V. Царствованіе Императрицы Екатерины II.
27-го іюня 1762 года на престолъ русскихъ царей вступила Императрица Екатерина II, и съ этого дня, можно сказать, начинается наиболѣе блестящая эпоха въ истории русского военнаго искусства.
Какая же основная причина столь высокаго развитія въ Россіи военнаго искусства въ Екатерининскую эпоху? Личность самой Императрицы и наличность соотвѣтствующихъ сотрудниковъ дали возможность родному военному искусству достигнуть своего мощнаго развитія.
Пониманіе Императрицей России, русскаго дѣла, интересовъ Россіи, ея историческихъ задачъ, свойствъ и характера русскаго народа, а отсюда — стремленіе слѣдовать завѣтамъ Петра Великаго и вести Россію по пути, указанному имъ.
Второй отличительной чертой Екатерины II являлось то, что она сама выразила слѣдующими словами: «Крупные и рѣшительные успѣхи достигаются только дружными усиліями всѣхъ,… а кто умнѣе, тому и книги въ руки…» Другими словами, Екатерина отлично понимала всю пользу и необходимость въ дѣлѣ управленія того, что можно выразить однимъ словомъ «довѣріе».
Екатерина отлично понимала, что только при довѣріи возможно проявленіе и развитіе иниціативы, самодѣятельности, а значитъ, — и высшее проявленіе плодотворной дѣятельности. Однако, она сама говорила: «А кто умнѣе, тому и книги въ руки». Другими словами, довѣріе должно оказывать не всякому, «а тому, кто умнѣе», кто сумѣетъ разумно и съ толкомъ воспользоваться этимъ довѣріемъ. Такимъ образомъ, сознавая, что только усилія всѣхъ приведутъ къ крупнымъ и рѣшительнымъ успѣхамъ, что книги должно отдать въ руки тому, кто умнѣе, Екатерина должна была умѣть выбирать этихъ болѣе умныхъ, и она дѣйствительно умѣла дѣлать это, что и составляетъ третье ея личное свойство, которое способствовало, можетъ быть, болѣе, чѣмъ какое-нибудь другое, расцвѣту военнаго искусства у насъ въ Россіи въ эпоху ея царствованія.
Широкое право, не на словахъ только данное Екатериной, проявлять въ военномъ дѣлѣ частный починъ, несомнѣнно должно было способствовать развитію способности въ этомъ отношеніи, что, въ связи съ умѣніемъ Екатерины отличать и выбирать людей, обусловливало наличность военныхъ талантовъ, дружными усиліями поднявшихъ военное дѣло у насъ до той высоты, съ которой можетъ равняться только эпоха Петра I.
Въ вѣкъ Екатерины появилось дѣйствительно много талантливыхъ военныхъ людей, к которымъ нужно причислить Захара Чернышева, Петра Панина, князя Репнина, Вейсмана, Кречетникова, Каменскаго, Семена Воронцова, Голенищева-Кутузова, но изъ среды которыхъ особенно выдѣлялись своими способностями и талантами фельдмаршалы: Румянцевъ, Потемкинъ и Суворовъ.
Каждый изъ только что названныхъ фельдмаршаловъ имѣлъ свои характерныя особенности, которыя и положили особый отпечатокъ на ихъ дѣятельность, вліявшую въ томъ или иномъ отношении на русское военное искусство и поставившую послѣднее на столь высокую ступень.
а) Румянцевъ.
Отецъ графа Петра Александровича Румянцева былъ любимый денщикъ Петра Великаго, Александръ Ивановичъ Румянцевъ, извѣстный по дѣлу Царевича Алексѣя Петровича, котораго онъ отыскалъ за границей и привезъ въ Москву. По исполненіи этого порученія Петръ въ 1718 году сосваталъ Александра Ивановича за фрейлину своего Двора, графиню Марію Андреевну Матвѣеву, родную внучку боярина Артамона Сергѣевича Матвѣева, пользовавшуюся особыми симпатіями Петра Великаго.
Александръ Ивановичъ Румянцевъ, отличавшийся расторопностью, исполнительностью и честностью, постоянно былъ въ разъѣздахъ, выполняя различныя порученія Петра Великаго, преимущественно порученія дипломатическаго характера.
Его отлучки изъ Петербурга иной разъ длились по нѣсколько лѣтъ.
Въ его отсутствіе у жены его, Маріи Андреевны, въ 1725 году родился сынъ, который въ честь царя былъ названъ Петромъ.
Александръ Ивановичъ своего сына впервые увидѣлъ, когда ему было 5 лѣтъ.
Первымъ дѣломъ Румянцева по отношению къ сыну — это была запись его, по обычаю того времени, солдатомъ въ гвардію.
Императрица Анна Іоанновна сначала весьма милостиво относилась къ Александру Ивановичу Румянцеву: ему повелѣно было присутствовать въ Кабинетѣ; онъ былъ пожалованъ въ генералъ-адъютанты и, наконецъ, въ январѣ 1732 года назначенъ «главно управляющимъ государственными доходами».
Однако, Румянцевъ, отговариваясь тѣмъ, что онъ не способенъ къ такого рода занятіями, отказался отъ послѣдняго мѣста, за что и навлекъ на себя немилость Государыни. Она лишила Румянцева чинов, орденовъ и повелѣла ему удалиться въ свои Казанскія деревни.
Семилѣтній Петръ Румянцевъ, конечно, долженъ быль отправиться съ отцомъ, и здѣсь онъ впервые сѣлъ за обученіе грамотѣ, лѣниво зубря букварь подъ надзоромъ своего отца.
Царская опала крайне угнетала Александра Ивановича.
Въ 1735 году Румянцевъ былъ прощенъ, получилъ назадъ чины и ордена и назначенъ губернаторомъ въ Казань, а въ іюлѣ 1736 года — главнымъ начальникомъ Малороссіи.
Петр Александровичъ Румянцевъ всюду слѣдовалъ за отцомъ. Въ 1739 году, когда Александръ Ивановичъ, въ должности начальника дивизии, долженъ былъ принять участіе въ Ставучанскомъ походѣ Миниха, онъ устроилъ сына для пріобрѣтенія дипломатическаго опыта дворяниномъ при посольствѣ, отправлявшемся тогда въ Берлинъ.
Послѣ заключения мира съ Оттоманской Портой въ 1740 году Александръ Ивановичъ Румянцевъ, наконецъ, возвратился въ Петербургъ. Петръ Александровичъ былъ вызванъ изъ Берлина и опредѣленъ въ Сухопутный Шляхетный кадетскій корпусъ; въ корпусѣ Петръ Румянцевъ пробылъ недолго, — всего четыре мѣсяца. Воспользовавшись отсутствіемъ изъ Петербурга отца, Петръ Александровичъ Румянцевъ въ концѣ сентября 1740 года самовольно покинулъ корпусъ.
По выраженію одного изъ его біографовъ, «пылкій, огненный юноша не могъ подчинить ума своего единообразнымъ занятіям», и онъ сбросилъ узы, на него положенныя».
Тѣмъ не менѣе, однако, въ этомъ же году Петръ Александровичъ Румянцевъ, имѣя 15 лѣтъ отъ роду, былъ произведенъ въ офицеры.
Даровитый юноша, «сбросивъ узы, на него положенныя», и пользуясь отсутствіемъ строгаго отца, проводилъ жизнь, полную всевозможныхъ увлеченій разгула, ничѣмъ и никѣмъ несдерживаемаго, что, однако, не мѣшало ему стремительно возвышаться въ чинахъ.
Александръ Ивановичъ Румянцевъ возвратился въ Петербургъ уже послѣ воцаренія Императрицы Елизаветы Петровны и въ 1743 году быль отправленъ въ Або для заключения мира съ Швеціей.
Петру Александровичу Румянцеву въ это время шелъ 19-ый годъ; онъ былъ уже армейскимъ капитаномъ и съ полкомъ находился въ Финляндии.
Упоминаемый уже его біографъ говоритъ, что молодой Румянцевъ «удальствомъ превосходилъ товарищей, пламенно любилъ прекрасный полъ, и самъ былъ любимъ женщинами, не выносилъ препятствій и часто, окруженный солдатами, въ виду ихъ торжествовалъ надъ непреклонными».
Александру Ивановичу Румянцеву, конечно, не могло нравиться такое поведеніе сына, и онъ воспользовался первымъ же случаемъ, чтобы хотя на время разлучить его съ его полковыми товарищами, которые несомнѣнно способствовали проявленію удальства молодого капитана.
Заключивъ въ іюнѣ 1743 года весьма выгодный для России миръ со Швеціей, Александръ Ивановичъ съ извѣстіемъ объ этомъ въ Петербургъ отправилъ своего сына Петра.
Въ высшей степени довольная условиями мира, Императрица Елизавета крайне благосклонно приняла посланца и произвела его прямо въ полковники, а самому Александру Ивановичу съ нисходящимъ потомствомъ было пожаловано графское достоинство.
Однако, и столь высокія царскія милости не успокоили молодого Румянцева. Его проказамъ не было конца. Дошло, наконецъ, до того, что Императрица Елизавета Петровна, узнавъ о какой-то новой необыкновенной выходкѣ Петра Румянцева, велѣла отправить его къ отцу для примѣрнаго наказанія.
Александръ Ивановичъ приказалъ подать розогъ.... «Да вѣдь я — полковникъ!» — заявилъ Петръ Александровичъ. — «Знаю, отвѣтилъ отецъ, и уважаю твой мундиръ, но ему ничего не сдѣлается: я буду наказывать не полковника, а сына»....
Вскорѣ послѣ этой отеческой экзекуціи Петръ Александровичъ получилъ въ командованіе Воронежскій полкъ.
Въ сентябрѣ 1745 года Императрица Елизавета Петровна, принимавшая живѣйшее и прямо родственное участіе въ судьбѣ Петра Александровича Румянцева, выбрала для него весьма богатую невѣсту, дочь извѣстнаго Кабинетъ-Министра Волынскаго. «Такой богатой и доброй дѣвки, писалъ Александръ Ивановичъ сыну, едва найтить будетъ можно. За ней болѣе дву тысячъ душъ, и не знаю, не будетъ ли грехъ. Дворъ московскій.... каменный великій домъ въ Петербургѣ... конскій заводъ и всякій домашній скарбъ...» Заканчивалось письмо знаменательными словами по поводу личнаго участія въ этомъ дѣлѣ Императрицы: «Вы вѣдаете, какъ она по крови близко обязана свойствомъ....»
Но никакіе доводы отца не подѣйствовали на сына: Петръ Александровичъ не поѣхалъ въ Петербургъ, и его женитьба, задуманная самой Императрицей, разстроилась. Онъ же продолжалъ вести прежній разгульный образъ жизни.
Лишь въ 1747 году графъ Петръ Александровичъ нѣсколько угомонился. Въ этомъ году онъ съ полкомъ пріѣхалъ въ Москву.
Въ слѣдующемъ 1748 году графъ Петръ Александровичъ женился, но избралъ себѣ въ подруги жизни не Волынскую, а дочь фельдмаршала князя Михайла Михайловича Голицына старшаго, княжну Екатерину Михайловну.
Женитьба эта примирила графа Петра Александровича съ отцомъ, который въ слѣдующемъ году умеръ.
Въ томъ же 1748 году Румянцевъ принималъ участіе со своимъ полкомъ въ походѣ князя Репнина во Франконію, куда мы, согласно нашего договора съ Австріей, отправили вспомогательный корпусъ. Впрочемъ, въ военныхъ дѣйствіяхъ корпусъ этотъ участія не принималъ.
По возвращеніи въ Россію графъ Румянцевъ, обогащенный личнымъ знакомствомъ съ военнымъ дѣломъ въ Европѣ, повелъ спокойную жизнь, научился до нѣкоторой степени сдерживать свой пылкій характеръ; пристрастился къ серьезному чтенію, которое отнынѣ никогда не бросалъ, даже въ походахъ.
Однако, горячность темперамента Румянцева вскорѣ разстроила его семейное счастіе, но это осталось его домашнимъ дѣломъ и нисколько не отразилось на благотворности его дѣятельности.
Въ 1756 году Румянцевъ былъ произведенъ въ генералъ-маіоры и затѣмъ принималъ дѣятельное участіе въ начавшейся въ этомъ году Семилѣтней войнѣ, ставшей его боевой школою.
Румянцеву въ Семилѣтнюю войну приходилось работать въ области стратегіи, тактики и военной администраціи и при томъ — противъ прусской арміи, руководимой Фридрихомъ Великимъ, т.-е. «подъ мечомъ строгаго непріятеля», въ тотъ періодъ нашей военной исторіи, когда при существованіи Конференціи даже главнокомандующіе не могли пользоваться какой бы то ни было иниціативой.
Свою дѣятельность въ Семилѣтнюю войну Румянцевъ началъ формированіемъ новыхъ гренадерскихъ полковъ, а затѣмъ ему поручено было переформированіе части драгунъ въ кирасиры.
То и другое онъ исполнилъ отлично.
Въ началѣ похода 1757 года, когда наша армія шла черезъ Литву, Румянцевъ командовалъ отдѣльной колонной конницы, силою до 6000 ч., а по вступленіи арміи въ Восточную Пруссію принялъ пѣхотную бригаду.
Во главѣ этой бригады онъ и рѣшилъ участь Гроссъ-Егерсдорфскаго сраженія (19 августа 1757 г.).
Въ наиболѣе критическую минуту Румянцевъ, бригада котораго составляла резервъ 1-й дивизіи, по своей иниціативѣ, двинулъ ее черезъ лѣсъ, считавшійся непроходимымъ, на помощь 2-й дивизіи и во флангъ атаковалъ пруссаковъ такъ, что «они тотчасъ помѣшались и по жестокомъ кровавомъ сраженіи съ достаточнымъ числомъ своихъ войскъ, въ наивящшемъ безпорядкѣ свое спасеніе дѣйствомъ искать стали».
Въ зимнемъ походѣ 1757 — 58 г.г. въ Восточную Пруссію Румянцеву съ особымъ отрядомъ было приказано возможно скорѣе занять Тильзитъ.
Несмотря на то, что главнокомандующій указывалъ ему «возможно поспѣшать», Румянцевъ до тѣхъ поръ не приступалъ къ исполненію этой боевой задачи, пока не придалъ своему отряду возможно лучшую организацію и не обезпечилъ его всѣмъ необходимымъ.
Работая энергично и вполнѣ самостоятельно, Румянцевъ на эти предварительныя изготовленія отряда потратилъ двѣ недѣли, но зато впослѣдствіи отлично организованный и снабженный всѣмъ необходимымъ отрядъ съ громаднымъ успѣхомъ выполнялъ всѣ возлагаемыя на него боевыя задачи.
Высылая впередъ конницу своего отряда, Румянцевъ начальнику ея далъ подробную инструкцію, сущность которой заключалась въ слѣдующемъ:
1) Во время похода соблюдать строжайшую дисциплину.
2) Командирамъ частей особенно заботиться о сбереженіи здоровья людей и надзирать за конскимъ составомъ.
3) Младшимъ офицерамъ постоянными разговорами съ нижними чинами поднимать нравственный духъ солдата.
4) Принять особыя мѣры осторожности противъ нечаяннаго нападенія, столь опаснаго для конницы, особенно при расположеніи ея на отдыхѣ по квартирамъ, при чемъ на закрытой мѣстности лучшей мѣрой для этого Румянцевъ считалъ посылку патрулей (дозоровъ) впередъ и въ стороны.
5) Поддерживать постоянную связь между передовыми частями конницы.
Такимъ образомъ, Румянцевъ, впервые поставленный во главѣ крупнаго тактическаго соединенія, получившаго самостоятельную задачу, въ основу всего ставитъ строгую дисциплину и нравственный духъ солдата при постоянной заботѣ о немъ его ближайшихъ начальниковъ.
Румянцевъ искусно выполнилъ задачу по занятію Тильзита.
Затѣмъ, Румянцевъ 11-го января съ прочими войсками арміи принималъ участіе въ занятіи Кенигсберга, находясь все время при своихъ войскахъ и вмѣстѣ съ ними перенося всѣ труды и лишенія тяжелаго зимняго похода.
Послѣ занятія Кенигсберга Румянцевъ вскорѣ былъ отправленъ въ Столбцы, около Минска, для переформированія нашей совершенно разстроенной конницы.
Это порученіе, какъ и всѣ вообще организаціонныя тактическія задачи, было исполнено Румянцевымъ съ громадной энергіей и очень успѣшно: уже черезъ три мѣсяца Румянцевъ привелъ на Вислу 18 эскадроновъ отлично устроенной конницы, оставивъ на мѣстѣ кадры для дальнѣйшаго пополненія.
Эти эскадроны вмѣстѣ съ переформированными имъ же кирасирами составили до 7000 регулярной конницы, которая въ слѣдующую кампанію въ значительной своей части составила самостоятельную конницу подъ начальствомъ Румянцева.
Въ лѣтнемъ походѣ 1758 года при движеніи нашей арміи сначала въ Померанію, а потомъ къ Познани и въ періодъ маневрированія арміи на нижней Вартѣ и Нетцѣ Румянцевъ съ 24 эскадронами и 6 конными орудіями прикрывалъ фланги и тылъ арміи и въ то же время демонстраціями отвлекалъ противника отъ опасныхъ для насъ направленій.
Всѣ эти задачи выполнялись прекрасно, но еще большая заслуга Румянцева при этомъ заключается въ умѣніи организовать дальнюю развѣдку, результатами которой было точное полученіе свѣдѣній о расположеніи и дѣйствіяхъ противника.
Въ этотъ періодъ дѣятельности Румянцева выказываются слѣдующія его особенности, какъ военноначальника: онъ предоставляетъ своимъ подчиненнымъ полную иниціативу, широко поощряетъ отличающихся и жестоко караетъ подчиненныхъ ему начальниковъ за нерѣшительность и за невыполненіе данныхъ имъ боевыхъ задачъ, если это явилось слѣдствіемъ недостаточной настойчивости въ преслѣдованіи намѣченныхъ цѣлей, боязни потерь и т. п.
Здѣсь же Румянцевъ выказываетъ большое вниманіе стратегической обстановки въ широкомъ смыслѣ этого слова, почему безошибочно оцѣниваетъ значеніе того или другого пункта на театрѣ войны, заблаговременно опредѣляя ту роль, которую онъ можетъ играть въ общемъ ходѣ операціи.
Въ концѣ іюня Румянцевъ получилъ въ командованіе одну изъ трехъ дивизій, на которыя дѣлилась тогда наша армія.
Когда въ сентябрѣ 1758 года обстоятельства заставили Фермора передвинуть свою армію на сѣверъ въ Померанію, то на Румянцева съ конницей было возложено обезпеченіе этого движенія, а по прибытіи арміи на квартиры къ Старгардту — и прикрытіе осады Кольберга со стороны нижняго Одера.
Первая задача была Румянцевымъ выполнена съ такимъ искусствомъ, что противникъ лишь черезъ 10 дней узналъ, что наша армія покинула берега Варты.
Не менѣе искусно Румянцевъ разрѣшилъ и вторую задачу. Для ея выполненія Румянцевъ близъ Старгардта (у Пасъ Круга) занялъ укрѣпленную позицію, на которой 22-го сентября и былъ атакованъ графомъ Дона.
Въ этомъ сраженіи Румянцевъ, правильно оцѣнивая обстановку, несмотря на всѣ вызывающіе маневры пруссаковъ и вопреки своему всегдашнему стремленію къ активности, не перешелъ въ наступленіе, выказавъ поучительную въ данномъ случаѣ осторожность; въ частности же необходимо отмѣтить, что здѣсь онъ даетъ рѣдкій образчикъ работы спѣшенной конницы драгунскаго типа на укрѣпленной позиціи.
Въ началѣ 1759 года гр. Румянцевъ былъ назначенъ начальникомъ тылового корпуса на нижней Вислѣ. Задача этого корпуса состояла въ прикрытіи отъ противника Восточной Пруссіи и магазиновъ на Вислѣ. Главнокомандующій находилъ необходимымъ поручить указанную задачу графу Румянцеву: «…какъ особо искусстному генералу»…
Однако, назначенный въ этомъ году новый главнокомандующій, графъ П. С. Салтыковъ, нашелъ, что такой талантливый генералъ, какъ Румянцевъ, долженъ выполнять болѣе важныя боевыя задачи и потому графъ Петръ Александровичъ былъ назначенъ начальникомъ одной изъ дивизій арміи, которая въ маѣ выступила къ Одеру. Румянцевъ прибылъ, однако, къ арміи лишь незадолго до Куннерсдорфскаго сраженія.
Въ этомъ сраженіи, въ которомъ Салтыковъ на-голову разбилъ Фридриха Великаго, Румянцевъ со своей дивизіей находился на самомъ важномъ пунктѣ и, проявивъ широкое пониманіе обстановки, умѣнье оцѣнить важность момента, способность быстро рѣшиться и вполнѣ самостоятельно по своему почину избрать средства для приведенія въ исполненіе своего, отвѣчающаго обстановкѣ, рѣшенія, весьма много способствовалъ выигрышу нами этого кровопролитнаго боя.
Въ этомъ же году, по порученію графа Салтыкова, Румянцевъ приступилъ къ организаціи отряда для набѣга на Берлинъ. Однако, привести въ исполненіе этотъ набѣгъ ему не пришлось: онъ былъ съ полнымъ успѣхомъ произведенъ въ слѣдующемъ году другимъ генераломъ, но по плану, составленному раньше Румянцевымъ.
Въ 1761 году, когда рѣшено было овладѣть весьма важной для насъ приморской крѣпостью Кольбергомъ, командиромъ отдѣльнаго корпуса, предназначеннаго для этого, «съ общаго согласія и совѣта дивизіоннымъ генералитетомъ», былъ избранъ графъ Румянцевъ.
Кольбергская операція есть первая, самостоятельно веденная Румянцевымъ. И здѣсь Румянцевымъ были установлены новыя начала, послужившія при Екатеринѣ основой русскаго военнаго искусства; начала эти, еще установленныя Петромъ Великимъ, сообразовались съ развитіемъ военнаго дѣла въ Западной Европѣ, но соотвѣтствовали и особенностямъ русскаго военнаго искусства.
Румянцевъ прежде всего обратилъ вниманіе на правильную его организацію, положивъ начало постоянной организаціи высшихъ, послѣ полка, тактическихъ соединеній.
Въ корпусѣ Румянцевымъ были образованы «легкіе баталіоны» изъ охотниковъ для дѣйствія въ лѣсахъ, которыми были богаты окрестности Кольберга, и для поддержки отдѣльныхъ операцій легкой конницы.
Правила для обученія легкихъ баталіоновъ впервые устанавливали у насъ начала разсыпного строя. Всѣ же вообще войска корпуса Румянцева тоже впервые обучались дѣйствію въ бою колоннами.
Довольствіе войскъ корпуса Румянцевъ основывалъ главнымъ образомъ на правильномъ устройствѣ подвозовъ, при чемъ всѣ его мѣры въ этомъ отношеніи рѣзко выдѣляются предусмотрительностью, точностью и ясностью отдаваемыхъ приказаній.
Въ самихъ операціяхъ подъ Кольбергомъ Румянцевъ успѣлъ проявить въ полной мѣрѣ недюжинныя дарованія полководца. Прежде всего онъ обнаружилъ замѣчательный характеръ и силу воли въ достиженіи разъ поставленной цѣли: дважды, вслѣдствіе крайне неблагопріятной обстановки, военный совѣтъ единогласно постановлялъ снять осаду крѣпости и отступить съ флотомъ отъ Кольберга, и, только благодаря энергіи Румянцева и рѣшимости принять отвѣтственность на себя, дѣло было доведено до конца.
Постановка Румянцевымъ во время операцій подъ Кольбергомъ ближайшихъ цѣлей высоко поучительна, такъ какъ эти цѣли ставились, строго сообразуясь съ имѣвшимися у него подъ руками средствами и дѣйствительнымъ положеніемъ противника.
Румянцевъ подъ Кольбергомъ крайне свободно и вполнѣ самостоятельно относился къ подробнымъ планамъ кампаніи, составленнымъ въ Петербургѣ, за 1000 верстъ отъ театра войны.
Онъ развиваетъ здѣсь активныя начала какъ въ стратегіи, такъ и въ тактикѣ; работой самостоятельной конницы достигаетъ рѣшительныхъ цѣлей; наконецъ, здѣсь же подъ Кольбергомъ Румянцевъ кладетъ начала общему положенію относительно строевой, полевой и сторожевой службы, которое впослѣдствіи развилось въ имѣвшій потомъ столь большое значеніе для всей арміи «Обрядъ службы».
Если къ этому прибавить, что Румянцевъ, обладая самъ широкимъ починомъ дѣйствій и постоянно упорно отстаивая свою самостоятельность, съ перваго же шага предоставляетъ своимъ подчиненнымъ свободу дѣйствій при исполненіи данной имъ задачи, то мы получимъ довольно полное и ясное представленіе о новыхъ Румянцевскихъ началахъ въ русскомъ военномъ искусствѣ. Эти начала были весьма родственны по духу идеямъ Петра. Впрочемъ, это вполнѣ естественно…
За отличія въ Семилѣтнюю войну Румянцевъ былъ награжденъ чинами генералъ-поручика и генералъ-аншефа.
Если до войны Румянцевъ былъ только баловнемъ судьбы, то съ первыхъ же шаговъ своей самостоятельной боевой дѣятельности онъ рѣзко выдѣлился своимъ оригинальнымъ самобытнымъ талантомъ.
Отрицательное отношеніе къ кордонной системѣ при расположеніи войскъ по квартирамъ; сообразное съ обстоятельствами охраненіе квартиро-бивачнаго расположенія съ примѣненіемъ сильныхъ дежурныхъ частей, правильнымъ распредѣленіемъ очередныхъ смѣнъ зимою, приспособленіемъ селеній и ближайшихъ окрестностей къ бою, внѣшнимъ дальнимъ охраненіемъ легкой конницей; не шаблонное, а сообразное съ обстановкой распредѣленіе марша; образцовая организація службы конницы, находящейся впереди фронта арміи, съ оставленіемъ главной части ея въ одной массѣ подъ непосредственнымъ начальствомъ Румянцева на нѣсколько переходовъ впереди въ важнѣйшемъ направленіи и съ выдѣленіемъ отъ этой массы къ сторонѣ непріятеля до соприкосновенія съ нимъ «конныхъ партій» различной силы; активность и рѣшительность въ бою вообще, сильный ударъ въ конномъ строю холоднымъ оружіемъ безъ пренебреженія, въ случаѣ необходимости, дѣйствіями въ спѣшенномъ строю, въ бою конницы въ частности, таковъ заключительный выводъ относительно проявленія полководческаго таланта Румянцева въ Семилѣтнюю войну.
По восшествіи напрестолъ Императрицы Екатерины II Румянцеву, весьма рѣзко отзывавшемуся о новой Императрицѣ и не присягнувшему ей до смерти Императора Петра III, было разрѣшено, согласно его просьбѣ, «жить въ деревнѣ или ѣхать къ цѣлительнымъ водамъ». Но когда въ 1763 году Румянцевъ просилъ объ отставкѣ, то ему въ этомъ было отказано, а въ 1764 году онъ былъ назначенъ на важный постъ Малороссійскаго генералъ-губернатора и президента Малороссійской коллегіи, учрежденной въ Глуховѣ.
Прибывъ въ Малороссію и ознакомившись съ мѣстными условіями края, Румянцевъ высказалъ ту мысль, что развитіе народной жизни у насъ на югѣ «въ дикихъ степяхъ» возможно только при обезпеченіи границъ естественными преградами, какими являлись, по мнѣнію Румянцева, Черное море и Бугъ.
Исходя изъ этого, Румянцевъ рѣшительно высказался за необходимость вести съ Турціей войну и при этомъ наступательную.
При необходимости охранять существующія границы, Румянцевъ высказался противъ кордонной системы, находя нецѣлесообразнымъ оборонять Украинскую линію войсками, растянутыми «въ нитку», и организовалъ оборону этой линіи сильными подвижными колоннами. Лучшимъ же способомъ обороны границы Румянцевъ считалъ наступательныя дѣйствія.
При вспыхнувшихъ въ 1768 году безпорядкахъ въ Польшѣ и объявленіи войны Турціей, Румянцевъ назначенъ былъ главнокомандующимъ Украинской, одной изъ двухъ дѣйствующихъ армій.
По плану войны, выработанному въ Петербургѣ, Первая армія, главная, подъ начальствомъ князя Голицына, должна была въ первыхъ числахъ марта 1769 года сосредоточиться къ Кіеву, затѣмъ двинуться къ Днѣстру и овладѣть Каменецъ-Подольскомъ и Хотинымъ. Армія же Румянцева, численностью въ 40.000 человѣкъ, должна была сосредоточиться въ двухъ пунктахъ: у устья р. Самары и Бахмута, и прикрывать южныя границы.
Вынужденный въ 1769 году къ оборонѣ открытыхъ границъ на обоихъ берегахъ Днѣпра, Румянцевъ организуетъ оборону слѣдующимъ образомъ: сомкнутыя укрѣпленія Украинской линіи онъ занимаетъ лишь слабыми гарнизонами, прочія же войска сосредоточиваетъ въ три подвижныхъ отряда, располагая каждый за однимъ изъ трехъ участковъ, на которые была раздѣлена линія. При нападеніи на одинъ изъ участковъ сосѣдніе участки, совмѣстно съ Донскимъ войскомъ, должны были рѣшительнымъ наступленіемъ на тылъ вторгнувшихся татаръ отрѣзать нападавшихъ.
Неудача послѣднихъ въ 1769 году попытокъ вторженія татаръ въ южную Россію вполнѣ оправдала планъ Румянцева.
Предвидя, что исходъ кампаніи 1769 года долженъ рѣшиться на главномъ театрѣ, на правомъ берегу Днѣпра, Румянцевъ оказывалъ здѣсь всевозможное содѣйствіе арміи Голицына, искусными маневрами привлекая на себя значительныя турецкія силы.
Недовольная княземъ Голицынымъ, Императрица Екатерина II, возведя его въ званіе фельдмаршала, отозвала отъ арміи, вручивъ ее Румянцеву.
Принявъ Первую армію въ сентябрѣ 1769 года, Румянцевъ въ 1769 году производитъ свою знаменитую Ларго-Кагульскую операцію, которая является высочайшимъ образцомъ въ области стратегіи и тактики[1].
Блестящія побѣды Румянцева въ 1770 году при Рябой Могилѣ, Ларгѣ и Кагулѣ въ конечномъ результатѣ привели къ прочному занятію нами Дунайскихъ княжествъ и къ отпаденію отъ Турціи Буджакскихъ и Едиганскихъ татаръ, которые переселились въ Россію, что заставило и Крымскаго хана, Капланъ-Гирея, склониться къ сближенію съ Россіей.
Въ 1771 году на 60,000 армію Румянцева, прочно владѣвшую всѣмъ краемъ на лѣвомъ берегу Дуная отъ Краевскаго Баната до устья Дуная, была возложена второстепенная задача сохранить княжества и отвлечь силы турокъ отъ Крыма, куда былъ направленъ главный ударъ арміей князя Долгорукова.
Характеръ поставленныхъ Румянцеву задачъ и соотношеніе между ними и средствами, данными ему для ихъ выполненія, вынудили Румянцева въ 1771—72 годахъ обратиться къ пассивной оборонѣ Дуная съ постоянными короткими набѣгами (поисками) небольшихъ отрядовъ на правый его берегъ.
Здѣсь онъ примѣнилъ ту же систему обороны линіи Дуная, какую онъ примѣнялъ уже на Украинской линіи въ 1769 г.
Раздѣливъ линію обороны на три участка, Румянцевъ на каждомъ изъ нихъ держалъ сосредоточенно, подъ прикрытіемъ крѣпостей, опредѣленную группу арміи; сзади же участковъ, примѣрно, за серединой всей обороняемой линіи былъ расположенъ общій резервъ.
Результатомъ всѣхъ крайне цѣлесообразныхъ мѣръ въ 1771 году была, съ одной стороны, неудача турокъ въ ихъ стремленіи проникнуть на лѣвый берегъ Дуная, а, съ другой стороны, покореніе княземъ Долгоруковымъ безъ особеннаго труда Крыма, объявленнаго независимымъ отъ Порты и вступившаго въ союзъ съ Россіей. Планъ кампаніи, утвержденный Императрицей въ мартѣ 1773 года[2], требовалъ отъ Румянцева перейти на правый берегъ Дуная и, направившись къ Шумлѣ, разбить главную армію визиря.
Недостаточность силъ, ихъ разстройство и сильная разброска, неясность обстановки, являющаяся слѣдствіемъ измѣненія необходимыхъ свѣдѣній для ея уясненія, все это заставило Румянцева высказаться противъ этого плана и вмѣстѣ съ тѣмъ попутно указать Императрицѣ на то, что диктовать планъ изъ Петербурга невозможно, что для его установленія необходимо, чтобы онъ пользовался полною мочью.
«Планы, указываетъ Румянцевъ, обыкновенно дѣлаемые въ началѣ войны,… для согласнаго учрежденія движеній и содѣйствій,… но при приближеніи къ непріятелю предается тогда искусству военноначальника располагать дальнія предпріятія, по видимой на то время удобности и предстоящихъ обстоятельствъ».
Екатерина II, подъ вліяніемъ Петербургскаго Совѣта, не соглашалась съ Румянцевымъ, и ему, вѣря въ свои силы и свой талантъ, пришлось поступиться своимъ взглядомъ, по которому цѣль, направленіе и время удара за Дунаемъ зависятъ отъ «случаевъ и начальнаго (т.-е. высшей командной власти) усмотрѣнія», и исполнить планъ, одобренный Императрицей.
Съ началомъ кампаніи 1773 года Румянцевъ пассивную оборону Дуная замѣняетъ активной и, захвативъ иниціативу въ свои руки, производитъ по всей линіи рядъ поисковъ въ извѣстной системѣ.
Воспользовавшись результатами дѣятельности развѣдочнаго отряда, а также всѣхъ вообще поисковъ, Румянцевъ весьма удачно, съ точки зрѣнія стратегической соотвѣтственности и тактическихъ свойствъ, избираетъ пунктъ для переправы у Гуробалъ.
Соотвѣтственный выборъ пункта переправы; прочное обезпеченіе его передовыми войсками; искусно веденныя демонстраціи; быстрое сосредоточеніе и рѣшительность дѣйствій на пунктѣ переправы передовыхъ войскъ, наконецъ, смѣлое и образцовое пользованіе слабыми средствами рѣчной флотиліи, бывшими въ распоряженіи главнокомандующаго, — все это привело къ тому, что переправа арміи черезъ Дунай у Гуробалъ была произведена весьма успѣшно.
Такимъ образомъ, Румянцевъ, совершивъ, по выраженію Екатерины II, то, что «до него русскіе не дѣлали въ теченіе 800 лѣтъ», далъ первый въ исторіи русскаго военнаго искусства образецъ активныхъ дѣйствій на рѣкахъ, установилъ средства, облегчающія атаку оборонительной линіи, выяснилъ относительную легкость этого способа дѣйствій.
Сила крѣпости Силистріи, недостаточное число войскъ для ея взятія и для другихъ вспомогательныхъ назначеній, непрочность сообщеній съ пунктомъ переправы выдвинувшейся впередъ арміи, крайняя трудность дальнѣйшей доставки запасовъ заставили Румянцева, по одержаніи имъ на правомъ берегу Дуная трехъ побѣдъ, согласно рѣшенія имъ собраннаго военнаго совѣта, отступить обратно за Дунай, а вскорѣ затѣмъ и закончить кампанію 1773 года. Это не помѣшало, однако, Екатеринѣ II наградить Румянцева за переправу за Дунай, и она къ его фамиліи вполнѣ справедливо добавила «Задунайскій».
Но недовольная обратнымъ переходомъ Румянцева черезъ Дунай и пользуясь побѣдой Суворова у Гирсова (3-го сентября 1773 года), Императрица потребовала, чтобы армія вновь немедленно вернулась на правый берегъ Дуная.
Румянцевъ въ виду поздняго времени не сочувствовалъ этой идеѣ и рѣшилъ начать наступательныя дѣйствія за Дунай весной 1774 года (съ появленіемъ подножнаго корма), конецъ же 1773 года употребить на приведеніе арміи въ порядокъ и снабженіе ея всѣмъ необходимымъ.
Въ 1774 году Румянцевъ, которому теперь Екатерина II, убѣжденная его доводами и предшествующимъ опытомъ, предоставила полную мочь, рѣшилъ распространить наступательныя дѣйствія до самыхъ Балканъ, при чемъ въ основу своихъ операцій онъ положилъ идею, выраженную имъ такъ: «Я приложу стараніе поставить всѣ части во взаимную связь и тѣснить непріятеля, вовлекая его на бой въ полѣ изъ мѣстъ, на которыя безъ крайности не почитаю я полезнымъ вести поспѣшно атаку, и отваживать въ началѣ кампаніи людей на большую потерю».
Руководясь этой идеей, Румянцевъ, нетеряя людей и времени на взятіе крѣпостей, а оставивъ противъ нихъ лишь наблюденіе и изолировавъ ихъ, главныя свои силы одновременно и концентрически направилъ противъ арміи великаго визиря, находившейся въ Шумлѣ.
Побѣды Каменскаго при Базарджикѣ, Салтыкова —у Туртукая и особенно — Суворова подъ Козлуджей, въ связи съ организованнымъ Румянцевымъ набѣгомъ нашей конницы за Балканы въ тылъ Шумлинскаго прохода для перерыва связи Шумлы съ Адріанополемъ и рѣшимостью Румянцева двинуть свои главныя силы къ Шумлѣ, заставили турокъ заключить миръ, который и былъ подписанъ 10-го іюля 1774 года въ Кучукъ-Кайнарджи.
При веденіи операцій въ 1774 году Румянцевъ искусно руководилъ дѣйствіями отдѣльныхъ частей арміи, соотвѣтственно съ обстановкой ставя имъ частныя задачи и направляя ихъ отдѣльныя усилія къ достиженію общей главной цѣли кампаніи.
Напоминая постоянно подчиненнымъ генераламъ, что на войнѣ «не дни да часы, а и моменты дороги», Румянцевъ, однако, предоставлялъ имъ полную свободу и самостоятельность въ достиженіи поставленныхъ имъ частныхъ задачъ.
Но въ эту кампанію Румянцевъ проявилъ не только высокое искусство полководца, онъ заявилъ себя также талантливымъ дипломатомъ, основывающимъ свои дѣйствія на хорошемъ знаніи свойствъ противника и его характера, на твердости и настойчивости, вытекающихъ изъ правильнаго пониманія интересовъ своего отечества, на умѣньи поддержать достоинство и честь великаго государства, представителемъ котораго онъ былъ.
По Кучукъ-Кайнарджійскому миру Россія пріобрѣла: города Азовъ, Керчь, Еникале и Кинбурнъ и степь между Днѣстромъ и Бугомъ, кромѣ крѣпости Очакова; южная граница Россіи къ востоку отъ Днѣпра была подвинута къ рѣчкамъ Бердѣ и Конскія Воды. Русскій флотъ получилъ такія же права плаванія по Черному и Средиземному морямъ, какъ флоты Англіи и Франціи. Крымъ признанъ Турціей самостоятельнымъ въ политическомъ отношеніи. Наконецъ, Турція уплатила Россіи контрибуцію въ 4,500,000 рублей.
Столь богатые результаты нашей первой Турецкой войны въ царствованіе Императрицы Екатерины II являются слѣдствіемъ высокаго полководческаго и дипломатическаго искусства Румянцева, а потому эта война по справедливости должна называться Румянцевской, какъ онъ самъ волей Государыни носитъ имя Задунайскаго.
Въ періодъ первой Турецкой войны, а также въ ближайшіе годы послѣ этой войны, когда онъ въ 1775 году вновь занялъ должность Малороссійскаго генералъ-губернатора и былъ назначенъ начальникомъ всей регулярной конницы, Румянцевъ много времени, силъ и труда посвящалъ организаціонно-административнымъ реформамъ, а также вопросамъ тактики, обученія и воспитанія войскъ.
Самой выдающейся реформой въ дѣлѣ организаціи пѣхоты царствованія Екатерины II было сформированіе егерей. Румянцевъ еще въ 1761 году подъ Кольбергомъ ввелъ егерей, которые дѣйствовали въ разсыпномъ строю. Этимъ опытомъ воспользовался Петръ Панинъ, командовавшій Финляндской дивизіей и сформировалъ у себя команду изъ 300 егерей, давъ ей первыя инструкціи для организаціи, обученія и дѣйствій.
Воинская Комиссія, учрежденная въ 1762 году для обсужденія военныхъ реформъ по весьма обширной программѣ, ознакомившаяся съ этой командой, нашла ее соотвѣтствующей службѣ легкихъ войскъ. Въ виду этого въ 1765 году было повелѣно сформировать въ 4-хъ западныхъ дивизіяхъ полковыя егерскія команды, въ составѣ 60 рядовыхъ, 4 унтеръ-офицеровъ и одного офицера каждая. Въ общей сложности эта мѣра дала 1650 человѣкъ отборныхъ прекрасно обученныхъ людей. Они вооружены были лучшимъ ружьемъ, имъ щедрѣе отпускались средства для обученія стрѣльбѣ, имъ дана была иная форма, амуниція. Выработаны были указанія относительно особенностей обученія, цѣлей, которыя при этомъ надлежало преслѣдовать; установленъ былъ нѣсколько отличный строй съ широкимъ примѣненіемъ дѣйствія въ одиночку «въ разсыпку».
Самое учрежденіе этихъ командъ, съ 1767 года выдѣленныхъ изъ общаго штата, и способъ ихъ боевого употребленія подготовляли естественнымъ путемъ принятіе въ нашей арміи разсыпного строя.
Число егерей постепенно увеличивалось, и, по мысли Румянцева, въ 1770 году полковыя егерскія команды были сведены въ отдѣльные егерскіе баталіоны. Румянцевъ настаивалъ на этомъ потому, что онъ придавалъ егерямъ особенно важное значеніе и что онъ считалъ необходимымъ никогда не разрушать цѣльность полка, къ чему приходилось прибѣгать, когда егеря составляли только полковыя команды.
Такимъ образомъ, Румянцевъ, выказывая вполнѣ правильный взглядъ какъ на назначеніе егерей, такъ и на сохраненіе цѣльности полка, оказалъ сильное вліяніе на развитіе у насъ егерскихъ войскъ.
Умѣлое пользованіе егерями Румянцевымъ, а затѣмъ и Суворовымъ въ первую Турецкую войну привело къ тому, что они оказали существенную пользу во всѣхъ случаяхъ боевой дѣятельности. Егеря встрѣтили горячаго сторонника въ лицѣ Потемкина, что обезпечило имъ не только существованіе, но и дальнѣйшее организаціонное развитіе. Дѣйствительно, въ 1767 году въ арміи было всего 3540 егерей; въ 1777 году — уже 6 баталіоновъ, въ 1788 году — 24 баталіона, а къ концу царствованія Екатерины — всего 43 баталіона, которые составили 10 егерскихъ корпусовъ, по 4 баталіона въ каждомъ, и 3 отдѣльныхъ баталіона.
Придавая огромное значеніе кадрамъ запасныхъ частей для подготовки рекрутъ, Румянцевъ проектировалъ три категоріи гарнизонныхъ войскъ: крѣпостныхъ (собственно гарнизонныхъ) для пограничныхъ крѣпостей, вполнѣ способныхъ слѣдовать на усиленіе полевыхъ; губернскихъ, — исключительно для внутренней службы, и запасныхъ отдѣльныхъ баталіоновъ — для подготовки рекрутъ.
Взгляды Румянцева на конницу сводились къ тому, что онъ требовалъ отъ нея подвижности и силы удара холоднымъ оружіемъ; наиболѣе соотвѣтственнымъ типомъ ея онъ считалъ драгунскій; съ 1775 года стремится къ развитію у насъ драгунъ и къ образованію у насъ новаго вида конницы — легко-конныхъ полковъ, отличающихся отъ драгунскихъ только отсутствіемъ въ нихъ полковой артиллеріи.
Изъ Малороссійскихъ казаковъ Румянцевъ образовалъ 7 регулярныхъ полковъ Малороссійской конницы, которые Потемкинъ въ 1784 году преобразовалъ въ карабинеровъ; изъ трехъ охочеконныхъ полковъ Румянцевъ сформировалъ три легкоконныхъ полка, которые впослѣдствіи Потемкинымъ тоже были обращены въ карабинерные. Поселеннымъ коннымъ полкамъ Румянцевъ въ 1776 году придалъ болѣе прочную организацію и образовалъ Украинскую и Екатеринославскую конницы, предназначенныя для охраны нашихъ южныхъ границъ и составившія къ 1784 году достаточно подготовленный и надежный элементъ, которымъ весьма удачно воспользовался Потемкинъ для сформированія 15 легкоконныхъ полковъ.
Въ артиллеріи Румянцеву принадлежитъ идея уменьшенія калибровъ и устройства постоянныхъ батарей.
Развивая свои идеи относительно постоянныхъ высшихъ тактическихъ соединеній, Румянцевъ впервые высказываетъ мысль о формированіи постоянныхъ армій, сообразно съ особенностями пограничнаго театра военныхъ дѣйствій и вѣроятныхъ противниковъ, въ связи съ чѣмъ должна была быть установлена и дислокація арміи въ мирное время.
Въ бытность Румянцева Малороссійскимъ генералъ-губернаторомъ населеніе Малороссіи было привлечено для отбыванія воинской повинности, чѣмъ, съ одной стороны, увеличивался источникъ комплектованія арміи, а, съ другой стороны, воинская повинность распредѣлялась болѣе равномѣрно между жителями государства. Не безъ участія Румянцева окончательно былъ введенъ 25-лѣтній срокъ службы для нижнихъ чиновъ.
Съ 1777 года Румянцевъ настаивалъ на устройствѣ постоянныхъ округовъ комплектованія, т.-е. на принятіи у насъ территоріальной системы комплектованія, что, впрочемъ, не было проведено въ жизнь, и на томъ, чтобы каждый родъ войскъ комплектовался изъ населенія, способнаго по своимъ прирожденнымъ свойствамъ къ спеціальной службѣ. Въ этомъ отношеніи кое-что было достигнуто, такъ какъ конница преимущественно комплектовалась изъ южныхъ областей и частью изъ Бѣлоруссіи, а лѣсники Польши пополняли егерскія войска. Особое вниманіе Румянцевъ всегда обращалъ на боевую подготовку войскъ. Съ этой точки зрѣнія прежде всего необходимо отмѣтить изданіе имъ такъ называемаго «Обряда службы».
«Обрядъ службы» былъ изданъ Румянцевымъ въ 1770 году для того, чтобы сравнять чрезвычайно разнообразную подготовку полковъ, вошедшихъ въ составъ его арміи. Онъ являлся съ одной стороны дополненіемъ и исправленіемъ дѣйствующихъ тогда уставовъ, а съ другой стороны — мѣрой для объединенія многочисленныхъ инструкцій, изданныхъ въ то время различными начальниками.
Пѣхотный и кавалерійскій уставы, дѣйствовавшіе въ то время, были изданы Воинской Комиссіей въ 1763 году.
Несмотря на то, что Комиссіи было указано Императрицей на желательность уставныя формы ограничить строго необходимыми для боя, «чтобы ничѣмъ таковымъ въ экзерциціяхъ и маневрахъ люди напрасно къ единому только въ видѣ украшенія утруждаемы не были»; несмотря на то, что Воинская Комиссія сама признавала, что конница должна вести бой на конѣ, не злоупотребляя спѣшиваніемъ, и что на конѣ она должна быть готова «къ нападенію и разрыву пѣхотныхъ фронтовъ», несмотря на все это, уставы 1763 года почти совсѣмъ не отличались отъ уставовъ Елизаветинскаго времени, что съ несомнѣнностью заказывало на крайне одностороннее использованіе опыта Семилѣтней войны.
Вотъ для дополненія этихъ уставовъ и были изданъ «Обрядъ службы». Въ основу «Обряда службы» Румянцевымъ были положены тѣ же идеи, которыя имъ были высказаны еще въ 1761 г. подъ Кольбергомъ.
Въ «Обрядѣ службы», который въ 1788 году съ небольшими измѣненіями, сдѣланными Потемкинымъ, принимается офиціально во всей арміи, Румянцевъ:
1) ввелъ какъ въ пѣхотѣ, такъ и въ конницѣ двушереножный строй; 2) упростилъ ружейные пріемы; 3) упростилъ производство огня частями, чрезвычайно сложное и непрактичное по Уставу; 4) придалъ большее значеніе колоннамъ, обращая ихъ въ строй маневренный и боевой; 5) установилъ правила быстраго перестроенія изъ развернутаго строя; 6) установилъ въ конныхъ ученіяхъ аллюры не меньше рыси, а при атакахъ — «вскачь, имѣя саблю на-голо»; 7) ввелъ требованія отъ начальниковъ всѣхъ степеней обучать подчиненныя имъ войска только тому, что нужно на войнѣ.
Роль «Обряда службы» была очень велика, такъ какъ онъ далъ правильныя отправныя точки въ области боевой дѣятельности войскъ на ближайшее время, а впослѣдствіи Суворовъ, исходя изъ нихъ и въ связи съ опытомъ войны 1768—1774 г.г. на польскомъ и турецкомъ театрахъ, вырабатывалъ свой извѣстный образъ дѣйствій, свою систему. Въ это же время Румянцевымъ были даны указанія для дѣйствія артиллеріи, которыя являлись дополненіемъ къ изданному у насъ въ 1759 году «Наставленію для дѣйствія артиллеріи». Указанія Румянцева были изданы въ 1770 году подъ названіемъ «Наставленіе всѣмъ г.г. батарейнымъ командирамъ». Въ 1788 году это «Наставленіе» Потемкинъ предложилъ къ руководству частнымъ начальникамъ, бывшимъ у него въ непосредственномъ подчиненіи.
Въ «Наставленіи батарейнымъ командирамъ» говорится: 1) о походныхъ движеніяхъ артиллеріи, 2) о порядкѣ всѣхъ дѣйствій при расположеніи артиллеріи на мѣстѣ послѣ марша и 3) о стрѣльбѣ.
Въ указаніяхъ относительно походныхъ движеній устанавливалась непремѣнная наличность при артиллеріи піонеровъ, на обязанности которыхъ лежало устраненіе всѣхъ препятствій для движенія; затѣмъ порядокъ движенія, при чемъ батареямъ указывалось двигаться въ колоннѣ въ одно орудіе, имѣя за каждымъ орудіемъ его зарядные ящики, т.-е. проводилась идея, что орудіе и его зарядный ящикъ составляютъ одно цѣлое.
Въ указаніяхъ относительно стрѣльбы проводилась мысль о необходимости стрѣлять преимущественно на среднія и ближнія дистанціи, не увлекаясь стрѣльбой на дистанціи дальнія, такъ какъ въ послѣднемъ случаѣ «не всегда бываетъ желаемое дѣйствіе», къ тому же при стрѣльбѣ на болѣе ближнихъ дистанціяхъ «сверхъ сдѣланнаго ему (непріятелю) великаго урона можно соблюсти и заряды, которыхъ тогда менѣе издержано будетъ».
«Наставленіе» заканчивается чрезвычайно характерными для Румянцева словами, показывающими, насколько онъ былъ проникнутъ сознаніемъ необходимости частнаго почина: «впрочемъ, въ подробное о сей полезности описаніе я не вхожу болѣе, а отдаю на собственное примѣчаніе господъ офицеровъ, яко на искусныхъ артиллеристовъ».
Въ обученіи войскъ Румянцевъ рѣзко отличалъ одиночную подготовку солдата, какъ основаніе, отъ подготовки частей, при чемъ успѣхъ одиночной подготовки онъ обусловливалъ «трудолюбивымъ примѣромъ» младшихъ начальниковъ и простотою устава.
Вмѣстѣ съ тѣмъ Румянцевъ рѣзко подчеркивалъ, что образованіе солдата должно быть не сложное, но основательное, и что мирныя упражненія должны быть непосредственной подготовкой для боя. Ознакомленіе съ ружьемъ, обращеніе съ нимъ, стойка и маршировка безъ увлеченія, ружейные пріемы и стрѣльба — вотъ, что требовалъ Румянцевъ отъ обученія войскъ, при чемъ онъ особенно налегалъ на «скорый зарядъ и исправный прикладъ», т.-е. на стрѣльбу.
Въ дѣлѣ воспитанія войскъ Румянцевъ широко развивалъ идеи такъ называемыхъ «полковничьихъ» инструкцій, внося въ нихъ много самобытнаго.
Изданныя Воинской Комиссіей въ 1764 году (для пѣхоты) и въ 1766 году (для конницы) «полковничьи инструкціи» возстанавливали нѣкоторыя изъ забытыхъ въ арміи идей и постановленій Петра Великаго, касающихся воспитанія. Въ нихъ, между прочимъ, говорится, что необходимо «объяснять солдату силу и содержаніе воинскаго артикула, уставовъ и приказовъ, а паче что до солдата касается, изъяснять должность службы и требуемую отъ солдата неустрашимую храбрость, и что никакіе страхи и трудности храбрость и вѣрность россійскихъ солдатъ никогда поколебать не могли, въ которыхъ число и онъ принятъ».
Далѣе въ инструкціяхъ указывалось, что солдатамъ должно быть внушено, что «солдатъ именемъ и чиномъ отъ всѣхъ прежнихъ его званій преимуществуетъ».
Затѣмъ инструкціи, обязывая полковыхъ и ротныхъ командировъ заботиться о подготовкѣ хорошаго солдата, указываютъ и путь къ этому, а именно: нравственное воспитаніе личности и дисциплина, основаніемъ которой должны служить чинопочитаніе, сознательное отношеніе къ воинскому долгу и развитіе нравственныхъ побужденій, на первомъ планѣ которыхъ ставится честолюбіе.
Тѣ же идеи инструкціи проводилъ въ жизнь Румянцевъ, который на первый планъ также выдвинулъ мѣры, способствующія развитію нравственнаго элемента: «высшее развитіе воинскаго долга, строгая, но сознательная дисциплина — не за страхъ только, а за совѣсть, утверждающая между командиромъ и подчиненными взаимное довѣріе и являющаяся «душою службы»; непосредственная работа офицеровъ для приведенія нижнихъ чиновъ въ приличное военнымъ людямъ состояніе; строгія и однообразныя требованія гарнизонной и внутренней службы; твердое знаніе солдатами ихъ правъ и обязанностей».
Изъ воспитательной школы Румянцева выходитъ цѣлый рядъ видныхъ дѣятелей, которые разносятъ его идеи повсюду, и къ числу которыхъ принадлежатъ Воронцовъ, Потемкинъ и, наконецъ, Суворовъ.
Въ основѣ тактическихъ взглядовъ Румянцева лежали слѣдующія высказанныя имъ мысли: «Я того мнѣнія всегда былъ и буду, что нападающій до самаго конца дѣла все думаетъ выиграть, а обороняющійся оставляетъ всегда страхъ соразмѣрно сдѣланному на него стремленію», и «наступленіемъ можно унизить выгоды противника предъ своими невыгодами».
Исходя изъ этого, Румянцевъ для построенія боевого порядка намѣчаетъ слѣдующія отправныя точки:
1) Расчленить линейный порядокъ или общее каре, преимущественно употреблявшіеся до сихъ поръ, на части, негрузныя, поворотливыя, удобныя для движенія, маневрированія и удара въ штыки.
2) Придать этимъ частямъ боевого порядка такое построеніе, которое давало бы возможность встрѣчать атаку главнымъ образомъ непріятельской конницы, имѣющей сноровку окружать атакуемаго со всѣхъ сторонъ, пользуясь своимъ численнымъ превосходствомъ.
3) Эти части должны быть устойчивы, возможно нечувствительны къ прорыву, способны къ развитію огня, наиболѣе дѣйствительнаго.
4) Располагать и двигать эти части такъ, чтобы онѣ могли оказывать взаимное содѣйствіе огнемъ, а въ случаѣ возможности — и ударомъ въ штыки. Для этого начальникамъ частей боевого порядка нужно было предоставить извѣстную самостоятельность.
Наиболѣе соотвѣтствующимъ типомъ для построенія частей боевого порядка Румянцевъ признавалъ каре той или другой силы. Оно могло дѣйствовать ружейнымъ и артиллерійскимъ огнемъ во всѣ стороны и болѣе другой формы построенія было способно сохранять сомкнутость рядовъ; при этомъ свойственныя русскому солдату стойкость и выдержка благопріятствовали отраженію первыхъ наиболѣе опасныхъ ударовъ турокъ.
Вмѣстѣ съ тѣмъ Румянцевъ сознавалъ, что конница наша слабѣе непріятельской, что ей нужно дать точку опоры, даже укрытіе за пѣхотою или въ ея интервалахъ до наступленія благопріятной минуты.
Въ виду этого, согласно ордръ де батайль, установленному Румянцевымъ, армія, раздѣленная на три дивизіи, должна была строиться въ боевой порядокъ слѣдующимъ образомъ:
Каждая пѣхотная дивизія составляетъ отдѣльное каре и всѣ онѣ строятся въ одну линію: въ центрѣ — болѣе сильная, другія — по флангамъ; кавалерія — въ интервалахъ между дивизіями и на флангахъ боевого порядка; полковыя орудія — по угламъ каждаго каре, полевыя — передъ ихъ фасами въ 60 шагахъ.
Среднее каре — по фигурѣ продолговатое, передній и задній фасы — вдвое длиннѣе боковыхъ, другіе два — квадраты.
Въ такомъ боевомъ порядкѣ каре предоставлялась маневренная самостоятельность, и они связываются въ своихъ дѣйствіяхъ только общею внутреннею идеею боя, почему взаимное удаленіе и расположеніе ихъ различно въ каждомъ частномъ случаѣ. Наступленіе въ одну линію не является правиломъ. Осаженное уступомъ назадъ, то или другое каре играетъ роль резерва и даетъ возможность полководцу сосредоточить къ различнымъ точкамъ поля сраженія превосходныя силы.
Впослѣдствіи Румянцевъ, по условіямъ боя, дивизіонныя каре расчленяетъ на нѣсколько меньшихъ, выдвигая впередъ и на фланги егерей, которые или строятся въ каре или же дѣйствуютъ «въ разсыпку».
Указанный боевой порядокъ Румянцева обладаетъ: гибкостью, т.-е. способностью, сообразно мѣстности и дѣйствію противника, измѣнять внѣшнія формы; подвижностью, предоставляющей возможность принять участіе въ бою всѣмъ родамъ войскъ; онъ обезпечиваетъ взаимную поддержку; предоставляетъ артиллеріи видную роль въ подготовкѣ удара.
Только размѣщеніе кавалеріи противорѣчитъ основнымъ свойствамъ этого рода войскъ. Причины указаны выше. Но ставя конницу подъ укрытіе пѣхоты, Румянцевъ принимаетъ мѣры къ поднятію боевого ея значенія.
Какъ же построенная въ такой боевой порядокъ армія должна была вести бой, по мнѣнію Румянцева?
Отвѣтъ на это можно найти въ одной изъ его инструкцій, въ которой преподаны важнѣйшія указанія, оригинальныя и правильныя по идеѣ, для веденія наступательнаго боя:
1) Предварительная подготовка удара артиллеріей, которой предоставляется извѣстная свобода въ выборѣ позицій, и отъ которой требуется искусство, «вѣрный взглядъ военный», опредѣлять, противъ какихъ пунктовъ непріятельскаго расположенія сосредоточивать свой огонь.
2) Пѣхотѣ своимъ мало дѣйствительнымъ огнемъ не увлекаться, начальникамъ предоставить подготовку артиллеріи и, слѣдя за дѣйствіемъ ея, ловить минуту для наступленія, которое производить быстро «со всѣмъ военнымъ звукомъ» и атаковать въ штыки.
Къ частнымъ начальникамъ, какъ видно, предъявлялись новыя требованія, о чемъ и рѣчи не было при пользованіи линейнымъ порядкомъ.
Понять общее положеніе дѣлъ, уловить удобную минуту для дѣйствія, принять на собственный страхъ рѣшеніе, — все это являлось необходимымъ для исполненія идей, приведенныхъ въ вышеупомянутой инструкціи Румянцева.
Въ тактикѣ походныхъ движеній для Румянцева типичнымъ является его маршъ-маневръ въ 1770 году отъ Хотина долиною Прута.
Здѣсь онъ ведетъ армію въ семи колоннахъ, при чемъ распредѣленіе войскъ по колоннамъ и величина интерваловъ между ними соображены такъ, что въ каждую данную минуту армія можетъ выстроить указанный выше боевой порядокъ.
Такое движеніе разъединенными группами, сосредоточиваемыми только къ полю сраженія, — идея современныхъ намъ маршей-маневровъ — выдвинуло опять-таки запросъ на самостоятельность частныхъ начальниковъ.
Съ 1775 года началъ возвышаться Потемкинъ, и съ этого времени всѣ военные вопросы мало-по-малу стали переходить въ его руки.
Впрочемъ, до 1780 года Румянцевъ имѣлъ еще довольно замѣтное вліяніе на военно-административныя реформы. Кромѣ того, въ этотъ же періодъ (съ 1775 по 1780 годъ) имъ была произведена громаднѣйшая работа по подготовкѣ мирнаго завоеванія Крыма, чѣмъ всецѣло воспользовался впослѣдствіи Потемкинъ, осуществивъ основныя идеи Румянцева по заселенію южнаго края и по присоединенію Крыма.
Сущность взглядовъ, высказанныхъ Румянцевымъ въ это время по военно-административнымъ вопросамъ, сводится къ слѣдующему:
1) Устройство вооруженныхъ силъ государства должно быть строго соображено съ историческими и географическими особенностями Россіи, по которымъ мы «мало сходствуемъ съ другими европейскими народами», а потому надо въ «приличномъ только подражать» иностранцамъ.
2) Благосостояніе нашей арміи всецѣло зависитъ отъ благосостоянія народа, дающаго и людей, и деньги, а потому особенно важно сберегать народныя силы, чтобы… «несоразмѣрнымъ и безповоротнымъ взиманіемъ не оскудѣть народъ».
3) Соблюденіе строгой соразмѣрности расходовъ на военныя потребности съ другими государственными надобностями и согласное дѣйствіе разныхъ управленій — тоже одно изъ коренныхъ основаній, а безъ того — «или часть воинская будетъ въ нестроеніи и терпѣть недостатки или (будутъ) другія чувствительныя угнетенія».
Наконецъ, Румянцевъ высказывался за возможно широкое развитіе военныхъ школъ.
Что касается Крыма, то дѣло его присоединенія Румянцевъ велъ весьма тонко и искусно, выказывая въ одинаковой мѣрѣ какъ крупный военный талантъ, такъ и незаурядное дипломатическое дарованіе. Результатомъ его трудовъ было: обезсиленіе Крыма, сформированіе тамъ нашей партіи и организація мѣстнаго правительства, которое всецѣло зависѣло отъ Россіи. Все это настолько подготовило почву для дальнѣйшей здѣсь дѣятельности Потемкина, что послѣдняя является лишь результатомъ дѣятельности Румянцева, и простая справедливость требуетъ признать, что славу безкровнаго присоединенія Тавриды князь Таврическій долженъ раздѣлить съ графомъ Задунайскимъ.
Во все время съ 1774 по 1779 годъ графъ Румянцевъ жилъ въ Малороссіи, въ своихъ имѣніяхъ — Витенькахъ, Ташани, Гомелѣ; исполнителями-же его распоряженій были: Прозоровскій, Суворовъ, Бринкъ и друг.
Предоставляя своимъ непосредственнымъ помощникамъ полную самостоятельность, Румянцевъ изъ своего кабинета слѣдилъ за ходомъ дѣлъ, согласовалъ и направлялъ дѣятельность всѣхъ и каждаго къ одной цѣли, что и приводило всѣ дѣйствія нашихъ генераловъ въ Крыму и на Кубани къ полному успѣху.
Совершенное знаніе людей и страны, безошибочная оцѣнка обстоятельствъ, правильный выборъ средствъ, точный расчетъ, отсутствіе надежды лишь на удачу, — вотъ тѣ свойства, которыя всегда были присущи Румянцеву, и которыя въ Крыму выказали его подчиненные, являясь, несмотря на всю свою самостоятельность, лишь точными исполнителями воли и указаній фельдмаршала, насколько это, конечно, было необходимо въ установленіи единства мысли и согласованности въ развитіи операціи.
При этомъ Румянцеву неоднократно приходилось высказывать, что главнѣйшими правилами военнаго искусства онъ считаетъ: не раздроблять своихъ силъ, охранять свои сообщенія и обезпечивать взаимное содѣйствіе войскъ.
Съ 1780 года Потемкинъ рѣшительно выдвигается въ первые ряды сотрудниковъ Государыни и затмеваетъ Румянцева, который во многомъ не сходился съ могущественнымъ уже тогда любимцемъ Екатерины.
Румянцевъ продолжалъ выполнять обязанности Малороссійскаго губернатора и хотя время отъ времени былъ награждаемъ Императрицей, но значенія и вліянія уже не имѣлъ.
Однако, во 2-ю Турецкую войну, начавшуюся въ 1787 году, командованіе одной изъ дѣйствующихъ армій было вручено Румянцеву.
Послѣ блестящей Кинбурнской операціи Суворова въ 1787 году, сохранившей намъ Крымъ, въ 1788 году рѣшено было дѣйствовать двумя арміями: Екатеринославская, подъ начальствомъ Потемкина, должна была взять Очаковъ; Украинская армія, подъ начальствомъ Румянцева, должна была поддерживать австрійцевъ у Хотина, прикрывать Польшу и обезпечивать осаду Очакова при условіи, что Бендеры находились въ рукахъ турокъ.
Такимъ образомъ, Румянцевъ съ арміей въ 40000 человѣкъ долженъ былъ прикрывать 400-верстное пространство.
Въ 1789 году Румянцевъ предполагалъ открыть кампанію наступленіемъ долиною Прута къ Дунаю, но въ мартѣ этого года фельдмаршалъ, по указанію Потемкина, былъ отозванъ отъ арміи, которая также поручалась князю Таврическому.
Послѣ сдачи арміи во временное командованіе, до прибытія изъ Петербурга Потемкина, князю Репнину Румянцевъ, несмотря на неудовольствіе Императрицы, оставался жить въ Яссахъ въ надеждѣ снова получить командованіе войсками въ томъ случаѣ, если бы Потемкинъ, по какимъ-либо причинамъ, отказался отъ такового.
Нелегко было развѣнчанному герою, всѣми позабытому, заброшенному, проживать въ томъ же мѣстѣ, гдѣ онъ еще такъ недавно пользовался громаднымъ вліяніемъ и почетомъ, но сознаніе возможности еще послужить Россіи своимъ талантомъ заставляло Румянцева терпѣть весь нравственный гнетъ личнаго самолюбія и жертвовать собой.
Лишь Суворовъ нѣсколько смягчалъ тяжесть положенія своего бывшаго главнокомандующаго: не слѣдуя примѣру другихъ, Суворовъ часто посѣщалъ Румянцева, въ торжественные дни являлся къ нему въ парадной формѣ, посылалъ ему вторые экземпляры всѣхъ своихъ донесеній и распоряженій.
Въ 1790 году Румянцевъ удалился, наконецъ, въ свою деревню Ташань, гдѣ получилъ послѣ заключенія Ясскаго мира шпагу, украшенную брилліантами, съ надписью «За занятіе части Молдавіи въ началѣ войны».
Начавшаяся въ 1794 году третья Польская война и возможность новаго столкновенія съ Турціей заставили вспомнить Румянцева, и предположенія его сбылись. Въ этомъ году Екатерина II писала престарѣлому фельдмаршалу: «Я слышала о лучшемъ состояніи теперь здоровья Вашего, обрадовалась и желаю, чтобы оно дало Вамъ новыя силы раздѣлить со мною тягости мои; ибо Вы сами довольно знаете, сколь отечество помнитъ Васъ, содержа незабвенно всегда заслуги Ваши въ сердцѣ своемъ; знаете также и то, сколь много и все войско самое любитъ Васъ и сколь оно порадуется, услыша только, что обожаемый Велизарій опять ихъ пріемлетъ, какъ дѣтей своихъ, въ свое попеченіе».
Роль Румянцева въ 1794 году, когда онъ былъ назначенъ командовать войсками на югѣ на случай войны съ Турціей, не была активной. Однако, онъ оказалъ большое вліяніе на ходъ войны въ Польшѣ, правильно оцѣнивъ обстановку на польскомъ театрѣ и предписавъ туда отправиться Суворову.
Румянцевъ умеръ 8-го декабря 1796 года.
Современники Румянцева такъ оцѣнивали его: Императрица Екатерина говорила, что онъ «займетъ въ ея вѣкѣ несомнѣнно превосходное мѣсто предводителя, искуснаго и усерднаго». Суворовъ о Румянцевѣ выражался такъ: «Ему нѣтъ равнаго… Суворовъ — ученикъ Румянцева».
Солдаты, которыхъ Румянцевъ не разъ водилъ къ побѣдамъ, оцѣнивали его, обращаясь къ нему съ краткими, но многознаменательными словами: «Ты — прямой солдатъ».
Знаменитый историкъ Карамзинъ такъ характеризуетъ Румянцева:
«Задунайскаго можно смѣло назвать Тюреномъ Россіи. Онъ былъ мудрый полководецъ, зналъ своихъ непріятелей, и систему войны образовалъ по ихъ свойствамъ; мало вѣрилъ слѣпому случаю и подчинялъ его вѣроятностямъ разсудка; казался отважнымъ, но былъ только проницательнымъ; соединялъ рѣшительность съ тихимъ и яснымъ дѣйствіемъ ума; не зналъ ни страха, ни запальчивости; берегъ себя въ сраженіяхъ единственно для побѣды; обожалъ славу, но могъ бы снести и пораженіе, чтобы въ самомъ несчастьи доказать свое искусство и величіе; обязанный геніемъ натурѣ, прибавилъ къ ея дарамъ и силу науки; чувствовалъ свою цѣну, но хвалилъ только другихъ; отдавалъ справедливость подчиненнымъ, но огорчился бы въ глубинѣ сердца, если бы кто-нибудь изъ нихъ могъ сравняться съ нимъ талантами: судьба избавила его отъ сего неудовольствія».
Въ настоящее время мы, ознакомившись съ боевыми дѣяніями Румянцева, съ его административно-организаціонными взглядами, проводимыми имъ въ жизни, съ его мыслями о военномъ дѣлѣ, должны, не боясь преувеличенія, сказать, что Румянцевъ несомнѣнно принадлежитъ къ числу тѣхъ немногихъ, которые одарены печатью военнаго генія, и что, поэтому, онъ долженъ быть поставленъ въ немногочисленные ряды великихъ полководцевъ.
Послѣ того, что было сдѣлано Петромъ и Анной на пути разрѣшенія турецкаго вопроса, ближайшей цѣлью Екатерины на этомъ пути было завоеваніе Крыма и утвержденіе на сѣверныхъ берегахъ Чернаго моря, что, съ одной стороны, давало Россіи на югѣ естественныя границы, а съ другой — служило важнымъ этапомъ на пути обращенія Чернаго моря въ русское море и завладѣнія свободнымъ выходомъ изъ него.
При такихъ обстоятельствахъ борьба съ Турціей въ царствованіе Екатерины являлась неизбѣжной.
Несмотря, однако, на всѣ старанія французовъ, а также бѣжавшихъ въ Турцію польскихъ конфедератовъ, турецкій султанъ Мустафа II долго уклонялся отъ навязываемой ему войны и еще въ началѣ 1768 года объявилъ всѣмъ сторонникамъ войны съ Россіей, что «Турція не намѣрена вмѣшиваться въ дѣла конфедератовъ, потому что всѣ ея дѣйствія клонятся только къ охраненію ея собственной чести и спокойствія».
Вызвавъ искусственно столкновеніе между татарами и гайдамаками на р. Кодымѣ у м.м. Балты и Голты, добились того, что мусульманская кровь была пролита русскими на землѣ, принадлежавшей Портѣ.
Фактъ этотъ и послужилъ предлогомъ для объявленія намъ Турціей войны въ концѣ 1768 года.
Объявивъ Россіи войну, Турція рѣшила дѣйствовать наступательно.
Пользуясь слабой защитой нашего пограничнаго съ нею пространства, Турція предполагала произвести вторженіе въ наши предѣлы съ трехъ сторонъ: главной арміей верховнаго визиря, силой около 400000 человѣкъ, отъ Адріанополя къ Хотину и далѣе къ Варшавѣ, а оттуда на Кіевъ и Смоленскъ.
Другая армія — Крымскаго хана, численностью въ 60000 человѣкъ, должна была вторгнуться въ предѣлы Россіи со стороны Крыма, и наконецъ, третья армія, посаженная на суда, имѣла назначеніемъ высадиться въ Азовскомъ морѣ, овладѣть Таганрогомъ и Азовомъ и, соединившись съ горцами Кавказа, двинуться къ Астрахани.
Для рѣшенія вопроса о планѣ войны со стороны Россіи 4-го ноября 1768 года былъ собранъ въ Петербургѣ, подъ личнымъ предсѣдательствомъ Императрицы, военный совѣтъ, который прежде всего единодушно рѣшилъ вести войну наступательную и постановилъ для операцій противъ турокъ сформировать двѣ арміи: главную, подъ начальствомъ кн. Голицына для овладѣнія Каменецъ-Подольскомъ и Хотинымъ и вторую армію гр. Румянцева, численностью до 40000 человѣкъ, сосредоточиваемую у Екатеринослава и у Бахмута, для прикрытія южныхъ границъ государства.
Дѣйствія арміи кн. Голицына въ 1769 году, несмотря на ея наступательную задачу, были крайне медленны и нерѣшительны: только 10-го сентября ему удалось занять кр. Хотинъ.
Вторая армія, бывшая подъ начальствомъ Румянцева, пока первая оперировала у Хотина, двинулась къ Бугу, при чемъ, искусно организуя это движеніе и высылая сильные передовые отряды, доходившіе до Бендеръ, гр. Румянцевъ ввелъ въ заблужденіе визиря относительно своихъ силъ. Это и послужило главной причиной бездѣйствія визиря и его нерѣшительности вторгнуться въ Новороссію и итти всѣми силами къ Хотину. Когда же Голицынъ окончательно отошелъ за Днѣстръ, то вторая армія расположилась на зимнихъ квартирахъ по обѣ стороны Днѣпра около Кременчуга.
По предположеніямъ Военной Коллегіи для дѣйствій противъ турокъ въ кампаніи 1770 года было назначено 148000 человѣкъ съ 40000 разныхъ нерегулярныхъ войскъ.
Всѣ эти войска распредѣлялись на двѣ арміи и 4 отдѣльныхъ корпуса.
Первая армія — гр. Румянцева — 71000 чел., 162 орудія, 9000 нерегулярныхъ.
Вторая армія — гр. Панина — 33½ т. человѣкъ, 97 орудій и 2000 нерегулярныхъ.
Крымскій корпусъ — 7½ т. регулярныхъ и 14 т. нерегулярныхъ, 87 орудій.
Польскій корпусъ — 13 т., 38 орудій, 2500 нерегулярныхъ.
Кубанскій корпусъ — 600 регулярныхъ, 4 орудія и 12 т. нерегулярныхъ.
Закавказскій корпусъ — 3 т. регулярныхъ, 12 орудій, 500 человѣкъ нерегулярныхъ.
17-го сентября Румянцевъ съ небольшимъ конвоемъ изъ Малороссійскихъ казаковъ прибылъ къ арміи, которая располагалась, попрежнему, у Меджибожа.
Не зная еще точно намѣреній Петербургскаго совѣта и того плана на 1770 годъ, который вытекалъ бы изъ этихъ намѣреній, Румянцевъ, ознакомившись съ общимъ положеніемъ дѣлъ, ставитъ себѣ ближайшей цѣлью: сильнымъ передовымъ корпусомъ прочно занять Молдавію и подготовить, въ зависимости отъ обстоятельствъ, наивыгоднѣйшее стратегическое положеніе для наступательныхъ операцій весной 1770 года.
Такое рѣшеніе вызвало со стороны Румянцева:
Во-1-хъ, — высылку сильнаго корпуса въ Молдавію.
Во-2-хъ, — соотвѣтственное расположеніе своихъ главныхъ силъ на зимнихъ квартирахъ.
Въ-3-хъ, — установленіе, насколько возможно, тѣсной связи со второй арміей, которая была отдѣлена отъ первой громаднымъ разстояніемъ въ 400 верстъ.
Румянцевъ усилилъ войска, занимавшія Яссы, пятью пѣхотными полками и, передавъ начальствованіе надъ ними и надъ всѣмъ краемъ, занятымъ нашими войсками, генералъ-поручику Штофельну, приказалъ послѣднему прочно занимать Молдавію и высылать значительныя партіи для развѣдокъ къ Браилову, къ Галацу и Бендерамъ.
Составъ корпуса Штофельна былъ слѣдующій: 8 батал. гренадеръ, 3 батал. егерей, 7 пѣхотныхъ и 11 гусарскихъ полковъ.
Главныя силы своей арміи Румянцевъ расположилъ подъ прикрытіемъ Хотина за Днѣстромъ.
Для установленія же связи со 2-й арміей Румянцевъ выслалъ изъ своей арміи лѣвымъ берегомъ Днѣстра, къ Бендерамъ, отрядъ легкихъ войскъ кн. Прозоровскаго, который долженъ былъ соединиться около Бендеръ съ отрядомъ Витгенштейна.
Планъ кампаніи 1770 года, составленный въ Петербургѣ, сводился къ слѣдующему: 2-й арміи гр. Панина вести правильную осаду Бендеръ, а 1-й арміи гр. Румянцева — прикрывать эту осаду.
Пользуясь тѣмъ, что, давая ему задачу, не опредѣлили способа, какимъ онъ долженъ былъ выполнить прикрытіе осады Бендеръ, Румянцевъ, вѣрный своей наступательной тенденціи и признававшій, что если живая сила противника стоитъ на пути выполненія намѣченной задачи, то лучшій способъ дѣйствій — энергично наступать на нее, рѣшилъ двинуться «между Прутомъ и Серетомъ, и не допустить непріятелю свободный переходъ на лѣвую сторону Дуная, какъ отъ Браилова и Исакчи, такъ и черезъ Валахію со стороны Виддина и Орсовы».
Въ виду осуществленія своей основной идеи операціи, Румянцевъ приказалъ Штофельну при первой возможности начать энергичныя дѣйствія.
Выдвинувъ впередъ корпусъ Штофельна, Румянцевъ свои главныя силы располагаетъ на зимнихъ квартирахъ между Збручемъ и Бугомъ.
Армія Румянцева въ это время была раздѣлена на три дивизіи и резервъ и состояла изъ 58 баталіоновъ, 60 эскадроновъ и 103 орудій.
11-го ноября передовой отрядъ Штофельна, въ составѣ 1000 человѣкъ пѣхоты, послѣ боя противъ 6—7-тысячнаго отряда лучшей пѣхоты и конницы турокъ, занялъ Галацъ.
Затѣмъ вмѣсто указаннаго ему овладѣнія Браиловымъ Штофельнъ ставитъ себѣ задачей занятіе Валахіи.
Но Румянцевъ немедленно высылаетъ къ Штофельну резервъ Потемкина, усиливъ его еще двумя пѣхотными полками, и настойчиво повторяетъ приказаніе немедленно взять Браиловъ.
Между тѣмъ, турки въ Валахіи сами перешли въ наступленіе, и овладѣть Браиловымъ намъ не удалось. Въ результатѣ въ февралѣ мѣсяцѣ Штофельнъ сосредоточилъ свои войска, дѣйствующія въ Валахіи, къ Бухаресту, имѣя сильный резервъ въ Фокшанахъ.
Вскорѣ руководство операціями передового корпуса было передано въ руки кн. Николая Репнина, а Штофельнъ остается только генералъ-губернаторомъ занятаго края.
Лишенія, испытываемыя войсками, побудили Румянцева рѣшиться на очищеніе Валахіи и южной части Молдавіи. Румянцевъ самъ отлично понималъ, что это произведетъ весьма невыгодное впечатлѣніе, но онъ рѣшается на это, чтобы имѣть возможность при измѣнившейся обстановкѣ выполнить основную мысль своего плана — активными дѣйствіями прикрыть осаду Бендеръ; для этого онъ считаетъ необходимымъ сосредоточить всѣ свои силы на Прутѣ между Бендерами и Яссами, а сосредоточившись, броситься на врага къ устьямъ рр. Прута и Серета. Это движеніе привело его къ бою при Рябой Могилѣ 17 іюня 1770 г., въ которомъ гр. Румянцевъ, имѣя 65 бат., 50 эскадр., 5 гус. полк. и 115 ор. (42.000 ч.), разбилъ на-голову 72-тыс. отрядъ турокъ и татаръ, занявшій сильную позицію на лѣвомъ берегу р. Кал-мацуй. Побѣда эта была добыта, главнымъ образомъ, благодаря искусному маневрированію арміи гр. Румянцева.
Конница преслѣдовала противника на протяженіи 20 верстъ; пѣхота же Бауэра и Репнина — на разстояніи 10—6 верстъ.
Къ вечеру вся армія Румянцева сосредоточилась у дер. Тимликишъ, на рѣкѣ Попушна, верстахъ въ 4—5 отъ мѣста сраженія.
Потери непріятеля были довольно значительны: однихъ убитыхъ, неподобранныхъ при отступленіи, найдено нами было до 400 человѣкъ. Наши потери были совершенно ничтожны и не превосходили 50-ти человѣкъ, выбывшихъ изъ строя за все время дѣйствія съ 15-го іюня.
в) Сраженіе при Ларгѣ.
Побѣда Румянцева при Рябой Могилѣ установила господство русскихъ въ долинѣ р. Прута, за исключеніемъ его низовьевъ, и обезпечила связь со второй арміей. Однако, недостатокъ свѣдѣній о непріятелѣ, вслѣдствіе потери соприкосновенія съ нимъ, дѣлалъ обстановку для Румянцева совершенно невыясненной; первой его заботой являлось производство развѣдки.
Рѣшивъ оставить свои главныя силы на лѣвомъ берегу Прута, онъ высылаетъ впередъ три авангарда: одинъ — Потемкина — по правому берегу Прута и два Бауэра и Репнина — по лѣвому берегу; главныя силы три дня оставались близъ поля сраженія при Рябой Могилѣ.
Уже 21-го іюня Румянцевъ получилъ отъ Потемкина донесеніе, что его разъѣздъ обнаружилъ непріятеля впереди р. Елани. 26-го іюня онъ достигаетъ Фальчи. Бауэръ въ этотъ день прибылъ къ р. Тегечи противъ Фальчи.
Главныя силы находились въ этотъ день у р. Сороты. Впереди ихъ уступомъ влѣво находился авангардъ Репнина противъ д. Цыганки.
30-го іюня Румянцевъ прибылъ къ мѣсту расположенія Бауэра, и здѣсь имъ были получены свѣдѣнія, что непріятель въ значительныхъ силахъ замѣченъ въ 25 верстахъ впереди Бауэра на лѣвомъ берегу Прута около р. Ларги. На правомъ же берегу турки отступили передъ наступавшимъ авангардомъ Потемкина.
Румянцевъ тотчасъ двинулъ къ Ларгѣ авангардъ Бауэра, а за нимъ и авангардъ Репнина.
Въ это время Румянцевъ получилъ извѣстіе съ Дуная, что визирь все еще стоитъ у Исакчи и никакъ не можетъ построить тамъ прочнаго моста, однако, успѣлъ уже выслать до 20 т. на присоединеніе къ войскамъ, сосредоточеннымъ на р. Ларгѣ.
Румянцевъ принимаетъ рѣшеніе атаковать и разбить непріятельскую армію, сосредоточенную на р. Ларгѣ, прежде чѣмъ къ ней присоединятся высланныя съ Дуная подкрѣпленія.
Принявъ такое рѣшеніе, Румянцевъ ближайшей цѣлью ставитъ себѣ сосредоточеніе къ бою возможно большаго числа изъ своихъ войскъ. Для этого онъ всѣ войска, находившіяся на правомъ берегу Прута, переводитъ на лѣвый и только у мостовъ въ Фальчахъ былъ оставленъ незначительный отрядъ Каковинскаго. Сосредоточеніе арміи, начавшееся 2-го же іюля, было совершенно закончено 5-го числа.
Непріятельская армія, силой до 80,000 человѣкъ, изъ которыхъ 15,000 было турокъ и 65,000 татаръ, занимала чрезвычайно сильную, по мѣстнымъ условіямъ и хорошему укрѣпленію, позицію при сліяніи рр. Ларги и Прута.
Позиція представляла собой возвышенное плато, которое образовывалъ высокій и крутой лѣвый берегъ р. Ларги, командовавшій надъ правымъ его берегомъ.
Въ самой западной своей части, которая, собственно, и была занята турками, плато было разрѣзано двумя крутыми оврагами, впадающими въ р. Ларгу и препятствующими свободному сообщенію вдоль позиціи.
Съ фронта позиція прикрывалась р. Ларгой, непроходимой въ бродъ. Лѣвый флангъ позиціи обезпечивался р. Прутомъ и ея болотистой долиной.
Съ юго-востока и съ юга позиція турокъ ограничивалась широкой долиной р. Бабикула, имѣющей довольно высокіе и крутые берега.
Отмѣченное взаимное расположеніе рр. Ларги и Бабикула приводило къ тому, что, окруженная со всѣхъ сторонъ, она только съ восточной стороны на правомъ флангѣ имѣла открытый выходъ. Этотъ выходъ, лежащій между рр. Ларгой и Баби-куломъ, достигалъ ширины до 4-хъ верстъ и имѣлъ при данныхъ условіяхъ чрезвычайное значеніе: черезъ него проходили пути отступленія съ позиціи къ Бендерамъ; онъ дѣлалъ правый флангъ позиціи наиболѣе слабымъ; онъ, наконецъ, являлся наиболѣе удобнымъ подступомъ для атаки непріятельскаго расположенія. Позиція турокъ за р. Ларгой была наиболѣе уязвима съ праваго фланга.
Турки прекрасно оцѣнивали какъ выгодныя, такъ и невыгодныя стороны своей позиціи; они построили четыре ретраншамента: три — на фронтѣ позиціи между оврагами, его раздѣляющими, а четвертый — на правомъ флангѣ, въ видѣ подковы, для прегражденія удобнѣйшихъ подступовъ къ позиціи и съ цѣлью затруднить ея обходъ съ этой стороны.
Вообще же, всѣ укрѣпленія въ совокупности способствовали пассивной оборонѣ противника и облегчали ему отраженіе одновременныхъ ударовъ съ фронта и съ открытаго праваго фланга.
Пѣхота противника заняла всѣ укрѣпленія, а конница (60,000 чел.) сосредоточилась за правымъ флангомъ, имѣя назначеніемъ дѣйствовать активно въ широкой Бабикульской долинѣ.
Румянцевъ рѣшилъ въ основу предстоящаго боя положить слѣдующую идею: демонстрируя съ фронта, нанести рѣшительный ударъ въ правый флангъ противника.
Взявъ въ основаніе боя эту идею, Румянцевъ, въ зависимости отъ условій мѣстности и свойствъ противника, а также принимая во вниманіе опытъ сраженія при Рябой Могилѣ, при составленіи плана боя вноситъ существенныя противъ прежняго поправки. Эти поправки, съ одной стороны, свидѣтельствуютъ о дальнѣйшемъ развитіи тѣхъ новыхъ началъ въ веденіи боя и въ построеніи боевого порядка, которыя были намѣчены Румянцевымъ и отчасти проведены имъ въ жизнь при Рябой Могилѣ, а съ другой стороны онѣ указываютъ на стремленіе Румянцева принимать болѣе смѣлыя рѣшенія, полнѣе соотвѣтствующія природѣ наступательнаго боя.
Составленный Румянцевымъ планъ для атаки турокъ и татаръ, расположившихся на позиціи за р. Ларгой, сводился, согласно заблаговременно отданной диспозиціи, къ слѣдующему:
1) Для атаки назначались всѣ войска, находившіяся въ рукахъ Румянцева. Къ полю сраженія не былъ притянутъ только 2000-ый отрядъ Каковинскаго, который имѣлъ задачу прикрывать мосты у Фальчи.
2) Для наступленія всѣ войска были раздѣлены на три группы: а) правая группа подъ начальствомъ Племянникова, 11 бат. 6 эск. и 25 ор., численностью до 6000 человѣкъ; б) лѣвая группа, состоявшая изъ двухъ частей — отрядовъ Бауэра и кн. Репнина: первый до 4000 чел. (6 бат., 14 ор.) и второй — до 11 тыс. чел. (23 бат. и 30 ор.); в) главныя силы, подъ личнымъ начальствомъ Румянцева, въ составѣ 24 баталіоновъ, 42 эскадроновъ регулярной конницы, 50 орудій и 2000 гусаръ, общей численностью въ 19,000 человѣкъ, изъ которыхъ 11,000 пѣхоты и 8,000 человѣкъ конницы.
3) Задачи каждой группы были слѣдующія: а) правая группа Племянникова должна была наступленіемъ съ первымъ разсвѣтомъ на центръ непріятельской позиціи привлечь на себя вниманіе и силы турокъ, а затѣмъ перейти къ рѣшительной атакѣ одновременно съ войсками, атакующими во флангъ и «нанести ему ужасъ и вредъ…, ударивъ на противостоящихъ или бѣгущихъ прочь, что будетъ дѣломъ» — говоритъ Румянцевъ — «вашего (Племянникова) искусства и предусмотрительности»; б) лѣвыя группы Бауэра и Репнина должны были, по наведеннымъ Бауэромъ мостамъ, скрытно переправиться въ строго установленномъ порядкѣ черезъ Ларгу значительно выше непріятельскаго лагеря, занять хребетъ, идущій къ его правому флангу, и сначала прикрыть переправу главныхъ силъ, а затѣмъ наступать по отмѣченному хребту и, обойдя такимъ образомъ правый флангъ позиціи турокъ, атаковать ихъ въ самый чувствительный и въ наиболѣе важный пунктъ ихъ расположенія. Согласно диспозиціи, войска Бауэра должны были выступить изъ лагеря 16-го іюля тотчасъ послѣ пробитія вечерней зари и къ часу пополуночи навести уже черезъ Ларгу четыре моста. Репнинъ обязанъ былъ слѣдовать тотчасъ же за Бауэромъ, в) Главныя силы должны были итти, а затѣмъ и переправиться въ строго установленномъ порядкѣ: пѣхота въ двухъ колоннахъ, конница — въ третьей колоннѣ, а пороховые ящики въ четвертой — за отрядами Бауэра и Репнина, служа резервомъ. Назначеніемъ этого резерва было: во-1-хъ, совмѣстно съ лѣвой группой нанести рѣшительный ударъ въ избранную точку, а во-2-хъ, обезпечить все наступленіе съ лѣваго фланга, на который по условіямъ мѣстности и въ соотвѣтствіи съ наличіемъ въ составѣ непріятельской арміи значительнаго количества конницы, можно было ожидать атаки послѣдней. Такимъ образомъ, изъ всего состава арміи въ 40,000 здоровыхъ людей для главнаго удара предназначалось 34,000 человѣкъ, а для демонстративныхъ цѣлей всего лишь 6,000 человѣкъ.
Бывшіе при арміи арнауты и казаки должны были, держась лѣвѣе ударнаго крыла, направляться для атаки противника во флангъ и тылъ.
Наконецъ, въ своемъ распоряженіи передъ боемъ Румянцевъ требуетъ отъ частныхъ начальниковъ принятія мѣръ для подъема нравственнаго элемента: «для обнадеживанія себѣ лучшимъ успѣхомъ въ таковомъ предпріятіи ободрять людей помощью Божескою къ благословенному отъ него оружію Ея Императорскаго Величества, и поощрять любовью и должностью, коими они обязаны, къ своей Государынѣ и отечеству».
Само наступленіе войскъ между Ларгой и Бабикуломъ предписывалось производить такъ: отряды Бауэра и Репнина должны были наступать отдѣльными каре, имѣя между ними свою конницу. Главнымъ силамъ указывалось наступать отдѣльнымъ дивизіоннымъ каре, которому быть почти линейнымъ съ небольшимъ числомъ баталіоновъ между переднимъ и заднимъ фасами каре. Отрядамъ Бауэра и Репнина указывалось быть готовыми къ тому, чтобы, въ случаѣ надобности, дать въ первой линіи мѣсто главнымъ силамъ, съ чѣмъ и сообразоваться при наступленіи. Регулярная конница должна была располагаться между каре.
Диспозиція для атаки непріятеля на р. Ларгѣ была разослана 6-го іюля, наканунѣ боя, всѣмъ отдѣльнымъ начальникамъ; Племянниковъ же вслѣдствіе особой задачи, возложенной на его отрядъ, былъ снабженъ еще спеціальной инструкціей.
Переправа войскъ черезъ р. Ларгу, а также развертываніе ихъ на хребтѣ между долинами Ларги и Бабикула, были исполнены точно по диспозиціи.
Однако, непріятель скоро узналъ о переходѣ нашихъ войскъ черезъ Ларгу.
Въ два часа ночи всѣ войска начали наступленіе.
Племянниковъ, построивъ пѣхоту въ два каре, поставивъ сзади конницу и выдвинувъ на фланги егерей, двинулся къ устью р. Ларги, направляясь на имѣющійся тамъ мостъ. Не доходя приблизительно трехъ верстъ до моста, Племянниковъ остановился у крутого оврага, привлекая на себя первое вниманіе турокъ.
Отряды Бауэра и Репнина, выстроивъ послѣ переправы боевой порядокъ, стали наступать по хребту въ юго-западномъ направленіи; уступомъ впереди и справа каре Репнина наступали егеря. Бауэръ принялъ влѣво къ долинѣ р. Бабикула и наступалъ въ одномъ каре, имѣя своихъ егерей также впереди и слѣва. Еще лѣвѣе егерей Бауэра двигалась легкая конница. Румянцевъ съ главными силами двигался за Бауэромъ и Репнинымъ, составляя общій резервъ. Главныя силы наступали въ одномъ каре, имѣя сзади за собою всю регулярную конницу.
Къ 4 часамъ утра каре Бауэра, Потемкина и Репнина, сбивъ передовые татарскіе посты, подошли безъ всякаго препятствія къ крутому оврагу, прикрывавшему доступъ къ сильному, правофланговому, подковообразному турецкому укрѣпленію.
Въ непріятельскомъ лагерѣ началась тревога, поднялась общая суматоха, раздались тревожные крики. Въ то же время изъ укрѣпленій былъ открытъ сильный артиллерійскій огонь.
Тогда Румянцевъ отдалъ приказаніе немедленно взять непріятельское укрѣпленіе. Каре Репнина было направлено для атаки ретраншамента справа, Потемкина — съ фронта, Бауэра — слѣва, причемъ послѣднему было заказано проникнуть во внутренность ретраншамента, открытаго съ этой стороны.
Атаку ретраншамента Румянцевъ приказалъ тщательно подготовить артиллерійскимъ огнемъ; при этомъ, чтобы возможно скорѣе достигнуть результатовъ подготовки, онъ артиллерію Бауэра и Репнина подкрѣпляетъ изъ главныхъ силъ 17-й орудійной бригадой полевой артиллеріи Мелисино.
Между тѣмъ, всѣ три каре боевой части продолжали продвигаться впередъ и, подойдя на 200 шаговъ къ ретраншаменту, остановились и открыли по немъ картечный огонь изъ 60 полковыхъ пушекъ, поставленныхъ въ семи батареяхъ между каре. Въ то же время бригада Мелисино заняла позицію на высотѣ нѣсколько позади и между каре Репнина и Потемкина.
Огонь русской артиллеріи, особенно бригады Мелисино, былъ весьма дѣйствителенъ, и турецкая артиллерія вскорѣ вынуждена была замолчать.
Съ открытіемъ канонады на лѣвомъ флангѣ арміи Племянниковъ сталъ продвигаться впередъ и, подойдя къ правому берегу р. Ларги, открылъ фронтальный артиллерійскій огонь.
Угрожаемые атакою съ фронта отрядомъ Племянникова и видя, что успѣхъ на правомъ ихъ флангѣ склоняется на сторону русскихъ, турки рѣшили задержать наступленіе Румянцева противъ подковообразнаго ретраншамента и выслали всю татарскую конницу долиною рѣки Бабикула съ тѣмъ, чтобы ея атакою на легкія войска и на лѣвый флангъ главнаго каре Румянцева принудить его остановиться, послѣ чего атаковать съ тыла войска Репнина и Бауэра.
Зорко слѣдившій за ходомъ боя Румянцевъ скоро замѣтилъ движеніе татаръ и, сознавая всю его опасность, выслалъ для его парированія бригаду Римскаго-Корсакова изъ дивизіи Брюсса, стоявшей на лѣвомъ флангѣ главнаго каре, и бригаду полевой артиллеріи Внукова.
Бригада Римскаго-Корсакова спустилась въ долину Бабикула и открыла продольный огонь вдоль долины. Артиллерія Внуткова расположилась на высотахъ праваго берега долины и также начала продольно обстрѣливать татаръ.
Дѣйствія Римскаго-Корсакова и Внукова вполнѣ обезпечили тылъ Репнина и Бауэра, и они свободно могли продолжать свою атаку.
Въ это время Румянцевъ, передавъ оставшіяся въ главныхъ силахъ дивизію Олица и часть дивизіи Брюсса подъ начальство Олица, прибылъ въ боевую часть для непосредственнаго руководства ею.
Въ моментъ прибытія Румянцева къ боевой части Репнинъ и Потемкинъ вели атаку противъ фронта непріятельскаго правофланговаго ретраншамента; часть войскъ изъ каре Потемкина, подъ начальствомъ бригадира Ржевскаго, — во флангъ и тылъ того же окопа. Бауэръ, двигаясь лѣвѣе Ржевскаго и будучи прикрытъ егерями и дѣйствіями бригады Римскаго-Корсакова отъ татарской конницы, продвинулся на удобную позицію, находящуюся въ 200 шагахъ отъ него, и артиллерійскимъ огнемъ сталъ обстрѣливать тылъ непріятельской позиціи.
Мѣткій огонь русской артиллеріи, охватъ Ржевскаго и обходъ Бауэра дали возможность Репнину въ замѣчательномъ порядкѣ и безъ особыхъ потерь ворваться въ укрѣпленіе и овладѣть правофланговымъ участкомъ позиціи, съ котораго турки отступили на второй ея участокъ.
Между тѣмъ, Племянниковъ, подъ прикрытіемъ огня своей артиллеріи и строго сообразуясь съ развитіемъ успѣха атаки Репнина, перешелъ къ рѣшительной атакѣ фронта непріятельской позиціи. Для противодѣйствія атакѣ Племянникова турки встрѣтили контръ-атакою его каре войсками, занимавшими крайній лѣвый неатакованный участокъ позиціи.
Контръ-атака турокъ, несмотря на ея стремительность, успѣха не имѣла.
При дальнѣйшемъ развитіи боя Племянникову пришлось преодолѣть только сильныя мѣстныя препятствія, такъ какъ сопротивленіе непріятеля было парализовано постепеннымъ вдоль позиціи продвиженіемъ къ ея лѣвому флангу войскъ Репнина, а за ними и Бауэра.
При такихъ условіяхъ вскорѣ всѣ непріятельскія укрѣпленія были заняты русскими войсками.
Къ этому же времени турецко-татарская конница, направленная противъ главныхъ силъ Румянцева долиною Бабикула, не выдержавъ огня артиллеріи Внукова и пѣхоты Римскаго-Корсакова, обратилась въ бѣгство.
Для ея преслѣдованія тотчасъ была направлена легкая конница и вся регулярная конница Салтыкова.
Удачныя дѣйствія Репнина, успѣхи Племянникова, бѣгство турецко-татарской конницы распространили въ арміи противника панику, и къ 12 часамъ дня сраженіе было окончено полной побѣдой Румянцева. Турки и татары обратились въ поспѣшное бѣгство.
Въ сраженіи при р. Ларгѣ турки потеряли одними убитыми около 1000 человѣкъ. Потери русскихъ не превосходили 100 человѣкъ выбывшими изъ строя.
Наши трофеи составляли: 30 орудій, 8 знаменъ, ставки пашей и весь непріятельскій лагерь.
За побѣду въ сраженіи при Ларгѣ Румянцевъ былъ награжденъ орденомъ св. Георгія первой степени, получивъ первымъ этотъ высокій знакъ отличія.
г) Сраженіе при Кагулѣ.
Послѣ боя на р. Ларгѣ 7-го іюля обстановка для Румянцева складывалась крайне неблагопріятно.
При дальнѣйшемъ наступленіи вслѣдъ за отступившими турками и татарами русской арміи приходилось втягиваться въ крайне пересѣченную мѣстность, неудобную для маневрированія; Румянцеву нужно было бы дробить свои силы для наблюденія за отдѣльными участками; наконецъ, пополненіе запасовъ сдѣлалось бы крайне затруднительнымъ.
Въ виду этого Румянцевъ принужденъ былъ со всей арміей оставаться на мѣстѣ, выдѣливъ впередъ для прикрытія арміи верстъ на 20 сильный авангардъ. Но такое рѣшеніе давало возможность визирю совершенно безнаказанно переправиться черезъ Дунай.
Не мѣшая въ силу необходимости противнику сосредоточиваться, Румянцевъ не отказывается, однако, совершенно отъ мысли разбить армію визиря, но желаетъ по возможности сдѣлать это, не углубляясь далеко за Трояновъ Валъ.
Принявъ такое рѣшеніе, Румянцевъ уже на второй день послѣ Ларгинскаго боя выслалъ впередъ авангардъ Бауэра, который 10-го іюля подошелъ къ д. Гречени, на р. Кагулѣ, не доходя 10 верстъ до Троянова Вала.
Здѣсь Румянцевъ узналъ, что визирь, не будучи въ состояніи на Дунаѣ навести мостъ, переправился на 300 лодкахъ и выслалъ подкрѣпленія къ отступавшимъ отъ Ларги туркамъ.
Зорко слѣдя за малѣйшимъ движеніемъ непріятеля, Румянцевъ тотчасъ выслалъ полковой обозъ навстрѣчу транспорту въ направленіи къ Фальчи съ тѣмъ, чтобы на этихъ обозахъ подвезти къ арміи возможно скорѣе хотя бы 10-дневный запасъ продовольствія. Въ виду этого онъ 11-го іюля перешелъ къ д. Алимурза на р. Сальчѣ.
13-го іюля Румянцевъ получилъ отъ Бауэра донесеніе, что турки въ значительныхъ силахъ сосредоточились въ 20 верстахъ отъ этого селенія. Въ то же время было получено извѣстіе, что массы татаръ появились на лѣвомъ берегу озера Ялпухъ.
Узнавъ объ этомъ, Румянцевъ усилилъ авангардъ Бауэра войсками Репнина, а войска, бывшія подъ его непосредственнымъ начальствомъ, на случай общаго сосредоточенія, двинулъ по р. Сальчѣ и 14-го іюля занялъ д. Мусантулъ.
Въ виду того, что въ турецкомъ лагерѣ была слышна салютаціонная пальба, Бауэръ сдѣлалъ предположеніе о прибытіи туда визиря съ его главными силами.
Въ результатѣ 16-го же іюля главныя силы Румянцева оставили долину р. Сальчи и подошли къ д. Гречени. Для прикрытія же лѣваго фланга въ д. Мусантулъ былъ выдѣленъ особый отрядъ подъ начальствомъ кн. Волконскаго, всего болѣе 10,000 ч.
За этимъ выдѣленіемъ у Румянцева при полномъ сосредоточеніи остальныхъ его войскъ оставалось: 24,000 чел. пѣхоты, 5,500 чел. конницы, а всего 29,500 чел. строевыхъ и нестроевыхъ при 118 орудіяхъ.
20-го іюля турки начали наступленіе и въ этотъ день расположились бивакомъ въ 7-ми верстахъ отъ нашей арміи. Тогда Румянцевъ сдѣлалъ распоряженіе для атаки непріятеля.
Силы турокъ, которыхъ предстояло атаковать, достигали 150,000 чел., состоя изъ 50,000 пѣхоты и 100,000 конницы; кромѣ того, въ тылу у Румянцева было 80,000 татаръ.
Поле сраженія при Кагулѣ ограничивается съ сѣвера Трояновымъ Валомъ отъ р. Кагула по прямой линіи на протяженіи 7—8 верстъ, на западѣ — непроходимою въ бродъ р. Кагуломъ, на востокѣ — широкою лощиною. Эта послѣдняя и р. Кагулъ постепенно сближаются между собою съ сѣвера на югъ, и 7—8-верстное разстояніе между ними по Троянову Валу доходитъ мало-по-малу до полутораверстнаго открытаго пространства, образующаго южную границу поля сраженія. Внутреннее пространство поля сраженія раздѣлено четырьмя гребнями высотъ разной длины, идущими параллельно Кагулу и восточной лощинѣ, т.-е. сходящимися къ узкому южному выходу съ поля сраженія. Средній хребетъ, имѣющій едва 1 версту въ ширину, простирается за валъ въ направленіи къ югу на 4 версты и въ концѣ почти сходится съ болѣе широкимъ восточнымъ гребнемъ, обнимающимъ съ востока всѣ три хребта.
Визирь, Галилъ-бей, имѣя 150—170 т. человѣкъ при 130 орудіяхъ, занялъ южный край командующаго, наиболѣе длиннаго средняго хребта и, по обыкновенію, приступилъ къ возведенію сильныхъ укрѣпленій. За ночь они успѣли возвести на пространствѣ болѣе двухъ верстъ ярусную оборону въ 4 ряда окоповъ съ пятью рвами впереди нихъ и размѣстить въ нихъ свою многочисленную артиллерію. При всѣхъ невыгодахъ турецкой позиціи, — тѣсной и открытой съ праваго фланга, она имѣла и огромныя преимущества, дающія возможность туркамъ совершенно свободно атаковать русскихъ въ разныхъ направленіяхъ лощинами, между гребнями.
Оцѣнивая условія, при которыхъ приходилось вести бой, Румянцевъ рѣшилъ направить главный ударъ на лѣвый флангъ турокъ.
Для боя армія оставалась при прежнемъ подраздѣленіи, т.-е. была въ составѣ трехъ дивизій, двухъ авангардовъ и конницы.
По диспозиціи на 21-ое іюля, каждое изъ этихъ подраздѣленій получило самостоятельную частную задачу: а) авангардъ Бауэра, силою до 4000 чел., долженъ былъ слѣдовать по крайнему гребню къ долинѣ Кагула и, перейдя Трояновъ Валъ, атаковать турокъ въ обходъ ихъ лѣваго фланга, б) дивизіи Племянникова, численностью до 4500 чел., указано было насыпать по тому же хребту и, перейдя Трояновъ Валъ, принять влѣво и, закрывъ собою лощину, атаковать лѣвый флангъ турокъ, в) дивизія Олица, около 7500 чел., должна была слѣдовать по наиболѣе длинному хребту, на оконечности котораго турки заняли позицію, и въ связи съ дивизіей Племянникова атаковать лѣвый флангъ позиціи, г) дивизія Брюсса, силою до 3000 чел., и авангардъ Репнина, въ составѣ около 5000 чел., слѣдуя по двумъ восточнымъ концентрически сходящимся хребтамъ, должны были атаковать центръ непріятеля; д) конница распредѣлялась слѣдующимъ образомъ: 1) Сербскій гусарскій полкъ — между Бауэромъ и Племянниковымъ, 2) шесть эскадроновъ карабинеровъ — между послѣднимъ и Олицомъ, 3) главныя силы конницы Ив. Салтыкова, всего до 3500 чел. — между Олицомъ и Брюссомъ и, наконецъ, 4) два полка — между Репнинымъ и Брюссомъ.
Всѣ обозы оставлены были въ вагенбургѣ сзади арміи.
Принимая численный составъ только здоровыхъ людей и не считая командированныхъ и нестроевыхъ, изъ 27000 чел. Румянцева въ одинъ пунктъ удара направлялось до 20000 чел.
Въ 1 часъ ночи русскія войска, расположенныя на р. Кагулѣ верстахъ въ 6—7 отъ Троянова Вала, начали движеніе строго согласно диспозиціи. Каждое подраздѣленіе арміи шло отдѣльно, въ двухъ колоннахъ.
По занятіи мѣстъ на соотвѣтствующихъ гребняхъ на лѣвомъ флангѣ вынуждены были отступить отъ точнаго указанія диспозиціи, а именно: Брюссъ примкнулъ къ Репнину, образовавъ на лѣвомъ флангѣ одну группу войскъ до 8000 чел.
Только въ 5-мъ часу утра русскія войска начали переходить Трояновъ Валъ, при чемъ конница Салтыкова была переведена съ лѣваго фланга каре Олица на правый.
Вскорѣ сильная турецкая артиллерія изъ-за ярусныхъ окоповъ открыла канонаду, и масса турецкой конницы повела атаку на весь фронтъ нашего наступленія. Каре наши остановились и открыли жестокій огонь по непріятелю. Пользуясь лощинами между двумя группами нашей арміи, турецкая конница окружила со всѣхъ сторонъ Брюсса съ Репнинымъ, заскакала за Трояновъ Валъ и, засѣвъ во рву, открыла огонь въ тылъ каре Олица.
Когда Румянцевъ замѣтилъ, что наиболѣе усиленныя атаки направлены на Брюсса, и что лощина между нимъ и Олицомъ вся наполнена непріятельской конницей, то тотчасъ сдѣлалъ слѣдующія распоряженія: изъ каре Олица былъ высланъ внутренній резервъ и охотники съ нѣсколькими пушками, которые, ставъ въ каре на Трояновомъ Валу, открыли продольный огонь вдоль его и этимъ скоро обезпечили тылъ Олица. Въ то же время каре Олица было двинуто впередъ и нѣсколько влѣво. Этимъ движеніемъ оно закрывало выходъ изъ лощины, гдѣ скопился противникъ, чѣмъ угрожало его пути отступленія. Открывъ артиллерійскій огонь вдоль лощины, отдѣлявшей главныя силы Олица отъ Брюсса и Репнина, каре Олица къ 8-ми часамъ утра возстановило, наконецъ, связь съ лѣвой группой.
Въ отрядѣ Брюсса и Репнина въ критическомъ положеніи находилась конница. Пѣхотныя каре спокойно отражали удары, но конница вынуждена была прибѣгнуть къ стрѣльбѣ съ коня.
На правомъ флангѣ Бауэръ и Племянниковъ также были атакованы непріятельской конницей, но успѣшно отбивали атаки.
Послѣ 8-ми часовъ утра центръ и лѣвый флангъ русскихъ, отразивъ первый натискъ непріятеля, перешли въ наступленіе.
Указанный порядокъ движенія открывалъ лощину между Олицомъ и Бауэромъ. Этимъ воспользовались турки и направили на Бауэра свою конницу, мгновенно окружившую его со всѣхъ сторонъ и заставившую его остановиться. Между тѣмъ, войска, атакующія центръ позиціи, около 9-ти часовъ утра появились впереди окоповъ. Только что каре Племянникова приготовилось штурмовать крайній флангъ турецкихъ укрѣпленій, какъ толпа въ 10 т. янычаръ изъ передовыхъ рвовъ бросилась лощиною между Племянниковымъ и задержаннымъ Бауэромъ, ворвалась въ каре Племянникова и сбила его полки въ нестройную кучу, бросившуюся назадъ и готовую разстроить спокойно наступавшее каре Олица. Моментально оцѣнивъ критическую минуту, Румянцевъ обратился къ герцогу Брауншвейгскому со словами: «Теперь настало наше дѣло», выѣхалъ изъ каре, встрѣтилъ бѣгущихъ словами: «Ребята, стой!» — и этимъ личнымъ своимъ примѣромъ магически воодушевилъ всѣ войска.
Войска Племянникова, видя, какой опасности отъ янычаръ подвергается Румянцевъ, остановились, задержали потомъ янычаръ и дали возможность бригадиру Озерову съ 1-мъ гренадерскимъ полкомъ изъ каре Олица встрѣтить янычаръ картечью и штыками. Въ то же время бригада Мелисино открыла по янычарамъ сильный огонь, а конница Салтыкова и Долгорукова, пользуясь минутою, по-эшелонно, атаковала турокъ и тѣмъ способствовала окончательному отраженію турецкой контръ-атаки.
Быстро приведя въ порядокъ каре Племянникова, Румянцевъ тотчасъ направилъ его по слѣдамъ бѣжавшихъ янычаръ въ укрѣпленія, которыя къ этому времени были охвачены съ ихъ лѣваго фланга гренадерскимъ баталіономъ Воронцова изъ отряда Бауэра, высланнымъ лощиною и наткнувшимся на необезпеченный, вслѣдствіе перехода янычаръ въ наступленіе, лѣвый флангъ турецкой Закрѣпленной линіи. Удачныя дѣйствія Воронцова всецѣло облегчили фронтальный ударъ Племянникова, а за нимъ и Олица. Къ момету атаки Племянникова и Олица съ фронта Бауэръ поддержалъ Воронцова, а Брюссъ атаковалъ правый флангъ турокъ. Въ то же время Репнинъ, видя успѣхъ въ центрѣ, свернулъ влѣво и открылъ огонь въ тылъ турокъ. Этимъ онъ увеличилъ панику, обыкновенно охватывающую ихъ въ подобномъ положеніи. Въ 10-мъ часу утра позиція была уже взята, и непріятель обращенъ въ полнѣйшее бѣгство.
Усталость войскъ и поспѣшность отступленія непріятеля позволили преслѣдовать его въ этотъ день пѣхотой не болѣе 4-хъ верстъ, а конницей — нѣсколько дальше. Къ вечеру вся армія Румянцева расположилась вблизи бывшей турецкой позиціи.
Потери турокъ огромны: 130 орудій большого калибра со всѣми запасами и весь обозъ достались побѣдителю. Наши потери не превышаютъ 1.000, а турокъ — до 20.000 человѣкъ.
За побѣду при Кагулѣ Румянцевъ былъ произведенъ въ фельдмаршалы.
Слѣдствіемъ Кагульскаго боя было: занятіе нами въ половинѣ ноября 1770 года всѣхъ укрѣпленныхъ пунктовъ на нижнемъ Дунаѣ.
Въ общемъ, стройная и цѣльная Ларго-Кагульская операція Румянцева съ неуклоннымъ преслѣдованіемъ своей цѣли, съ неизмѣннымъ стремленіемъ къ рѣшительному бою, съ искуснымъ веденіемъ наступательныхъ боевъ при использованіи въ полной мѣрѣ техническихъ средствъ того времени и принциповъ глубокой тактики, съ постояннымъ духовнымъ взаимодѣйствіемъ полководца и ведомыхъ имъ войскъ, съ проявленіемъ въ высшей степени взаимной выручки, а частными начальниками — частнаго почина, показываютъ, что въ разбираемую эпоху военное искусство у насъ на Руси стояло очень высоко и гораздо выше, чѣмъ на Западѣ, въ такъ называемыхъ передовыхъ военныхъ державахъ. Вмѣстѣ съ тѣмъ Ларго-Кагульская операція Румянцева показываетъ, что въ лицѣ его не только наша военная исторія, но военная исторія всего міра имѣетъ дѣло съ геніальнымъ военачальникомъ, съ великимъ полководцемъ, который, глубоко понимая основы военнаго искусства какъ въ стратегіи, такъ и особенно въ тактикѣ, внесъ много новаго, направившаго развитіе военнаго дѣла по новымъ путямъ, наиболѣе отвѣчающимъ природѣ войны и боя.
