасно.
Было два-Ли́ка[27] млады́хъ Отроковъ и Юнотокъ ра́вно
Кои въ хвалу Стіхи воспѣвали оному Богу,
Де́ржитъ который въ десницѣ своей огнеметны Перуны.
455 Дѣти и́збраны всѣ изъ красныхъ Прекрасныи были,
Съ долгими по рамена́мъ[28] ниспуще́нными стройно власами.
Ихъ главы увязе́ны Шипко́въ[29] благовонныхъ Вѣнками.
Всѣ облече́ны они въ одежду бѣлу нарядно.
Жертву Ідомене́й принесъ Сто-теле́чную[30] Зевсу,
460 Да милосердуя онъ его покроетъ на-Бра́ни,
Кою Царь предпріялъ на-свои́хъ Сосѣдей окрестныхъ.
Кровь изъ-закла́нныхъ Животныхъ дымящася всюду ліется:
Та клокотала въ глубо́ки златые и-сре́бряны чаши.
Старъ Мужъ тамъ Ѳеофанъ, другъ-Бога́мъ, и Храма Священникъ,
465 Жертвы всея въ приносъ главу имѣлъ покровенну
Краемъ едины́мъ Полы́, отъ Ризы багряныя верьхни.
По́слѣ Утробы смотрилъ, которы еще трепетались.
Вше́дъ-же на-Сто́лъ Триножный Священій, — о-Бо́ги! — воскликнулъ:
«Что за-Прише́льцы тѣ-два́, которыхъ Небо прислало?
470 Брань предпріята безъ-о́ныхъ намъ была́ Смертоносна;
И Сала́нтъ-бы, прегромко падъ, съ землею сравнился,
Пре́жде-нежъ онъ отъ-свои́хъ основаній вознесся свершенный.
Мла́да Ироя зрю отъ-Прему́дрости руководи́ма!
Смертнымъ устамъ не-позво́лено болѣй нѣчто глаголать.»
475 Въ сихъ словахъ, взоръ весь у-него́ освирѣпѣлъ дичаво,
И загорѣвшись глаза́ сверкали быстрыми искры.
Зрился онъ-ви́дяй иное, не-что́ предъ нимъ пребывало:
Все краснѣлось Лице, былъ-смуще́нъ, и-себя́-внѣ въ восторгѣ;
Онъ цѣпенѣлъ, и-власы́ подняли́сь, и-уста́-ужъ нѣмѣли;
480 Мышцы[31] воздѣ́янны выспрь стояли окрѣплши недвижно;
Толще нѣкакъ стеналъ, человѣческимъ нежели гласомъ;
Весь запыхался; не-мо́гъ содержать въ себѣ заключенна
Божеска духа, который его возмущалъ преужасно.
«О блаженъ ты Ідомене́й! — возопи́лъ-онъ еще такъ. —
485 Что зрю! Коль несчастія многи суть отвращенны!
Коль миръ сладостенъ внутрь! Коль-сраже́нія внѣ кроволитны!
Коль и-пресла́вна Побѣда! О Тилемахъ! Превосходишь
Подвиги Самъ твоими труды Родителя Сла́вна;
Стенетъ на-пра́хѣ врагъ го́рдый твои́мъ-же Мечемъ прободенный;
490 Падаютъ мѣдны врата предъ-тобо́й, и крѣпки Забра́ла[32].
Велія о Богиня! Да-о́нъ Родителя… О Юнъ!
Узришь ты наконецъ…» Изре́къ-то, и-ста́лъ безсловесенъ,
Ра́вно какъ-ну́димый кѣмъ въ молчаніи быть[33] глубокомъ.
Ви́дя-то, оледенѣ́лъ весь-Наро́дъ отъ хладнаго страха.
495 Ідомене́й трепеща не-смѣ́етъ просить, да-сконча́етъ.
Самъ Тилемахъ изумленъ стои́тъ, и-едва́ онъ-пое́млетъ
Слышанно, вѣритъ едва что тѣ прорицанія слышалъ.
Менторъ единъ, духъ Божескій коего тотъ не-позыбнулъ,
«Слышалъ-ты, — Ідомене́ю вѣщалъ, — что-поста́вили Боги?
500 Съ кѣмъ ни-срази́шся, Побѣда тебѣ подастся не-ло́жно;
Бу́дешь-же ты одолженъ успѣхомъ оружія, Мла́ду
Чаду сему, твоего Клеврета[34], купно и-Дру́га.
Не позавидь ему; да токмо въ собственну пользу
Употреби́, чрезъ-него́ тебѣ отъ-Бого́въ подаемо.»
505 Ідомене́й, въ себя еще не-прише́дъ изумленный,
Тщетно Рѣчей искалъ: язы́къ-былъ его неподвиженъ.
Рѣзвѣе бывъ Тилемахъ, сказалъ такъ Ментору словомъ:
«Слава толика меня не льститъ; но-слова́-тѣ послѣдни,
«Узришь ты наконецъ», означаютъ что совершенно?
510 Узрю Отца моего, иль у́зрю токмо Іѳаку?
Горе! За-че́мъ онъ словъ не могъ окончать провѣщая!
Онъ оставилъ меня теперь въ сомнѣніи бо́льшемъ.
О Родитель! Тебяль самого я паки увижду?
Истиналь то? Ахъ льщусь! О злое Пророчество са́мо!
515 Ты восхотѣло играть надъ-бесча́стнымъ мной Человѣкомъ.
Толькобъ еще одно Словцо, и-я-былъ-бы въ Блаженствѣ.»
Менторъ ему говорилъ: «чти-говѣ́йно что-Бо́ги являютъ,
А позна́ть не-труди́сь, они чего не-даю́тъ знать.
Должно всегда Любопытству дерзостну быть постыжденну.
520 По благосердой Мудрости, Боги скрываютъ оть-Сме́ртныхъ
Въ не проницаему тьму Судбину сихъ непреложну.
Есть полезно предвидѣть, что-на́мъ долгъ дѣлать изрядно;
Но не меньшежъ полезно не-зна́ть, что-отъ-на́съ не-зави́ситъ,
И что-хотя́тъ о насъ поставить Боги Благіи.»
525 Сими рѣчьми Тилемахъ воздержался съ трудомъ превеликимъ.
Ідомене́й, пришедый въ себя, прославля́ть-же тутъ-на́чалъ
Дія велика, приславша къ нему толь преблагосе́рдо
Юна какъ Тилемаха, такъ и Ментора му́дра,
Да Побѣдитель будетъ онъ надъ-свои́ми Врагами.
530 На велелѣпномъ Пирѣ, по-же́ртвѣ той учрежденномъ,
Такъ вѣщалъ онъ тѣмъ обоимъ Пришельцамъ пріятнымъ.
«Я признаю́, что не-зна́лъ еще какъ Царствовать должно,
Въ Критъ когда возвративыйся былъ по-оса́дѣ Троянской.
Знаете, Други, сами мои злоключенія люты,
535 Кои Ца́рства меня лишили въ томъ-о́стровѣ славномъ,
Ибо сказа́ли-вы мнѣ, что-прису́тственны по́слѣ-тамъ были.
Сча́стливъ-же тѣмъ превесьма, что-уда́ры Тѵхіи жестоки
Мнѣ послужили, да-я́ научусь быть мѣрнѣй отселѣ.
Плылъ по-серди́тымъ Пучинамъ я Бѣглецъ ненавистный,
540 Коего месть, отъ-Бого́въ, и отъ Человѣковъ, гонила.
Вся Великость моя́ служила прошедшая токмо,
Чтобъ бесчестнѣй Паденію быть моемужъ и-несно́снѣй.
Кро́ясь я убѣжалъ, съ моими Домашними Боги,
На сей брегъ пустый, на-кото́ромъ Зе́мли-всѣ были
545 Терніемъ и покрыты Волчце́мъ, и также Лѣса́ми,
Явну за-ста́рость само́й Землѣ современными тѣми;
Ди́чію Де́брей еще Звѣря́мъ въ жилище свирѣпымъ.
Всѣмъ же тѣмъ почитай неприступнымъ, не-то́-что прохо́днымъ.
Радъ я былъ занять, съ немногими Ратники вкупѣ,
550 И съ Клевреты, которы со-мно́й-же Злосчастнѣйшимъ были,
Дикія сіи мѣста́, и-себѣ́ содѣлать Отчизну,
Какъ не-имѣ́вшій уже́ отнюдъ надежды ни-ма́лы,
Ви́дѣть-бы мнѣ когда опять тотъ островъ блаженный,
Боги на-ко́емъ дали мнѣ родиться для-Ца́рства.
555 Ахъ! говори́лъ-я въ себѣ, что то за странна премѣна!
Коль внезапу все-тве́рдое ру́шившись въ Долъ обвалилось!
Что за страшный примѣръ я всѣмъ Царямъ на Престо́лахъ!
Всѣмъ бы зрить надлежало меня Имѣющимъ Скиптры,
Да образцемъ они моимъ научиться возмогутъ.
560 Мнятъ, не-имѣть себѣ никакія къ боязни причины,
Ради своей высоты сверьхъ прочихъ всѣхъ Человѣковъ:
Да Вознесеніе то и-вели́тъ отъ-всего́ опасаться.
Страшенъ я-былъ Врагамъ, а-мои́мъ Подчиненнымъ любезенъ:
Повинова́лся мнѣ сильный Народъ, и сей бранноносный.
565 Слава Имя мое разгласила въ земляхъ далечайшихъ.
Царствовалъ въ островѣ я плодородномъ и превеселомъ:
Сто Градо́въ ежегодно мнѣ-да́нь пребогату платили.
По́дданны всѣ признавали меня отъ Зевсовы крови,
Зевса, родившася въ собственной имъ Землѣ и-приро́дной.
570 Всѣ любили меня какъ Внука Міно́ю премудру,
Чьи Уставы ихъ содѣваютъ толь-Си́льныхъ и-Сча́стныхъ.
Кой же былъ недостатокъ въ моемъ толикомъ Блаженствѣ,
Развѣ что-си́мъ-бы умѣть наслаждаться воздержно и-мѣ́рно?
Но и Гордость моя́, и Ласкательство слушано мною,
575 Вдругъ ниспровергли въ верьхъ-дно́мъ Престолъ мой тамъ невозвратно.
Толь скорости́жна паденія страхомъ ве́сь-я содрогся;
И всѣ-узрѣ́вшіи то, внутрь отъ-у́жаса вострепета́ли.
Такъ падутъ и всѣ Цари, которыи ходятъ
При́хотямъ по свои́мъ, и-Ласка́телей тѣхъ по-совѣ́тамъ!
580 Тща́лся-я, радостно днемъ являть Лице и-наде́ждно,
Да подкрѣплю тѣмъ бодрость въ Пришедшихъ купно со-мно́ю.
Ну, говорилъ я имъ, построимъ себѣ́-мы-Градъ новый,
Ко́й-бы утѣшилъ насъ о всемъ, чего мы лишились.
Насъ окружаютъ Народы къ сему́-намъ подавшіи о́бразъ:
585 Ви́димъ-мы Градъ Тарантъ отъ насъ вознося́щійся блиско;
Съ Лакедемо́нцами то Фала́нтомъ осно́вано Царство.
Имя далъ Філокти́тъ Петіліей Граду Велику,
Онъ который созда́лъ на семъ же брегѣ прекрасно.
И Метапо́нтъ еще есть-подо́бная также Усадьба.
590 Меньшель потщимся мы скитавшихся всѣ́хъ-сихъ Пришельцевъ?
Къ намъ Тѵхія не-бо́льшежъ находится не милосерда.
Сими словами моихъ услаждая всю-го́ресть Клевретовъ,
Самъ нестерпиму болѣзнь сокрывалъ въ глубокости се́рдца.
Радостно я желалъ, да-дневный меня свѣтъ-оста́витъ,
595 И да-покро́етъ нощь свои́мъ Сумракомъ густѣйшимъ,
Мнѣ въ свободѣбъ мою́ оплакивать люту Судбину.
Горьки потоки слезъ изъ-мои́хъ очей истекали;
Сладкагожъ Сна не-имѣ́лъ-я всегда и-прія́тна Покоя.
Паки въ наставшій день начина́лъ-я-трудъ съ новой Охотой.
600 Отъ сего то, Менторъ, меня состарѣ́вшася видишь!»
Ідомене́й, окончивъ сказаніемъ собственну горесть,
Требовать у Тилемаха сталъ и-у-Ме́нтора купно
По́мощи въ бра́ни той, которую выдержать долженъ.
«Я отвезу, — говорилъ, — васъ-въ-Іѳа́ку, какъ-Бра́нь совершится;
605 Да и-пошлю́ Суда ко всѣмъ брега́мъ отдаленнымъ,
Чтобъ получить тамъ точную вѣдомость объ Одѵссеѣ.
Бу́ря, иль-Гнѣ́въ Божества кудабъ его ни-метну́ли;
Всячески онаго я извлещи возмогу и-отту́ду.
Боги да-да́руютъ то, чтобъ токмо здравствовалъ цѣло!
610 Васъ же я отпущу въ Корабляхъ построенныхъ лучше,
Нежели были когда подобныи въ островѣ Критѣ:
Всѣ́-тѣ изъ-сру́бленныхъ древъ на-горѣ́ всеистинной Ідѣ,
Велій на-ко́ей и-Си́льный самъ Зевсъ былъ порожденный.
Оны священны древа́ на-волна́хъ погибнуть не-мо́гутъ:
615 Вѣтры и-ка́мни боятся ихъ, и ихъ почитаютъ.
Самъ Посідонъ, въ своемъ жесто́ко врѣ́ющемъ[35] гнѣвѣ,
Грозную бу́рю на-ни́хъ отнюдъ воздвигнуть не-де́рзнетъ.
Будьтежъ увѣрены вы посему, что благопоспѣ́шный
Вашъ возвратъ въ Іѳаку имѣетъ быть, и-бестру́дный:
620 Да и-ниже́ ктому враждебна Божественность нѣка
Здѣлать посмѣетъ, чтобъ ва́мъ скитаться по-мно́гимъ Пучинамъ.
Но и-Преѣ́здъ отсюду есть не-вели́къ и-спосо́бенъ.
Вы Фінікійскій Корабль, васъ-приве́зшій сюда, отпусти́те:
Тщитесь токмо себѣ пріобрѣ́сть изрядную Славу,
625 Въ преутвержде́ніи новаго Ідомене́ева Царства,
Да за-несча́стія всѣ онъ-себѣ́ полу́читъ Награду.
Симъ, о Чадо Одѵссово! будешь Отца ты-досто́инъ.
Хо́ть-бы уже́ его Судбы низвели непреклонны,
Въ мрачное и подзе́мное Царство угрюмаго Діта[36];
630 Но услажденна Еллада въ тебѣ зрить онаго будетъ.»
Въ сихъ словахъ Тилемахъ пресѣкъ рѣчь Ідомене́ю.
«Инъ уже́, — сказалъ, — отпустимъ Корабль Фінікійскій.
Медлимъ долго почто́жъ, и ору́жія мы не-пріе́млемъ,
Да нападемъ на-твои́хъ Супостатовъ такъ ополченны:
635 Стали также и-на́мъ они Врагами пора́вну.
Ежели мы одержали Побѣду, біясь въ Сікеліи,
Въ пользу Троянцу Аке́стію, и Ахе́ямъ враждебну;
То не-охо́тнѣй-ли будемъ здѣсь, и-не-бо́льшель пріимемъ
По́мощи мы себѣ отъ-Бого́въ, Покровителей нашихъ,
640 Станемъ биться когда за-еди́на Елладскихъ Ироевъ,
Кои неправедный градъ Пріамовъ съ землею сравнили?
Слышанный Гласъ Прореченія по вдохновенію свыше,
Не попускаетъ намъ о томъ сомнѣваться ни-ма́ло.»
Примѣчанія[править]
- ↑ Власы, Кудри.
- ↑ Радуга.
- ↑ Фебъ или Солнце.
- ↑ Улыбнулся.
- ↑ Поднялъ.
- ↑ Грекѣ.
- ↑ Грекѣ.
- ↑ Венера.
- ↑ Ще́ки.
- ↑ Ахеронтъ рѣка адская: здѣсь за Плутона особно, а вообще за весь Адъ.
- ↑ Въ Неспящихъ.
- ↑ Завора́живаетъ.
- ↑ Італія.
- ↑ Престолъ.
- ↑ Руль.
- ↑ Трохейскій.
- ↑ Італія.
- ↑ Греки.
- ↑ Трохейскій.
- ↑ Згорбленъ.
- ↑ Причина.
- ↑ Причина.
- ↑ Мусіею или Мозаікомъ.
- ↑ Со страхомъ.
- ↑ Резъ.
- ↑ Аяксъ.
- ↑ Хоръ.
- ↑ Пле́ча.
- ↑ Розы.
- ↑ Екато́мва.
- ↑ Ру́ки.
- ↑ Загражденія, Заборы.
- ↑ Трохейскій.
- ↑ Таварищъ.
- ↑ Кипящемъ.
- ↑ Плутонъ.